ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Автухович Т. Е.
Прокопович. С. 491. Феофан был, конечно, человеком лукавым. Более того, личностные его качества оставляли желать лучшего. В борьбе со своими против- никами он был коварен и беспринципен; не брезговал доносами и услугами Тайной канцелярии. Был он беспощаден и, несомненно, жесток. Как монах, Феофан также выглядит малодостойно: отрекшись от мира, дав обеты бедности, воздержания, послушания, он вел себя как эпикуреец. В «Достопамятных повествованиях и речах Петра Великого», традиционно приписывавшихся токарю царя А. К. На- ртову, сохранился эпизод, выразительно и многоаспектно характери- зующий манеру Феофана жизни, характер, поведение по отношению к царю. Как-то «вздумалось государю полюбопытствовать… о Фео- фане: что он сей ночи делает. Сего ради принял путь прямо к нему. Подъезжая к жилищу его, увидел он много зажженных свеч. Двери были заперты. Он постучался. Отворили, усмотрели государя, кину- лись к Феофану и предварили известием о прибытии его величества. Бывшие у него гости испугались, стол наполнен был разными на- питками и яствами. Но архиепископ, с веселым и бодрым духом встретив радостно государя, шедшего к нему и имея покал в руках с венгерским, возгласил: „Се жених грядет в полунощи! Блажен раб, его же обрящет бдяща; недостоин же паки, его же обрящет унываю- ща! Здравия и благоденствия гостю неоцененному, велие счастие рабу и богомольцу твоему, его же посетити благоволи!“ Потом потчивал из сего покала вином, пил сам, пили и гости. Такою разумною встре- чею Петр Великий был доволен, а Феофан, яко муж остроумный, умел при сем случае угодить разговорами, откровенным обращением развеселить и угостить монарха…» 97 . Феофан не просто обнаружи- вает неизменное стремление угодить, заслужить царские милость и расположение, готовность и желание вести развеселую жизнь петров- ского двора; возможно, более существенно другое — слова архиепи- скопа Псковского, да и вся ситуация в целом, крайне напоминают действа «Всешутейшего собора». А то, что главным действующим лицом оказывается здесь настоящий архиерей, придает происходя- щему особую остроту. Но при всех своих человеческих слабостях, недостатках, может быть, и пороках, Феофан был слишком крупен и внутренне ярок, чтобы его поступки определялись исключительно карьеризмом. С Пе- тром его связывали прежде всего убеждения. Во-первых, по общему складу Феофан был человеком перемен: насколько можно судить, с юных лет он желал обновлений и реформ. Новое он поддерживал и 97 Литературные предания XVIII столетия / вступ. статья, сост. и подг. текстов Н. П. Мо розовой. Череповец, 1994. С. 12. 176 177 словом — с самого начала своего литературного поприща. Едва всту- пив на него, молодой монах пишет трагедокомедию «Владимир» (написана в 1705 г. и тогда же поставленная силами студентов). Это не просто одна из самых ярких пьес старинной восточнославянской школьной драматургии (некоторые полагают — самая яркая 98 ), но и убедительное свидетельство отчетливо прогрессистских взглядов автора. Его симпатии всецело на стороне обновления, представлен- ного Владимиром и Философом, наоборот, защитники старины вы- ставляются на смех — достаточно вспомнить образы жрецов Жери- вола, Пиара, Курояда; например, поведение Жеривола во время дис- пута с Философом о вере — блестящий пример сатирического само- разоблачения: занятого исключительно мыслями о пище, обжору- жреца «больше всего занимает, что предпочитает новый бог из еды и питья» 99 . Как факт литературной культуры, поэтическое явление, «Влади- мир» также свидетельствует о разомкнутости в новые художествен- ные пространства: «В драме Прокоповича проявилась та свобода мысли, стремление к новому, смелость и острота слова, которые так ярко выступили в его позднейшей литературной и общественной деятельности» 100 . Новатор по своей природе (причем новаторство это проглядывало во всех его, достаточно многообразных, трудах), Феофан, следуя природе вещей, не мог не стать сподвижником дру- гого новатора, дерзко и целеустремленно обновлявшего тогда всю русскую жизнь, — царя. Сподвижником не на страх, а на совесть. Во-вторых, и в более узком и конкретном направлении, непо- средственно касающемся прямой деятельности Феофана — в цер- ковной политике — основным намерениям Петра он, безусловно, сочувствовал. Из пребывания в Риме он вынес осознанное недоверие к католицизму и сильное тяготение к протестантизму. Реформиро- вание православной церкви в духе англиканства, даже, может быть, и лютеранства, Феофана не только не страшило, но находило в нем горячего сочувственника. Познакомившись, как говорилось выше, во время ученических странствий по Европе с зарождающейся новой наукой и философией, Феофан с юности ею увлекся, причем в его сознании она вела от католической схоластической учености старо- го типа к протестантизму. 98 «Его трагедокомедия „Владимир“ — бесспорно лучшая из дошедших до нас „школь- ных“ драм; уже Н. И. Гнедич отметил в ней незаурядные литературные достоинства…» ( жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|