ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Буланина Т. В
. К вопросу о датировке первой русской «Риторики» // Публицисти- ка и исторические сочинения периода феодализма. Новосибирск, 1989. С. 36–57. 42 См.: Вомперский В. П . Риторика в России XVII–XVIII вв. М., 1988; Аннушкин В. И . Первая русская риторика XVII века. Текст. Перевод. Исследования. М., 1999. 43 Этим отмечены как старые труды, например, В. Н. Перетца, так и исследования конца ХХ в., в частности работы А. М. Панченко. См., напр.: Панченко А. М . Русская стихотворная культура XVII века. Л., 1973; то же самое обнаруживается и во впечатляю- щем компендиуме Л. И. Сазоновой «Литературная культура России. Раннее Новое Вре- мя» (М., 2006). 38 39 и трансформированных) национальных традиций. Жесткая противо- поставленность своего и чужого была ей несвойственна. Конечно, это справедливо лишь отчасти: предельно резкими столкновениями вторая половина XVII столетия как раз изобилует — как между старообрядцами и никонианами, так и внутри никонианской церк- ви — скажем, между традиционалистами и украинскими (или укра- инизированными, вроде Кариона Истомина либо Сильвестра Мед- ведева) интеллектуалами, причем столкновения и возникали по по- воду отказа от «отческих устоев», т. е. от национальной духовно- интеллектуальной почвы. Но при всей яркой новизне и непривыч- ности создаваемой барочными интеллектуалами элитарной культуры она не предполагала полного разрыва с древнерусским книжным наследством. Национальные традиционалисты и европеизированные новаторы конца XVII в., ненавидя, гневно обличая и гоня друг дру- га, тем не менее один другого понимали и не ощущали своих оппо- нентов жителями другой планеты. Их столкновения были спорами внутри хотя быстро меняющегося, но одного культурного простран- ства. Вероятно, главным здесь оказывалось, несмотря на успех се- куляризации, сохранение, при этом осознанное, отрефлексированное, религиозного фундамента культуры. Поэтому ее преобразование, всегда крайне болезненное и нагнетающее раздражительную напря- женность в интеллектуальной атмосфере, шло без мгновенных и ошеломляющих разрывов. При всей «бунташности» XVII в. не был лишен эволюционности. По некоторым явлениям литературной жизни XVIII в. можно себе представить, как выглядела бы в дальнейшем подобная европеизиро- ванная, но не порвавшая кардинально с привычным художественным языком литература. В качестве показательного примера можно указать на последнего яркого представителя восточнославянского барокко, украинского писателя Григория Сковороду (1722–1794). С одной сто- роны, он созвучен многим европейским мистическим движениям, не только предшествовавшим, но и современным ему: его философско- литературное творчество органично вписывается в мыслительные движения Европы XVIII в. С другой стороны, особенностями своей поэтической манеры Сковорода связан с восточнославянскими лите- ратурными традициями, от них неотделим. Он — европеец, но одетый в собственное народное платье, с отчетливыми чертами национальной физиономии 44 . В украинской словесной культуре XVIII в. данный тип 44 О Г. Сковороде см., в частности, классические исследования Д. Чижевского, а так- же: Софронова Л. А . Три мира Григория Сковороды. М., 2002. европеизации сохраняется дольше, чем в русской; очевидно, это свя- зано с тем, что в отличие от русской послепетровской литературы «украинская письменность продолжала придерживаться традицион- ных форм и методов» 45 . Впрочем, и в собственно русской словес- ности XVIII в. можно найти подобные фигуры, например Тихон За- XVIII в. можно найти подобные фигуры, например Тихон За- в. можно найти подобные фигуры, например Тихон За- донский (1724–1783), наиболее «литературное» сочинение которого, «Сокровище духовное, от мира собираемое» (1777–1779), во многом перекликающееся с произведениями Г. Р. Державина, А. Н. Радище- ва, Д. И. Фонвизина, одновременно глубоко родственно традициям не только восточнославянского барокко, но и средневековой литера- туры. Правда, его случай можно объяснить духовным его образова- нием — в нем начала барочной культуры, заложенные XVII в., долгое время были доминирующими 46 . Однако и на самом «показательном» для XVIII в. уровне также обнаруживаются факты интересующего нас порядка, правда, скорее в виде отдельных текстов. Особенно вы- разительна здесь — и по литературной ориентации автора, и по ху- дожественным своим достоинствам — драма А. П. Сумарокова «Пу- стынник» (1757). В ней сразу же заметна творческая рука создателя новой русской драматургии, но столь же ощутима и основательная осведомленность в старинной литературе, без которой «Пустынник» не смог бы вообще быть создан 47 . Можно привести и некоторые другие примеры (В. К. Тредиаков- ский, А. Д. Кантемир) или обратить внимание на попытку создания «славянороссийского» литературного языка как синтеза культурно- языковых традиций, начало которой датируется 1740-ми гг. 48 (в исто- рии литературного языка, из-за его консервативности и медленности происходящих в нем перемен, данная культурная модель оказалась, возможно, устойчивее, чем в истории литературы). Но и указанные факты позволяют отчасти представить, как могла бы развиваться в XVIII в. русская литературная культура. Могла, однако не развивалась. Дело в том, что петровские преобразования кардинально изменили тип европеизации: диалог с Европой через трансплантацию культуры- посредницы был заменен прямым и непосредственным обращением 45 жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|