М. Мэнсон. «Всё хреново»
10
их механически распределяли по недавно отстроенным «душевым», где травили газом, а тела
после сжигали в крематории.
Отчеты Пилецкого наполнились ужасом и яростью. Здесь каждый день убивают десятки
тысяч людей. Счет жертвам уже, возможно, идет на миллионы. Он умолял, чтобы Тайная поль-
ская армия освободила лагерь немедленно. А если не может, то хотя бы разбомбила его. Лишь
бы уничтожили, бога ради, эти газовые камеры. Хоть так.
Тайная польская армия получила его донесения, но решила, что он сгущает краски. Ну
не может быть, чтобы все было настолько ужасно. Так не бывает.
Пилецкий стал первым, кто рассказал миру о холокосте. Его сведения были переданы
сначала различным группам сопротивления в Польше, а затем польскому правительству в
изгнании, которое находилось в Великобритании и представило отчеты Пилецкого командо-
ванию союзных войск в Лондоне. В итоге эти данные дошли аж до Эйзенхауэра и Черчилля.
Но оба они тоже решили, что Пилецкий, должно быть, преувеличивает.
В 1943 г. Пилецкий понял, что его надеждам на бунт и освобождение заключенных не
суждено сбыться: Тайная польская армия не придет на помощь. Американцы и британцы тоже.
И, скорее всего, если кто и придет, это будет СССР – худший из всех вариантов. Пилецкий
решил, что оставаться в лагере слишком рискованно. Пора бежать.
Конечно, в его исполнении и побег из Аушвица кажется плевым делом. Он притворился
больным и добился, чтобы его отправили в тюремную больницу. Там он соврал врачам насчет
того, в какую рабочую группу его нужно вернуть, сказав, что должен выйти в ночную смену в
пекарне, что у границы лагеря, возле реки. После осмотра он направился в пекарню, где «про-
должил» работать до двух часов ночи, когда была выпечена последняя партия хлеба. А дальше
оставалось всего-то перерезать телефонный провод, тихонько взломать дверь черного хода,
незаметно для охраны переодеться в ворованную штатскую одежду, пробежать под пулями
милю до реки и отыскать путь к цивилизации, ориентируясь по звездам.
Сегодня нам нередко кажется, что мы живем в какой-то жопе. Конечно, не в такой жопе,
как при нацистах и холокосте (даже и близко нет), но все же.
Истории таких людей, как Пилецкий, вдохновляют нас. Дают нам надежду. Заставляют
нас сказать себе: «Черт, раньше все было
Достарыңызбен бөлісу: