и мощными мышцами. Я написала президенту. Я написала Майклу
Джордану. Я написала всем, кто, как мне казалось, мог бы нам помочь. Но
никто не откликнулся.
Тогда я решила, что должна все сделать сама.
Пока я дождусь приезда
известного человека, я сама могу сделать то, чего жду от него. Я могу
выступать в школах и клубах и уговаривать детей не садиться в чужие
машины и не общаться с посторонними людьми.
Я делала это почти четыре года. Я знала, что поступаю правильно, но
это не избавляло меня от боли. Мое сердце все еще ныло. Я даже не
понимала, что со мной происходит. Все казалось серым. Все – деревья,
трава, небо. Я жила в сером мире. Я стала абсолютно бесчувственной. Я не
верила, что в окружающем меня мире есть любовь.
Точно помню тот момент, когда в мою жизнь вернулся цвет.
Я ехала по улице. Голова была такой тяжелой, что я с трудом
удерживала ее. Я остановилась на светофоре и
откинулась на спинку
кресла. Посмотрев налево, я увидела ветхий дом, в котором жилье
предоставлялось малоимущим семьям. Двор был очень грязным, но в
центре росло дерево, а вокруг была устроена клумба.
Какое необычное
зрелище! Кто посадил цветы в этом грязном дворе, где нет даже травы?
Какие яркие цветы, желтые, красные…
«О боже! – подумала я. – Я снова
вижу цвет!»
Я заплакала. Человек, который решил нарушить атмосферу тоски и
отчаяния,
царящую в грязном дворе, испытывал истинную любовь – ведь
он посадил эти цветы. И осознание этого изменило мою жизнь. Ко мне
вернулся цвет. Я снова почувствовала себя живой.
И я начала работать более активно. Теперь я говорила не только о
защите детей. Я решила найти людей, которые испытывают такую же
безнадежность, как и я. Я хотела сказать им: «Вы сможете это преодолеть!
Вы сможете вернуть себе жизнь!»
И тогда я создала группу поддержки женщин. Мы возвращали людей к
жизни и вселяли надежду в тех, кто давно ее утратил. Многие участницы
нашей группы потеряли детей, как я. Мы помогали друг другу исцелиться
– и в процессе вновь обретали давно забытые цели и мечты.
Я не прекращала и своей работы по защите детей. Со временем мне
стало ясно, что решить проблему можно, лишь вернувшись к ее источнику
– то есть к тем людям, которые нападают на детей.
Примерно через шесть лет после смерти
Глории я стала выступать в
тюрьмах перед заключенными. Я не осуждала их. Я знала, что это
бесполезно. Я пыталась достучаться до их сердец, помочь им стать лучше.
Я хотела, чтобы они обрели любовь во мраке. Я хотела вернуть цвет в их
серый мир.
И сегодня, спустя двадцать лет, я продолжаю выступать в тюрьмах. И
всегда начинаю со слов: «Я пришла сказать вам следующее: вы – герои».
После этих слов в залах воцаряется мертвая тишина.
Поняв, что мне удалось привлечь внимание этих людей, я говорю: «В
каждом из вас живет герой – вам нужно только избавиться от всего
лишнего».
Я говорю этим людям: «Вы не насильники. Не убийцы. Это всего
лишь маскировка, под которой скрываются истинные герои. Вы должны
избавиться от того, что мешает вам стать теми,
кем вы рождены, стать
настоящими людьми». Я напоминаю им о том, как Кларк Кент избавился
от своего костюма, чтобы стать Суперменом.
Заключенные не раз говорили мне, что я возвращаю им надежду. Я
молюсь, чтобы эта надежда привела их к любви. Если вспомнить мое
путешествие от отчаяния к тому, кем я стала сегодня, то можно с
уверенностью сказать: меня спасла любовь. С момента смерти моей дочери
я
лишь переставляла ноги, пока передо мной не открылся путь любви. Я
увидела вокруг себя любовь – даже в самых неожиданных местах – и
помогла другим тоже увидеть ее.
Самое глубокое впечатление в истории Ивонны на меня произвела та
ее часть, где она стояла в комнате с заключенными, насильниками и
убийцами, людьми, подобными тому, кто убил ее дочь, и смогла сказать
им, что они герои. Любовь, живущая в ней, пробудила любовь в них.
Только самые открытые сердце и разум способны на такую абсолютную
любовь в подобной ситуации. Но все мы
можем использовать историю
Ивонны. Для того чтобы увидеть под маскировкой настоящую любовь,
нужно отказаться от предубежденности в отношении к людям.
Достарыңызбен бөлісу: