ҮШінші бөлім: «БҰзылған бесік » «Бізді аямасаң да жолыңда жатқан бесікті аясаң болмай ма?!»
жүктеу/скачать 1,41 Mb.
|
|
Н.С.Смирнова: «В народе живут предания, полные ненависти не злейшему врагу казахского народа хану Кенесары Касымову. Герои этих преданий – бедняки, они проклинают хана и ждут его смерти. «Когда ты умрешь – обращаются герои-бедняки к хану, – все три жуза от радости просияют, словно солнце». Это проклятие исходит из уст двух джигитов, о бедности которых люди говорили, что «у них от голода все жилы снаружи». Они мучаются от голода, но опасаются зайти в султанскую юрту, когда идут мимо аула. «Я слышал, – говорит один из них, – что дети Касыма – злодеи и кровопийцы, как их дед Аблай и отец Касым». Когда же джигиты, мучимые голодом и жаждой, вынуждены зайти в аул, они становятся жертвой Кенесары. «Ощетинившись, как голодный волк», он наносил такие сильные удары безвинным путникам, что камча рассекала их тело. «Если потомков Аблая десять аулов, то нас тысячи. Пусть они, как псы, останутся привязанными цепями к голой степи. Прочь от них, народ. Мы отойдем, откочуем от них», – такими словами истерзанных джигитов заканчивается предание. (...) Преклонение же перед академическим авторитетом и игнорирование принципа партийности науки и литературы в среде казахстанских фольклористов привело к тому, что в учебники, хрестоматии, исследования проникли в большом количестве враждебные, антинародные образцы и буржуазно-националистическое освещение фольклора. В этом прежде всего повинны М. Ауэзов, А.Маргулан, С. Муканов, до последнего времени не отказавшиеся от своих порочных взглядов на фольклор. М. Ауэзов с 20-х годов и вплоть до сборника В.Сидельникова «Казахские народные сказки», редактором которого он является, некритически, игнорируя требования марксизма-ленинизма, выдает за народное творчество националистические переработки фольклора. На протяжении долгих лет М.Ауэзов публикует и изучает джанаковский вариант поэмы «Козы-Корпеш и Баян-слу», марабаевский вариант «Кобланды», «Кыз-Жибек» в записи и публикации одного из врагов казахского народа; на этих материалах пишет пьесы («Айман – Шолпан», «Хан Кене», «Кара-кипчак Кобланды»). М. Ауэзов восхваляет эти и другие антинародные произведения устного творчества под предлогом их «художественной ценности», «сложного к богатого сюжета», «талантливости их переработок» и т. д. Так, поэма «Кенесары – Наурызбай» по квалификации М.Ауэзова имеет «сложный и богатый сюжет», а «Кыз-Жибек» в указанной обработке – «одна из самых выразительных и, блестяших по форме лирических бытовых поэм». Причем М.Ауэзов понимает, что в «талантливой» обрисовке Джанака «…отображается кочевой быт». Но он проходит мимо важнейшего методологического требования: оценить, с каких позиций этот быт обрисован. Ни единым словом М.Ауэзов не отмечает идеализацию патриархально-феодальных отношений в джанаковском варианте поэмы «Козы-Корпеш и Баян-слу». В варианте Джанака дается образ Тайлак-бия, которого нет в народных вариантах. В этом образе Джанах идеализирует реакционную феодальную знать. В то же время раб Кодар в варианте Джанака показан пренебрежительно, как представитель «черной кости»: «Кодар груб и. слова его грубы». В своем исследовании М.Ауэзов замалчивает подлинную социальную сущность акына Джанака – противника присоединения Казахстана к России и усилившегося общения казахского народа с русским народом. Г.И.Потанин вспоминает со слов Чокана Валиханова о том как Джанак смеялся над «своими соплеменниками, живущими около казачьих станиц..., ездившими верхом на быках в холщевых шароварах вместо плисовых...». Ч. Валиханов видит в Джанаке певца старого, отживающего типа. Когда же М.Ауэзов пытается найти проявление демократизации в джанаковском варианте поэмы «Козы-Корпеш и Баян-слу», он приветит в доказательство рытье Кодаром колодцев и опасение им байских табунов. Но в этих эпизодах в варианте Джанака дан лишь идеал рабского труда на пользу феодалов. Тенденциозный, в духе «единого потока» отбор источников, осуществляемый М.Ауэзовым, является проявлением буржузно-национоналистических извращений всего историко-литературного процесса и непосредственно связан с его теорией «Зар-Заман» («эпоха скорби»), с восхвалением феодально-ханских певцов Бухар-жырау, Дулата, Шортамбай, Мурата – злейщих врагов сближения казахского народа с русским народом». Қазақ тілін білмей қазақ мифологиясы мен ертегілерінің, эпостарының көркем жүйесін Мұхтар Әуезовке «түсіндіріп берген» Н.С.Смирнова да кер заманның кернейін тартып, үкім айтты. Парасатты зиялы Ілияс Омаров сол тұста қудалауға түсіп жүрген Қаныш Сәтбаевқа: «Қаныш аға! Сақ жүрмейсіз бе.Тым сенгішсіз. Әр кімге сыр ақтара бересіз» - деген екен. Сонда Қаныш ғұлама: «Әй , Ілияс-ай! Табиғатта керексіз зат жоқ қой. Құзғынды да құдай жаратқан. Бәрі қыран боп кетсе, қарғалар қайтып күн көреді. Оларға да жұмыс керек қой» (жиені Н.Жармағамбетовтің мәліметі) - депті. Сол сияқты қырандар торға түскен, сауысқандар аспанды билеген сол бір «қызылөңеш кезең» де артта қалды. Қ.Сәтбаев пен М.Әуезов Мәскеуге барып баспаналады. Ал «Хан Кене» пьесасы араға отыз жыл салып барып қысқартылып, ал елу жыл салып барып біздің қолымызбен толық нұсқасында жарық көрді. Алланың ол ырыздығына да шүкіршілік. Фердауси: «ШаҺнама» эпосы арқылы бүкіл фарсының ұлттық санасын ояттым» - деген екен. «Хан Кене» де қазақтың ұлттық идеясын өшіртпей тәуелсіздікке дейін сақтап келді. Тек сақнаға арналған дүниенің сақнасыз жетімсіреп жатқаны қынжылдтады. Әр заманның бір сұрқылтайы бар. Ол сұрқылтай сыртта емес, ұлтымыздың ішінде. Ол сұрқылтай - сол баяғы жалған намыс. Міне, азаттықтың ақ туын көтерген бір шығарманың жазылу, қойылу, жарық көру, талқылану тарихы осындай. Ең бастысы – Бесігіміз түзелді. Ұрпағымызды рухани тәуелділіктен сақтасын. Елдің тыныштығын берсін. Әр бесіктен әлди кетпесін – деген тілекпен біз де әфсанамызды аяқтаймыз. Алматы - Астана - Алматы. 1989 - 29.12.2007 жж.. жүктеу/скачать 1,41 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|