Список литературы и источников

 

137

8. Бахрушин С.В. Сибирские служилые татары в XVII в. // Бахрушин С.В. Научные труды. Т. III. Изб-

ранные работы по истории Сибири XVI–XVII вв. Ч. 2. История народов Сибири в XVI–XVII вв. – М.: Изд-во 

АН СССР, 1955. – С. 153–175. 

9.  Булыгин  Ю.С.,  Бородавкин  А.П.  и  др. История Алтая. – Барнаул:  Изд-во  Алт.  ун-та, 1983. – Ч. 1. – 

185 с. 

10.  Жиров  А.А.  Купечество  Тары  во второй  половине XVIII – начале XX в. (К  характеристике  специ-

фических  черт  провинциального  купечества  Сибири) // Актуальные  вопросы  истории  Сибири.  Вторые 

научные чтения памяти проф. А.П. Бородавкина: Материалы конф. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та. – 2000. – 

С. 130–134. 

11. Корусенко С.Н. Первые поселения бухарцев в Тарском Прииртышье (по материалам Тарской книги 

1701 г.) // Интеграция археологических и этнографических исследований: сб. науч. тр. – Омск: Изд-во Омск. 

пед. ун-та, 2010. – С. 140–143. 

12.  Корусенко  С.Н.  Этносоциальная  история  и  межэтнические  связи  тюркского  населения  Тарского 

Прииртышья в XVIII–XX веках. – Омск: Издат. дом «Наука», 2006. – 218 с. 

13. Люцидарская А.А. Категория населения – дворовые люди. Сибирь, XVII – начало XVIII в. // Сибирь 

в XVII–XX вв.: демографические процессы и общественно-политическая жизнь: Сб. науч. тр. – Новосибирск: 

Изд-во Ин-та археологии и этнографии Сиб. отд-ния РАН, 2006. – С. 96–108. 

14. Мальцев И.А. Легальное рабство в Сибири и Оренбургском крае в XVIII – первой половине XIX в. // 

Вестник С. –Петерб. ун-та. – 2007. – Сер. 2. – Вып. 3. – С. 71–93. 

15. Миллер Г.Ф. История Сибири. М.; Л.: Из-во АН СССР, 1937. – Т. 2. – 637 с. 

16. Моисеев В.А. Россия и Джунгарское ханство в XVIII в. (очерк внешнеполитических отношений). – 

Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998. – 174 с. 

17.  Ноздрина  И.А.  Калмыцкое  ханство  в  системе  международных  отношений  в  Центральной  Азии  в 

XVIII веке: Дисс… к.и.н. – Барнаул, 2007. – 212 с. 

18. Ретунских Н.А. Характер и формы русско-джунгарской торговли. XVII – первая половина XVIII в. // 

Актуальные  вопросы  истории  Сибири.  Третьи  науч.  чтения  памяти  проф.  А.П.  Бородавкина:  Материалы 

всерос. конф. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. – С. 398–403. 

19. Томилов Н.А. Казахи в этнической ситуации Западно-Сибирской равнины в конце XVI – начале XX 

в. // Степной  край  Евразии:  историко-культурные  взаимодействия  и  современность:  тез.  докл.  и  сообщ. 

V Междунар. науч. конф. – Омск: Изд-во Ом. ун-та, 2007. – С. 8–12. 

Л.Д. Макаров, С.Е. Перевощиков 

Россия, Ижевск, Удмуртский государственный университет 

ВОТКИНСК: АРХЕОЛОГИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ  

ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ 

в

. 

Воткинск  (от  названия  р. Вотка) – город  республиканского подчинения,  располагается  в 62 км  к 

ВСВ от г.Ижевска, в 12 км к З от р. Кама, на холмистой местности. Центр Воткинского района. 

В  соответствии  с  указом  Сената  от 20.10.1757 г.  в 1758 г.  началось  строительство  железодела-

тельного  завода  на  р.  Вотке  (пр.  приток  р.  Сива,  пр.  притока  р.  Кама).  Строительство  было  поручено 

горному  инженеру  А.С.  Москвину.  Была  построена  заводская  плотина,  оказавшаяся  впоследствии  са-

мой  длинной  на  Урале (382 сажени).  Вместе  с  заводом  строились  и  жилые  дома.  В 1760 г.  на  заводе 

работало уже 260 человек. До 1782 г. завод находился в ведении Берг-Коллегии, до 1796 г. в ведении 

Вятской казенной палаты, затем снова был передан в Берг-Коллегию. В 1801 г. начальником Камских 

заводов  становится  А.Ф.  Дерябин [11, с. 248], занимавшийся,  помимо  производственных  вопросов,  и 

бытовыми, в том числе кладбищами. 

Вопрос о месте захоронения умерших Воткинского завода поднимался неспроста, очевидно, с самого 

начала XIX в.,  поскольку  прирост  населения  и  увеличения  жилых  домов  здесь  наблюдался  очень 

быстрый.  Уже  в 1810 г.  в  поселении  насчитывалось 4294 жителя [2, с. 68, 225]. Между  тем,  первое 

кладбище заводского поселка располагалось в районе современной школы искусств на ул. Кирова, в 1 км 

к востоку от плотины заводского пруда. Однако уже через 5–10 лет после основания завода и поселения 

при нем (в 1764–1769 гг.) расстояние от крайних восточных домов до границы кладбища составляло, судя 

по плану, всего около 350 м [3, с. 21]. Поэтому к концу века возникла острая потребность выделить новое 

место для кладбища. С просьбой решить эту проблему к А.Ф. Дерябину обратился заводской священник 

Стефан  Содальский,  объяснивший  (со  слов  Дерябина), «…что  кладбище  на  Воткинском  заводе  на  том 

месте,  где  оно  доселе  находилось,  далее  существовать  не  может,  как  потому,  что  место,  до  того 

отведённое, от долговременности уже совершенно наполнено, так особливо потому, что домы жителей от 

расширения  завода  уже  сблизились  с  оным,  просил  об  отводе  места  для  кладбища  на  горе  Каменной, 

лежащей от завода на юго-восток» [3, с. 31]. Предложение священника было учтено: кладбище закрыва-

лось  распоряжением  начальника  Камских  заводов  А.Ф.  Дерябина  от 7 июля 1808 г.,  при  этом  было 

 

138 

приказано выровнять поверхность кладбища и использовать место под застройку. Тогда же было выде-

лено место под новое кладбище – Нагорное [3, с. 31]. Однако на деле указание выполнено не было и лишь 

в 1812 г.,  по  настоянию  священника  Воткинского  завода  о. Василия  (Блинова)  первое  кладбище  было 

закрыто [10]. Таким образом, по историческим сведениям первое кладбище заводского поселения функ-

ционировало не менее 50 лет – с 1757/1758 (или с 1760) по 1812 годы. 

В  полукилометре  к  югу  «на  горе  Каменной»  возникает  Нагорное  кладбище,  состоящее  из  нико-

нианской  и  старообрядческой  частей [4, с. 65]. Последняя  впоследствии  была  снесена  при  перепла-

нировке  и  строительстве  пожарной  части.  Это  второе  по  счету  кладбище  использовалось  вплоть  до 

второй половины ХХ в. Что касается первого, то этот некрополь был достаточно быстро занят усадь-

бами местных жителей. В 1980-х гг. сооружения частного сектора были снесены, а поверхность вновь 

выровнена.  Северная  часть  получившейся  площадки  была  покрыта  асфальтом  и  использовалась  под 

автостоянку.  В  южной  части  планировалось  строительство  жилого  дома:  там  были  вбиты  железобе-

тонные сваи фундамента, но в начале 1990-х гг. строительство было заморожено. По новому плану на 

этом месте снова был спроектирован жилой дом, но уже на фундаменте в глубоком (до 3 м) котловане. 

Работы начались в 2007 г. с закладки котлована, что и вызвало в итоге разрушения нескольких рядов 

могил. Сообщение об остатках кладбища поступило к археологам Ижевска. 

В  конце  июля – начале  сентября 2007 г.  Воткинским  отрядом  Камско-Вятской  археологической 

экспедиции Удмуртского университета были проведены охранные исследования комплекса памятников 

на месте строительства [1]. Работы велись за счет средств, выделенных ФГУП «Воткинский завод» по 

инициативе  управления  культуры  администрации  Воткинска,  и  вызвали  неподдельный  интерес 

общественности [10; 12], а предварительные результаты были опубликованы [5, с. 5; 6, с. 185–186; 8, с. 

214–215].  Опрос  жителей  дал  возможность  определить  вероятные  границы  первого  воткинского 

погоста:  северная  почти  доходила  до  современной  ул.  Ленина,  восточная – до  ул.  Первомайской, 

западная уходила за пер. Марата, южная – до середины городского квартала между ул. Кирова и Спор-

та. Последняя (южная) граница подтверждена и археологически – к югу от нее могилы не обнаружены. 

Работы  велись  в  двух  местах:  по  краям  котлована  и  на  двух  раскопах.  По  краю  котлована  были 

зачищены  три  стенки – западная,  северная  и  восточная  (соответственно 24, 22, и  две  зачистки  в 38 и 

26 м),  что  в  сумме  составило 110 м.  Всего  вдоль  края  котлована  полностью  или  частично  изучено 13 

погребений могильника, 5 ям и 3 сооружения, относящиеся к поселению. Раскопы были заложены в 10 

и 22 м  к  востоку  от  котлована на свободной  от строительства территории, их площадь составила 109 

кв. м. Здесь исследованы остатки 18 могил, 19 поселенческих ям, 3 сооружения и 2 канавы. Вся иссле-

дуемая площадь была вписана в единую сетку раскопа. 

В процессе раскопок выявлено два разновременных объекта – Воткинские могильник и поселение. 

На могильнике изучено 31 захоронение с 33 погребенными (2 могилы парные). Все они совершены по 

православному погребальному обряду. Всего прослежено не менее 12 рядов захоронений, вытянутых в 

меридиональном направлении. Взаимонарушений почти не наблюдается, что можно объяснить кратко-

временностью  существования  этого  кладбища.  Глубина  могил  невелика:  взрослых  хоронили  в  ямах, 

углубленных на 85–125 см, детей – 23–90 см. Половозрастное определение костяков покойных провел 

антрополог из Санкт-Петербурга И.Г. Широбоков*. Из 17 определенных останков детских захоронений 

– 14, женских – 2 (одна  женщина 40–50 лет,  возраст  второй  не  определен),  мужских – 1 (18–25 лет). 

Внутримогильные  погребальные  конструкции  неодинаковы.  Абсолютно  преобладали  гробовища,  ско-

лоченные железными коваными гвоздями, единично – скобами. Обычно такие домовины – прямоуголь-

ные в сечении и плане ящики, иногда сужающиеся к ногам и под днищами которых изредка фиксирова-

лись  поперечные  планки  (бруски),  связывают  с  «никонианскими».  В  одной  из  детских  могил  (№15) 

вдоль обеих сторон гробовища зафиксировано 5 столбовых ямок диаметром 3–4 см, глубиной 3–12 см, с 

конусообразным  сечением  дна,  оставшихся,  возможно,  от  вбитых  в  дно  могилы  кольев  (ямки  были 

заполнены  древесным  тленом),  на  которые  опирались  перекрывавшие  домовину  дощатые  «полати». 

Аналогичные  устройства до  сих пор  используются  при  похоронах  на русских  кладбищах.  Так,  к  при-

меру,  было  сооружено  перекрытие  над  гробом  Дмитрия  Галактионовича  Макарова  (отца  одного  из 

авторов)  после  его  смерти  в 1996 г.  в  с.  Карсовай  Балезинского  района  Удмуртской  Республики [7, 

с. 208]. Признаки «полатей» в виде остатков соответствующих деревянных конструкций зафиксированы 

еще, по крайней мере, в двух погребениях (№ 7 и 26). 

В  другом  (подростковом?)  захоронении  (№ 4), от  которого  сохранилась  лишь  нижняя  половина, 

вдоль  юго-восточной  продольной  стенки,  на 10–11 см  выше  дна  могилы,  была  устроена  ступенька 

(заплечико), имевшая ширину до 8 см. На дне ее располагались две деревянные вещи, одна из которых 

имела ширину от 3 до 5 см, толщину 1,3 см, длину – не менее 63 см. Судя по сужающимся концам и 

овальной  выемке-ложбинке  посередине  нижней  части  предмета,  данная  находка  является  лыжей. 

Вторая находка имеет длину 65 см, ширину 5–5,7 см, толщину 1,2–1,5 см, а от плоскости по длине всего 

                                                 

* Авторы глубоко признательны научному сотруднику Музея антропологии и этнографии РАН (Кунст-

камера) И.Г. Широбокову за половозрастное определение костяков Воткинского могильника. 

 

139

предмета  отходит  продольный  выступ  высотой  до 2,5 см  и  толщиной  до 1,5 см  (поперечное  сечение 

напоминает  букву  «Т»).  Не  исключено,  что  это  санный  полоз,  на  котором  выступ  использовался  для 

крепления в верхней части саней сиденья. Если назначение данных находок определено верно, то они, 

по-видимому, были положены в могилу на специально вырытый уступчик в дар покойному. 

Кроме «никонианских» домовин на кладбище выявлены 6 гробовищ без железного крепежа досок 

(№ 7, 10, 13, 19, 24, 25), которые  в  этом  случае  могли  прикрепляться  друг  к  другу  посредством  дере-

вянных  шипов  (или  гвоздей),  либо  с  помощью  веревок,  изготовленных  из  липовой,  ивовой  или 

черемуховой коры или прутьев, что практикуется современными старообрядцами-беспоповцами севера 

Удмуртии [7, с. 207–208, рис. 4]. Обнаружены  также  остатки  долбленой  из  цельного  ствола  дерева 

колоды (№ 30) – обычай, сохранившийся также с древнерусских времен старообрядцами, но известный 

и у язычников Прикамья [7, с. 207–208, рис. 3.1,3]. В пользу последнего говорит ориентация покойного 

ребенка головой на ВСВ (№ 30). Обнаружена также домовина из луба, обернутая берестой (№ 9), что в 

целом не характерно для русского православного обряда. Однако такие случаи изредка встречаются в 

Прикамье  и  обычно  трактуются  как  захоронения  обрусевших  или  крещенных  пермян [7, с. 207] или 

старообрядцев [9, с. 172]. 

В погребениях умершие располагались вытянуто на спине, головой на З, ЗЮЗ и ЮЗ, один раз – на 

ВСВ  (№ 30), руки  находились  на  костях  грудной  клетки  или  таза,  будучи  согнуты  в  локтях.  В 

абсолютном  большинстве  захоронений,  имевших  сохранившуюся  верхнюю  половину  костяка,  в 

области грудной клетки располагались медные нательные крестики (один в кошельке под черепом, № 

27Б), а в трех – пуговицы: железная (№ 9) и две медные (№ 18, 28Б). Интересные остатки обнаружены 

на  уровне  фиксации  погребения 19. Юго-западная  часть  могильной  ямы  перекрыта  овальной  линзой 

коричневого перемешанного суглинка, оставшегося, судя по всему, от могильного холмика. Восточная 

часть  последнего  и  заполнение  центральной  части  могилы  перекрыто  другой  овальной  линзой  серо-

коричневого  суглинка  с  включениями  угля – следы  возможных  поминок  с  использованием  костра.  К 

западу от ямы по ее продольной оси зафиксированы две столбовые ямки диаметром 6 и 8 см, глубиной 

6  и 3 см,  с  конической  и  овальной  формой  дна – вероятные  следы  столбов  от  столика  или  беседки. 

Южнее могилы, в 30–40 см от нее, располагались более крупные ямы диаметром 17 и 15 см, глубиной 

по 5 см, с плоским и овальным дном, планиграфически сопоставимые со следами столбов оградки. 

Состав  вещевого  инвентаря,  особенно  крестики,  а  также  признаки  погребального  обряда  подт-

верждают письменную дату существования кладбища – вторая половина XVIII – начало XIX в. 

Сооружения  Воткинского  поселения  исследованы  в  основном  фрагментарно,  зачастую  они  пере-

крывали  могильные  ямы.  Из 6 сооружений 4 были  подпольями  жилых  домов  и  имели  поквадратные 

очертания со стороной до 1,5–2,5 м, глубиной от 44 до 107 см (№ 1, 2, 4, 6). Их отвесные стенки обли-

цовывались  бревенчато-жердевыми  срубами  или  вертикально  установленными  дощатыми  щитами,  а 

пространство между ними и земляными стенками котлованов было заполнено слоями забутовки, либо 

сползших в него завалинок. Дощатая облицовка крепилась изнутри деревянными столбиками. В одном 

из сооружений (№ 1) в углу была вырыта дополнительная яма овальной формы размером 76×56×30 см 

очевидно  для  хранения  каких-то  особых  продуктов.  В  двух  подпольях  обнаружены  строительные 

жертвы: 1) под срубом – медный жетон, очевидно, западного происхождения с нечитаемой надписью на 

латинице  (№ 1); 2) в  углу – медная  монета 1854 г. («денежка» – ½ копейки) (№2),  что  позволяет 

датировать дом с этим подпольем серединой XIX в. А первый дом возникает в это же время: помимо 

жетона здесь в придонном слое подполья был найден осколок стеклянной бутылки с датой 1857 г. Одно 

из сооружений (№ 3) аморфной формы (100×70×30 см) было заполнено кухонными отходами (углисто-

золистый  слой  с  массой  сырых  и  кальцинированных  костей  животных,  чешуей  и  костями  рыб, 

обломков  керамики,  стекла,  фарфора  и  фаянса  и  отдельными  бытовыми  находками).  Судя  по  всему, 

данное сооружение – предпечная яма. Еще одно невзрачное сооружение (№ 5) имело вид канавы, запол-

ненной углистым слоем (125×10–25×10 см) без находок, назначение его неясно. 

Кроме  того,  было  исследовано 24 различного  назначения  и  размеров  хозяйственные  ямы,  в  т.ч. 

одна  выгребная  (№ 12) размером 118×80×105 см,  имевшая  вертикальные  стенки  и  плоское  дно,  в 

верхней части которой выявлены деревянная плаха (93×25×3 см) с характерным овальным вырезом, а 

чуть глубже – железный гвоздь. 

В  культурных  напластованиях  поселения  в  заполнении  ям  и  сооружений  обнаружен  многочис-

ленный инвентарь бытового и хозяйственного назначения: фрагменты глиняной, стеклянной, фарфоро-

вой,  фаянсовой,  металлической  посуды,  строительной  керамики  (кирпичей  и  черепицы),  оконного 

стекла,  многочисленные  металлические  изделия  (инструменты  и  орудия  труда,  украшения,  медный 

нательный крест, традиционно относимый к женским старообрядческим изделиям), кости животных и 

рыб. В целом эти находки относятся к широкому хронологическому периоду существования поселения 

на  месте  первого  Воткинского  некрополя  в 1810–1970-х  гг.  К  еще  более  позднему  времени (1970– 

1980-е гг.) относятся две канавы длиной свыше 10 м, шириной 0,5–1,0 м, глубиной 0,1–0,2 м, имевшие 

овальное дно, тянущиеся с запада на восток в 1,2 м друг от друга, нарушающие предшествующие им 

захоронения и поселенческие сооружения и связанные, вероятно, с поздним строительством. 

 

140 

Первые раскопки в Воткинске показали всю перспективность археологических исследований в его 

исторической части. Полученные результаты значительно расширяют наши знания в области изучения 

материальной  и  духовной  культуры  нашего  прекрасного  города,  позволяют  более  внимательно  отно-

ситься к прошлому его жителей, их достижениям и образу жизни. 

Список литературы и источников 

1. Архив Института истории и культуры народов Приуралья. Ф. 2. Д.530 (Перевощиков С.Е. Отчет об 

археологических исследованиях в г. Воткинске Удмуртской Республики, проведенных осенью 2007 г. 329 с.). 

2.  Васина  Т.А.  Камские  заводы:  население,  культура,  быт  (конец XVIII – первая  половина XIX в.). – 

Ижевск: Изд-во Удмурт. ин-та истории, языка и литературы УрО РАН, 2006. – 274 с. 

3. Воткинск. Документы и материалы. 1758–1998. – Ижевск: Удмуртия, 1999. – 354 с. 

4. Воткинск. Любимый город. – Ижевск: Парацельс, 2005. – 108 с. 

5.  Макаров  Л.Д.  Археологическое  исследование  городов  Удмуртии // Девятая  Российская  универси-

тетско-академическая научно-практическая конференция: Материалы конф. – Ижевск: Изд-во Удмурт. ун-та, 

2008. – С. 3–5. 

6.  Макаров  Л.Д.  Исследование  памятников  городской,  промышленной  и  церковной  археологии  в  Уд-

муртии // Университет и историко-культурное наследие региона. – Пермь: Изд-во Перм. пед. ун-та, 2008. – С. 

179–186. – (Тр. Кам. археолого-этнограф. экспедиции. Вып.V). 

7. Макаров Л.Д. Погребальный обряд славяно-русского населения Вятского края // Этнографо-археоло-

гические комплексы: проблемы культуры и социума. – Новосибирск: Наука, 2003. – Т. 6. – С. 192–232. 

8.  Макаров  Л.Д.  Проблемы  городской,  индустриальной,  церковной  и  «чердачной»  археологии  на  тер-

ритории Удмуртии // Археологическая экспедиция: новейшие достижения в изучении историко-культурного 

наследия Евразии: Материалы Всерос. науч. конф., посв. 35-летию со времени образования Камско-Вятской 

археологической экспедиции. – Ижевск: Изд-во Удмурт. ун-та, 2008. – С.204-216. 

9.  Макаров  Л.Д.,  Перевощиков  С.Е.  Новый  христианский  могильник  периода  русской  колонизации 

Удмуртского  Прикамья // Этнографо-археологические  комплексы:  проблемы  культуры  и  социума. – Омск: 

Наука, 2006. – Т. 9. – С. 169–177. 

10. Миролюбова А. Первый Воткинский погост // ВТВ плюс. – Воткинск, 2007. – 6 сент. – № 36. 

11. Удмуртская Республика: Энциклопедия. Изд. 2-е, испр. и доп. – Ижевск: Удмуртия, 2008. – 768 с. 

12. Холмогорова А. Что сокрыто под землей? // Вега [Воткинск]. – 2007. – 6 сент. (№ 36). – С. 13. 

Е.П. Мартынова 

Россия, Тула, государственный педагогический университет 

ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ  

В КОМПЛЕКСНОМ ИЗУЧЕНИИ НАДЫМСКОГО ГОРОДИЩА 

Одна  из  важнейших  проблем  комплексных  археологических  исследований – корреляция  этногра-

фических,  исторических,  фольклорных,  антропологических  данных.  В  течение  двух  полевых  сезонов 

(2001, 2002) автор принимала участие в комплексном изучении Надымского городка – одного из крупней-

ших археологических памятников Северного Приобья. Раскопки городища проводились в 1998–2005 гг. 

под  руководством  О.В.  Кардаша.  В  ходе  многолетних  полевых  работ  было  раскопано  несколько  слоев 

этого уникального памятника. В итоге оказалось возможным реконструировать многие аспекты истории и 

материальной  культуры  древнего  населения  Надымского  городка  и  прилегающей  к  нему  территории. 

Анализ  полученных  артефактов  позволил  проследить  эволюцию  планировки  поселения,  архитектуры 

жилых и хозяйственных построек, изменения в одежде, орудиях труда, предметах быта, боевом оружии, 

детских игрушках, культовых предметах на протяжении значительного периода времени (с конца XVI до 

первой трети XVIII вв.). По результатам исследований опубликована монография [3].  

В процессе совместной работы был приобретен позитивный опыт по координации данных археологии 

с рядом смежных дисциплин – этнографии, археозоологии, истории, антропологии и др. В данной статье я 

остановлюсь на наиболее значимых вопросах, касающихся интерпретации археологических материалов при 

освещении  социально-политических  и  этнических  процессов  в  древности.  Полученные  в  ходе  полевых 

этнографических  исследований  материалы  позволили  реконструировать  не  только  историю  Надымского 

городка, но и социально-этнические процессы в бассейне р. Надым и шире – Нижнем Приобье. 

При анализе памятников позднего средневековья всегда важна привязка к конкретному этносу или 

этнической группе. Уникальность расположения Надымского городка в том, что он находился в районе, 

который  был  (и  остается)  этноконтактной  зоной,  где  проживали  угры  (ханты)  и  самодийцы  (ненцы). 

Какую группу можно считать автохтонной в регионе? Предки какого народа населяли Надым и «горо-

док»? Ответить на это вопросы помогли этнологические исследования.  

В этнографически обозримом» прошлом бассейн р. Надым и прилегающей части Обской губы был 

ареалом  проживания  хантов  (хаби)  и  двух  групп  ненцев:  лесной  (пяки,  пяд’  хасово,  педэра  хасово)  и 

тундровой (ям хасово, вын хасово). Сейчас на этой территории проживают ненцы. 

 

141

Конкретные  сведения  об  обитателях  р.  Надым  в XVIII–XIX вв.  были  получены  из  данных 

ревизских  переписей  населения (1782 г., 1816, 1858 г.) [7]. Численность  жителей  городка  оказалась 

относительно  стабильной – 22 семьи  общей  численностью 93 чел.  в 1782 г.  и 16 семей  общей  чис-

ленностью 83 чел. в 1858 г., все они значились как остяки. Фамильный состав за это время изменился 

полностью.  Так,  к 1858 г.  не  сохранилось  ни  одной  фамилии,  зафиксированной  в 1782 г.  По  данным 

Е.В.  Переваловой,  все  вновь  появившиеся  в  Надымском  городке  фамилии  были  связаны  с  существо-

вавшими ранее. Например, фамилия Тормасов образовалась от имени Тормаса Хатанева, которая затем 

распалась  на  две  «дочерни» – Тонкин  и  Летягин;  фaмилия  Седмин  произошла  от  имени  Седма  Кыр-

сымов; фамилия Потчепов образована от имени Потчеп Кортлев, которая затем была заменена на Селин 

и Тадебин; фамилия Удазиев соотносится с фамилией Хындин [5. с. 324].  

Определить  численность  кочевавших  по  Надыму  ненцев  не  представляется  возможным,  т.к.  их 

учет велся по родам и ватагам без точной локальной привязки. В материалах ревизских переписей они 

относились к «самоедам низовой стороны» (побережье Обской губы, Тазовский и Гыданский полуост-

рова). По данным В.И. Васильева, основанных на материалах ревизских переписей, в 1795 г. к Низовой 

стороне относилось 9 ненецких родов численностью 1331 человек. В 1858 г. к Низовой стороне отно-

силось 14 ненецких ватаг численностью 1794 человек. [1, с. 42, 47]. 

В  наши  дни  ненцы  называют  Надымский  городок  Нямдото  харад («рогатый  дом»)  или  Харад 

несьто («дом у озера»). (Словом «харад» в ненецком языке обозначается любое деревянное строение.) 

Полевые материалы выявили несколько версий о том, кто населял Надымский городок в древности. По 

одной, там жили сихиртя – герои ненецких сказаний, которые носили одежду из рыбьих шкур, боялись 

света,  поэтому  жили  в  темноте.  По  другим  сведениям, «рогатая  сопка»  считается  местом  «пяков» – 

лесных ненцев Место «городка» считается священным для хантов и лесных ненцев. Говорят, что рань-

ше там был установлен деревянный идол хэхэ. Тундровые ненцы стараются обходить сопку стороной, 

т.к. боятся ее, думают, что там сидит черт.  

Большинство  жителей  бассейна  Надыма  считают  «городок»  местом  ненецкого  рода  Нядонги. 

Заметим, что ревизскими переписями конца XVIII – середины XIX вв. фамилия Нядонги в Надымском 

городке  не  зафиксирована.  Исследователь  Надымского  городка  начала  ХХ  в.  Г.М.  Дмитриев-Садов-

ников писал, что в 1897 г. в Надымских юртах проживало 70 чел., все по фамилии Нядонги [2, с. 25]. 

Именно Нядонги считаются потомками древних обитателей Надымского городка. Этот род ненцы отно-

сят к группе хаби еркар – родов хантыйского происхождения. 

Записанная  автором  легенда  рассказывает  о  том,  что  обитателям  городка  часто  приходилось 

обороняться  от  соседей – тундровых  самоедов  (вын  хасово),  стремящихся  занять  их  промысловые 

места.  Во  время  одного  из  вражеских  нападений  все  жители  городка  погибли,  оставшиеся  в  живых 

умерли от голода. Выжил только маленький мальчик, которого спасли ямальские ненцы Ясовэй [Пол-

ный  текст  легенды  см.: 3, с. 342–343]. Обитатели  Нямдото  харад  Нядонги  враждовали  с  родом 

Анагуричи.  Последние,  будучи  тундровыми  людьми  (вын  хасово),  воевали  из-за  промысловых  и 

пастбищных земель с «лесными людьми» (пяками).  

Замечу,  что  полевые  материалы  подтвердили  версии  о  запустении  Надымского  городка,  имею-

щиеся в источниках XVIII в. Лейтенант Д.Л. Овцын, шедший морским путем из Обской губы к устью 

Енисея  в 1734 г.,  писал: «И  прошед  прежней  городок  Надым,  которой  разорен  от  самоеди».  По 

сообщению  Г.Ф.  Миллера,  весной 1730 г.  остяки  Надымского  городка  перенесли  большой  голод, «от 

которого здесь большинство вместе с женщинами и детьми умерло, и осталось лишь примерно 10 че-

ловек, которые со временем, когда это позволили их силы, бежали в Обдорск» [6, с. 260].  

Об устройстве городка информанты сообщили мало сведений. Говорили, что он был замаскирован 

под  вид  сопки,  поросшей  травой  и  кустарником. (О  том,  что  Надымский  городок  располагался  на 

искусственно насыпанном холме, писал и Г.М. Дмитриев-Садовников.) На холме имелся специальный 

люк, заложенный дерном, через который в «городок» с реки заплывали лодки с гребцами. В «городке» 

имелась  пристань,  к  которой  «богатыри»  подплывали  на  лодках  и  специальный  тамбур,  в  котором 

воины снимали кольчуги и верхнюю одежду, а затем проходили в другие помещения. 

По словам ненцев, жители Надымского городка занимались грабежом торговых кораблей. Об их 

приближении  узнавали  по  плеску  весел.  Нападающие  на  лодках  внезапно  выплывали  из-за  поворота 

протоки и обстреливали корабли из луков. Затем забирали все ценное и скрывались в своей протоке. С 

других  судов  снаряжали  погоню  за  грабителями.  Преследователи  заплывали  в  протоку,  которая  раз-

дваивалась  у  сопки-городка.  Оба  рукава  заканчивались  тупиками,  поэтому  погоня  возвращалась  ни  с 

чем, т.к. к этому времени нападавшие успевали скрыться.  

Собранные автором данные о древнем Надымском городке – это микроуровень исследований. Для 

получения  более  «объемной»  картины  этнических  и  социально-политических  процессов  необходим 

макроуровень, позволяющий рассмотреть историческую ситуацию в регионе в прошлом.  

Раскопки  Надымского  городка  показали,  что  в XVII – первой  трети XVIII в.  он  являлся  военно-

административным центром, который, по мнению О.В. Кардаша, «мог быть резиденцией вождя военно-

политического объединения, включавшего в себя несколько самостоятельных территориальных общин» 

 

142 

[3,  с. 285]. Известно,  что  в  средневековый  период  в  Нижнем  Приобье  имелось  несколько  десятков 

укрепленных  угорских  «городков».  Они  являлись  административно-политическими  центрами  в  более 

крупных социальных общностях – «княжествах», выполняли военно-оборонительную, торговую и куль-

тово-ритуальную функции. К городкам-крепостям примыкали неукрепленные поселения, по-видимому, 

представлявшие  собой  сезонные  промысловые  стоянки  нескольких  семей,  образовывавшие  самостоя-

тельные хозяйственные коллективы. Население большинства «княжеств» было полиэтничным по соста-

ву, объединяя различные группы угорского и самодийского населения [4; 8]. Данные раскопок археоло-

гического памятника подтвердили гипотезу о существовании крупных военно-политических и полиэт-

ничных по структуре объединений в Нижнем Приобье.  

Особо  нужно  остановиться  на  упоминаемой  в  ненецких  легендах  борьбе  между  вождями-бога-

тырями. В исторической литературе ее принято трактовать как междоусобную и межэтническую. Между 

тем  анализ  археологических  материалов  Надымского  городища  свидетельствует  о  совместном  прожи-

вании  в  «городке»  трех  этнических  групп  населения.  При  раскопках  были  выявлены  разные  архитек-

турные  традиции  домостроительства,  которые  можно  объяснить  этническими  различиями  жителей.  Из 

шести  раскопанных  кварталов,  два  были  населены  предками  лесных  ненцев,  два – тундровых  и  два – 

предками  хантов [3, с. 285]. Следовательно,  представители  разных  этнических  групп  длительное  время 

уживались  мирно  буквально  под  одной  крышей  Надымского  городка.  А  он  был  важным  торговым 

центром региона, о чем свидетельствуют не только письменные источники, но и обнаруженные во время 

раскопок  предметы  «дальнего»  импорта,  наличие  особой  «гостевой»  площадки.  Безусловно,  он  имел 

важное стратегическое значение в этом районе Нижнего Приобья, поэтому и шла борьба предводителей за 

обладание  им.  Поэтому  вряд  ли  правомерно  характеризовать  междоусобицы  как  межэтнические  столк-

новения. Ведь это не вын хасово враждовали с пяками, а их вожди. И ими двигало стремление обладать 

стратегически важными торговыми пунктами, а также лучшими угодьями и пастбищами.  

Опыт  совместных  археолого-этнографических  исследований  показал,  что  только  комплексный 

подход  позволяют  не  только  реконструировать  конкретную  историческую  ситуацию  в  определенном 

месте,  но  и  воссоздать  общую  картину  исторических  (социально-политических,  хозяйственно-эконо-

мических, этнических) процессов в регионе.  

жүктеу/скачать 13,81 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: