Аудармалары
Первая книга стихов и песен казахских акынов и жырау
жүктеу/скачать 3,95 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Песня Шалкииза хану Битемиру
- Песнь о временах владычества коканцев
- Певица Болык и певец Илентай . (Диалог) Болык
Первая книга стихов и песен казахских акынов и жырау в переводе на русский язык Примерно в 1940 году в мои руки попала одна уникальная книга, изданная в городе Оренбурге сто одиннадцать лет тому назад, т.е. в 1885 году. Книга носит такое название:
Человек (поэт), перерводивший на русский язык казахские стихи и песни не приводит своего имени и фамилии полностью, а поставил только инициалы "П.Р.". Не указан так же и тираж книги. Видимо, она выпущена малым тиражом. Объем книги - 85 страниц. В данную книгу включены любовные и бытовые, а также исторические песни и стихи. Некоторым из них даны краткие комментарии. Например, о стихотворении "Кара-тау" сказано: "Песнь о перекочевке, по случаю неурожая трав в кормежных стоянках". А начинается оно по-русски так: "С горы Кара-тау идут караваны". Это - не что иное, как перевод песни "Қаратаудың басынан көш келеді", причем довольно точный. Переводчик, очевидно, не был осведомлен о том, что данные стихи связаны с событиями "Года великого бедствия" - "Ақтабан шұбырынды". Далее под названием "Песня Шалкииза хану Битемиру" дано довольно продолжительное толгау (стихи-размышления) в 230 строк жырау Шалкииза. Данному толгау даны развернутые комментарии, где приведены сведения о хане Битемире и Шалкиизе. По словам переводчика, они даны по сохранившимся в Бокеевской орде сведениям. Еще один перевод назван: "Песнь о временах владычества Коканцев". Об этих стихах имеется небольшой комментарий: "Обращение неизвестного певца к Коканскому хану от имени киргиз". Начинаются они такими строками: Приветствие хану, виновнику счастья! Вернейший твой раб здесь стоит пред тобой; Он жалобу скорби на злое несчастье, Постигшее нас всех, приносит с собой!… "О выслушай, хан мой, его ты прошенье: В нем чистая правда, не гнусная ложь, Он даст тебе голову на отсеченье, Коль лживое слово ты в просьбе найдешь…" Если обратимся к казахским источникам, то нетрудно обнаружить, что это не что иное, как обращение известного жырау Жанкиси к кокандскому хану. На 26 - 31 страницах книги помещен айтыс Елентая с девушкой Болык в форме "каиым". Айтыс назван "Певица Болык и певец Илентай", которому предпослан такой комментарий: "Подобные песни называются у киргиз Каим - состязание и поются всегда экспромтом перед толпой слушателей, которые решают, кому из состязующихся отдать преимущество". Таким образом, в данной книге помещены шестнадцать произведений казахской поэзии в переводе на русский язык. В последнем, шестнадцатом разделе книги помещена поэма под названием: "Песня о Кенесары", без указания автора. Только на 80-й странице в тексте поэмы сказано, что автором этого дастана является поэт Нысанбай. Таким образом, "Песня о Кенесары" - это почти полный перевод на русский язык дастана "Кенесары и Наурызбай" Нысанбая жырау. Перевод сопровождается таким комментарием: "С подстрочного перевода, сделанного султаном Джантюриным, переложил русскими стихами П.Р.". Судя по этому комментарию, можно сделать вывод, что, возможно, впервые поднял вопрос о переводе некоторых образцов казахской поэзии на русский язык и для этого сделал подстрочные переводы султан Жантурин. Только после этого на руский язык в стихотворной форме переводил поэт "П.Р." В то время, то есть в 80-е годы 19 века, произведения, вошедшие в книгу "Образцы киргизской поэзии", еще даже на казахском языке не были напечатаны. Поэтому можно предположить, что по совету образованных султанов такие культурные люди, как Жантурин, записывали стихи и песни из уст народа, а также собирали рукописи, сохранившиеся в Букеевской орде, и содействовали поэтическому переводу их на русский язык и публикации отдельной книгой. Этот вопрос подлежит еще специальному исследованию. Считаю, что необходимо читателей журнала "Абай" ознакомить с ценнейшими образцами казахской поэзии, которые увидели свет на русском языке еще целый век тому назад. Ниже мы публикуем те стихи из книги, которые упоминаются в вступительной статье Мухамедханова К. Остальные материалы книги, в том числе поэма "Песня о Кенесаре", увидят свет в последующих номерах журнала. КАРА-ТАУ (песнь о перекочевке, по случаю неурожая трав в кормежных стоянках). С горы Кара-тау идут караваны: То, знать, перемена киргизской кочевки; Верблюдов грузить молодых еще рано: Нет клади на спинах, в носах нет веревки! Тяжка нам разлука с родными с семьею, И жжеть наши очи слеза за слезою. И как нам назвать это время? Ужасно, Что всякий лишь прошлое счастье знает! Погода к тому же буранна, ненастна, И пыль, и песок нам пути заметают. Для нас непогодье теперь будет хуже, Чем в зимнее время январская стужа. В какую-же живем мы тяжелую пору! Вернется ли когда к нам прошедшее счастье, Все семьи в разброде, и в детях опоры Родители больше не видять, к несчастью! Там мать, там отец без детей остаются, И слезы рекою все льются да льются! Увы, сколько бедствий послал ты нам, Боже, Во гневе своем! И земля, что нам к ночи Постель заменяет - не мягкое ложе. Лежать ночью больно, идти днем нет мочи: Подошвы распухли, хоть в степи и гладко. Хотя бы плохую послал Бог лошадку! Песня Шалкииза хану Битемиру. Тучи в небе мрачно ходят, Близкой бури признак то; Лебедя в озерах бродят, Песню слезную заводять, Точно их обидел кто! В многочсиленном собрании Чей то слышен горький стон; Раздаются там рыданья, Словно кто на поруганье Там народом обречен. С горделивой осанкой, Как арабский конь гнедой, Иль как мечь с златой чеканкой, Испаганской приманкой. Ты блестишь передо мной. Что б нвежды ни твердили, Таковы слова мои. Мы в Каабу не ходили, Нам Каабу заменили Очи светлые твои! Если б мог я, чашу меда, - В чистом золоте янтарь - Здесь тебе, султан, у входа, Преподнес бы от народа, Будто жертву на алтарь. Твой покорный раб, готов я, Как верховый конь, служить, Лучше тех, без прекословья, Что своею ты любовью Здесь изволил наградить. Тех избранников, я ниже Был поставлен, хан, тобой; Неужели же, раз обижен, Вновь не буду я приближен Вровень с избранной толпой? Если так, то на верблюда Вздевь походный свой мешок, Я пойду бродить повсюду, Может где в дали добуду Счастье скромный уголок. Коль Господ того захочет, Может малая река, Что по нитке воду точить И колена не замочить, Стать, как море, велика. Где, когда-то, по Идилю1 И тальник рости не мог, Там теперь деревья в силе, Разветвляясь, берег скрыли, - Значить, так хотел сам Бог! Пусть бы я в борьбе с тобою Оказался равных сил; Все же я тебя не стою, Потому что надо мною Бог тебя установил. Если деревцо при всходе Защитить ветвистый кров, То и слабый по природе Отпрыск крепнеть на свободе И сам ветви дать готов. Для связей со знатным родом Можно счет забыть деньгам, Рано ль, поздно ль, пред народом, Тот, кто силен знатным родом, Пригодиться может нам. Бережет кора растенья, А кольчуга нашу грудь; Тех кто силен был в сраженьи, Не оставь в пренебреженьи И героев не забудь! Если же доблестным презренье Ты оказывать привык, Берегись, чтоб в затрудненьи Не пришлось бы сожаленьем Вспоминать тебе о них. Слуг искусных, быстрых, верных, Запасай на всякий день, От которых бы, примерно, Средь равнин степей беззмерных Не укрылся и слепень! С силачами не по силе Берегись в борьбе вступать, Чтоб тебе не поносили, Злой насмешкой не клеймили И не стали оскорблять. Враг с умом нам лучше друга Без ума - ты знаешь сам: Осторожность и кольчуга, От врага спасуть, - от друга Кто спастись поможет нам? Стрел нельзя над головою Вверх метать, не то потом Упадут перед тобою. Так и тайной никакою Не делись ты с дураком. В дни суровых испытаний Друг такой изменить сам, Добрых много здесь в собраньи, Но и злые есть: желания Не у всех на благо нам. Ты меж них - как чисто злато, Я - как медь перед тобой, Я - руно, ты - шелк богатый, Ты султан, я - раб в плен взятый, Ты сокол, я - лебедь твой! Он, когда-бы было надо Хану голод утолять, Не надеясь на награду, Сердце собственное сряду Хану в пищу рад отдать! Враг мне всякий недруг хана; Чтобы счастлив был мой хан, Я себя щадить не стану… Но ты белого барана В жертву уж принес, султан! Флагом пестрым в синем море Вон - корабль твой уж убран, - Нагрузишь его ты вскоре, Поплывешь ты, нам на горе, В Божий храм, Каабу, хан! И исполнится желанье, Раз возникшее в тебе, И святым местам лобзанье Передашь ты с упованьем В сердца искренней мольбе. Но пока все это будет, Как султан наш повелить, Он народ свой позабудет, На сиротство нас осудить Иль другим препоручить. Все мольбу и плачь народа, Петли, что на шеях тут У старшин седобородых1. Старцев вопль - ужели хода К сердцу хана не найдут? На рыданья осуждаешь Седовласых ты старшин; Об отъезде заставляешь Плакать всех; народ бросаешь, Будто с яру, властелин! Все разлуку предвещает: И та белая овца, Что для жертвы выбирают, И корабль, что надувает Перед нами паруса. Море синее уж серым Начало казаться нам; А листам бумаги белым Ты штрихом чернила смелым Все искусно передал. Ну, а, Бог, храни, с похода Не вернешься ты к друзьям, - Твоего не только рода, Но всего ведь готовишь нам! Общий вопль готовишь нам! Знатный род твой славят люди, Ты делами знаменить Доброты и правосудья; На тебе, как на верблюде В косяке, покой лежит. Без тебя же все потонет, Словно плот дубовых плах; Безтолковый люд застонет, Сонм невежд главы преклонит, Растерявшись в попыхах. И когда о том уроне Людям весть лишь подадут, Все они, клянусь, как кони Без кобыль, в глухом загоне, Безполезно пропадут. Все ж, счастливого похода Я тебе желаю, хан! Но мудрей тебя народу Не найдется воевода, Не отыщется султан! Да, в правленье Битемира Стал могучим наш народ; Но когда во власть Тебира1 Перейдет его секира, Он погибель в том найдет! Разлетится в прах та сила, Что ногайцам до сих пор Птицу с неба приносила, Кости вражья крушила И с зверей давала сбор. Свил гнездо грознее тучи Здесь, над озером степным, Лебединый царь могучий; Девять там птенцов летучих Было выведено им2. Лебедей озерных стаи Покоряются ему! Белый сокол мой, я знаю, Ты ведь царь родному краю И народу своему! Что Тебиру до народа? Что тебе до тех людей, До того слепого сброда, Что не ценить славы рода И красы души твоей? Ты одни - хозяин краю; Что тебе Тебир-урод? В битве он бессилен, знаю; Тростниковой дудки, чаю, Он ударом не погнет. Мышелову не угнаться За лебедкой на воде; Та с тобой нельзя сравняться Твоему меньшому братцу; Не чета Тебир тебе! Да, не люб Тебир киргизам: С ними справиться ль ему? Для меня, для Шалкииза, Так высок твой род, что сизый Не взлетить орел к нему. Но, увы, коль Битемира У киргиз отнимет рок. Сгинет с ним все счастье мира, И, как корень под секирой, Изобилья треснет рог! Да и я ль одинтак мыслю? Собирал я мудрецов, Чтобы истинность той мысли Мне поверить в полном смысле, И ответ их вот каков: "Храм святой Каабы Богу "Абраам соорудил; "Дух строителя святого "Принял в область неземного "Ангель смерти Гавриил. "О, султан, и ты всегда бы "Здесь тот храм воздвигнуть мог: "Помощь сирым, бедным, слабым, "Вот какой себе Каабы "От тебя твой хочет Бог!" Песнь о временах владычества коканцев Приветствие хану, виновнику счастья! Вернейший твой раб здесь стоит пред тобой: Он жалобу корби на злое несчастье, Постигшее всех нас, приносит с собой! О выслушай хан мой, его ты прошенье: В нем чистая правда, не гнусная ложь. Он даст тебе голову на отсеченье, Коль лживое слово ты в просьбе найдешь. Посланник твой, присланный в наши аулы, Зекетчи Жузбай нас тиранит совсем: В народе рыдания слышны огулом, И страх овладел населением всем! Дадань Каратымерец, вместе с Жузбаем, И свиты их до сорока человек: Шанмурун, посла секретарь, с негодяем, Отъявленным плутом, прозваньем Тулег, Все кормять коней своих даром повсюду, В торбу засыпая до верху овес: Сбирают зекеты1 с домашней посуды, Кеусень сбирают на нивах с полос. Особым зекетом снопы обложили! Найманы бедняги, в окрестных степях, Молчать поневоле, чтоб их не убили, И делают все, что прикажут, за страх! Зекетчи тиранствуют слишком раздольно: Не смеет никто им ни в чем отказать: Киргизы несчастные, как им ни больно, Должны все смиренно сносить и молчать. Кто рот лишь откроет, того они вяжуть, Управы на них для киргиза нигде: Хотя бы он делал все, что ни прикажут, Они ненастны в грабежной вражде. Лишь хохот, - в ответ на все наши рыданья, Насилуют наших красивиц они: Старух, стариков предают поруганью: Почетнейших доля - побои одни! Нет меры их буйству и злому разбою; Когда бы не страх, о султан - властелин, Сказал бы я много, но и пред тобою Не смею всего я сказать, господин! Певица Болык и певец Илентай. (Диалог) Болык: О славный в песнях Илентай, Певец, от Бога одаренный, Прошу тебя, ответ мне дай: В природе, Богом сотворенной, Что, вышней волею Его, Явилось ранее всего? Илентай: Болык, известны мне давно Твои заветные все тайны. И, как мои, звучать равно Твои все песни - не случайно. Первосозданье, слышал я От мудрых, - небо и земля. Болык: Всего не спросишь, Илентай, И нет того, кто б знал то время; Но ты певец, так отвечай, Певцу ль в ответе видеть бремя! И так, скажи, как это мог Создать с землей и небо Бог? Илентай: Созданье первое - земля, Мир целый - людям в заселанье: Затем Гопод струе огня Расправить камни дал веленье, И неба изумрудный кров Он в девять выслоил рядов. Болык: Складно ответил, Илентай, Задам вопрос теперь я новый, И ты мне в песне отвечай, Коль мироздания обновой Была земля, то как она В пространстве том утверждена? Илентай: Сначала песню лишь, Болык, Пропеть просила ты меня, Но и к вопросам я привык, Их не боюся вовсе я: По воле Бога, шар земной Рогами держить бык седой. Болык: Искусен твой теперь ответ: В нем видно все твое уменье. Теперь я знаю, чем наш свет Поддержан, в этом нет сомненья! Но, если так, то бык-то сам На чем держаться может там? Илентай: Где воля бога, там всегда Бывает все уже возможно. Тот бык, которого рога Подпорой служать нам надежной, На камне черном сам стоит, А камень тверд тот, как гранит. Болык: Неужто это ты умом, Постиг? Под ношею такою, Всегда поддержанной быком, Рога устать должны порою? Да черный камень-то велик, На коем тот поставлен бык? Илентай: Того познать нам не дал Бог, Ученых нету между нами. Но слышно, океан облег Своими землю все водами. А камень так огромен тот, Что меру кто ж ему найдет? Болык: Ты так находчив, Илентай, В ответах, что, тебя прошу я, Еще один ответ мне дай, На тот вопрос, что предложу я: Коль камень тот не измерим, То что же под камнем-то самим? Илентай: Господня сила велика, Ничто ему невозможно, И камень, держащий быка, Лежит, за чудо счесть то можно, У рыбы на спинном хребте! Но мы коснуться позабыли Луны и солнца, хоть и те Для нас же создан ведь - были… А как огромна рыба та, Спиной что держит камень черный, Суди сама ты: от хвоста До головы сокол проворный Летел, как из лука стрела, И долететь не мог в три года! Поддержкой рыбе той - вода И пар особенного рода… Вот каково от предков к нам Дошло старинное преданье: Всего ж того не видел сам Никто от самого созданья! Болык: Откуда все это узнал ты, дивлюсь, Дивятся и все здесь в собраньи, То правда-ли, нет ли, решить не берусь, Загадку ж ты мне разгадай на прощанье: "В поле деревцо - на нем Всех двенадцать веток. И на каждой то притом Тридцать листьев - деток: А листочки те двойной Каждый цвет имеют: Сверху блещуть белизной, А внизу чернеют". Илентай: Отгадать могу я верно: Деревцо то - это год, Ветки-ж - месяцы, примерно, Тридцать листьев - суток счет: А их обе стороны - Значит день и ночь должны! «Абай», 1997 г. №1. с.44-49 Каталог: repository -> history -> Ұжымдық%20жинақтар history -> Халел досмұхамедов history -> Тұрсын ЖҰртбай «Ұраным алаш!» history -> Алматы: «Санат» баспасы, 2001. 480 бет Ұжымдық%20жинақтар -> Комиссар єаббасов Ұжымдық%20жинақтар -> Арман да, арман, шын арман Ұжымдық%20жинақтар -> Қазақ Ұлт-азаттық ҚОЗҒалысы Ұжымдық%20жинақтар -> Қазақ Ұлт-азаттық ҚОЗҒалысы Ұжымдық%20жинақтар -> Хайруллина Ғайша- сафура Құзырғалиқызы Менің шыққан тегім, жанұям Ұжымдық%20жинақтар -> «алаш» баспасы Ұжымдық%20жинақтар -> Алаштың АҚИЫҚтары мақалалар, деректі құжаттар, аудармалар жинағы жүктеу/скачать 3,95 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|