ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Ломоносов М. В.
Сочинения: в 8 т. Т. 2. С. 311 (вторая пагинация). 87 Морозов А. А. Михаил Васильевич Ломоносов. С. 46. И.-Г. Бока 88 ) он делал прямо по должности, выполняя придворные свои обязанности как член Санкт-Петербургской Императорской ака- демии наук. Однако, во-первых, торжественные оды все-таки плод свободного вдохновения, а не результат исполнения служебного дол- га. Уже Г. П. Блок в преамбуле к комментариям поэтических сочине- ний М. В. Ломоносова (том 7 полного собрания сочинений) указал на то, что, вопреки распространенному представлению, «российский Пин- дар» создавал большинство торжественных своих од по собственной инициативе; об этом свидетельствует их издание за ломоносовский счет, а не на казенные деньги — факт весьма знаменательный. Об этом же пишет и Н. Ю. Алексеева, справедливо замечая, что «оды написа- ны Ломоносовым по его доброй воле, а не по заказу» 89 . Во-вторых (и это обстоятельство представляется более весомым), в торжествен- ных одах Ломоносов выходил далеко за пределы придворной панеги- рической культуры. При наличии большого числа тематических и образно-стилистических перекличек с надписями ломоносовские оды по поэтическому своему содержанию несоизмеримо шире и глубже; они в конечном счете трактуют не события дворцовой жизни, но ка- саются самых насущных проблем национального бытия. В своих одах Ломоносов становится подлинно общественным поэтом, озабоченным исторической судьбой нации — именно и только ей. Он «не столько мыслил» в них «образами», сколько «образом» — одним, единствен- ным — России» 90 — данные слова Н. Я. Берковского, адресованные к русским классическим авторам в целом, к Ломоносову особенно применимы. Одическая поэзия и ставит Ломоносова в ряд крупнейших русских национальных (в значении — думающих об исторических путях России) поэтов — наряду с А. С. Пушкиным, Н. А. Некрасовым, А. А. Блоком, А. А. Ахматовой. Кстати, в оде с наибольшей отчетли- востью проявилась и историческая продуктивность поэтического его гения 91 : недаром столь тонкие ценители русского слова, как Л. В. Пум- 88 Иоганн-Георг Бок (1698–1762), «профессор поэзии» Кенигсбергского универси- тета и его ректор во время оккупации Восточной Пруссии русскими войсками в ходе Семилетней войны, не был академическим поэтом в точном смысле, однако принадлежал к той же культурно-социальной группе, что и петербургские немцы, так что перевод его оды 1758 г. на день коронации Елизаветы Петровны вполне можно поставить в один ряд с другими ломоносовскими переводами немецких панегирических од. Кстати, после своей оды И.-Г. Бок был принят почетным членом в Санкт-Петербургскую Академию наук, так что и формально стал академическим поэтом. 89 Алексеева Н. Ю. Русская ода. С. 176. 90 Берковский Н. Я. Мир, создаваемый литературой. М., 1989. С. 331. 91 Несмотря на определенное воздействие на последующую поэзию и другие раз- рабатываемые им жанры. 452 453 пянский и А. В. Чичерин, указывая на «чисто пушкинские» поэтиче- ские обороты, нередко возникающие под пером Ломоносова, приво- дили соответствующие примеры едва ли не исключительно из ломо- носовских од. V. Итак, центральным нервом художественного мира М. В. Ло- . Итак, центральным нервом художественного мира М. В. Ло- моносова является — без всяких сомнений — ода. Уже это требует проявить к ней особенное внимание. Кроме того, в истории всего одического жанра Ломоносову принадлежит исключительная по влиятельности роль: он оказался подлинным создателем оды в Рос- сии, определив к тому же дальнейшую ее историю. Причем, говоря о ломоносовской оде, надо все время держать в сознании две ее ипостаси (конечно, не разделенные непреодолимой границей, но принципиально различные по тематике, композиции, функциям): оду торжественную и оду духовную. Начнем с первой. Ломоносов не был первым русским панегирическим одописцем. К тому моменту, когда он обратился к данному жанру, ода обладала уже в русской поэтической теории и практике некоторой историей. Выше, при рассмотрении творческих исканий А. Д. Кантемира и В. К. Тредиаковского, уже заходил разговор о первых этапах раз- вития русской торжественной оды. Нельзя не согласиться с Н. Ю. Алек- сеевой, указавшей на альтернативы этого развития, связанные с пе- реориентацией традиции с горацианской на пиндарическую. Такая переориентация — как тоже уже отмечалось — происходила на фоне и под непосредственным воздействием реформы русского стиха. В этом процессе — одном из важнейших в историческом движении словесности XVIII столетия — Ломоносову принадлежит, возможно, самая значительная роль. Именно его усилиями пиндарическая ода заняла в высшем регистре литературной культуры доминирующее положение и стала определять (во всяком случае, до явления Дер- жавина) магистральный сюжет русской высокой поэзии. К Горацию (одному из главных, если не главному вообще лите- ратурному авторитету Антиоха Кантемира, очень значимому и для В. К. Тредиаковского) Ломоносов был скорее равнодушен. Правда, он перевел 30-ю оду 3-й книги («E�egi monumentum…») — очевид- E�egi monumentum…») — очевид- monumentum…») — очевид- monumentum…») — очевид- …») — очевид- но, самое известное и совсем по-особому прозвучавшее в нашей литературе сочинение Горация, и перевел с предельной для своей эпохи глубиной проникновения в подлинник 92 , но наследие сабин- 92 Весьма показательно в данном отношении то, что Л. В. Пумпянский в статье «Об оде А. Пушкина „Памятник“» рассматривает ломоносовский перевод как полноценный эквивалент латинского подлинника; в латинской же поэзии (как, впрочем, и во многом другом) Пумпянский не просто был осведомлен — он ее хорошо чувствовал. ского поэта его, видимо, не затрагивало. В собственном поэтическом творчестве от горацианства (и в тематическом, и в композиционно- стилистическом его регистрах) Ломоносов был весьма далек. Свои оды он строил на иных — пиндарических — основаниях. Правда, и здесь у Ломоносова был предшественник (тот же, что и во многих других его начинаниях) — Тредиаковский. В своих жанровых поис- ках 1730-х гг. воплотившихся в «Оде торжественной о сдаче города Гданска…» (1734), Тредиаковский, опираясь на немецкие оды Г.-В.-Фр. Юнгера, органично усвоил (вначале — в силлабической системе стихосложения) как форму пиндарической оды (прежде все- го ее строфическое членение и синтаксическую организацию), так и внутренний пафос, пронизывающий ее «пиитический восторг». Однако, не умаляя заслуг Тредиаковского, все же следует сказать, что под пером Ломоносова вроде бы уже созданный на русской почве жанр обретает новое — и подлинное — рождение. Нет никаких со- мнений в успехе одического предприятия Тредиаковского (более того, можно даже удивляться тому, какого он достиг «успеха в овладении одической интонацией и подлинной одической энергией» 93 ), но тем не менее русская одическая традиция окончательно и бесповоротно определилась лишь после торжественных од Ломоносова — причем определилась в исторической своей плодотворности 94 . Недаром при всех своих достоинствах «гданская» ода Тредиаковского очень быстро перешла в разряд литературных окаменелостей, в то время как «хо- тинская» ода Ломоносова («Ода блаженныя памяти государыне им- ператрице Анне Иоанновне на победу над турками и татарами и на взятие Хотина 1739 года» — первая его торжественная ода) вся устремлена в будущее, в ней «поражает „исторический резонанс“ каждого стиха, почти каждый звучит по-пушкински» 95 . С 1739 по 1764 г. (а одическое творчество Ломоносова как раз и охватывает это 25-летие, четверть века) он написал 20 панегирических од (не считая переводных), причем обращение к торжественной оде не было таким уж регулярным, как иногда полагают: периоды актив- ности сменялись паузами, между одами возникали достаточно зна- 93 жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|