247
непосредственную и опосредованную. К первой относятся планомерная
помощь в учебе в школе, выбор или настоятельный совет к выбору то-
го или иного высшего учебного заведения. Ко второй - культивирова-
ние образования через приобщение к интенсивному чтению, профессио-
нальные семейные разговоры. Те из респондентов, которые осуществля-
ли совместную профессиональную деятельность с родственниками (55%
опрошенных), продолжают практиковать обсуждение профессиональ-
ных проблем и сейчас. Из числа информантов, за
которых определя-
ющий выбор профессии сделала семья, можно выделить не более 33
%. Таким образом, здесь сочетались непосредственное и опосредован-
ное влияние («Отец определил, дальше надо было самому развиваться»
(м., историк, 70 л.)). В основной своей массе информанты конструируют
нарратив, где образовательная политика в семьях не была жесткой, при
совместном обсуждении давался выбор, советы и одобрение самостоя-
тельно выбранного направления. При этом, заметим, что зачастую уход
в другое научное пространство (отец - историк, сын - политолог и др.) не
рассматривался как отказ от династической традиции, что увеличивало
свободу маневра, но при этом сохранялась династийная преемственность.
2.
Из образовательной стратегии вытекает социальное инвестирова-
ние, реализующееся через помощь в устройстве в ВУЗ и на работу, а
также партнерство в лаборатории, на вузовской кафедре. 50% респондентов
непосредственно признались в участии
родителей в начале профес-
сионального пути. Причем говорилось это в силу как бы естественности
подобной практики. В целом, семейный ресурс выражался, как
правило, в непосредственном приглашении учиться в аспирантуру или
уже работать в учреждение, в котором трудились родители. А также
использовании ресурса знакомств. Как следствие, узнавание в
коллективе («в моем институте о моей династии знают очень хорошо»
(ж., историк, 46 л.)). Отметим закономерность: те из респондентов,
которым пришлось столкнуться с предвзятым
отношением в месте
работы/учебы, утверждают, что им в целом удалось его преодолеть
вследствие необходимых человеческих и трудовых качеств и
способностей.
Первоначальный импульс, данный семьей, вовсе не означал
статичность
профессионального пути, семейную зависимость.
Очевидно, что возможность смены места работы диктуется
жизненными обстоятельствами (роль «Взрослого», по Э. Берну [1, с.
279]). Абсолютному боль шинству респондентов приходилось менять
место работы, оставаясь в профессии. При этом, это было уже
самостоятельное использование своих ресурсов (заработанный
авторитет в науке и т.д.). У 20% фиксируется временный отход от
248
семейной профессии или расширение поля ее применения.
3.
Успешность стратегии символического инвестирования. Все
респонденты говорят, что профессиональная
репутация у семьи есть,
до- статочно высокая. Ссылаются на конкретные факты (например,
сужде- ние коллег: «…Я работал с Николаем Владимировичем… , пришла
пора поработать с Анной Николаевной… (ж., д.тех.н., 51 г.). Младшее
поколение со скромностью оценивает свой вклад в авторитет династии
(10% и др.). Обратим внимание, что осмысление важности
«преемственности» зачастую происходит уже в зрелые годы.
Характерными являются индивидуальные признания нескольких
информантов, что думать о своей семье как династии и осмысливать
свой профессиональный путь в этом контексте они стали позднее («я
как-то недавно ее вычислила» (ж., к.с.н., 52 г.)).
Итак, полагаем, что данные стратегии укладываются в рамки теории
рационального выбора: «люди предпочитают стабильные структуры, в
которых
можно просчитать выгоды, и таким образом, поддерживают
социальные нормы, способствующие стабильности социальных
структур» [2, с. 64]. Сложившиеся научные династии ориентируются на
устойчивые модели воспроизводства и существования. Явной
дифференциации по научным направлениям не наблюдается. С той
поправкой на индиви дуализацию и расширение пространства выбора в
условиях конкретных жизненных коллизий.
Достарыңызбен бөлісу: