Кристина Старк Стигмалион Долорес
Ты поселился в моей голове
жүктеу/скачать 461,43 Kb.
|
kabdolov zeinolla soz oneri
| 15
Ты поселился в моей голове Ночью мне так и не удалось сомкнуть глаза. В пять утра я вылезла из кровати, оделась, напилась кофе и отправилась в родительский дом, в Атлон. Еще никогда я не ездила так быстро. Буду дома через полтора часа – и пусть родители все объяснят мне. Пусть, черт возьми, расскажут, как Вильям Веланд – возможно, единственный совместимый со мной человек на всей Земле, не считая брата, – оказался в нашем доме восемь лет назад. Кто нашел его? И зачем привез? Голову распирали многочисленные догадки, но я хотела услышать правду из уст родителей. Маму я нашла в саду, на коленях возле любимых розовых кустов, которые требовали осенней обрезки. – Лори?! – воскликнула она, осторожно обнимая меня и не снимая при этом садовых рукавиц. – Вот это сюрприз. Идем в дом, ну и холод сегодня, аж слизняки все попрятались… Ральф! Ральф! Мелисса накрыла стол в гостиной: свежеиспеченные содовые булочки, апельсиновый джем, куски черного и белого пудинга, обжаренные в сливочном масле, картофельные оладьи – все как я люблю. Папа поставил передо мной кружку кофе и сел рядом. – Как университет? Как новая жизнь? – спросил он. – Тебе все нравится? – Ничего нового с тех пор, как мы говорили по телефону… Хотя нет… Кое-что произошло. И я начала намазывать ежевичным вареньем тост, выдерживая многозначительную паузу. – Я встретила человека, который… совместим со мной. И… он уже бывал в этом доме. Мама перестала жевать, папа отставил кружку кофе и вздохнул так глубоко, как будто не дышал с момента моего приезда. Мелисса опустила глаза, а потом и вовсе ушла на кухню и принялась энергично, чуть ли не яростно вытирать полотенцем тарелки. Не радость, а боль и сожаление отразились в глазах родителей. – Вы знали, о том, что мы совместимы? Поэтому он сюда приезжал? Вы хотели познакомить нас? – Ральф? – умоляюще произнесла мама, словно призывая папу взять ситуацию под контроль. Тот аккуратно придвинул ко мне стул и положил руку на плечо. – После того как мы узнали о твоем диагнозе, мы начали искать семьи, которые тоже столкнулись с подобным недугом. Это заняло время. Жена одного из моих знакомых работает в университете Эдинбурга и согласилась помочь. Она как раз проводила масштабные исследования в области редких аутоиммунных реакций и заинтересовалась твоим случаем. А чуть позже сообщила, что с ней на связь вышла другая семья. Из Норвегии. Они сообщили, что их сын страдает редкой формой аллергии, которая по симптоматике была очень похожа на твою. Я молча смотрела в свою тарелку, аппетит пропал. Мои руки начали так сильно трястись, что пришлось отложить столовые приборы. – Она соединила вашу кровь в одной пробирке. Твоя кровь закипала и сворачивалась, если контактировала с кровью других людей. Его кровь тоже вела себя подобным образом. Но при смешивании вашей крови друг с другом – ничего не произошло. Она сообщила об этом открытии нам и Веландам. Мы списались с ними. И поддерживали связь не один год. Вцепились друг в друга, зная заранее, что вы с Вильямом однажды вырастете… и, вероятно… будете нуждаться друг в друге. Мама присела рядом и крепко обняла меня. Иначе я бы, наверно, грохнулась со стула. – Мы отправляли Веландам принадлежащие тебе вещи, которые ты носила или к которым не раз прикасалась, – твой черный шерстяной плед, твой шарф, твои перчатки для верховой езды. А Веланды присылали нам вещи Вильяма: белый свитер с вышитым оленем, его красно-голубую хоккейную куртку, его черный игрушечный вертолет на радиоуправлении. Ты надевала его одежду и играла с его игрушками. Он укрывался твоим пледом, носил твой шарф… Перчатки для верховой езды оказались ему малы, – улыбнулся папа, – но в остальном эксперимент оказался успешен. Его кожа не реагировала на тебя, а твоя – не реагировала на него. А потом мы решили, что пора… Пора бы вас познакомить, – вздохнул отец и уставился в свою чашку. Я сидела за столом молча, ловя каждое слово. Моя спина одеревенела от напряжения. Мой кофе стыл – руки слишком дрожали, чтобы пытаться держать чашку. – Что было дальше? – хрипло пробормотала я. – Веланды уехали и увезли сына. И больше не выходили на связь. Вернее, Ингрид написала однажды и сообщила, что у Вильяма тяжелое посттравматическое расстройство и что они работают над этим. И… – отец отвернулся, – на этом все закончилось. – Почему моя съемная квартира оказалась в том же доме, что и его? – Это популярный среди студентов жилой комплекс… – Но почему он приехал в Ирландию? Почему не Норвегия или любая другая страна? – Без понятия. Может, просто совпадение? Ирландская культура на пике популярности… – Пф-ф, – фыркнула я. Притянутыми за уши объяснениями меня не впечатлишь. – Эти ребята уже знают, что ты – это ты? – нахмурилась мама. – Да, он узнал меня. – И как отреагировал? – Плохо. Пить со мной на брудершафт вряд ли будет. – Долорес, – мама обратилась ко мне чуть ли не официально. – Если будет хоть какое-то… неадекватное поведение с его стороны… я не говорю о травле, вы уже взрослые люди, но… Если он все еще злится и только попробует… – Я не дам себя в обиду, мам. Будь спокойна. – Держи нас в курсе, ладно? Я верю, что он… хороший молодой человек из прекрасной семьи, но… мог затаить обиду, так что… просто будь бдительна. – Он не тронет меня, – так твердо сказала я, что родители переглянулись. – Ему нет до меня дела. Кажется, он… отпустил прошлое. И у него есть девушка, которая не оставляет ему свободного времени на… ерунду из прошлого, вроде меня. – В смысле, девушка? – переспросила мама. – Что значит, девушка? – одновременно с ней спросил отец. – Ну, у всех парней в этом возрасте обычно случаются… девушки, – кашлянула я. – Они совместимы? – Нет, – ответила я и опустила глаза. Обсуждать с родителями Вильяма и его отношения с Айви было как-то… странно. – Должно быть, это… очень чреватые последствиями отношения, – подытожила мама, тщательно подбирая слова. – Ага, стремные, – сказала я, даже не пытаясь найти литературный синоним. Перед глазами стояло обожженное тело Вильяма. – Но его все устраивает. Мама с папой снова переглянулись, очевидно, поражаясь моей осведомленности. – Я познакомилась с Бекки – его сестрой, – поспешила объяснить я. – И мы вроде как… подружились. Она иногда рассказывает о нем. – Ах, вот оно что, – кивнула мама. – Но, боюсь, это ненадолго. Сегодня я собираюсь рассказать ей, кто я… Папа с мамой снова приуныли. Надо обязательно сказать им, что не их вина, что я обречена быть одинокой. Они и так сделали все, что могли. И сказать спасибо хотя бы за то, что попытались… Чем я и занялась. Потом мы прикончили завтрак, я погуляла по саду и дому, наслаждаясь мощным и сладостным чувством умиротворения и безопасности, которое всегда переполняло меня дома, и отправилась в обратный путь. По радио снова крутили «Walking on Cars»9: «Все тот же дождь над головой, все те же спутники. Я люблю этот городок. А вот ты теперь живешь в моей голове. Не обращай на меня внимания, не обращай внимания. Я просто думаю о тебе…»10 За окном мелькали маленькие домики из красного кирпича и багряные кленовые рощи. Мелисса завернула мне с собой шоколадный кекс, который я предложу сегодня Бекки, когда она придет в гости, но доедать, скорей всего, буду в полном одиночестве. Мама срезала для меня свежих осенних цветов из сада – целую охапку георгинов сорта «Блэкджек», таких темных, почти черных. А на пассажирском сиденье лежала коробка, которую отыскал на чердаке папа, как только я заикнулась о ней: внутри лежал белый свитер с вышитым оленем, и красно-голубая хоккейная куртка, и черный вертолет на радиоуправлении с нарисованным гербом Вооруженных сил Норвегии. жүктеу/скачать 461,43 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|