2 Ланглуа Ш. В., Сеньобос Ш. Ббк 63 17} л 22

Одна из составных частей государства франков называлась Австразией

жүктеу/скачать 398,44 Kb. бет 141/170 Дата 08.02.2022 өлшемі 398,44 Kb. #123052

1 Одна из составных частей государства франков называлась Австразией. Прим. ред. [1899]. 239 давать каждому слову точный смысл. Это вопрос стиля, — скажут нам, и тем не менее здесь это не только способ изложения, необходимый для того, чтобы быть понятным читателям, а предосторожность, которую автор должен принимать ради самого себя. Чтобы справиться с такими трудно уловимыми фактами, как социальные, необходим ясный, точный язык: без хорошего языка не может быть совершенного историка. Самое удобное употреблять как можно более описательные и конкретные выражения: их смысл всегда ясен. Благоразумно было бы не обозначать коллективных групп иначе, как коллективными именами, а не отвлеченными существительными (королевство, государство, демократия, реформация, революция) и избегать олицетворения отвлеченных понятий. Поступая так, думают, что употребляют только метафору, и увлекаются силою слов. Отвлеченные термины, конечно, представляют большой соблазн: они придают предложению научный вид. Но это только одна внешность, под которой живо может проскользнуть схоластика; слово, не имеющее конкретного смысла, представляет собою простое сочетание звуков (такова, например, снотворная сила, о которой говорит Мольер). До тех пор, пока понятия об общественных явлениях не будут переложены в действительно научные формулы, будет более научным выражать их общепринятыми терминами. Чтобы построить формулу, нужно заранее знать, какие элементы должны в нее входить. Тут следует различать общие факты (привычки и эволюции) и единичные (события). Ш. Общие факты состоят из часто повторяющихся действий, свойственных многим людям. Нужно определить их свойства, распространенность и продолжительность. Чтобы формулировать свойства, собирают все черты, определяющие известный факт (привычку, учреждение) и отличающие его от другого. В ту же самую формулу включаются все очень сходные отдельные случаи, оставляя в стороне частные изменения. Такая концентрация производится без всякого условия, 240 когда дело касается таких внешних привычек, как язык, письмо и все интеллектуальные навыки. Практиковавшие их люди формулировали уже эти привычки, и историку достаточно собрать эти формулы. То же самое можно сказать и о всех учреждениях, освященных точно формулированными законами (регламенты, законы, частные статуты). Благодаря этому специальные истории первые обогатились методическими формулами. Зато их формулы обнимают только поверхностные, условные факты, но не действительные действия или действительные мысли в языке — писаные слова, а не действительное произношение; в религии — догматы и обряды, но не действительные верования массы общества; в морали — признанные правила, но не действительные понятия; в учреждениях — официальные постановления, но не действительное их применение. Во всех этих отраслях исторического изучения знание условных формул должно со временем дополниться изучением действительных привычек. Гораздо труднее охватить в формуле привычку, сложившуюся из реальных действий, как это мы видим в экономической, частной и политической жизни; здесь необходимо, изучая разнообразные действия, отыскать общие признаки, составляющие привычку; или, если эта работа выполнена уже в документах и резюмирована в формуле (что обыкновенно и бывает), то нужно произвести критику этой формулы, чтобы удостовериться, действительно ли она обнимает собою однородную привычку. Такую же трудность представляет построение формулы какой-либо группы; необходимо описать признаки, общие всем членам группы, и найти точно обозначающее ее коллективное наименование. В документах нет недостатка в наименованиях групп; но так как эти наименования порождены обычаем, то многие из них плохо соответствуют действительным группам; необходимо подвергать их критике, определять с точностью, а часто и исправлять их смысл. Эта первая работа должна дать формулы, выражающие условные и действительные признаки всех привычек различных групп. Для определения распространенности привычки 241 нужно отыскать самые отдаленные пункты, где она проявляется (мы получим, таким образом, площадь ее распространения), и район, где она встречается всего чаще (центр). При этой работе приходится иногда прибегать к составлению карты (например, карты французских курганов (turnuli) и дольменов). Следует также обозначать, какие группы лиц придерживались той или другой привычки, и подгруппы, в которых она отличалась наибольшей интенсивностью. Формула должна также обозначать продолжительность существования привычки. Необходимо отыскивать крайние случаи, когда появляется впервые и исчезает совсем форма, доктрина, обычай, учреждение, группа. Но недостаточно указать только два изолированные случая, самый древний и самый новейший; нужно определить также период, когда данная привычка играла наиболее деятельную роль. Формула эволюции должна показывать последовательные изменения привычки, определяя с точностью пределы распространенности и продолжительности каждого из изменений. Затем, сравнивая совокупность изменений, можно будет построить формулу общего хода эволюции; эта формула покажет, где и когда началась и кончилась эволюция и в каком направлении она совершалась. Все эволюции совершаются при наличности некоторых общих условий, позволяющих проследить их последовательность. Всякая привычка (обычай или учреждение) вначале бывает самопроизвольным действием нескольких индивидуумов; когда другие люди начинают подражать этим действиям, они становятся обычаем. Точно также общественные дела ведутся вначале персоналом, берущим их на себя добровольно, затем заведование ими принимают на себя другие лица и становятся официальным персоналом. Это первая фаза: личная инициатива, подражание и добровольное принятие массой. Добровольно принятый обычай, ставший традиционным, превращается в обязательное правило; добровольный персонал, ведающий общественные дела, став постоянным, преобразуется в персонал, облеченный властью употреблять нравственное или материальное принуждение. Это фаза традиции и власти; она 242 очень часто бывает последней и длится до разрушения общества. Но вот обычай ослабевает, законы нарушены, правящему персоналу отказано в повиновении; это фаза возмущения и разложения. Наконец, в некоторых цивилизованных обществах наступает время, когда закон подвергается критике, правящий персонал порицанию, часть населения предписывает рациональное преобразование и надзор за правящим персоналом; это фаза реформы и контроля. IV. Что касается единичных фактов, то одна формула не может обнять нескольких фактов такого рода, потому что каждый из них происходит только раз. Тем не менее, необходимость побуждает прибегать к сокращению: невозможно передавать в истории всех действий всех членов какого-либо собрания или всех должностных лиц государства. Приходится жертвовать многими лицами и многими фактами. Как же производить выбор? Личные вкусы или патриотизм могут побудить отдавать предпочтение симпатичным личностям и местным событиям; но один только руководящий принцип для выбора может быть общим для всех историков: это — роль, сыгранная событием или лицом в эволюции человечества. Необходимо давать место в истории лицам и событиям, оказавшим явное воздействие на ход эволюции. Отличительным признаком таких лиц и событий служит то, что нельзя изобразить эволюции, не говоря о них. К таким людям относятся лица, изменившие состояние общества, либо как творцы или инициаторы какой-нибудь привычки (художники, ученые, изобретатели, основатели, апостолы), либо как руководители движения, главы государств, партий, армий. К таким событиям принадлежат факты, произведшие изменения в привычках или состоянии обществ. Для построения описательной формулы исторической личности нужно выбирать черты в ее биографии и привычках. Из биографии личности нужно заимствовать факты, определившие ее карьеру, образовавшие ее привычки и приведшие к поступкам, при помощи которых она оказала воздействие на общество. Такими фактами служат физиологические условия (сложение, темперамент, состояние здоро- 243 вья)1, воспитательные влияния, которым подвергалась личность, и общественные условия. История литературы приучила нас к такого рода изысканиям. При изучении привычек человека нужно выделять его основные понятия в области тех фактов, на которые он оказывал воздействие, его взгляд на жизнь, его знания, его преобладающие вкусы, его обычные занятия и способы поведения. Из этих, до бесконечности разнообразных деталей, образуется впечатление „характера", и собрание таких отличительных черт составляет „портрет" или, как любят в настоящее время выражаться, „психологию" личности. Такая работа, пользующаяся почетом еще и теперь, ведет свое начало с того времени, когда история была одним из видов изящной литературы; сомнительно, чтобы она могла стать научным приемом. Нет вполне верного метода резюмировать характер даже живого человека, а тем более это трудно, когда его приходится изучать косвенным путем по документам. Споры относительно истолкования поведения Александра2 служат хорошим примером этой неизвестности. Если, тем не менее, кто-либо отважится отыскивать формулу характера, то должен будет остерегаться двух естественных соблазнов: 1) Не следует строить характер на основании заявлений самой изучаемой личности. 2) Изучение воображаемых персонажей (драмы и романа) приучило нас искать логической связи между различными чувствами и различными действиями человека; в литературе характер создается логически. При изучении действительных людей не следует стараться отыскивать цельности характера. Мы меньше рискуем этим в отношении людей, наблюдаемых нами в современной жизни, потому что видим много черт, которые не вместились бы в связную формулу. Но отсутствие документов, при изучении исторических личностей, скрывая от нас те черты, которые могли бы нас стеснять, побуждает уста- жүктеу/скачать 398,44 Kb. Достарыңызбен бөлісу: