Задания к семинару № 13 (РАЗДЕЛ 10 ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ

275
страстями идеалы, которые, подобно зловредным сорнякам, буйно разрастаются 
в убеждениях масс. Насколько выиграли бы нынешние условия жизни людей, если 
бы все мы ежедневно хотя бы по нескольку минут своего вечернего времени 
посвящали размышлениям об окружающей нас вселенной, мысленно обращаясь к 
бесконечным звездным мирам, а на похоронах предавались бы раздумьям о 
загадке жизни и смерти, вместо того чтобы бездумно шествовать за гробом, 
обмениваясь малозначительными репликами с другими участниками процессии. 
Внушенные безумием и страстями идеалы тех, кто формирует общественное 
мнение и оказывает решающее влияние на события общественной жизни, 
утратили бы власть над людьми. Люди хоть b; какой-то мере стали бы 
задумываться над бесконечным и конечным, бытием и небытием и отыскали бы в 
результате такого самоуглубления критерии суждения об истинном и ложном,, 
действительно ценном и призрачном. Раввины древних времен учили, что 
царство божье наступит, если только весь Израиль начнет по-настоящему 
соблюдать 
субботу. 
Насколько 
вернее 
было 
бы 
сказать, 
что 
море 
несправедливости, насилия и лжи, захлестнувшее ныне все человечество, 
лишится своей разрушительной силы, если только нам удастся противопоставить 
ему хоть какое-то подобие раздумий о смысле мира и жизни! Но не опасно ли 
побуждать людей к раздумьям о смысле жизни и требовать, чтобы наша жажда 
действий оправдывалась и облагораживалась такими размышлениями? Не 
утратим ли мы в результате этого нечто невосполнимое - жизненную активность, 
порождаемую непосредственностью действий? Вопрос о том, насколько сильной 
или слабой будет наша жажда действий, пройдя через горнило раздумий о 
смысле жизни, - отнюдь не решающий вопрос, который надо ставить во главу 
угла. Ведь разумно и рационально в ней только то, что подчинено смыслу, 
который мы в состоянии придать нашей жизни. Решающей является не 
количественная, а качественная сторона деяния. Важно, чтобы наша воля к 
деятельности пришла к осознанию самой себя и перестала быть слепой. 
Томас Карлейль «Этика жизни. Трудиться и не унывать!»
Надо жить, а не прозябать. Да, подумай о том, что надо жить! Жизнь твоя, 
хотя бы ты был самый жалкий из смертных, - не праздная греза, а 
действительность, полная высокого смысла! Твоя жизнь - твое достояние; это все, 
с чем ты можешь пойти навстречу вечности. Действуй поэтому подобно звездам, 
«не торопясь, но и не зная отдыха». 
Сколько возвышенного, торжественного, почти страшного заключается для 
каждого человека в мысли, что его земное влияние, - влияние, имевшее начало, - 
никогда, во веки веков не прекратится, хотя бы человек этот был ничтожнейший из 
нас. Что сделано, того не воротишь, то слилось уже с безграничным, вечно 
живущим, вечно деятельным миром, то вместе с ним приносит людям пользу или 
вред, явно либо тайно, на вечные времена. 
Жизнь всякого человека можно сравнить с рекой, начало коей ощутимо для 
всех; дальнейший же бег ее и ее назначение, когда она змеей извивается по 
широким плоскостям, может различить один только Всевидящий. Сольется ли она 
с соседними реками, увеличивая их объем, или примет их в себя? Останется ли 
она безымянной речкой; будет ли она питать своими мелкими водами вместе с 
миллионами других речек и рек какую-нибудь великую реку? Или из нее 
образуется новый Дунай или Рейн и потоки вод ее явятся вечной пограничной 
линией на земном шаре, оплотом и водным путем для целых государств и 
материков? Мы этого не знаем; нам известно лишь одно, что путь ее лежит в 
Великий Океан и что воды ее, хотя бы их было не более горсточки, существуют и 
не могут быть уничтожены, не могут быть и надолго задержаны. 

276
Тебе дано время испытания. Никогда не до лучишь ты другой возможности. 
Вечность пронесется, но тебе не будет дано другого такого времени. Ясные 
звезды и вечные солнца сияют и поныне для тех, кто способен это узреть. И в 
наши дни, как и в дни минувшие, раздаются голоса богов вокруг и внутри всякого 
человека, голоса - всем повелевающие, если даже никто их не слышит, - голоса, 
внятно произносящие слова: «Встань, сын Адама, сын времени, позаботься о том, 
чтобы то-то и то-то стало чище, лучше, и ты сам раньше всего! Трудись и не 
дремли, потому что настанет ночь, когда никто не сумеет работать». У кого уши 
есть, чтобы слышать, тот может услышать эти слова и ныне. 
Есть что-то облагораживающее и даже священное в труде. Как бы ни был 
человек погружен в мрак ночи, как бы мало ни думал он о своем высоком 
призвании, на него все еще следует возлагать надежды, покуда он действительно 
серьезно трудится; лишь в праздности - вечное отчаяние. Труд, как бы он ни был 
низок или корыстен, всегда тесно связан с природой. Уже одно желание трудиться 
ведет все ближе и ближе к истине, к тем законам и предписаниям природы, 
которые суть истина. Новейшее Евангелие нашего времени: Познай свое дело и 
исполни его. «Познай самого себя!» - твое бедное я долгие годы промучило тебя, 
но ты, по-моему, никогда не сумеешь «познать» его. Не считай же своей задачей 
познание самого себя, потому что ты представляешь собою существо, которого 
тебе никогда не познать. Познай же, над чем ты можешь трудиться, и работай, как 
Геркулес! Ничего лучшего не может быть для тебя… 
Говорят: «Значение труда не поддается учету». Человек совершенствуется 
при помощи труда! Пространства, заросшие сорной травой, расчищаются, на их 
месте появляются чудные нивы, воздвигаются дивные города, и сам человек 
перестает быть пашней, заросшей плевелами, или бесплодной, чахлой пустыней. 
Вспомните, что даже самый низменный труд в известной степени приводит душу в 
состояние 
истинной 
гармонии. 
Сомнения, 
страсти, 
заботы, 
раскаяние, 
разочарование, даже уныние - все эти исчадия ада мучительно осаждают душу 
бедного поденщика точно так же, как и всякого другого человека. Но стоит лишь 
человеку свободно и бодро приняться за труд, как все они умолкают и, ворча, 
прячутся по своим конурам. Человек становится воистину человеком,. Священный 
жар труда похож на очистительный огонь, истребляющий любой яд, сквозь самый 
густой дым дающий светлое, чистое пламя! У судьбы нет, в сущности, других 
средств, чтобы сделать людей культурными… 
Благословен тот, кто нашел себе дело… 
Бодрость, которую мы желаем себе, заключается не в том, чтоб прилично 
умереть, а чтобы мужественно жизнь прожить. 
Василий Васильевич Розанов «Мечта в щелку»; «Опавшие листья»; 
«Мимолетное». 
- Народы, хотите ли, я вам скажу громовую истину, какой вам не говорил ни 
один из пророков… 
- Ну? Ну?. Хх… 
- Это – что частная жизнь выше всего. 
- Хе-хе-хе!.. Ха-ха-ха!.. Ха-ха!.. 
- Да, да! Никто этого не говорил; я – первый… Просто, сидеть дома и хотя 
бы ковырять в носу и смотреть на закат солнца. 
- Ха, ха, ха… 
- Ей-ей: это – общее религии… Все религии пройдут, а это останется: 
просто – сидеть на стуле и смотреть вдаль… 
- «Что делать?» - спросил нетерпеливый петербургский юноша. – «Как что 
делать: если это лето – чистить ягоды и варить варенье; если зима – пить с этим 
вареньем чай»… 

277
Никакой человек не достоин похвалы. Всякий человек достоин только 
жалости… 
Отстаивай любовь свою ногтями, отстаивай любовь свою зубами. 
Отстаивай ее против ума, отстаивай ее против власти. 
Будь крепок любви – и Бог тебя благословит. 
Ибо любовь – корень жизни. А Бог есть жизнь… 
Нужно, чтобы о ком-нибудь болело сердце. Как это ни странно, а без этого 
пуста жизнь… 
Семья есть самая аристократическая форма жизни… 
Любящему мужу в жене сладок каждый кусочек. Любящей жене в муже 
сладок каждый кусочек… 
Благодари каждый миг бытия и каждый миг бытия увековечивай. 
Смысл – не в Вечном; смысл – в Мгновениях.
Мгновения-то и вечны, а Вечное – только «обстановка» для них. Квартира 
для жильца. Мгновение – жилец, мгновение – «я», Солнце… 
Люди, которые никуда не торопятся, - это и есть Божьи люди. Люди, 
которые не задаются никакою целью, - тоже Божьи люди. 
Владимир Сергеевич Соловьев «Оправдание добра».
Смысл жизни заключается в ее добре… 
Всемирный смысл жизни, или внутренняя связь отдельных единиц с 
великим целым, не может быть выдумана нами, она дана от века… 
Всякое … существо, стремясь к своей жизненной цели, необходимо 
убеждается, что ее достижение, или окончательное удовлетворение воли, не 
находится во власти человеческой, т.е. всякое разумное существо приходит к 
признанию своей зависимости от чего-то невидимого и неведомого. Отрицать 
такую зависимость невозможно. Спрашивается только: то, от чего я завишу, имеет 
смысл или нет? Если не имеет, то, значит, и мое существование, как зависящее от 
бессмыслицы, тоже бессмысленно, и в таком случае вовсе не приходится 
говорить о каких бы то ни было разумно-нравственных принципах и целях, ибо они 
могут иметь значение только при уверенности в смысле моего существования, 
только под условием разумности мировой связи, или преобладания смысла над 
бессмыслицею во вселенной. Если нет целесообразности в общем ходе мировых 
явлений, то не может быть целесообразной и та часть этого процесса, которую 
составляют человеческие поступки, определяемые нравственными правилами; а 
в таком случае не могут устоять и эти правила, как ни к чему не ведущие, ничем 
не оправдываемые…
Сознательно и разумно делать добро я могу только тогда, когда верю в 
добро, в его объективное, самостоятельное значение в мире, т.е., другими 
словами, верю в нравственный порядок, в Провидение, в Бога. Эта вера логически 
первее всех положительных религиозных воззрений и установлений, равно как и 
метафизических учений, и она в этом смысле составляет то, что называется 
естественною религией… 
Психологически, т.е. как субъективное состояние, основное религиозное 
отношение проявляется в чувстве благоговения, или, точнее, благоговейной 
любви. Это чувство необходимо содержит в себе: 1) самоосуждение того, кто его 
испытывает, или неодобрение им его наличной действительности; 2) 
положительное ощущение высшего идеала как другой действительности или как 
истинно сущего, - благоговеть перед заведомым вымыслом или собственною 
фантазией психологически невозможно; 3) стремление к действительной 
перемене себя и своей действительности в смысле приближения к высшему 
совершенству, - без этого стремления религиозное чувство превращается в 

278
отвлеченную мысль. Напротив того, действительное стремление к божеству есть 
уже начало соединения с Ним… 
Религиозное чувство, выраженное в форме повелительного наклонения 
(категорический императив), говорит нам не только желай совершенства, а будь 
совершен. А это значит: не только имей добрую волю, будь честен, добронравен и 
добродетелен, а еще - будь безболезненным, будь бессмертным, нетленным, да и 
не это только, а еще - сделай так, чтобы все твои ближние, ставши нравственно-
совершенными, вместе с тем были безболезненны, бессмертны и нетленны в 
телах своих… 
Человек дорог Богу не как страдательное орудие Его воли - таких орудий 
довольно и в мире физическом, - а как добровольный союзник и соучастник Его 
всемирного дела. Это соучастие человеческое непременно входит в самую цель 
Божьего действия в мире, ибо если бы эта цель мыслима была без деятельности 
человека, то она была бы уже от века достигнута, так как в самом Боге не может 
быть никакого процесса совершенствования, а одна вечная и неизменная полнота 
всех благ… 
Во всем, что существует, мы должны признавать возможность (потенцию) 
добра и способствовать к тому, чтобы эта возможность стала действительностью. 
Прямая возможность совершенного добра дана в существах разумно-свободных, 
каковы мы сами. Признавая за собою безусловное значение в силу присущего нам 
сознания абсолютного идеала (образ Божий) и стремления вполне осуществить 
его (подобие Божие), мы по справедливости должны признать то же самое и за 
всеми другими и свою обязанность совершенствования понимать не только как 
задачу личной жизни, но и как нераздельную часть всемирно-исторического 
делания. 
Итак, мы можем дать безусловному началу нравственности следующее 
полное выражение: 
В совершенном внутреннем согласии с высшею волею, признавая за всеми 
другими безусловное значение, или ценность, поскольку и в них есть образ и 
подобие Божие, принимай возможно полное участие в деле своего и общего 
совершенствования ради окончательного откровения Царства Божия в мире. 
Семен Людвигович Франк «Свет во тьме».
Задача совершенствования есть в известном смысле основная задача и, 
можно сказать, само существо христианской жизни; ибо сказано: "Будьте 
совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный", и в этом завете суммированы 
все заповеди Христова откровения. Стремление к совершенствованию, 
неустанная 
внутренняя 
работа 
совершенствования 
есть 
необходимый 
определяющий признак духовной жизни как таковой… 
Заповедь совершенствования совпадает с заповедью развития в себе 
благодатных сил любви. А сила любви, по самому своему существу будучи неким 
излучением вовне, конкретно выражается в нравственной активности, в любовной 
деятельности на благо ближнего, в излиянии добра в мир. Нравственная 
активность в мире, этот общий императив заповеди любви, совпадает, таким 
образом, с задачей совершенствования мира в самом широком и общем смысле 
этого понятия. 
Но, чтобы ориентироваться в проблеме совершенствования мира, как 
задачи христианской активности, мы должны отчетливо различать разные смыслы 
понятия совершенствования мира. Первое и самое существенное различие, 
которое мы должны во избежание недоразумений отчетливо воспринять, есть 
различие между задачей совершенствования мира и жизни, как неустанного 
восполнения его недостатков, борьбы с грехом, удовлетворения человеческих 
нужд, утоления страданий - совершенно независимо от мысли об абсолютном 

279
улучшении состояния мира и повышения уровня его бытия - и самой этой задачей 
абсолютного совершенствования мира в смысле увеличения абсолютного 
количества добра в нем, как умышленно поставленной цели нашей активности. И 
здесь надо сказать: основная, общая и неустанная задача христианской 
нравственной активности в мире есть, бесспорно, задача совершенствования 
мира в первом из этих двух смыслов. Христианская нравственная установка 
ставит себе только одну умышленную цель: творить добро, вливать в мир силу 
добра и столь же неустанно бороться с грехом, злом, неустройством мира, с 
действующими в нем силами разрушения. Христианское сознание конкретно 
весьма мало озабочено тем, будет ли завтрашний день фактически лучше 
сегодняшнего, или следующий век - лучше предыдущего; эту заботу оно 
предоставляет промыслу Божию… 
Значительная, наибольшая часть человеческой активности направлена на 
простое поддержание жизни на раз достигнутом уровне… Нужна огромная и 
напряженная энергия, чтобы поддерживать жизнь в стационарном состоянии, т.е. 
на прежнем уровне. То же применимо, конечно, и ко всем областям человеческой 
культуры: нужны настойчивые усилия, чтобы в смене поколений не растерять 
накопленный запас знаний, нравственных навыков, чтобы не понизить 
достигнутого общего уровня жизни. Но политический опыт нашего времени учит, 
сверх того, что нужна напряженная энергия, чтобы оградить раз достигнутый 
запас и уровень культуры от могущественных сил, направленных на прямое их 
разрушение. Всякое дальнейшее обогащение, всякий «прогресс» есть лишь 
добавочное приобретение, которое может и - согласно нашей мечте, нашим 
желаниям - должно наслаиваться на это сохранение уже имеющегося, но которое 
отнюдь не обеспечено и не может быть единственной целью нашей активности. 
Как бы часто консерватизм ни вырождался в эгоистические стремления 
господствующих классов оградить свои привилегии, свое исключительное 
пользование высшим уровнем жизни, от стремления более широких слоев в нем 
соучаствовать, - по своей идее «консерватизм» - задача поддержания и охраны 
накопленного в прошлом материального и духовного достояния, спасения его от 
постоянно угрожающей ему гибели - есть одна из неустранимых задач 
человеческого духа - по меньшей мере столь же насущно необходимая, как и 
стремление к «прогрессу», к дальнейшему совершенствованию жизни. Обе эти 
задачи часто и даже по большей части сталкиваются и соперничают между собой, 
находятся в отношении и взаимного конфликта; но это происходит только тогда, 
когда они поставлены в неправильной форме, когда искажен основной их 
замысел. Ибо, по существу, всякий прогресс не только, как указано, наслаивается 
на сохранение уже достигнутого, - нельзя возводить новый этаж дома через 
разрушение его фундамента, - но и сам творится силами, накопленными в 
прошлом. Как, по мудрой мысли Дизраэли, свобода обеспечивается только 
традицией, так и вообще всякое успешное и прочное творчество нового всецело 
определено устойчивостью здоровых сил общественного организма, твердо 
укорененного в родной, привычной, старой почве. Более того, обе задачи не 
только согласимы и связаны между собой, но и имеют в своей основе и 
тождественную природу.

жүктеу/скачать 2,57 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: