Асфендияров 2-том indd

163
III
Свобода! Ага-Аббас видит возбужденные, радостные лица. 
Видит чиновников, офицеров (как он их ненавидел и боялся!) с 
красными кокардами и бантами на гру ди. Свобода!..
Сеид-Абуль-Касим в экстазе обнимает Ага-Аббаса! Сбывают-
ся предсказания Бехауллы! Отцы насилия и беззакония получают 
должное возмездие! Еще один шаг к светлому Дому справедли-
вости, еще одно цар ство насилия исчезло!
Профессор философии в наивном, детском восторге:
– Наконец свобода! Наконец мы освободились от полицейско-
го сапога! Князь Львов
210
, Милюков, Набоков
211
, Родичев
212
. Какие 
великие люди, какие великие имена! Помню Родичева, хорошо 
знаю его. Его речь в третьей думе в свое время вызвала бурю вос-
торга в одной части и бурю негодования в другой, реакци онной 
части думы. Как смело и хорошо было ска зано: «то, что старшее 
поколение назвало «муравьевским воротником», наши потомки 
быть может назовут «столыпинским галстуком»!..
Героем дня был председатель Совета рабочих и солдатских 
депутатов Фейгин. Присяжный поверен ный, мобилизованный, но 
по льготе не попавший на фронт, он гордился знанием местного 
края, хотя знания эти ограничивались лишь парой десятков слов 
да несколькими бытовыми сведениями, полученными от знакомс-
тва с верхними слоями местного населения.
Выдвинулся Фейгин своей исторической фразой при аресте ге-
нерал-губернатора края: «революцион ный народ отрешает вас от 
занимаемого поста, генерал». Фейгин – любимец солдат и рабо-
чих. Он – за поддержку Временного правительства, за революцион-
ную демократию, за Керенского
213
, Чхеидзе
214
, Чернова
215
, Цере-
телли
216
.
Но в пестром восточном городе народ молчит. Среди него хо-
дят темные слухи: белый царь лишился трона, наступила свобода. 
Что дальше будет, конечно, знают ученые люди. Подождем, узна-
ем, что они скажут. А в груди – затаенная надежда на улучшение: 
больно уж тяжела была жизнь за последние годы...
Рабочие кожевенного завода собираются у Ага-Аббаса, старого 
товарища по работе. Как и что будет? Шагияс и другие заводчики 
заели их деньги. Рабочие за их сыновей ездили на фронт, на тыло-
вые работы, а обещанных денег так и не уплатили им. Ага-Аббас 
близко принимает к сердцу их дело. Он уже много дней не за-

164
глядывает в свою контору, как-то охладел к ней. Ага-Аббас ведет 
товарищей к Фейгину, в роскошный дворец генерал-губерна тора.
Подчеркнуто демократический прием. Театральный жест. Вы, 
рабочие-туземцы! Разве смели мечтать вы о том, чтобы сидеть 
свободно и чувствовать себя равными в этом доме, на этих крес-
лах? Фейгин го ворит им знакомые слова родного языка. Много 
слов, обещаний.
Узнал Шагияс о хождении рабочих в совет, при грозил уволить. 
Ага-Аббас с рабочими у Крейцберга: Вся власть должна перейти к 
рабочему классу. Надо отобрать у хозяев заводы, гнать нужно их в 
шею. Надо кончать войну, надо организоваться под руководством 
большевиков и меньше слушать разных Фейгиных. Крейцберг 
целыми днями в мастерских среди солдат, зовет он Ага-Аббаса: 
– Пишись к нам, вербуй рабочих в старом городе.
Ага-Аббас в недоумении. Учитель Абуль-Касим говорит: 
– Надо поддержать правительство. Завет ве ликого Бахауллы – не 
бороться с властью, подчинять ся ей. Наш путь – не путь наси-
лия, а путь воспи тания, просвещения и убеждения. Надо помогать 
новому, просвещенному правительству, надо побе дить кровавую 
Германскую империю.
Профессор философии поддерживает:
– Свобода – не анархия. Надо кончить победоносно войну, а 
затем уж взяться за реформы. Шахруди – пок ровитель – тоже пат-
риот:
– Поможем правительству, купим заем свободы.
Ага-Аббас поддается агитации Крейцберга, он чувствует его 
правоту. Но... надо слушаться ученых людей, ведь, это завещал 
старик отец. Крейцберг, верно, ошибается...
Как помочь рабочим-кожевенникам? Ведь, вместе работал, 
вместе мыкал горе, терпел нужду! Странно видеть Ага-Аббасу 
старых чиновников и офицеров с красными кокардами, оруду-
ющих по-прежнему на своих местах. Два параллельных потока 
жизни – Во стока и Запада текут по-прежнему, не сливаясь...
Фейгин продолжает сыпать свои блестящие речи. Говорит от 
имени солдатской массы. – Хлестаков! – презрительно отзывается 
о нем Крейцберг. Ага-Аб бас целыми днями на заседаниях, соб-
раниях, митингах. На духовных собраниях – убедительные речи 
Сеид-Абуль-Касима, на вечерах у профессора – злобные выпады 
против «революционной демократии», един ственная надежда на 

165
Керенского, немного позже – на Корнилова. В беседах с Крейц-
бергом – суровая, бес пощадная критика. Ага-Аббас в мучитель-
ном недоу мении.
Быстро блекнут первые порывы общего возбужде ния и ра-
дости. Жизнь колется несоответствиями, ост рыми углами. Уже 
развенчан Фейгин, пропускавший на фронт маршевую роту за 
маршевой, проповедывавший войну. Наконец уехал...в Пятигорск 
лечиться...
Группа Крейцберга крепнет. Попытка переворота. Грозная 
телеграмма Керенского, назначающая карательный отряд в край 
для восстановления порядка. Прибывшего с отрядом генерала Да-
нильченко
217
городские жители встречают восторженно. Рабочая 

жүктеу/скачать 1,77 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: