198
199
свое образная нулевая форма. На фоне людей с предельно яркими судь-
бами, биографии которых (с разной степенью подробности, но все-таки
в их конкретике и детализированности) сохранились в литературном
предании «осьмнадцатого столетия», умолчание о Буслаеве выглядит
особенно знаменательным и красноречивым. По своей человеческой
анонимности Буслаев скорее напоминает средневекового книжника,
нежели человека Петровской эпохи с ее предельной индивидуализи-
рованностью и напряжением личностного начала. Тем более вырази-
тельным становится след, оставленный им как писателем.
Забытый как человек, как поэт Буслаев совершено не был забыт,
напротив, его поэма «Умозрителство душевное…» уже современни-
ками, например В. К. Тредиаковским, была оценена очень высоко.
В статье «О древнем, среднем и новом стихотворении российском»,
приведя вначале некоторые сведения о Буслаеве (кстати, это едва ли
не наиболее подробное «описание» буслаевской жизни; тем более
показательно, что оно занимает всего один абзац), он далее пи-
шет о процитированном фрагменте из «Умозрителства душевного…»:
«…что — выше сего выговорить возможно? Но что — и — сладоснее,
и вымышленнее? Елиб в сих стихах падение было стоп, возвышаю-
щихся и понижающихся по определенным расстояниям; то что сих
Буслаевых стихов моглоб быть и глаже, и плавнее?»
151
. Эти компли-
ментарные суждения повторяет и Н. И. Новиков в «Опыте историче-
И. Новиков в «Опыте историче-
И. Новиков в «Опыте историче-
Новиков в «Опыте историче-
Новиков в «Опыте историче-
ского словаря о российских писателях», и Н. М. Карамзин в «Пан-
М. Карамзин в «Пан-
М. Карамзин в «Пан-
Карамзин в «Пан-
Карамзин в «Пан-
теоне российских авторов». Последний специально оговаривает свою
солидарность с Тредиаковским: «Хотя вкус и свидетельство творца
„Тилемахиды“ не очень надежны, однако ж на сей раз подпишем его
судейское определение, с некоторым исключением, и скажем, что в
стихотворении Буслаева подлинно есть
Достарыңызбен бөлісу: