Книга адресована всем, кто заинтересован в разобла

«обманываемые» не просят ввести их в за-
блуждение и «умалчивающие» действуют
умышленно, без предварительного уведомле-
ния о своем намерении скрыть некие факты.
Информация утаивается умышленно, с наме-
рением, а не случайно. Но бывают и исключе-
ния — умолчание нельзя назвать ложью, ес-
ли существует определенная предваритель-
ная договоренность на этот счет. Например, в
случае, если муж и жена согласны на свобод-
ный брак, то есть на возможность не откры-
вать свои измены до тех пор, пока об этом не
спрашивается прямо, умолчание о свиданиях
в мотеле не будет ложью. Или если пациент
заранее просит врача не сообщать плохих но-
востей о своем здоровье, умолчание также не
будет ложью. Однако по закону подозревае-
мый имеет право на конфиденциальную бе-
седу с адвокатом, и умолчание о нарушении
этого права в любом случае является ложью.
Зачастую, если есть возможность выбора
формы
лжи, обманывающие предпочитают
умолчание. Это более выгодно. Да и смолчать
обычно легче, чем явно обмануть, так как для
этого ничего не надо делать, в то время как

при искажении без хорошо разработанной
«легенды» всегда есть шанс оказаться уличен-
ным. Авраам Линкольн говорил, что у него
недостаточно хорошая память, чтобы лгать.
Если врач обманывает больного с целью
скрыть смертельный исход болезни послед-
него, он должен очень хорошо запомнить все,
что на этот счет сказал ему, дабы нескольки-
ми днями позже не впасть в противоречия.
Умолчание предпочитают еще и потому,
что оно менее предосудительно, чем искаже-
ние. Оно пассивно, а не активно. К тому же
хотя и то и другое может в равной мере по-
вредить жертве обмана, чувство вины, испы-
тываемое лжецом в случае умолчания, гораз-
до меньше[22].
Лжец может успокаивать себя мыслью,
что жертва знает об обмане и просто не хочет
смотреть правде в глаза. Он может думать,
например, так: «Моя жена должна знать, что
я ей изменяю, потому что она никогда не
спрашивает меня о том, где я пропадаю вече-
рами. Я ведь не обманываю ее, а просто про-
являю осторожность из доброты к ней. Я
предпочитаю не унижать ее и не вынуждаю

знать о моих изменах».
Кроме того, умолчание всегда легче оправ-
дать в случае раскрытия правды. 0бманщик
может сказать, что сам ничего не знал, или
забыл, или намеревался отрыться позже и
т. д. Когда человек, дав присягу, начинает
свои показания словами «Если мне не изме-
няет память…» — он тем самым обеспечивает
себе лазейку для оправдания: вдруг позже об-
наружится, что он чего-то не рассказал. В
этом случае нет необходимости постоянно
помнить придуманное, умышленно удержи-
ваясь на грани между искажением и сокры-
тием истины (что происходит, когда лжец
больше не может просто не говорить; вопрос
задан — вызов брошен). Сославшись на за-
бывчивость, можно и вообще избежать необ-
ходимости помнить выдуманную историю;
достаточно лишь помнить о своей плохой па-
мяти. И если правда вдруг выплывет наружу,
лжец всегда сможет заявить, что и не соби-
рался никого обманывать, самого подвела па-
мять.
События, связанные с Уотергейтским де-
лом, из-за которого президент Никсон лишил-

ся своего поста, превосходно иллюстрируют
использование стратегии «забывчивости».
Сначала, по мере все большего усиления до-
казательств причастности к этому делу, были
вынуждены выйти в отставку помощники
президента Г.Р.Халдеман и Дж. Эрлихман.
Давление на Никсона продолжало расти, и
место Халдемана занял Александр Хэйг. «Не
прошло и месяца с тех пор, как Хэйг вернулся
в Белый дом, а уже 4 июня 1973 года они с
Никсоном обсуждали возможный ответ на се-
рьезные обвинения, выдвинутые в адрес пре-
зидента Джоном Дином, бывшим советником
Белого дома. В магнитофонной записи их бе-
седы, ставшей известной благодаря расследо-
ванию в порядке импичмента, Хэйг предло-
жил Никсону сослаться на невозможность
вспомнить все детали и таким образом вы-
крутиться из ситуации» [23].
Однако сослаться на «забывчивость» мож-
но далеко не всегда. Врач, у которого спраши-
вают о результатах анализов, не может ссы-
латься на то, что не помнит их, так же как и
полицейский, когда обвиняемый интересует-
ся, нет ли в комнате подслушивающей аппа-

ратуры. На забывчивость можно ссылаться
только в незначительных делах или по пово-
ду событий, произошедших достаточно дав-
но. В случае же, например, экстраординарных
событий, о которых люди обычно помнят всю
жизнь, не может быть и речи ни о каких
оправданиях забывчивостью.
Но лжец теряет возможность ограничить-
ся только умолчанием в том случае, если
жертва обмана бросает ему вызов. Например,
если жена спрашивает у мужа, почему ни-
как не может найти его во время обеда, он
вынужден, дабы сохранить в тайне свою ин-
трижку, что-нибудь солгать. Конечно же, да-
же самый обычный вопрос: «Как прошел
день?» уже подразумевает просьбу о сообще-
нии каких-либо сведений. Однако муж может
упомянуть другие дела и продолжать умалчи-
вать о свидании до тех пор, пока прямо по-
ставленный вопрос не заставит его выбрать
между правдой и ложью.
В некоторых случаях приходится лгать с
самого начала, поскольку одного молчания
недостаточно. Мэри, пациентка психиатриче-
ской клиники, не только должна была скры-

вать свое отчаяние и план самоубийства, но
и симулировать хорошее самочувствие, а
также желание провести выходные в кругу
семьи. При приеме на работу простого умол-
чания также недостаточно, если есть необхо-
димость ввести администрацию в заблужде-
ние относительно своего предыдущего опыта
работы по предлагаемой специальности. Кро-
ме необходимости скрыть неопытность, необ-
ходимо еще и сфабриковать подходящий по-
служной список. Для того чтобы избежать
скучной вечеринки, не обидев при этом хозя-
ев, нежелательно ссылаться на то, что вам
больше нравится вечер, проведенный дома у
телевизора, лучше изобрести какой-нибудь
благовидный предлог вроде срочного и важ-
ного делового свидания, проблемы с няней,
которая не может остаться с детьми, или че-
го-нибудь в этом духе.
Необходимость прибегнуть к прямому ис-
кажению действительности может возник-
нуть и в том случае, если лжеца явно улича-
ют в том, что он что-то недоговаривает. Такой
обман особенно необходим при сокрытии
эмоций. И если мимолетное чувство скрыть

легко, то с эмоциями, нахлынувшими внезап-
но, особенно если они достаточно сильны, де-
ло обстоит гораздо сложнее. Кроме того, ужас
скрыть сложнее, чем беспокойство, а гнев —
сложнее, чем досаду. Чем сильнее чувство,
тем больше вероятность, что какие-то его
признаки могут проявиться, несмотря на все
попытки скрыть это. Одним из способов со-
крытия переживаемых чувств является ими-
тация эмоций, не испытываемых на самом
деле. И порой такая имитация действительно
помогает скрыть истинные чувства.
Сцена из романа Джона Апдайка «Давай
поженимся» является превосходной иллю-
страцией этого и многих других, описанных
мною явлений. Муж случайно услышал разго-
вор Руфи с любовником. По сюжету романа до
этого эпизода Руфи давалось скрывать свою
измену, не говоря неправды, но теперь, в от-
вет на прямой вопрос мужа, она вынуждена
солгать; целью ее лжи является необходи-
мость утаить от мужа свою измену. Кроме то-
го, на этом примере хорошо видно, как есте-
ственно вплетаются в обман эмоции и как
они увеличивают трудность сокрытия прав-

ды.
«Джерри [муж Руфи] напугал ее, услышав

жүктеу/скачать 2,32 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: