Последняя камелия

– Аманда! – снова раздался крик.
На этот раз я подбежала к окну и выглянула через пожарный выход на
аллею внизу, где какой-то добрый жилец много лет назад установил
алюминиевые качели. У меня захватило дыхание. Шон. Он раскачивал
малыша слишком сильно. Ручки Майлза изо всей силы ухватились за
ржавые цепи.
– Прекрати! – закричала я в открытое окно. – Шон, он же сейчас
упадет!
Я быстро обулась и схватила куртку, вздрогнув, когда рукав задел за
запястье – ожог от сигареты, который оставил Шон прошлой ночью.
– Майлз, я иду! – крикнула я, спускаясь вниз по пожарной лестнице и
кляня себя, что проспала. Шон мог мучить меня, но я не позволю ему
искалечить малыша.
Оказавшись на улице, я свернула за угол в аллею, где старые
рахитичные качели грозили вот-вот опрокинуться вместе с Майлзом.
– Аманда! – кричал он. – На помощь!
– Прекрати, Шон! – кричала я.
– Ну-ну-ну, и что ты сделаешь? – ухмыльнулся он.
– Ради бога! Он сейчас упадет.
Я возненавидела тетю Джин за то, что оставляла нас с этим монстром.
Майлз, которому едва исполнилось три годика, взлетал в воздух. Я
смотрела на его ножки. Еще несколько мгновений, и он упадет. У него не
хватало сил держаться. Он сползал с сиденья.
– Смотри, он снова обдулся, – со смехом сказал Шон. – Посмотрим, как
долго он продержится.
– Прекрати! – крикнула я, пытаясь оттащить его от качелей.
– Вопрос в цене, – ответил он, отпихнув меня. – Ты знаешь, что я
люблю.
– Я тебя видеть не могу, – сказала я, содрогнувшись, а потом сжала
зубы. – Не смей прикасаться ко мне!
Следующие мгновения напоминали замедленное кино. Рука Шона
коснулась спины Майлза. Последний крик малыша. Печаль, ужас и
отчаяние в его взгляде, когда маленькое тельце взлетело в воздух, в панике
махая руками и ногами. А потом его голова ударилась о бетон. Он лежал с
раскрытыми глазами, и кровь текла из маленького носика. Лицо ребенка,
никогда не знавшего любви, выражало ужас.
Я подбежала и прижала его головку к себе.
– Майлз! – рыдала я. – Милый, нет, нет, не умирай! Я здесь. Я здесь. Я
не дам ему больше мучить тебя. Обещаю, – а он лежал, безжизненный, и я

положила голову на его неподвижное тельце, а потом в злобе обернулась к
Шону: – Ты убил его! – По моему лицу текли слезы. – Как ты мог?
Он с ухмылкой сложил руки на груди.
– Я ничего такого не сделал.
– Ты столкнул его. Ты знал, что он маленький и не удержится. – Когда я
прикоснулась к щеке малыша, на моих руках осталась кровь. – Я иду в
полицию.
Шон опустил руки и шагнул ко мне. Впервые я увидела его
испуганным.
– Не пойдешь, – сказал он.
– Нет, пойду, – повторила я, скрипя зубами. – Тебе это так не пройдет.
Он рассмеялся.
– Ты не поняла. Это 
тебе 
так не пройдет.
– О чем это ты?
– Убийца. Джин оставила Майлза тебе, чтобы ты присматривала. А
теперь у тебя на руках его кровь.
Я посмотрела на руки, покрытые свежей кровью Майлза.
– Нет, зря надеешься. Я расскажу в полиции, что случилось, и…
– Вопрос в том, кому они поверят. – Он улыбнулся, указывая на
открытое окно на шестом этаже. – Я скажу, что он тебя выводил из себя, и
ты спихнула его.
– Тебе не поверят. Ты лжец.
– Поверят. Вот посмотришь!
У меня задрожали руки. Неужели он прав?
Положив руку мне на талию, Шон проговорил:
– Вот что ты сделаешь. Ты поднимешься и возьмешь мусорный мешок.
– Нет, – заскулила я.
– Да. Как называется тот идиотский сад в Бронксе, где ты бесплатно
работаешь?
– Ботанический сад, – еле дыша, ответила я.
Он кивнул:
– У тебя есть ключ?
– Есть, но я…
– Хорошо. Вечером, когда стемнеет, мы его там закопаем. Никто не
узнает.
Сквозь слезы я посмотрела на улицу. Мир казался туманным, серым,
чужим.
– А как же тетя Джин? – всхлипнула я. – А инспектор, который следит
за Майлзом?

– Скажем, что мальчишка убежал, – усмехнулся Шон. На его верхней
губе пробивались усики. – Приемные дети всегда убегают. Никто не станет
волноваться.
– Нет, – сказала, – я этого не сделаю.
Он сжал крепче мою талию, мне стало больно. В этот момент я думала
лишь о том, чтобы остановить его, остановить боль и отчаяние.
– Пожалуйста! Отпусти! – зарыдала я. – Мне больно.
– Иди наверх, Аманда, – отчетливо проговорил он. – И возьми
мусорный мешок.
Я едва держалась на ногах. Разве у меня был выбор?
– Скорее, – проговорил из-за спины Шон. Дома он завернул тело
Майлза в три слоя черного пластика и засунул его в старую спортивную
сумку, которую нашел в чулане. – Скорее! – снова прорычал он.
Я тупо подошла к входу в ботанический сад. Руки меня не слушались, я
едва сумела вставить ключ в замочную скважину. До этого дня сад был
моим тайным святилищем, местом, где Шон не мог достать меня. Я
работала здесь два раза в неделю, поливала растения, выметала опавшие
листья, а когда работа заканчивалась, с отвращением возвращалась домой.
Тетя теперь появлялась там редко. Но я возвращалась ради Майлза. Иногда
я брала его с собой в сад. Ему там нравилось. Помню, как он взобрался на
причудливый разлапистый дуб. Помню, как он улыбался. А теперь его там
закопают. Слезы застилали мне глаза.
– Ты уверена, что здесь никого нет? – прошептал Шон, когда мы вошли
в дверь.
Я кивнула. Последние садовники уходили в девять. По пути я заметила
на стене кнопку пожарной сигнализации. Протяни руку – и включится
сирена. И что тогда? Шон убежит, а я останусь с трупом малыша. Как я
объясню это? А что, если Шон прав, – что никто мне не поверит? Но это
уже было неважно. Майлз уже не вернется.
Шон взял со стойки у стены лопату и указал на сад в отдалении:
– Закопаем его там. Давай.
Я прошла вслед за ним в двери, и мы оказались в розарии. Землю в
середине цветника недавно вскопали. Никто даже не заподозрит, что мы
здесь были. Шон небрежно отшвырнул сумку и вонзил лопату в землю. На
его лбу и верхней губе выступил пот. Я с отвращением отвернулась,
уставясь на куст оранжевых роз в нескольких футах от меня. Жизнь
Майлза была невеселой. Он видел так мало красоты. Теперь, по крайней
мере, его будут окружать прекрасные розы. Шон вытер со лба пот и

опустил сумку в кое-как выкопанную могилу. Розы покачивались от
ночного ветерка. Они теперь будут охранять малыша. В розах чувствуется
материнская нежность.
Шон начал засыпать яму, но я остановила его.
– Подожди. – Сунув руку в карман пальто, я вытащила любимого
мишку Майлза, которому когда-то аккуратно пришила оторванную голову.
Я приложила лохматую игрушку к своей щеке, а потом пристроила ее
рядом с малышом в их последний приют.

жүктеу/скачать 1,3 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: