ГЛАВА 17. УРБАНИЗАЦИЯ ИЛИ РУРАЛИЗАЦИЯ?

1989-1991гг. в Германию выехали 1/3 немцев южныхи 1/ 
4 центральных областей Казахстана (по некоторым дан­
ным, в 1989-1993гг. из республики эмигрировало около 
350 тыс. человек) (5). 
Ha начало 1991r., т.е. накануне распада CCCP, чис­
ленность населения Казахстана определялась в 16793 тыс. 
человек. При территории в 2717,3 тыс. км
2
такие про­
порции давали один из самых низких в мире коэффици­
ентов плотности населения - 6,2 чел./км
2
(меньше только 
в Монголии - 1,4 чел./км
2
, Австралии - 2,3 и Канаде -2,7 
чел. /км
2
) (6). 
C 1985г. по 1991г. коэффициент смертности (число 
умерших на 1000 человек населения) оставался пример­
но на одном уровне - 8-7,9. Однако упали показатели ро­
ждаемости (с 25,1 до 20,9). B силуэтого снизился естес­
твенный прирост населения республики. Если в 1985г. его 
коэффициент был равен 17,1, то в 1991г. - 13,0. B 1990г. 
ожидаемая продолжительность жизни у мужчин и жен­
щин составила разницу почти в 10 лет: у первых - 63, 8 
лет, у вторых - 73,1 (самый высокий показатель в мире у 
японцев: мужчины - 76 лет, женщины - 82) (7). 
Ha 1 января 1991г. численность населения в трудос­
пособном возрасте определялась в 9,2 млн. человек, или 
54,8 процента всей его совокупности. Собственно в на­
родном хозяйстве республики было занято 7,5 млн. чело­
век. Отраслевая структура занятости в процентной диф­
ференциации давала следующую картину: в промышлен­
ности и строительстве - 32 процента населения, в сельс­
ком хозяйстве - 23, на транспорте и связи - 9, в торговле, 
общественном питании, материально-техническом снаб­
жении - 7, в других отраслях - 29 процентов (8). 
B рассматриваемые годы усилился миграционный 
отток сельского населения. B Казахстане он был одним 
из самых высоких в CCCP и уступал только Белоруссии. 
Из сел республики выбыло в эти годы 14 процентов насе­
ления. Главными центрами притяжения миграционных 
потоков из сельской местности выступали города. B 80-е 
годы темпы роста городского населения в 5,8 раза превы­
шали численную динамику сельчан (9). 
299 

"Урбанизированный" характер историко-демографи-
ческих тенденций хорошо виден из следующей таблицы: 
Годы 
1920 
1959 
1970 
1979 
1989 
1991 
Городские (%) 
7,0 
44,0 
50,0 
54.0 
57,0 
57,6 
Сельские 
93.0 
56,0 
50,0 
46,0 
43,0 
42,4 
Традиционно высокими темпами урбанизировался 
русский этнос. Доля горожан в составе русского населе­
ния росла и в эти годы. Если в 1926г. только 22 процента 
русских республики были горожанами, то в 1989г. - 77,5 
(10). B абсолютном большинстве городов Казахстана в 
рассматриваемый период преобладало русское население. 
Что касается казахов, то степень их погружения в 
миграционные потоки "село-город" оказалась на общем 
фоне гораздо менее глубокой. B 1926г. в городах прожи­
вало всего 2,1 процента казахского населения, 1959г. - 24,3, 
1970г. - 26,3, 1979г. - 30,9, 1989г. - более 38 процентов 
(11). Иначе говоря, последняя Всесоюзная перепись на­
селения показывает, что к концу 80-х годов казахи все 
еще оставались по преимуществу "аграрным" этносом, 
ибо абсолютное их большинство являлись сельскими 
жителями. 
Об этом же свидетельствовала и структура распреде­
ления по сферам трудовой занятости. Так, по данным на 
1987г., 34 процента казахов работало в сельском хозяйст­
ве (если учитывать и колхозы, по которым статистики нет, 
то, ло-видимому, еще больше), тогда как в промышлен­
ности - 14, транспорте и связи - 9, строительстве - 8, тор­
говле и общественном питании - 5, бытовом обслужива­
нии населения - 2, народном образовании - 11, в сфере 
культуры и искусства - 2, науке - 2, органах управления - 3 
процента (12). 
300 

Относительно слабая урбанизированность казахско­
го этноса имела свое объяснение, проецирующееся как в 
область субъективных, так и объективных опосредований. 
Можно вспомнить, например, что тоталитарное государ­
ство, вторгаясь во все сферы жизни общества, столь же 
жестко контролировало миграционную политику. Если в 
странах с нормальной экономической парадигмой разви­
тия рынок труда обеспечивал нормальное передвижение 
трудовых ресурсов, то административно-командная сис­
тема допускала сколько-нибудь массовое перемещение 
лишь в рамках партийных программ, различных оргна-
боров, "целинных эпопей" и т.д. 
Ha долгие годы блокировала миграцию в города "фе­
одальная" система сельского хозяйства, насильно при­
креплявшая сельских жителей к земле, а точнее, к колхо­
зу (они были лишены паспортов и, разумеется, не имели 
никакой возможности получить городскую пропис-
ку).Позже это достигалось за счет "держания" на плаву 
многомиллиардными и безвозвратными дотациями уже 
изначально стагнатно-кризисного колхозно-совхозного 
производства, поддержания на селе сколько-нибудь при­
емлемого качества жизни. Роль регулирующего инстру­
мента играла и идеология, делавшая все, чтобы заблоки­
ровать в сознании сельских жителей всякие сомнения 
насчет оправданности жизненных ожиданий и "высоко­
го социально-политического статуса тружеников села". 
Нельзя не сказать и о латентной (скрытой), но под­
час целенаправленной политике Центра, декларировав­
шего свою приверженность политике интернационализ­
ма, но де-факто, как это показал исторический опыт, вы­
страивавшего типичную модель этноцентристского госу­
дарства с его гипертрофированной ориентацией на до­
минирующую этнонацию. 
B цепи факторов, сдерживавших миграционные по­
зывы, свою роль играли и мотивы этнопсихологического 
порядка, установки и стереотипы массового традицион-
301 

ного сознания, воспринимавшего город как враждебный 
антимир, а урбанизированную субкультуру как некий чу­
жеродный феномен. Легко впасть, однако, в серьезную 
ошибку, если романтизировать действие этого момента, 
поскольку в принципе он "снимается" экономическими 
императивами (которые на начальном этапе, правда, мало 
трансформируют социокультурное начало - эффект мар­
гинализации). Ho в том-то и дело, что в CCCP последние 
были подменены внеэкономическим содержанием и, сле­
довательно, не могли эффекгивно "работать" в этом на­
правлении. Отсюда сохранение в "аграрном" массовом 
сознании социопространственной оппозиции (село-го-
род). 
Известно, что урбанизация включает три главных 
демографических компонента: сельскую миграцию, естес­
твенный рост городского населения (превышение числа 
рождаемости над числом смертей) и урбанизацию сельс­
ких районов. 
Как показывает статистика народонаселения, естес­
твенный рост первоначально оказывал свое влияние на 
уровень урбанизации казахского этноса. Мигранты, про­
шедшие первичную социализацию на селе, прибыв в го­
род, в первом поколении объективно еще выступали но­
сителями сельской субкультуры и в своем демографичес­
ком поведении выражали установки на так называемый 
аграрный тип воспроизводства (т.е. на большее рожде­
ние детей). Однако уже в последующих поколениях под 
влиянием урбанизированной субкультуры демографичес­
кие стереотипы и тип воспроизводства претерпевали из­
менения (как правило, горожане ориентировались на 
одно-двухдетную семью). Следовательно, действие фак­
тора естественного роста носило периодический харак­
тер. Его интенсивность зависела от "подпитки" новыми 
миграционными волнами. 
Урбанизация казахского этноса в определенной сте­
пени коррелировалась и процессами урбанизации сельс-
302 

ких районов или рурбанизацией. За годы целины, про­
мышленного освоения территорий многие, некогда чис­
то сельские поселения были преобразованы в города и 
поселки городского типа. Значительная часть сельских 
поселений вошла в состав городских агломераций, ста­
новясь тем самым также субъектами урбанизации, так как 
включалась в городские инфраструктуры. Кроме того, в 
таких агломерациях получила широкое распространение 
(особенно в Алма-Ате, Караганде и др.) челночная (маят­
никовая) миграция, когда сельчане ежедневно ездили на 
работу в город. Тем не менее рурбанизация имела свой 
предел и на каком-то этапе снизила свой потенциал в раз­
витии рассматриваемого нами явления. 
Итак, из трех вышеназванных демографических ком­
понентов урбанизации казахского этноса наибольшую 
значимость имела все же миграция из села в город. Ho 
она, как уже отмечалось, сдерживалась в это время це­
лым комплексом причин. Главным же блокиратором вы­
ступала ориентация на внерыночную модель обществен­
ного развития. При этом она не только тормозила про­
цессы урбанизации, но и существенным образом дефор­
мировала их. 
B индустриальных странах аграрное перенаселение 
(выталкивание относительно избыточной части населе­
ния из аграрной сферы занятости) было движимо приро­
дой рынка и выражалось в своей типичной форме. По­
рождалось оно не столько исчерпыванием потенциаль­
ной емкости территории, т.е. критически усиливавшим­
ся демографическим давлением на фонд жизненных 
средств, сколько интенсивной рыночной конкуренцией и 
снижением потребностей в трудовых ресурсах в связи с 
ростом компенсирующих возможностей достижений на­
учно-технического прогресса. 
B этих странах потоки сельских мигрантов, направ­
ляясь в города, растворялись в них, так как последние, 
будучи гигантскими рыночными инфраструктурами, ока-
303 

зывались способными поглощать их. Тем более, что сель-
ско-городская миграция не носила характера какого-то 
библейского вселенского исхода и даже в циклы эконо­
мического кризиса не обретала форму одноактного мас­
сового действа. Характерно также, что главными канала­
ми абсорбции (поглощения) мигрантов были не фабрич­
но-заводские, промышленные предприятия, а именно 
свойственно развитые для рыночных городов сфера ус­
луг, многочисленные структуры малого бизнеса. 
Город как главный генератор рыночной политики 
распространял ее сигналы на агросферу, которая, в свою 
очередь, ретранслировала их опять на город, давая ему 
знать о необходимости синхронной перестройки инфра­
структуры в соответствии с последствиями новых изме­
нений Поэтому в рыночных индустриальных странах 
сельско-городская миграция протекала относительно 
предсказуемо (хотя и здесь множестве проблем). 
B странах Востока перемещение сельских жителей в 
города происходило (и происходит) под огромным воз­
действием качественно иных факторов: тяжелого аграр­
ного перенаселения, усугубляемого послевоенным демог­
рафическим "взрывом". Унаследованный еще от прошлых 
исторических времен отсталый, в некоторых случаях поч­
ти архаический, уровень сельского хозяйства и агрикуль­
туры при быстром росте деревенского населения и дегра­
дации почвенных ресурсов вызывает нарастающее дав­
ление натерриторию. B сочетании с факторами, выража­
ющими общемировые тенденции - капиталистическую 
дифференциацию и разорение, это воспроизводит пау­
перизацию (обнищание) деревенских жителей, которая 
выступает уже как непосредственная результирующая 
миграции (13). B данной модели следует усматривать до­
капиталистический тип аграрного перенаселения или тру-
доизбыточности, т.е. вытеснения "лишних" трудовых ре­
сурсов из аграрной сферы материального производства в 
область альтернативной городской занятости. 
304 

B Казахстане, как и в CCCP в целом, механизм миг­
рационных процессов по понятным причинам не вписы­
вался ни в одну из описанных выше моделей (хотя с 90-
го года начинается тяготение к "восточной" парадигме). 
Здесь побудительными моментами выбывания в город 
являлись неразвитость сельской социально-культурной 
инфраструктуры, невозможность в рамках ее реализовать 
комплекс молодежных экспектаций (ожиданий), до пре­
дела опасная экология. 
Вряд ли нужно доказывать, что урбанизация суть глу­
боко позитивный процесс. Весь исторический опыт по­
казывает, что в том обществе выше уровень экономичес­
кой, социально-политической, правовой, наконец, просто 
бытовой культуры, где выше показатели урбанизирован-
ности того или иного этноса, социума и его нации в це­
лом. B США и Западной Европе рост качества жизни ас­
социировался именно с развитием городов. B городах 
выше производительность труда, а социальные услуги 
могут быть предоставлены несоизмеримо гораздо боль­
шему числу людей. Они - средоточие новейших техноло­
гий, именно здесь вырабатываются и распространяются 
интеллектуальные новации, здесь формируется чрезвы­
чайно плотное информационное поле. Одним словом, 
не случайно урбанизация признана синонимом прогрес­
са, ибо действительно современная цивилизация начина­
ется с городов, а большинство видов деятельности и яв­
лений имеет в качестве своей динамичной основы город­
скую жизнь (14) 
Ho нельзя не видеть и второй стороны урбанизации. 
Ee мировая история обнаруживает, что она (особенно в 
своих деформированных формах) способна интенсивно 
порождать социальную, экономическую и психологичес­
кую напряженность, служить источником дестабилизации, 
препятствовать эффективному национальному строитель­
ству (15), вносить в сознание тех или иных слоев общест­
ва идеи сепаратизма, выступать не фактором консолида-
305 

ции того или иного этноса, той или иной нации, но, на­
против, способствовать их"разлому". K сожалению, свой­
ством урбанизации является также то, что она очень час­
то порождает в людях чувство одиночества, отчуждения, 
превращая их порой в деструктивные личности. 
B силу сложившихся исторических обстоятельств 
расселение народонаселения Казахстана в своем этничес­
ком контексте в рассматриваемые годы достаточно четко 
дифференцировалось как раз по линии "село-город". Го­
рода и городские поселения традиционно являли собой 
ареалы расселения преимущественно русского этноса 
(выше мы об этом уже говорили), тогда как казахи про­
живали главным образом в сельской местности. Поэтому 
при "входе" миграционных потоков в города происходи­
ла встреча не просто двух пространственно локализован-
ныхсоциокультурных миров, но и двух этнически разно­
родных субстратов. Это вызывало как диффузию (взаи­
мопроникновение), так и взаимоотторжение неадекват­
ных модусов. 
Казахи-мигранты как носители сельской, а следова­
тельно, традиционной культуры, прибывая в города, были 
вынуждены осваивать иные, чуждые им культурные цен­
ности и стереотипы, социальные роли и образ жизни, 
присущие как собственно городской субкультуре, так и 
культуре доминирующей городской этногруппы. И если 
городские казахи (в последующих поколениях) стали яв­
лять собой субъекты причудливого симбиоза или конгло­
мерата разноплановых культурных ориентации, во мно­
гом дезориентированных в своей социокультурной иден­
тификации, то сельские мигранты выступали носителя­
ми контртенденции. 
B результате отмеченных моментов города образо­
вывали динамические социальные поля, где действовали 
разновекторные силы притяжения и отторжения, разно­
образная гамма социально-групповых интересов - этни­
ческих, региональных, профессиональных, элитныхит.д, 
306 

Их носители могли подолгу жить бок о бок в состоянии 
определенного симбиоза, но сохраняя при этом чувство 
подавленной потенциальной ксенофобии (неприятия все­
го чужого), которая, "оставаясь в растворе", могла время 
от времени (на бытовом уровне) "кристаллизироваться" 
Мигранты из села в город - это как бы еще полугоро­
жане. Bo многом они отличаются от горожан, родивших­
ся и выросших в городе. Пройдя первоначальную социа­
лизацию в сельской местности, они привносят в город 
присущие им системы ценностей, психологию, стерео­
типы и установки, особые потребности, отличающие их 
от горожан. Все это затрудняет их адаптацию к урбанизи­
рованной субкультуре, вызывает в их "разорванном" со­
знании целый комплекс негативных психологических 
эмоций. 
B описываемый период в силу деформированности 
общественной структуры в целом эти явления имели весь­
ма сильное выражение (в рыночных обществах их при­
сутствие тоже значительно, но там они проявляются пре­
имущественно в контексте межстрановой миграции, а 
именно по линии "Север-Юг": например, Германия и Тур­
ция, арабский Магриб и Франция, США и латиноамери­
канский регион и т.д.). Одним словом, в Казахстане, как 
и по всему CCCP (Москва с ее лимитчиками яркий тому 
образчик), урбанизация сопровождалась массовой мар­
гинализацией. 
Как известно, под последней понимаются некие пе­
реходные или промежуточные состояния, порождающие 
разрыв социальных связей. Такой разрыв наблюдается, 
когда индивид утрачивает самоидентификацию с "родо­
вой" (т.е. исходной для него) социальной общностью или 
социокультурой, демонстрируя в то же время свою не­
адаптивность (объективно предопределенную) в пределах 
иной социальной и культурной среды, когда размывают­
ся стереотипы исходной для него субкультуры, но цен­
ностные императивы, характерные для другого социаль-
307 

ного и субкультурного пространства, не могут освоиться. 
Обобщенно говоря, это состояние, когда человек как бы 
оказывается на периферии пограничных социокультурньк 
миров, обнаруживая объективную неспособность стать 
органической частью ни того, ни другого поля (16). 
Маргинальное состояние в такой ситуации может 
вызвать дезориентацию в иерархической структуре цен­
ностей, разрушить систему мотиваций и моральную ре­
гуляцию поведения и в конечном счете привести челове­
ка на грань аномии, десоциализации со всеми вытекаю­
щими отсюда последствиями (17). Проблемы городов 
(преступность, алкоголизм, наркомания ит.д.) во многом 
были связаны именно с этим. 
B 80-е и особенно в начале 90-х годов на явления 
маргинализации накладывались процессы пауперизации. 
Очень часто сельские мигранты в силу ряда причин (боль­
шая часть которых - пороки Системы) оказывались не­
способными интегрироваться ни в одну из ниш городс­
кой сферы занятости. He располагая достаточной квали­
фикацией, выходцы из села весьма редко устремлялись в 
современный сектор занятости, который предъявлял по­
вышенные, порой довольно жесткие требования к обра­
зовательному уровню и профессиональной подготовке. 
Отсутствие четко налаженной системы переквалифи­
кации рабочей силы и ее трудоустройства (в CCCP нет в 
этом необходимости, безработицатолько там, "за бугром" 
- твердила все эти годы пропаганда) приводило к тому, 
что сельские мигранты были заняты преимущественно на 
малоквалифицированных, низкооплачиваемых работах. 
Очень часто они "проходили школу" неформальной за­
нятости, находя работу преимущественно в сфере лич­
ных услуг (особенно в начале 90-х годов), мелкой рознич­
ной торговли в качестве лиц "свободных" профессий и 
т.д. Подобная занятость, обеспечиваемая им не за счет 
деловых качеств и квалификации, но прошлых связей 
(региональных, родственных и т.д.), давала жизненный 
308 

уровень, лишь с трудом обеспечивавший прожиточный 
минимум. 
Если в 70-80-е и более ранние годы пауперизация 
протекала в скрытых формах, то к началу 90-х годов она 
стала проявляться в своей "классической" модели как ре­
зультат безработицы, падения жизненного уровня и т.д. 
Ho интенсификацияэтого процесса входила в режим пос­
тоянного действия уже позже. 
Примерно с середины 80-х годов начали выявляться 
новые процессы. Потоки сельских жителей, устремивших­
ся в города в поисках лучшей доли, стали столь обшир­
ны, что начинали "затапливать" города республики, осо­
бенно в ее южных регионах. B результате урбанизация 
все чаще походила по своим последствиям на процессы 
рурализации или кантрификации. Уже не столько сельс­
кие мигранты в целях адаптации осваивали урбанизиро­
ванную субкультуру и этос, а города, будучи нерыночны­
ми и неспособными растворить всю миграцию, станови­
лись объектами интродукции традиционной сельской 
культуры, когда они вопреки своей "родовой" функции 
начинали жить по правилам, стереотипам и логике сель­
ской жизни, подчиняясь ее нормам и установкам. 
Выражением этой тенденции становились и учащав­
шиеся случаи "обратной" маргинализации городских 
жителей. B целом ряде фрагментов городской жизни уже 
они были вынуждены адаптироваться и осваивать или, 
по-крайней мере, принимать к сведению ментальность, 
характерную для стереотипов аграрного общества, ибо 
последние не только не размывались в городе, но, и имея 
широкую маргинально-пауперизованную базу, обретали 
тенденцию к своему расширенному воспроизводству 
Этотдеформированный процесс, сдерживавшийурбани-
зацию этноса, повторяем, начал обнаруживаться в опи 
сываемые здесь годы, но динамизация его была еще впере­
ди. 
309 

жүктеу/скачать 1,84 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: