Так и во всяком другом случае. Везде надо отрывать себя от
страстного и преклонять на святое, Богоугодное. И в этом-то и состоит
внутренняя брань, производимая самопринуждением и самопротивлением,
как бы двумя руками. Болезненна она, но спасительна (
еп. Феофан.
Внутренняя жизнь (из слов еп. Феофана к Тамбовской и Владимирской
пастве, 1854–1866 гг.). Изд. 2-е. М. 1899, стр. 62–63
). Болезненна потому,
что у обратившегося «грех возненавиден в духе, но тело и душа
сочувствуют ому, льнут к нему, потому что облечены (еще) страстями.
Добро или воля Божия возлюблены в духе, но тело и душа не сочувствуют
ему, отвращаются от него, или если и нет этого, не умеют делать его» (
еп.
Феофан. Путь ко спасению, стр. 190
).
С
другой
стороны,
необходимость
самопротивления
и
самопринуждения обуславливается еще и тем, что окружающая среда, в
которой христианин призван и должен осуществлять свое решение
служить самоотверженно Богу, не только не благоприятствует раскрытию
и укреплению принципа самоотверженной любви к Богу, но, напротив,
возбуждает, поддерживает и питает прямо противоположное начало –
себялюбие, от которого человек в глубине души отрекся и отвергнулся.
Вокруг человека окружающая жизнь руководится началом самозамкнутого
эгоизма и расчетливого практицизма. «Мир во зле лежит» (Ин. 5:19).
«Мир – это совокупность обычаев и нравов, пропитанных греховным
страстным началом, которые есть ни что иное, как «ходячие страсти»
(
Достарыңызбен бөлісу: