Алексеев П. В. Социальная философия

проявления сущностных способностей человека. Но и это понимание 
требует уточнения. Человек, как известно, со времени существования 
родоплеменной общности был чужд природным силам и находился под 
их гнетом, не имея возможности сколь-нибудь существенно влиять на 
них (да и до сих пор человек оказывается беспомощным перед 
землетрясениями, наводнениями, торнадо, не говоря уже о воздействии 
на него солнечной активности). Чуждость еще не означает 
отчужденности в философско-социальном плане, хотя и может быть с 
ней связана в случае негативного воздействия человеческой 
деятельности на природу и соответствующих экологических бумерангов 
на все человечество.
Отчуждение - это превращение результатов человеческой деятельности, 
а также человеческих свойств и способностей в нечто чуждое ему и 
господствующее над ним.
Одним из первых философов, обративших внимание на феномен 
отчуждения, был английский философ Т. Гоббс. Он обосновал взгляд на 
государство как на результат деятельности людей, согласившихся на его 
учреждение, но это государство отняло у людей все права, кроме, быть 
может, права на жизнь, стало им чуждым,
202
подавляющим их творческие способности. С его точки зрения, до 
возникновения государства люди находились в состоянии "войны всех 
против всех" ("bellum omnium contra omnes"). Человек, с одной стороны, 
злобен (хуже, чем зверь), эгоистичен, завистлив, недоверчив по 
отношению к иным людям, соперничает с ними, жаждет славы, власти 
над людьми и т.п. С другой стороны, страх одиночества, страх смерти, 
способность размышлять, что ему выгоднее, а что нет (т. е. наличие 
разума), являются основой второй тенденции в его природе - тенденции 
к солидарности, соглашению. Угроза всем погибнуть в войне всех против 
всех вынуждает разум в конце концов прийти к заключению, что нужно 
искать согласие на путях отказа от своих прав. "Такое отречение, или 
отчуждение, - отмечает Т. Гоббс, - является добровольным актом, а 
целью добровольного акта всякого человека является какое-нибудь 
благо для себя" [1]. "Мотивом и целью при отречении от права, или 
отчуждении его, является гарантия безопасности человеческой 
личности... Взаимное перенесение права есть то, что люди называют 

договором" [2]. На этой основе и возникает государство, или Суверен, 
Левиафан. Оно имеет перед собой подданных, лишенных почти всех 
прав. Все права отдельных людей, за исключением права на сохранение 
собственной жизни (да и их жизнями оно может распорядиться в случае 
войн и других обстоятельств), переданы Суверену, в силу чего только 
одна его воля может выражать волю и мнение всего общества. 
Отдельный человек отныне не может считать свое мнение правильным 
или неправильным, не может судить о справедливом и несправедливом. 
Свобода отдельного человека - только в свободе Суверена. Если 
нарушается свобода Суверена, то он вправе принять меры принуждения 
и силой положить конец "анархии". Суверен может выступать в форме 
абсолютной монархии, аристократического государства или демократии. 
Т. Гоббс считает наилучшей формой государства абсолютную монархию, 
а из демократии - демократическую диктатуру (по сути, он обосновывал 
важность тоталитаризма). Он полагал, что любая диктатура - лучше, чем 
догосударственное состояние: "Верховная власть независимо от того, 
принадлежит ли она одному человеку, как в монархиях, или собранию 
людей, как в народных и аристократических государствах, так обширна, 
как только это можно себе представить. И хотя люди могут воображать, 
что такая неограниченная власть должна вести ко многим дурным 
последствиям, однако отсутствие таковой власти, а именно 
беспрестанная война всех против всех, ведет к значительно худшим 
последствиям" [3]. С точки зрения
203
Т. Гоббса, подданным следует безропотно подчиняться прихотям и 
своеволию властителей. Таким образом, Левиафан (или государство в 
любой его форме) сосредоточивает в себе все права подданных, 
уравнивает людей между собой, становится чуждым индивидуальным 
интересам и обладает исключительным правом распоряжаться их 
судьбами. То, что было создано людьми, обращается против них же, во 
всяком случае, становится чуждым людям.
1 Гоббс Т. Избранные произведения. В 2 т. М., 1965. Т. 2. С. 158.
2 Там же. С. 159.
3 Там же. С. 230.

Примерно через столетие после трактата Т. Гоббса "Левиафан, или 
Материя, форма и власть государства церковного и гражданского" (1651) 
вышла в свет работа французского философа Ж.-Ж. Руссо "Об 
общественном договоре, или Принципы политического права" (1762). В 
отличие от Т. Гоббса Ж.-Ж. Руссо считал, что в "естественном состоянии" 
человечества не было войны всех против всех; не конфликтность стала 
причиной общественного договора; гармоничные отношения между 
людьми были нарушены имущественным неравенством, что и вызвало 
необходимость в таком договоре. Подлинный суверен - народ, но его 
права, частично переданные государству, были использованы во вред 
ему. Во многих странах государство стало нарушать волю народа, 
выраженную в договоре, и содействовать неограниченному господству 
частной собственности в обществе. Стала расти тенденция к 
политическому деспотизму. Именно деспотическое устройство 
государства оказалось чуждым человеку и негативно воздействующим на 
его способности, его ум, нравственность. Народ, как утверждал Ж.-Ж. 
Руссо, имеет право на революционное свержение деспотической власти. 
Результатом такой революции может стать всеобщее имущественное 
равенство и непосредственная демократия, являющиеся основой 
заключения подлинного общественного договора и устранения 
отчужденности государства от народа.
Немецкий поэт и философ Ф. Шиллер (1759-1805) одним из первых 
обратился к анализу отчуждения, имеющего причиной разделение труда. 
Его исходная позиция состояла в утверждении, что природа человека 
изначально целостна и заключает в потенции самые разнообразные 
способности; реализуя лишь некоторые из них, человек не обретает 
подлинного счастья; ощущение же неполноты самореализации (если, 
конечно, он способен осознать это) делает его несчастным. Разделение 
общественного труда духовно калечит человека. Будучи вечно 
прикованным к отдельному малому кусочку целого, указывает Ф. 
Шиллер, сам человек становится куском. Слыша вечно однообразный 
шум колеса, которое он приводит в движение, человек не способен 
развить гармонии своего существа, и вместо того чтобы выразить 
человечность своей природы, он становится отпечатком своего занятия. 
Отмечая расколотость человека, его способностей и корни этого - в 

жүктеу/скачать 1,12 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: