ШАБА 15. ЗАСТОЙ ИЛИ КРИЗИС?

но-политической и социально-экономической системы 
они становились абсолютно иррациональными. Как, на­
пример, можно было достигнуть расширения прав и са­
мостоятельности предприятий (за что ратовал сентябрь­
ский (1965г.) Пленум ЦК КПСС), если параллельно этой 
ключевой установке реформ было принято решение о 
воссоздании взамен совнархозов министерств, на кото­
рые налагались ответственность за распределение мате­
риалов и оборудования, оперативное руководство от­
раслью, финансирование, отслеживание качественных и 
количественных показателей и многие другие функции, 
совокупность коих, собственно, означала контроль за всем 
производством. Понятно, что, получив такие прерогати­
вы (в дальнейшем они еще более расширились), минис­
терства, отнюдь не став структурами нового типа (как в 
этом убеждал на Пленуме глава правительства A. Косы­
гин), превратились в отраслевые супермонстры, быстро 
подмявшие под себя права, инициативу и самостоятель­
ность предприятий. 
По большому счету и сами предприятия были не боль­
но заинтересованы в самостоятельности. Если последняя 
и востребовалась, то только до определенных пределов. 
И это понятно, так как при отсутствии рыночных меха­
низмов и тотальном господстве директивно-распредели­
тельных принципов организации экономики поиск ресур­
сов, каналов реализации, установление смежных связей, 
финансирование и многое другое могли вызвать у руко­
водителей предприятий лишь головную боль, которую 
удобнее было переложить на министерства. 
И все же, несмотря на имманентные изъяны, рефор­
мы вызвали определенное "взбадривание" экономики. 
Выросли показатели среднегодового роста промышлен­
ности и сельскохозяйственного производства, динамика 
была характерна для валового продукта и национального 
дохода, повысиласьэффективностьтруда. B годы восьмой 
пятилетки (1966-1970гг.) народнохозяйственный комплекс 
достиг наивысших со времен введения плановой эконо­
мики индексов роста. 
279 

Однако вскоре инерция реформ, так и не выйдя на 
мультипликативный эффект, была исчерпана, а сами они, 
обретая все более паллиативный характер, были оконча­
тельно заблокированы. 
За двадцать лет (1965-1985гг.) индустриализацион-
ные процессы в Казахстане развивались весьма динамич­
но. Республика превратилась в один из крупнейших про­
мышленных регионов CCCP Здесь находилась основная 
база цветной металлургии страны, действовали обшир­
ный топливно-энергетический комплекс, развитая хими­
ческая отрасль, угледобывающая промышленность, имел­
ся огромный (даже по мировым стандартам) потенциал 
нефтедобычи. 
По объемам добычи хрома республика вышла на пер­
вую позицию в стране, по углю, железным и марганце­
вым рудам - натретью. Казахстан давал около 90 процен­
тов общесоюзного выпуска желтого фосфора, 40 процен­
тов кормовых фосфатов, от 30 до 70 процентов меди, 
цинка, свинца. До союзного значения наращивались мощ­
ности в производстве ферросплавов, титана, магния, ред­
коземельных элементов. C вводом в эксплуатацию круп­
нейшего в стране Карагандинского металлургического 
комбината существенно повысилась роль региона в про­
изводстве стали. 
Если рассматривать промышленность Казахстана в 
структурном разрезе, то нетрудно будет заметить ее явно 
обозначившуюся сырьевую направленность. Преимущест­
венное развитие получили топливно-энергетический ком­
плекс, цветная и черная металлургия, химическая и не­
фтехимическая отрасли. B результате сложился относи­
тельно высокий удельный вес добывающего сектора про­
мышленности (в 1986г. - 14,7 процента против 9 по 
CCCP), тогда как, например, доля машиностроения в об­
щем объеме промышленного производства составила 7 
процентов (27,4 процента по CCCP). B республике почти 
отсутствовали предприятия, производящие высокотехно­
логическую продукцию. 
280 

За пределы Казахстана вывозилось, как правило, де­
шевое сырье (хотя на мировых рынках оно стоило как 
раз дорого), а поступала дорогостоящая готовая продук­
ция. Отсюда - перекос стоимостного баланса ввоза - вы­
воза. Республика вывозила продуктов на 8 млрд. руб., а 
ввозила-на 16 млрд. 
B 1976-1980гг. число построенных и введенных в 
действие только крупных промышленных предприятий 
достигло 117 единиц, в 1981-1985гг. - 60 (1). Бурное раз­
витие получила производственная инфраструктура. Кон­
центрированным выражением "индустриального бума" 
стало увеличение доли промышленности в валовом об­
щественном продукте республики до 50 процентов (на 
начало 80-х годов) (2). 
За двадцать пять лет (с 1960 по 1985гг.) численность 
рабочих увеличилась на 2347 тыс. человек, или 203 про­
цента (это, кстати, говорило, что подъем промышленно­
го производства обеспечивался главным образом не за 
счет интенсивных, аза счет экстенсивных факторов: рост 
промышленной продукции многократно отставал от ро­
ста численности занятых). Удельный вес населения, за­
нятого в промышленности и строительстве, достиг од­
ной трети (1985г. - 31,2 процента). Промышленное раз­
витие вызвало рост численности городов. По данным 
Всесоюзной переписи населения 1989г. в Казахстане на­
считывалось болееЗО городов с населением свыше 50 тыс. 
человек, 19 городов - свыше 100 тыс. человек и пять го­
родов с населением свыше 300 тыс. человек. B 1970r., 
впервые в истории народонаселения региона, удельный 
вес городских и сельских жителей уравнялся, а с 80-х го­
дов горожане стали преобладать в структуре населения 
республики (1987г. - 58 процентов) (3). 
Все приведенные выше цифры, взятые из статисти­
ческих народнохозяйственных отчетов, рисуют в общем-
то благостную картину развития промышленности. И ко­
нечно же, вчитываясь в них, широкая общественность не 
видела не то что явных симптомов, но и каких-то косвен-
281 

ных намеков на кризис. Ведь долгие десятилетия един­
ственным критерием функциональности и эффективнос­
ти экономики был валовый подход, приучивший оцени­
вать любую динамику только с количественной стороны. 
O делах в той или иной отрасли, том или ином производ­
стве судили исключительно сквозь призму бинарной оп­
позиции "больше-меньше": если объемы продукции по 
сравнению с предшествовавшей базой хоть как-то возро­
сли - значит, отрасль в динамике, если нет - производст­
во в прорыве, оно стагнирует. И как тут не возрадоваться 
от круто ползущих вверх кривых, отражавших перевы­
полнение на миллионы тонн планов по стали, чугуну, 
нефти, углю и т.д. 
Между тем "ползли в заоблачную высь" и графики 
импорта. Такая симметричность тенденций могла озна­
чать только одно: промышленность, выпуская огромней­
шее количество, скажем, стали самой по себе, испытыва­
ла столь же огромнейший дефицит ее сортамента (элек­
тростали, проката из низколегированной стали и т.д.; в 
1985г. из 155 млн.т стали, выплавленной в стране, 85,5 
млн., т.е. значительно больше половины, приходилось на 
"дедовский" мартеновский способ) (4). Следовательно, 
если в количественном отношении валовое предложе­
ние продукции с лихвой перекрывало спрос, то в аспекте 
качества ничего подобного не наблюдалось. A это гово­
рило о том, что имеет место производство ради произ­
водства, т.е. в интересах вала. 
Вместе с тем динамика в производстве той же стали 
при ее относительно незначительном экспорте свидетель­
ствовала о гипертрофированной металлоемкости про­
мышленности. B подтверждение достаточно привести 
здесь лишь один пример: только в машиностроении из­
лишний вес продукции достигал 12-15 млн.т, что в 2,5 
раза перекрывало годовой объем сталелитейной промыш­
ленности Казахстана. 
Крайне непроизводительная ресурсоемкость была 
характерна для всех отраслей экономики республики. 
282 

Например, статистика фиксировала, что в Казахстане в 
расчете на душу населения производилось электроэнер­
гии больше, чем во многих высокоразвитьгх странах. По 
логике, согласно которой экономическое благосостояние 
и производительность труда во многом определяются 
среднедушевыми показателями производства энергии, 
Казахстан должен был являть собой весьма процветаю­
щий регион. Однако в этом плане корреляции не просле­
живалось, т.е. индексы энергопотребления и развития 
экономики были более чем неадекватны. Следовательно, 
и здесь имел место "холостой ход": "энергетический брон­
тозавр" экономики расточительно пожирал невосполня-
емые топливно-энергетические ресурсы. 
"Дикие" масштабы ресурсоемкости экономики, по­
мимо всего прочего, прямо стимулировались и действо­
вавшей системой централизованного фондового обеспе­
чения предприятий. 
Следует сказать, что в ходе подготовки реформ 1965г. 
высказывалась идея о необходимости перехода от цен­
трализованного фондирования материальных ресурсов и 
прикрепления потребителей к поставщикам на оптовую 
торговлю средствами производства. Ee поддерживал, на­
пример, ученый-экономист E. Либерман - один из дея­
тельных инициаторов реформаторских новаций. Однако 
многие ученые и практики увидели в замыслах ученого 
лишь "смешную либерманию" (тогда как западные наблю­
датели, обыгрывая термин "либерализация экономики", 
с иронией называли реформы "либерманизацией эконо­
мики"). Настаивая на сохранении жесткого лимитирова­
ния, они утверждали, что отход от него возможен лишь 
после накопления материальных ресурсов и, следователь­
но, ликвидации дефицита. 
Между тем этого как раз не могло произойти, ибо 
именно сохранявшаяся система централизованного фон­
дового обеспечения предприятий и порождала дефицит. 
B Казахстане функционировали десятки тысяч предпри­
ятий, и все они безотказно брали все, что им давали и в 
283 

любых количествах. Дело доходило до таких пассажей, 
когда, например, предприятие сдавало в счет металлоло­
ма первоклассную катанку, которая ему никогда и не была 
нужна, но которую оно когда-то взяло, исходя из принципа 
"свой карман не тянет", или когда оперный театр давал 
объявление в газете о распродаже материалов, свойствен­
ных не учреждению культуры, а скорее промышленному 
производству. Руководствуясь поговоркой "бьют - беги, 
дают - бери", промышленность республики довела сверх­
нормативные запасы материальных ресурсов буквально 
до астрономических цифр. 
Разорвать "заколдованный круг" могла лишь струк­
турная перестройка промышленности с ее ориентацией 
на ресурсосберегающие технологии. Ho тут все опять 
упиралось в то самое сущностное целое, поскольку без 
радикальной трансформации отношений собственности 
и перехода к рыночной парадигме развития остановить 
затратный механизм экономики было попросту невозмож­
но. Экономика в ее социалистическо-плановой ипостаси 
была обречена пожирать саму себя. 
Итак, пробираясь сквозь частокол статистической 
казуистики, нагроможденной директивными ведомства­
ми, можно было обнаружить, что в экономике республи­
ки (как и всей страны) развивались тенденции отнюдь не 
позитивного свойства. Хотя сделать это было не так прос­
то, ведь насквозь идеологизированная статистика, очень 
умело манипулируя цифрами, выстраивала динамические 
ряды таким образом, что отрицательные индексы обрета­
ли только знак "плюс". B целях фальсификации действи­
тельной картины разрабатывались особо изощренные 
методики. Так, например, Продовольственной програм-
мойСССРдо 1990r (декларированнойнамайском(1982г.) 
Пленуме ЦК КПСС) была поставлена задача обеспечить 
подушевое потребление мяса до 70 кг И статистика дела­
ла все, чтобы "подтянуть потребление" до этой партий­
но-санкционированной цифры. Для этого в категорию 
"мясо" стали засчитывать кости, субпродукты, внутрен-
284 

ний жир (лярд) и т.д., были введены различные коэффи­
циенты пересчета (например, говорили, что раз калорий­
ность жира выше калорийности мяса, то можно 1 кг жира 
засчитывать как включенные в потребление несколько 
килограммов мяса). 
Через так называемый множественный счет опреде­
лялись объемы валового продукта (например, на каком-
то заводе сделали деталь стоимостью 100 руб. и передали 
ее смежному предприятию, на котором в ходе операций с 
этой деталью произвели стоимость в 50 руб., но в отче­
тах этого предприятия указывалось не 50, а уже 150 руб. 
и так по всему продвижению продукции), в результате 
чего они "демонстрировали" рост даже не на какие-то 
проценты, а в "разы". Подобным образом фальсифици­
ровались и стоимостные показатели плана. Последний, 
по статистике, всегда выполнялся и перевыполнялся, хотя 
61 процент предприятий машиностроительного комплек­
са, 42 процента металлургического и т.д. не выполняли 
договорных обязательств (стоимость продукции, не по­
лученной по договорным обязательствам,определялась в 
сотни и сотни миллионов рублей). Все объяснялось про­
сто: недовыполнение в одном звене перекрывалось пере­
выполнением в другом фрагменте производства. Допус­
тим, где-то трехкратно превысили плановые задания по 
производству ведер. И вот этим излишком закрывается 
эквивалент равных по стоимости, но не созданных дру­
гих продуктов, скажем, электромоторов. 
Плачевное положение складывалось в аграрном сек­
торе экономики. Несмотря на постоянное наращивание 
капитальных вложений в сельское хозяйство, двукратный 
рост его энергетических мощностей, объемы валовой 
продукции не только не возрастали, но, напротив, обна­
руживали устойчивую тенденцию к убыванию. Так, если 
в самые благополучные 1966-1970гг. среднегодовыетем-
пы роста были зафиксированы на уровне 28 процентов, 
TOBl971-1975гг.- 15,ав1981-1985гг.-0,1процента.Если 
же учесть, что немалая доля валовой продукции аграрно-
285 

го комплекса приходилась на личные подсобные хозяй­
ства населения (в среднем за год: за 1981 -1985гг. - по кар­
тофелю - 56 процентов, овощам - 32, бахчевым - 35, пло-
доягодным культурам - 53, мясу - 31, молоку - 44, яйцам -
35, шерсти - 22 процента), то динамика валового произ­
водства в колхозно-совхозных структурах обретает в рас­
сматриваемые годы еще более удручающую картину (5). 
Согласно традиционным оценкам производитель­
ность труда в сельском хозяйстве росла от пятилетки к 
пятилетке. B действительности же его эффективность 
оставалась низкой, что видно особенно на фоне некото­
рых сопоставлений. Так, чистый результат от всей дея­
тельности в расчете на одного работника составил в Ка­
захстане всего 11 руб., или no нереальному валютному 
курсу тех лет что-то около 25 долларов, тогда как в США 
- 59 тыс. долларов, Великобритании - 42 тыс., Германии -
32 тыс. долларов. Один работник в среднем кормил лишь 
13 человек (в США - 80, Швейцарии - 100, Нидерландах -
60 человек) (6). 
B свое время Сталин следующим образом раскрывал 
"преимущества" социалистического сельского хозяйства: 
"... У капиталистов крупные... хозяйства имеют своей 
целью получение максимума прибыли. У нас, наоборот, 
крупные... хозяйства, являющиеся вместе с тем государ­
ственными хозяйствами, не нуждаются для своего разви­
тия ни в максимуме прибыли, ни в средней норме прибы­
ли, а могут ограничиваться минимумом прибыли, а иног­
да обходятся и без всякой прибыли... Наконец, при капи­
тализме не существует для крупных хозяйств ни особых 
льготных кредитов.., тогда как при советских порядках, 
рассчитанных на поддержку социалистического сектора, 
такие льготы существуют и будут существовать. Обо всем 
этом забыла достопочтенная "наука" (7). 
Ясно, что такая идеология порождала иждивенчес­
кие тенденции в совхозах и колхозах, которые в условиях 
государственного патернализма, выражавшегося прежде 
всего в огромнейших дотациях на сельскохозяйственное 
286 

производство и многомиллиардных кредитах (конечно же, 
они не возвращались, а ежегодно просто "списывались"), 
мало задумывались о рентабельности. 
B результате в 1981-1985гг. в Казахстане 53 процен­
та совхозов и колхозов были убыточны, а размеры убыт­
ка вылились почти в миллиард рублей (в Талды-Курганс­
кой области убыточными были 72 процента совхозов и 
колхозов, Уральской - 78, Семипалатинской - 68, Цели­
ноградской - 60 процентов и т.д.) (8). 
Продолжал действовать затратный механизм. Так, в 
животноводстве затраты на производство 100 руб. вало-
войпродукциисоставилив 1981 -1985гг. 120 руб. (вКзыл-
Ординской области Казахстана - 118 руб., Целиноградс­
кой - 116, Павлодарской - 107 руб. и т.д.). B рассматрива­
емые годы цена реализации не возмещала даже себестои­
мости в производстве мяса крупного рогатого скота, ово­
щей, сахарной свеклы, молока и молочных продуктов, 
свинины, шерсти (9). 
Таким образом, колоссальные объемы целевых фи­
нансовых инъекций в сельское хозяйство не давали адек­
ватной отдачи. Механизм действовавших организацион­
но-хозяйственных структур, несмотря на обильную "смаз­
ку" из мультимиллионных ассигнований, постоянно про­
буксовывал, обнаруживая неспособность трансформиро­
вать гигантские затраты в нужный результат. Возникал 
порочный круг: для рывка структур была необходима 
широкомасштабная интенсификация, для которой, в свою 
очередь, требовались наряду с прочим огромные средст­
ва, однако, последние, поступив в те же структуры, ими 
же и блокировались. 
Результирующей проекцией глубоко иррациональ­
ной природы "классических" структурных образований 
эпохи "великого перелома" явилась их несостоятельность 
в плане реализации основной функции - обеспечения об­
щества продовольствием. 
Располагая на своей территории 2/3 мировых черно­
земов, занимая первое место в мире по площади сельхо-
287 

зугодий (603 млн. га в CCCP, 431,5 млн. - в США, Канаде 
- 78, Нидерландах - 2,0 млн. га), являясь абсолютным ли­
дером по поголовью крупного рогатого скота, овец, сви­
ней и птицы, обладая стадом коров, в 10 раз большим, 
чем Великобритания и 40 с лишним раз, чем Дания (круп­
нейший экспортер масла), имея 23 млн. человек, занятых 
в сельском хозяйстве (в США - 3 млн), страна оставалась 
крупнейшим импортером продовольствия (10). 
Советский импорт сельхозпродукции возрос со сред­
негодового уровня в 2,6 млрд. долларов (20 процентов 
всего импорта) в 1970-1972гг. до 19 млрд. долларов (24 
процента) в 1981 -1985гг. Если в 1970г. было закуплено на 
мировых рынках 165 тыс.т мяса и мясопродуктов, то в 
1985г. - 857 тыс., животного масла соответственно - 2,2 и 
276 тыс.т, сахара-песка - 2745 и 4125 тыс.т (11). 
Гримасой социалистического сельского хозяйства 
являлись стремительно нараставшие из года в год импорт­
ные закупки зерна. И дело здесь заключалось отнюдь не в 
его дефиците. Главными стимуляторами импорта высту­
пали затратный характер экономики и магнетизм пресло­
вутого вала. Это становится очевидным, если учесть, что 
в стране, даже в неурожайные годы, собиралось в сред­
нем 70-75 млн.т пшеницы (в благополучные - до 80 млн.), 
тогда как, скажем, в США - 55-60, а в странах ЕЭС, вмес­
те взятых, - 70-75 млн.т (12). 
Куда же исчезало зерновое изобилие? Если даже при­
нять во внимание несбалансированную структуру пита­
ния населения, где основными "энергетиками" выступа­
ли картофель и хлеб (подушевое потребление хлебопро­
дуктов в 1985г. составляло в CCCP 132 кг, в США - 96, 
Дании - 71, Канаде - 69, Нидерландах - 64 кг), то все рав­
но масштабы производства зерна должны были оставать­
ся достаточными для удовлетворения собственных пот­
ребностей и даже для экспорта. 
Однако это в теории. Ha практике все сводилось на 
нет тем же затратным механизмом. Гигантские объемы 
зерна ежегодно исчезали в пропасти под названием "эк-
288 

стенсивное животноводство" 
Нарастив в погоне за валовыми показателями огром­
нейшее и в то же время низкопородное, т.е. малопродук­
тивное, поголовье скота - средний вес одной головы круп­
ного рогатого скота увеличивался всего на 3 кг в год (в 
Казахстане при стаде коров в 3 млн. голов средние удои 
составляли 1800 кг, тогда как, например, в Дании - соот­
ветственно 951 голова и 5700 кг), сельское хозяйство 
постоянно упиралось в кормовую проблему. При сохра­
нении деформированной структуры сельскохозяйствен­
ного производства (в рекордный по урожаю 1987г. из 211 
млн.т зерновых на кукурузу приходилось всего 14,8 млн.т, 
сою - 0,7 млн.т)потребности животноводства решались 
главным образом за счет грубых кормов и зерна. Послед­
него ежегодно скармливалось до 40-45 млн.т. Где-то в 
таких пределах и фиксировались импортные поставки 
(13). 
Первые крупные импортные операции с зерном были 
проведены в 1963 г. Ho на постоянную, так сказать, пла­
новую основу они были поставлены начиная с 1972-
1973гг., когда цены на нефть по сравнению с ценами ми­
рового продовольственного рынка резко возросли, создав 
у руководителей страны иллюзию выгодности обмена 
сырьевых ресурсов на зерно. Если в 1970 г было закупле­
но 2,2 млн. т зерновых, то в 1980 г. - 29,4 (из них 14,7 
млн.т пшеницы), а в 1985 r. -45,6 млн.т(21,4 - пшеницы). 
По данным ФАО, с 1971 по 1988 гг. CCCP закупил за ру­
бежом (в основном в США, Канаде, Аргентине Турции) 
483 млн.тзерна на сумму 70 млрд. долларов (14). B 1985 
г. каждая третья булка хлеба и каждая вторая пачка мака­
рон, поступавшие в потребление населения, были импор­
тного происхождения (15). 
Катастрофические провалы в народном хозяйством 
неминуемо проецировались на качество и уровень жизни 
населения. Вопреки декларациям экономика работала не 
на человека, а только на саму себя. Об этом, в частности, 
свидетельствовала и структура промышленности, т.е. co-
289 

отношение двух ее основных подразделений - производ­
ства средств производства (группа "A") и производства 
предметов потребления (группа "Б"). Если в 1970 г. удель­
ный вес группы "A" (тяжелая индустрия, капитальное 
строительство, военно-промышленный комплекс и т.д.) 
в общем объеме продукции промышленности составил в 
Казахстане 73,3 процента, то группы "Б" - 26,7. B 1985 г. 
доля потребительских товаров упала до 25 процентов. 
Столь деформированные пропорции (заданные еще в годы 
сталинской индустриализации) обнаруживали, что дина­
мика промышленности обеспечивается главным образом 
за счет первого подразделения. Следовательно, увеличе­
ние валового продукта, а через него и национального до­
хода, весьма слабо влияли на уровень жизни населения, 
коррелируя больше в сторону военно-промышленного и 
индустриального потенциала, нежели в векторе благосос­
тояния общества. 
Об относительно низком уровне жизни свидетель­
ствовало множество индикаторов: здравоохранение, со­
циальное обеспечение, жилищная проблема, экология, 
норматив физического износа населения, условия труда 
и его оплата, культурные идуховные потребности и т.д. и 
т.п. За неимением возможности мы кратко рассмотрим 
два показателя, которые в литературе очень долго замал­
чивались - инфляцию и питание населения. 
Стереотипы политэкономии социализма все эти годы 
насаждали в общественном сознании инсинуации о том, 
что инфляция в условиях социалистического планового 
хозяйства не может иметь места, ибо она есть атрибут 
исключительно рыночной экономики. Внешне как будто 
так и было: десятилетиями цены на товары оставались 
стабильными, 
Однако на самом деле инфляционные процессы, под­
чиняясь объективным законам экономики, развивались 
весьма бурно Правда, при этом они не имели прозрачно­
го характера, а выступали в "подавленной", деформиро­
ванной, т.е. скрытой, форме. 
290 

0 высоком уровне инфляции говорил сильнейший 
дисбаланс спроса и предложения. При социалистической 
(деформированной) модели цены низки и стабильны, но 
товары в дефиците и, следовательно, малодоступны или, 
наоборот, товаров много, но в силу убогости их ассорти­
мента и качества они становятся попросту никому не нуж­
ными. 
Все годы существования советского планового хо­
зяйства сохранялся острейший дефицит по большинству 
групп товаров, и прежде всего - товаров широкого пот­
ребления, выпуск которых в силу блокирования группы 
"Б" и близко не отвечал спросу. Например, в 1985 г. про­
изводство предметов потребления на душу населения в 
стоимостном выражении составило в Казахстане всего 468 
руб. Теоретически среднестатистический житель мог вы­
купить этот объем товаров за свою двух-трехмесячную 
заработную плату, зарплата же оставшихся девяти меся­
цев, не находя реализации, откладывалась в сберегатель­
ные банки, формируя так называемый "отложенный 
спрос". Следовательно, увеличение вкладов от населения 
в сберегательных кассах говорило не о росте благососто­
яния (как это всегда интерпретировалось в статистике), а 
о росте инфляции. Если в 1970 г. в Казахстане насчиты­
валось 3057 тыс. вкладов в сберегательных банках на сум­
му 1793 млн.руб., то в 1985 г. - соответственно 7274 на 
сумму 7870 млн.руб. (16). 
Как подсчитали в свое время экономисты, в резуль­
тате дефицита товаров неудовлетворенный покупательс­
кий спрос в масштабе страны составил 21-25 млрд.руб 
(явно заниженные оценки), население в поисках товаров 
теряло (на середину 80-х годов) 65 млрд. человеко-часов, 
что соответствовало годовому фонду рабочего времени 
35 млн.человек, занятых в народном хозяйстве. Все на­
званные цифры и выступали внешне невидимым прояв­
лением инфляции. Ee же явным обозначением были длин­
ные очереди в магазинах. 
Выражением проявления инфляции служили и силь-
291 

но опережающие темпы динамики оплаты труда по срав­
нению с ростом его производительности (в республике 
это былаустойчивая тенденция), так называемый "долгос­
трой" (в Казахстане случаев его было множество), когда 
возведение гигантских заводов продолжалось десятиле­
тиями, т.е. десятилетиями они не давали никакой продук­
ции, но их строители исправно из года в год получали 
высокие зарплаты. B этих и многих других случаях на­
растала денежная масса, не имевшая товарного обеспе­
чения, что и есть прямой признак инфляции. Среди мно­
гочисленных утопий, "отлитых" H. Хрущевым в партий­
но-санкционированные максимы (как то: "стереть грань 
между городом и деревней", "устранить различия между 
умственным и физическим трудом", "достигнуть общнос­
ти общественных и личных интересов", "нынешнее по­
коление советских людей будет жить при коммунизме" и 
т.д.) была и такая - "догнать и перегнать Америку по про­
изводству молока, мяса, масла". 
Как же реализовала эту партийную установку социа­
листическая экономика? B 80-х годах уровень потребле­
ния мяса в CCCP по отношению к США (по расчетам не 
фальсифицированной советской статистики, а по оцен­
кам ряда независимых экспертов) составил всего 34,2 
процента, жиров и масла - 29,8 процента, рыбы - 67 ово­
щей - 19,3, фруктов - 19,7 процента (17). Хотя средняя 
калорийность питания в CCCP (в Казахстане близкие по­
казатели) и США фиксировалась примерно на одинако­
вом уровне (3300 ккал в день на душу населения), у со­
ветского потребителя 46 процентов дневного рациона 
пищи приходилось на картофель и хлеб, на мясо же и рыбу 
- только 8 процентов (в США - соответственно 22 и 20 
процентов). 
B потребительских расходах семьи из четырех чело­
век, работающих и получающих доход в 380 руб. в месяц 
(до вычета налогов), расходы на питание составили 59 
процентов, тогда как в США этот показатель равнялся 15,2 
292 

процента Фактические объемы потребления были в стра­
не значительно ниже физиологически рациональных 
норм, рекомендованных специалистами. Если допустить 
выход на эти рациональные нормы, то доля расходов на 
питание составила бы в расходах среднестатистической 
семьи не 59, a 71 процент, для достижения же количест­
венных норм питания американской семьи потребовалось 
бы 90 процентов бюджета семьи (в Казахстане - 98 про­
центов), а если учесть стандарты качества - 180 процен­
тов (17). 
Оценки экономической доступности, выводимые че­
рез количество рабочего времени, необходимого длятого, 
чтобы заработать на покупку продуктов питания, показа­
ли следующее: советскому работнику для того,чтобы ку­
пить условную единицу мяса, в 80-е годы приходилось 
трудиться больше, чем американцу, в 10-12 раз, птицы - в 
18-20, молока - в 3, сливочного масла - в 7, яиц - в 10-15, 
хлеба - в 2-6, водки - в 18 раз. 
B 1965 г. жители городов потребляли мяса (с учетом 
его качества) почти на 50 процентов меньше, чем в 1913 
г. и 1927 г. (причем для покупки 1 кг мяса нужно было 
отработать по времени в 1,5 раза больше, чем в 1913 г. и 
1927г.)(19). 
Таким образом, огромный и разнообразный комплекс 
мер, постоянно усложнявшийся, абсорбировавший 
гигантские ресурсы общества, периодически "встряхивал" 
экономические структуры, но не сообщал им поступатель­
ного движения. Говоря образно, структуры, созданные в 
ходе революционаристского эксперимента, испытывали 
сильнейшую аритмию, которая выписывала кардиограм­
му, близкую к предынфарктному кризу. И именно кризис 
определял состояние общества, но отнюдь не застой -
термин, выдуманный официальной пропагандой для обос­
нования и оправдания новых утопических эксперимен­
тов. 
293 

жүктеу/скачать 1,84 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: