Владимир Лота гру и атомная бомба



бет1/20
Дата09.12.2016
өлшемі4,33 Mb.
#3504
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   20
Владимир Лота
ГРУ И атомная бомба
Неизвестная история о том, как военная разведка добывала сведения об атомных проектах Великобритании, Германии, США и Японии
Вместо предисловия

Двадцатый век ушел в историю, но история его написана будет не скоро. Человечеству еще предстоит понять, каких высот оно достигло и что потеряло на пути к собственному совершенству в минувшем столетии.


Любой исследователь, осмелившийся написать историю важнейших событий ХХ века, обязательно должен будет рассказать об открытии ядерной энергии и создании атомного оружия. Эти эпохальные события коренным образом изменили нашу жизнь, но до сих пор, подобно историям французских королей, они полны тайн, драматизма и трагедий.
Известно, что в материализации атомных открытий гениальных физиков принимали участие не только самые лучшие умы человечества, но и сотни тысяч обычных людей многих стран мира. Одни пострадали в ходе испытаний атомных зарядов, другие погибли во время первых атомных бомбардировок, третьи были казнены на электрическом стуле за шпионаж, четвертые — награждены почетными дипломами и высокими правительственными орденами за создание чудовищных средств массового уничтожения. Многие политики, ученые и конструкторы, связанные с историей создания атомного оружия, уже вошли в историю ХХ века и навсегда останутся в ней.
К атомным проектам причастны и лучшие разведки мира. Атомные города Германии, Великобритании, США и СССР были похожи на средневековые крепости для особо одаренных людей. Службы безопасности делали все возможное и невозможное, чтобы не допустить к атомным секретам иностранных разведчиков.
В истории о создании первых атомных бомб накопилось много разнообразных мифов. Одним из основных и наиболее часто повторяемых является миф о том, что США создали атомную бомбу, а советская разведка выкрала наиболее ценные американские атомные секреты.
Автор книги посмотрел на проблему «атомного шпионажа» с новой точки зрения. Изучив многочисленные отечественные и зарубежные источники и архивные материалы, он разговаривал с непосредственными участниками разведывательных операций по добыванию атомных секретов и пришел к выводу, что проблема «атомного шпионажа» гораздо шире, чем привычная история деятельности разведки НКГБ по добыванию этих секретов в Великобритании и США. По мнению В. Лоты, «атомный шпионаж» — явление международное.
В последнее время в России появилось много публикаций о создании ядерного оружия в СССР и о роли, которую в этом играли разведывательные службы. Правда, в этих публикациях речь в основном идет о разведке НКВД—НКГБ СССР и лишь косвенно — о военной разведке (Главном разведывательном управлении). Книга В. Лоты «ГРУ и атомная бомба» — первая книга, посвященная деятельности военных разведчиков по проникновению на атомные объекты стран Западной Европы и Северной Америки.
Раскрывая имена военных разведчиков, участвовавших в добывании атомных секретов, Владимир Лота рассказывает о том, как складывались их человеческие судьбы. Читателю предоставляется возможность впервые узнать о том, как эти уникальные личности оказались в военной разведке. Как они пережили годы репрессий. Что реально им удалось сделать. Как относился И. В. Сталин к военной разведке и отдельным военным разведчикам.
Некоторые операции военной разведки по добыванию атомных секретов заканчивались неудачно. В одной из глав книги читатель узнает о том, какой вред нанесло Советскому Союзу предательство шифровальщика И. Гузенко, работавшего в 1945 году в резидентуре ГРУ в Канаде.
Долгие годы мне приходилось занимать высокие руководящие посты в Главном разведывательном управлении. Хорошо знаю традиции военной разведки, ее сотрудников, их победы и неудачи. Могу сказать, что автору книги удалось понять и правдиво описать, почему и как военные разведчики смогли в годы Второй мировой войны добиться несомненного успеха в сложной и бескомпромиссной борьбе с сильнейшими контрразведками мира.
По очевидным причинам автор книги не имел возможности рассказать обо всех операция военной разведки по добыванию атомных секретов. Еще не пришло время называть все имена.
Несомненный интерес представляют новые факты о сотрудничестве советских военных разведчиков с коллегами по разведке из НКГБ. Это взаимодействие было необходимым и правильным. Однако на каком-то этапе работа военной разведки по добыванию атомных секретов оказалась в тени, и о ней о практически ничего не было известно. Владимир Лота смог найти сведения о деятельности военных разведчиков, сыгравших важную роль в укреплении безопасности нашей страны в послевоенные годы, назвал их имена, которые по праву должны быть упомянуты в истории ХХ века.
Любознательный читатель найдет в этой книге интересные страницы о сотрудничестве военной разведки с выдающимся физиком ХХ века И. В. Курчатовым и другими учеными.
Документы, опубликованные в приложении, делают книгу не только интересной, но и достоверной, построенной на материалах, сохранившихся в архивах различных государственных учреждений и служб.
Книга «ГРУ и атомная бомба» представит несомненный интерес для читателя, увлекающегося историей России, ее вооруженных сил и отечественной военной разведки.
Любовь к Родине и непоколебимая вера в ее будущее являлись источником душевных сил, которые позволили военным разведчикам в годы Великой Отечественной войны добиться большой победы, о которой более полувека никто ничего не знал.
А. Павлов,
генерал-полковник, кандидат военных наук
ЧАСТЬ I Физика примеряет военный мундир

В XX веке человечество несколько раз оказывалось на краю пропасти. Иногда это происходило из-за угрозы столкновения нашей планеты с кометами — пришельцами из космоса, которые приближались на опасное расстояние к Земле. Но чаще на край пропасти человечество приводили амбициозные политики. Впервые это произошло в апреле 1915 года. Во время Первой мировой войны германские войска неожиданно применили отравляющий газ — иприт. До конца войны от иприта пострадали примерно 1,3 миллиона человек. Точно известно, что от «бесшумного оружия» погибли 100 тысяч солдат и офицеров.


Человечество оказалось на краю пропасти и после создания бактериологических средств массового уничтожения. После того как американцы во Вьетнаме применили химические вещества против населения, посевов и растительности, удалось договориться о запрещении разработки и производства биологического и токсического оружия. Опасность миновала.
Но самая большая опасность для нашей цивилизации возникла после создания атомного и термоядерного оружия.
Глава первая Загадки старого мифа

В последние годы внимание российской общественности периодически привлекалось к проблеме добывания советской разведкой в 1941–1945 годах атомных секретов. Лучшие телевизионные обозреватели рассказывали о том, как отечественная разведка смогла проникнуть в атомные лаборатории США и Великобритании и добыть секреты создания атомной бомбы.


На страницах газет тоже публиковались статьи, авторы которых рассказывали об успехах советских разведчиков, добывавших атомные секреты из американских и британских научных центров. Наибольший интерес представляли статьи ветеранов разведки, которые принимали личное участие в таких операциях. Некоторые издательства выпустили книги, посвященные этой, несомненно, очень важной, интересной и нестареющей теме.
Все эти телевизионные передачи, газетные статьи и книги привлекли внимание и, естественно, смотрелись и читались с большим интересом. Меня они тоже не оставили равнодушным. Однако каждый раз после просмотра интригующего фильма об атомной бомбе или прочтения статьи об успехах советских разведчиков у меня возникал один и тот же вопрос: «Почему говорится только о том, что советская разведка украла атомную бомбу у американцев?»
Возникали и другие вопросы: «Занимались ли добыванием атомных секретов разведывательные службы США, Великобритании, Японии, Германии и Франции? Если они этим делом занимались, то что конкретно им удалось сделать?»
Начались поиски ответов на эти и другие вопросы.
Удалось установить, что интересные документальные фильмы и статьи по атомной проблеме, появляющиеся в российских средствах массовой информации, являются правнуками старого мифа о «советском атомном шпионаже», которому уже более пятидесяти лет. Оказалось, что первые статьи, посвященные этой теме, появились на страницах крупнейших канадских и американских газет еще в начале 1946 года.
Главными действующими лицами тех публикаций были сотрудники аппарата советского военного атташе в Канаде полковника Н. Заботина. Его подчиненные были обвинены в проникновении в канадские научные центры, которые работали на американский атомный проект. Об этом стало известно после того, как премьер-министр Канады Маккензи Кинг в феврале 1946 года выступил перед членами парламента своей страны и заявил, что русские разведчики похитили секретные сведения об атомной бомбе. Премьер-министр узнал эти сведения от шифровальщика военного атташе лейтенанта И. Гузенко, который предал Родину и сбежал из советского посольства к канадцам.
Сообщению Кинга было суждено стать самой важной политической, научной, военной и разведывательной сенсацией ХХ века. Одних любителей необычных новостей она привлекла фактами о деятельности советской военной разведки в Канаде. Других, и таких было значительно больше, заинтересовало сообщение о том, что канадцы в годы Второй мировой войны принимали участие в секретном американском проекте и были причастны к созданию атомной бомбы. Третьих взволновало и то и другое.
Речь Кинга изучали все. Премьер-министр утверждал, что сотрудники Главного разведывательного управления (ГРУ) Красной Армии смогли получить информацию о работе закрытых отделов Монреальской лаборатории, канадских заводов по производству обогащенного урана, узнали технические характеристики секретных атомных реакторов и получили много другой секретной информации.
По данным канадской контрразведки, в руки советских военных разведчиков попала даже схема первой американской атомной бомбы.
«Атомный шпионаж» поверг в шок не только канадского премьер-министра. В таком же состоянии оказались президент США Гарри Трумэн и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. В ходе тщательного расследования удалось установить, что секрет атомной бомбы стал известен русским до того, как она была создана американцами. Тысячи хорошо натренированных сотрудников различных специальных служб не смогли обеспечить сохранность важнейших секретов Великобритании, США и Канады. Уровень профессионального мастерства советских военных разведчиков оказался намного выше, чем у тех, кто им противостоял.
После выступления Кинга контрразведывательные службы США, Канады и Великобритании резко активизировали свою тайную розыскную деятельность. Контрразведчики проверяли и перепроверяли всех, кто имел доступ к атомным секретам. Этот переполох длился несколько лет. За эти годы кто-то без всякого на то основания был уволен с работы в атомных лабораториях, кто-то был арестован и осужден к длительным срокам тюремного заключения. Супруги Юлиус и Этель Розенберг были казнены на электрическом стуле.
Заявление канадского премьер-министра и длительный процесс расследования вскрыл не только факты разведывательной работы русских на канадской территории, но и то, что в создании американской атомной бомбы принимали участие Великобритания и Канада — союзники СССР по антигитлеровской коалиции. Стало известно, что международный атомный проект, в котором главную роль играли США, осуществлялся тайно от Советского Союза, который вел тяжелую и напряженную борьбу с германским фашизмом на Восточном фронте. Это было мало похоже на верность союзническим обязательствам.
У любознательных политиков, дипломатов и журналистов возникло много вопросов. Ответов на них никто дать не мог. Или не хотел. Поэтому на страницах газет осталось только то, что должно было остаться, — утверждение о том, что советские разведчики украли секреты американской атомной бомбы.
Так родился миф, который живет до сих пор.
С тех далеких времен прошло уже много лет. Все эти годы проблема «атомного шпионажа» постоянно присутствовала и до сих пор присутствует на страницах многих ведущих газет и журналов. Без нее не может существовать история целого десятилетия (1941–1951 гг.) в отношениях между Великобританией, США, Канадой и СССР.
Почему же этот миф и все, что с ним было связано, до сих пор беспокоит историков, журналистов, политиков, физиков, разведчиков и сотрудников служб безопасности различных государств?
На протяжении многих лет историки пытаются воссоздать картину появления в руках человека ядерного оружия, которое является визитной карточкой ХХ века. Идя по широкому пути научно-технического прогресса, хочется, хотя бы приблизительно, предугадать, куда же может привести эта дорога. Чернобыльская трагедия с огромной убедительностью доказала, что атомная энергия не только полезна, но и чрезвычайно опасна. Применение атомного оружия в ходе военных конфликтов представляло бы еще большую опасность. Атомная катастрофа — не лучшая из перспектив для нашей цивилизации.
Журналистов тоже интересуют многие проблемы, связанные с созданием атомного оружия. Их не волнуют тактико-технические характеристики атомных бомб, но хотелось бы знать, почему политики не отказались от изготовления первой атомной бомбы, когда это можно и нужно было сделать?
«Атомный шпионаж» был и остается предметом особого интереса сотрудников американских и британских спецслужб, которые до сих пор пытаются установить имена всех тех, кто передавал советским разведчикам атомные секреты. Более пятидесяти лет сотрудники ФБР продолжают гнаться за скорым поездом, который уже давно пролетел мимо их станции.
Анализ американских, британских, германских, японских и многочисленных отечественных материалов об «атомном шпионаже», которые стали доступны благодаря демократическим переменам в нашей стране в последние годы, позволяет сделать вывод о том, что в 1941–1951 годах за атомными секретами гонялись не только советские разведчики, но и представители других самых сильных разведок мира. Американцы добывали атомные секреты в Германии, Великобритании и Франции, британцы имели агентуру, передававшую им сведения о замыслах и достижениях немецких физиков, немецкие разведчики действовали в СССР и США. Не отставали и японские специалисты, которые проявляли профессиональный интерес к тому, что делалось на атомных объектах в США и Германии.
Тогда что же это такое — «атомный шпионаж»? Только ли это деятельность советской разведки по проникновению в атомные лаборатории Канады, США и Великобритании?
Можно уверенно сказать, что «атомный шпионаж» — явление интернациональное. О нем знали великие государственные деятели и известные политики. Самые талантливые разведчики многих стран мира принимали личное участие в добывании чужих атомных секретов. Имена многих из них будут названы в этой книге.
Впечатляющих успехов в добывании чужих атомных секретов добились американские разведывательные службы. Они преуспевали везде. Их агенты добывали сведения об атомных проектах Великобритании, Франции, Италии, Германии, СССР и даже Японии. Там, где предоставлялась возможность, необходимые сведения об атомных исследованиях, а также лабораторное оборудование и урановую руду американцы забирали силой. Спецслужбы США были мощнейшим буксиром, который активно способствовал созданию первой атомной бомбы. У американкой разведки была и другая задача — блокировать проникновение представителей третьих стран к технологическим секретам атомного производства.
Советские разведчики тоже были удачливыми профессионалами. Было бы очень странно, если бы отечественные разведывательные службы не делали того, что делали американцы, немцы или британцы.
В мифе об «атомном шпионаже» нашлось место и выдающимся физикам XX столетия. Как известно, проблема создания атомного оружия долгое время не давала покоя Альберту Эйнштейну, Роберту Оппенгеймеру, Вернеру Гейзенбергу, Джону Кокрофту, Игорю Курчатову, Юлию Харитону, Иосио Нисина, Жолио-Кюри и другим гениям. В своих исследованиях они использовали сведения, добывавшиеся разведками.
Они мечтали о том, что когда-то на планете будет создано общество, в котором все достижения науки будут направлены на благо человечества, а не во вред ему.
Некоторые известные физики в 1945–1955 годах были зачислены в советские шпионы, подвергались задержаниям, арестам и судебным разбирательствам. К длительным срокам тюремного заключения были приговорены К. Фукс и А. Мэй. Супруги Розенберг, обвиненные в «выдаче секрета атомной бомбы» были принесены в жертву мифу об американской непобедимости. В шпионаже в пользу СССР обвинялся даже руководитель американского атомного проекта Роберт Оппенгеймер.
Следуя подобной логике, Германия могла бы осудить всех своих физиков, перебравшихся на работу в США, за передачу атомных секретов американцам. Венгрия должна была бы призвать к ответственности гениального физика Эдварда Теллера, без которого в США не было бы водородной бомбы. Да и Энрико Ферми, итальянского физика, эмигрировавшего в США из фашистской Италии в 1938 году и создавшего в Америке первый в мире ядерный реактор, мог бы предстать перед итальянским судом за то, что передал американцам все свои идеи.
Гениальные физики, создававшие атомное оружие, и разведчики оказались в середине прошлого века участниками великих исторических событий. Одни из них поступали строго по законам, другие руководствовались принципами человеческой морали и ответственности за судьбу нашей цивилизации. Кто из них был прав?
Академик Юлий Борисович Харитон, который с 1946 года был главным конструктором и научным руководителем работ по созданию советской атомной бомбы, в 1993 году заявил, что «благодаря разведке из США в руки советских ученых-атомщиков попала схема атомной бомбы. Нашим специалистам пришлось немало потрудиться, прежде чем стало окончательно ясно, что схема не есть дезинформация. И чтобы максимально исключить какие-либо неожиданности, для первого нашего испытания было решено применить именно ее. Это был самый быстрый и самый надежный способ показать, что у нас есть атомное оружие. Таким образом, принятое решение являлось не столько техническим, сколько политическим. Более эффективные конструкции, которые уже тогда виделись советским физикам, могли подождать. Они и отрабатывались в последующие годы».
Но что удалось добыть по этой проблеме в других странах американцам? Немцам? Англичанам? Японцам?
В мифе об «атомном шпионаже» загадок много. Но есть и вполне достоверные, ставшие уже историческими факты. Ни у кого не вызывает сомнения, что сотрудникам внешней разведки Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) удалось добиться значительных успехов в добывании атомных секретов в Великобритании и США. Имена героев России А. Феклисова, А. Яцкова, В. Барковского и других хорошо известны. Они работали профессионально и действительно сделали очень многое.
Однако премьер-министр Канады М. Кинг в феврале 1946 года говорил о том, что в канадские атомные лаборатории проникли советские военные разведчики. В шпионаже были обвинены полковник ГРУ Н. Заботин, его заместитель подполковник П. Мотинов и другие. Что же удалось сделать советской военной разведке по атомной проблеме?
На страницах газет и журналов крайне редко появлялись статьи, в которых упоминалось об участии сотрудников ГРУ в добывании атомных секретов. Создавалось впечатление, что военная разведка не занималась атомной проблемой. Так ли это?
Длительное время в ГРУ действовал «запрет на атомную тему». Автором «запрета» был начальник ГРУ генерал-армии П. И. Ивашутин, который еще в 1965 году запретил публикацию в открытой печати материалов о разведчике Ахилле. Этот нелегал добыл значительное количество документов об американской атомной бомбе. Указание П. И. Ивашутина относилось ко всем сотрудникам ГРУ, причастным к атомной проблеме.
Когда мне однажды удалось встретиться с генералом армии П. И. Ивашутиным, я спросил его о том, почему военная разведка не рассказывает о своем участии в добывании атомных секретов. Петр Иванович ответил просто: «Разведка не нуждается в рекламе».
Несколько позже он пояснил, что причиной для «установления» строгого порядка являлось то, что в 1965 году были живы те иностранцы — американцы, англичане, канадцы и граждане других стран, которые помогали военным разведчикам в тех сложных операциях. Чтобы не навредить им, имена их раскрывать было нельзя. Разведка не выдает своих друзей.
Истинные имена военных разведчиков, добывавших атомные секреты, тоже были закрыты красивыми, но отвлеченными псевдонимами, оторванными от живой плоти. Это тоже можно понять — кадры военной разведки составляют особую государственную ценность, и сведения о них не поддаются разглашению, а если это и происходит, то не по их воле или желанию.
Это положение не изменили и годы перестройки. Однако когда после основных событий, связанных с созданием первой атомной бомбы, минуло пятьдесят лет, срок достаточно большой, были приняты решения, которые создали условия для изучения архивных документов, относящихся к середине прошлого века. В феврале 1995 года президентом Российской Федерации был подписан Указ № 160 «О подготовке и издании официального сборника архивных документов по истории создания атомного оружия в СССР». Этот указ впервые позволил историкам прикоснуться к «атомной проблеме». Стали известны важнейшие вехи отечественного атомного проекта — запуск первого ядерного реактора, создание условий для промышленного производства плутония, ввод в эксплуатацию завода по разделению изотопов урана и его обогащению, испытание первой атомной бомбы и другие. Интересные книги были написаны об участии разведчиков НКГБ в добывании атомных секретов в Великобритании и США. Изучая их, а также другие интересные отечественные и зарубежные исследования по атомной проблеме, я пришел к выводу, что старый миф о «советском атомном шпионаже» все еще силен, но уже давно устарел. Отечественная разведка (НКГБ и ГРУ) не крала атомных секретов. Разведчики получали их из рук ученых, которые считали, что защищают своими действиями самое главное право нашей цивилизации — право на существование во времени и пространстве. Разгадывая загадки старого мифа о «советском атомном шпионаже», я собрал свидетельства военных разведчиков и редкие исторические документы, которые и стали основой для этой, возможно, несколько запоздавшей книги.
Глава вторая Дельмар выходит на связь…

В годы Второй мировой войны он работал в Разведуправлении Красной Армии. Около восьми лет находился на нелегальном положении в специальной командировке в США. Был сотрудником двух самых секретных американских военно-промышленных объектов, на которых производились компоненты для первой атомной бомбы.


Оперативный псевдоним этого военного разведчика — Дельмар.
Имя его никогда не попадало на страницы газет и журналов. Пятьдесят пять лет он не нарушал военную присягу, никому и никогда не говорил о том, что работал в военной разведке и чем занимался в спецкомандировке.
В апреле 2000 года ему снова пришлось выходить на связь. На этот раз — в Москве.
Вечером одного из последних дней апреля 2000 года я позвонил Дельмару. В качестве пароля я использовал рекомендации одного из ветеранов ГРУ, который знал этого разведчика с 1948 года.
Дельмар сначала удивился неожиданному звонку, но, узнав о том, кто рекомендовал к нему обратиться, а это был достаточно авторитетный ветеран ГРУ, которого он хорошо знал по совместной работе, продолжил разговор.
Я попросил бывшего разведчика назначить время встречи и принять меня. После некоторого колебания он согласился, и наша встреча вскоре состоялась.
Как правило, мы узнаем имена сотрудников специальных служб, которых раскрыла та или иная иностранная контрразведка. Имена же остальных, то есть действующих разведчиков, сохраняются в тайне независимо от срока давности их работы в разведке. Этот принцип похож на «ведомственный инстинкт самосохранения». Он наработан десятилетиями и вполне себя оправдал. Именно на нем и основывается древо военной разведки — крона есть, а корней не видно…
Дельмар относится к тем редким профессионалам военной разведки, которые смогли в годы длительных командировок не попасть в сети контрразведки противника.
Он выполнил поставленные перед ним задачи и благополучно возвратился на Родину.
Ему удалось избежать ареста в СССР и не попасть под молох сталинских репрессий.
Чем Дельмар отличается от других военных разведчиков тех лет? Скорее всего, тем, что он был единственным гражданином СССР, которому удалось лично проникнуть на секретные атомные объекты США. Это уникальный случай в истории разведки. Как правило, разведчики находят на интересующих их объектах «добровольных помощников», которые за определенное вознаграждение передают им секретные материалы. Этих «помощников» принято называть агентами. В прошлые годы, когда существовали два идеологических полюса — коммунистический и капиталистический, многие иностранцы левых взглядов помогали советской разведке бескорыстно из идеологических соображений.
Дельмар, как человек-невидимка, сам прошел через все преграды, воздвигнутые американской контрразведкой, проник на секретный объект, работая на котором, собирал информацию о производстве ядерных материалов — урана-235, плутония и полония. Добытые сведения он направлял по своим секретным каналам в Москву. В истории специальных служб XX века второго подобного случая, мне кажется, нет.
Дельмару скоро будет девяносто лет. Он живет в Москве на Мичуринском проспекте. Найти его дом было не трудно. Значительно труднее было понять, почему о человеке, который вскрыл секретные объекты США по производству компонентов ядерного заряда, мы до сих пор ничего не знали.
Известно, что мифы создаются, когда реальные свидетели молчат. Замалчивание достижений советских военных разведчиков, длившееся многие годы, трудно поддается объяснению, но оно есть.
Дельмар остался единственным из тех военных разведчиков, которые принимали личное участие в добывании атомных секретов в далеких странах. Сможет ли он вспомнить то, чем занимался более пятидесяти лет назад? Точнее — захочет ли вспоминать? Разведка — профессия стрессогенная. Участники тайных операций спецслужб подробностей их проведения никогда не забывают, но рассказывать о них, как правило, не любят.
Как поступит Дельмар? Он работал на военную разведку на нелегальном положении в США в годы Второй мировой войны. В случае провала по законам военного времени он был бы казнен на электрическом стуле. Как Юлиус и Этель Розенберг, приговоренные американским судом к смертной казни за шпионаж в пользу СССР и шагнувшие в камеру смерти 19 июня 1953 года.
Вспоминать о годах тяжелой и опасной работы занятие не из легких.
Работать Дельмару приходилось действительно в сложных условиях. Секреты в США всегда тщательно охранялись. Вокруг же американского атомного проекта была создана абсолютная секретность. Военный руководитель проекта генерал Лесли Гровс однажды назвал меры безопасности, которые были предприняты для сохранения в тайне процесса разработки атомной бомбы, «мертвой зоной».
Дельмар прошел сквозь эту мертвую зону. Прошли сквозь нее и другие военные разведчики.
Возможно, меры безопасности были не адекватны той степени важности выполнявшихся на атомных объектах работ? Конечно, нет. Создание атомной бомбы, нового вида оружия, которого не было ни у кого в то время, составляло особую военную тайну США. После блистательной победы советских войск на Курской дуге и выхода наших войск к Днепру, завершивших коренной перелом в ходе Второй мировой войны на Восточном фронте, Лесли Гровс заявил: «Мы должны теперь стремиться сохранить в тайне от русских наши открытия…»
Гровс не был политиком, но смотрел далеко вперед. Успешная реализация атомного проекта, монопольное владение новым сокрушительным оружием создавало условия для мирового господства. Не об этом ли мечтали те, кому служил генерал Гровс?
Для того чтобы понять, какие препятствия пришлось преодолевать Дельмару и другим военным разведчикам, видимо, следует коротко рассказать хотя бы о некоторых мерах безопасности, которые предпринимались по охране атомного проекта.
Дело было поставлено так, что многие специалисты, принимавшие участие в реализации планов Оппенгеймера, и не предполагали, что они выполняют работу, связанную с созданием атомной бомбы. Л. Гровс не имел ничего общего с ядерной физикой, однако, как свидетельствуют воспоминания некоторых участников американского атомного проекта, он был толковым администратором. Ему удалось установить особый порядок работы для всех, кто был связан с созданием атомного оружия. Возможно, именно за это Гровс и получил звание бригадного генерала инженерных войск американской армии.
Среди научного персонала, выполнявшего отдельные исследования в различных лабораториях, действительно были воздвигнуты, как свидетельствовали позже непосредственные участники тех событий, непроницаемые стены. Каждый отдел в рамках даже одной и той же лаборатории не имел представления о том, что делают сотрудники других отделов той же самой организации. Координация осуществлялась только сверху. И только наверх уходили результаты всех исследований.
Атомный город в Лос-Аламосе (штат Нью-Мексико) и другие объекты уранового проекта были похожи на гетто для ученых. Представители военной контрразведки следили за тем, чтобы строгие правила секретности никогда и никем не нарушались.
Агенты ФБР и военной контрразведки Джи-2 подвергали тщательной проверке всех, кто привлекался к работе на атомных объектах: в секретном научном центре в Лос-Аламосе, на заводах по обогащению урана в Хэнфорде (штат Вашингтон), в городе промышленных атомных реакторов в Ок-Ридже (штат Теннесси), в лабораториях Колумбийского и Чикагского университетов. Автобиографические данные всех сотрудников американского атомного проекта регулярно проверялись и перепроверялись. Благонадежность должна была быть обеспечена на сто процентов. Как считал Гровс, она была достигнута. Однако можно сказать, что он ошибался.
Служба безопасности американского атомного проекта имела неограниченные права по надзору. Одним из ее руководителей был полковник Борис Паш, сын митрополита русской православной церкви в расколе, обосновавшейся в США с давних времен. Звали митрополита Фиофилом. В миру — Пашковский. В истории православной церкви он известен тем, что антиканонической деятельностью с 1934 по 1950 год препятствовал примирению Русской православной церкви и православной церкви Америки. Борис предпочел носить упрощенный вариант отцовской фамилии.
Служба, которую возглавлял Б. Паш, держала сотрудников проекта в полном смысле под колпаком. За ними велось периодическое наблюдение, вскрывались их письма, прослушивались телефонные разговоры, в квартирах, где проживали сотрудники закрытых лабораторий, устанавливались подслушивающие устройства.
В своем инквизиторском рвении контрразведка делала даже больше, чем требовали того правительственные инструкции. Тяжесть секретности и условия ее соблюдения были настолько трудны и сложны, что далеко не все, кто участвовал в создании атомной бомбы, смогли выдержать этот психологический груз.
Один морской офицер, который проходил службу в атомной лаборатории в Ок-Ридже, не вынес условий непрерывной слежки контрразведки и сошел с ума. Это произошло в поезде, когда, получив двухнедельный отпуск, он направлялся из Ок-Риджа в Нью-Йорк. В переполненном железнодорожном вагоне он начал рассказывать о работах, которые проводятся в «атомном городе», но не успел сказать и нескольких слов о том, чем действительно заняты сотрудники объекта «Х», как был арестован агентами военной контрразведки. Как оказалось, офицер потерял рассудок и не мог контролировать себя и свои высказывания. Дело дошло до того, что для него одного была устроена небольшая клиника с врачами и обслуживающим персоналом, проверенным ФБР на допуск к секретным работам. Считалось крайне опасным помещать этого офицера в частную или общественную клинику.
Не исключено, что были и другие подобные трагедии.
На этом же закрытом объекте Дельмар провел около двух лет.
Дамоклов меч военной контрразведки висел над головой не только рядовых ученых, инженеров и конструкторов. Научный руководитель американского атомного проекта и директор Лос-Аламосской лаборатории Роберт Оппенгеймер тоже все время находился под наблюдением.
Контрразведке хорошо было известно, что Оппенгеймер некоторое время поддерживал постоянные связи с левыми организациями. Их основные идеи стали близки и понятны ему еще в годы учебы в Европе. Он знал, что в Германии фашисты подвергали жестоким репрессиям своих противников и других инакомыслящих граждан. Среди них были и ученые, которых он хорошо знал, поэтому он и сблизился с антифашистскими организациями в Калифорнии. Оппенгеймер регулярно делал им денежные пожертвования, на свои средства издавал для них некоторые агитационные брошюры.
Во время гражданской войны в Испании, Р. Оппенгеймер сблизился и с членами американской компартии. Среди них он приметил студентку местного университета Джейн Тэтлок, которая была дочерью профессора английской литературы. Они полюбили друг друга и дважды, как писал Оппенгеймер, «едва не поженились». Однако они были разными людьми. Джейн любила активную общественную работу. Роберт посвящал всего себя физике. После одной из размолвок они расстались. Оппенгеймер встретил Кетрин Гаррисон и полюбил ее. Они поженились в ноябре 1940 года.
Однако Оппенгеймер не мог забыть Джейн Тэтлок и 12 июня 1943 года, уже работая руководителем американского атомного проекта в Лос-Аламосе, тайно прилетел в Сан-Франциско, чтобы навестить свою несостоявшуюся невесту. Оппенгеймер не знал, что за ним по указанию полковника Паша велось постоянное наблюдение. Агенты военной контрразведки следовали за ученым по пятам. Они зафиксировали встречу Роберта Оппенгеймера с Джейн Тэтлок. Это свидание оказалось последним.
После войны все отчеты агентов контрразведки и записи телефонных разговоров Оппенгеймера, скрупулезно подшивавшиеся в течение десяти лет в его служебное дело, станут основанием для обвинения его в антиамериканской деятельности.
Оппенгеймер был очень удивлен, когда прочитал отчет службы безопасности о своей поездке в июне 1943 года на два дня в Сан-Франциско к своей бывшей невесте, у которой он остался на ночь. Именно тогда он сказал Джейн Тэтлок о том, что в течение последующих нескольких месяцев, а может быть, и лет, они не смогут видеть друг друга. Он не сказал ей ни слова о характере своей предстоящей работы, не назвал место, где будет находиться. Но сказал, что эта работа по заказу правительства и он не может ей даже дать свой новый адрес. Это означало, что Джейн не могла писать ему письма или звонить по телефону.
Оппенгеймер уехал. Через несколько месяцев Джейн покончила с собой. То ли она не смогла перенести такую разлуку, то ли ее подтолкнули к самоубийству агенты службы безопасности Бориса Паша.
Позже поездка за пределы Лос-Аламосского центра и пребывание в доме Джейн Тэтлок на Телеграф Хил в Сан-Франциско были истолкованы как нарушение Оппенгеймером инструкции службы безопасности.
Контакт с Джейн Тэтлок рассматривался не как романтический роман Оппенгеймера, а как связь с коммунисткой, что могло представить реальную угрозу национальной безопасности США.
Как ни строги были порядки генерала Гровса, в его системе «абсолютной секретности» имелись слабые места. Советским военным разведчикам удалось найти их, проникнуть в американские лаборатории и добыть точные данные о создании атомной бомбы.
Военная разведка смогла добыть сведения и о работах по созданию атомного оружия, проводившихся в Великобритании, в фашистской Германии, в Канаде и в Японии.
В ходе беседы с Дельмаром выяснилось, что он работал на двух закрытых объектах в США. Его информацию руководство военной разведки направляло в отдел «С», который был рабочим аппаратом 2-го бюро Специального комитета Советского правительства. Этот Спецкомитет был создан 20 августа 1945 года с целью координации работы в СССР по атомной энергии. Работой комитета руководил Л. П. Берия — член Политбюро и заместитель председателя Государственного Комитета Обороны. Отдел «С» возглавлял генерал П. Судоплатов, который координировал деятельность внешней разведки НКВД и военной разведки по добыванию за рубежом сведений о создании атомного оружия.
Найти конкретные документы, подтверждающие участие военных разведчиков в добывании атомных секретов, было предельно трудно. Дело в том, что вся информация, поступавшая в Москву от разведчиков из Великобритании, Канады, США, передавалась советским физикам в обезличенном виде через посредников — отдел П. Судоплатова, через наркома химической промышленности М. Первухина или через уполномоченного Государственного Комитета Обороны С. Кафтанова. Из всех советских ученых к документам, добытым военной разведкой, имел доступ только один академик И. В. Курчатов. Вряд ли он думал о том, кто за рубежом добывал эти секретные материалы. Для него разведка была государственным институтом, как и та Лаборатория № 2, которой он стал руководить в 1942 году по указанию И. В. Сталина.
Как известно, первая советская атомная бомба была взорвана на четыре года позже, чем американская. Это произошло 29 августа 1949 года. Взрыв этот имел не только огромное практическое значение для укрепления безопасности нашей страны, но он был и важным политическим актом. Атомный гриб, поднявшийся ранним утром над Семипалатинским полигоном, разрушил планы американского руководства на мировое господство. Начался длительный, изнурительный и опасный период в истории человечества — период «холодной войны». Несмотря на все его политические, военные и экономические издержки, этот период закончился определенным потеплением международных отношений и снижением опасности возникновения ядерной войны, в огне которой могла бы погибнуть земная цивилизация. В том, что это не произошло, большая заслуга военных разведчиков.
После встречи с Дельмаром я подумал о том, что в годы Второй мировой войны отечественная военная разведка была в исключительно трудном положении. Многие разведчики еще до начала войны были отозваны из зарубежных командировок и репрессированы. Большинство из оставшихся в живых военных разведчиков было ориентировано на добывание информации, необходимой для ведения войны. Но были в Разведуправлении Красной Армии и глубоко законспирированные разведчики-нелегалы, которые занимались добыванием военно-технической информации. Благодаря их настойчивости, личной инициативе и отваге Центру своевременно становилось известно о появлении в армиях иностранных государств новых образцов оружия, боевой техники, отравляющих веществ и средств защиты от них. Такая информация позволяла вносить поправки в планы производства оружия и боевой техники для Красной Армии, своевременно разрабатывать средства противодействия новым средствам поражения, которые появлялись на вооружении в армиях иностранных государств.
Ахилл, Барч, Бакстер, Джек, Дельмар, Ирис, Соня и другие — это псевдонимы военных разведчиков, у которых есть реальные имена и биографии.

Глава третья Школы конструкторов атомной бомбы



Вокруг проблемы «атомного шпионажа» существует много мифов. Один из них, как мы же упоминали ранее, состоит в том, что русская разведка получила от своих западных агентов такой объем секретной информации, без которого советские физики никогда бы не создали свою атомную бомбу. Соответствует ли это утверждение действительности?
Поэтому, прежде чем рассказать о том, что и как добывала военная разведка по атомной проблеме, видимо, полезно будет вспомнить, как же развивалось исследование радиоактивных материалов в России, Германии и Великобритании в первой половине XX века. Без этого трудно понять, почему советская военная разведка заинтересовалась работами западных физиков.
В начале ХХ века мало кто верил в возможность расщепления атомного ядра. В учебниках физики в те годы использовался вполне научный термин «атомная гипотеза». Слишком многое еще было неясно в строении атома.
Дорога в микромир была трудна. Тайны атомного ядра привлекали как российских физиков, так и их зарубежных коллег. Они шли в этот новый и неисследованный мир разными дорогами, изредка сверяя свои маршруты. Кто был впереди — не имело особого значения. Или точнее — на это никто не обращал внимания. В те годы физика была в центре внимания мировой науки. Большинство ученых хорошо знали друг друга, учились или работали в одних и тех же лабораториях.
В начале ХХ века российские ученые занимались ядерными процессами так же, как и их зарубежные коллеги. Они успешно проводили свои исследования не только в отечественных научных центрах, но и в лабораториях Великобритании, Германии и Франции. Один из русских ученых, В. А. Бородовский, с 1908 года работал в лаборатории Кенсингтона в Великобритании. Позже он проводил свои научные эксперименты совместно с британскими физиками в Кембридже. В. Бородовский подготовил магистерскую диссертацию на собственную тему «Поглощение — лучей радия», которую защитил в Московском университете в 1911 году. В. Бородовский установил наличие радия в ферганской руде. В 1921 году В. Г. Хлопин впервые получил из этой руды дорогостоящий отечественный препарат радия.
В лаборатории английского физика Эрнеста Резерфорда работали Г. Н. Антонов, П. Л. Капица, А. И. Лейпунский, К. И. Синельников, Ю. Б. Харитон и другие. Результаты исследований показывали, что атомная энергия значительно мощнее химической. Физики хотели получить эту энергию.
Уже в те годы российские физики добились интересных и значительных результатов. Выступая в 1919 году на ежегодном собрании работников Государственного оптического института в Петроградском университете, профессор Д. С. Рождественский имел право сказать: «Мы вступаем в мир атомов, необычайно малых величин, в мир очень малых и больших чисел. К этому миру с его новым масштабом надо привыкнуть, чтобы свободно обращаться с такими величинами, реальное значение которых подчас уже не ощущается. Открывается широкий путь к анализу строения всех атомов…»
В 1919 году в Петрограде был создан рентгенологический и радиологический институт с физико-техническим, оптическим и другими отделами. Вскоре все эти отделы будут преобразованы в самостоятельные институты.
Через некоторое время в Государственном рентгенологическом и радиологическом институте было осуществлено искусственное превращение атомных ядер путем бомбардировки ядер легких элементов альфа-частицами, испускаемыми естественными радиоактивными веществами.
Физика развивалась в России быстро. В 1920 году было проведено первое заседание Атомной комиссии. Таких специальных комиссий в европейских странах еще не существовало.
В работе Атомной комиссии приняли участие видные отечественные ученые А. Н. Крылов, А. Ф. Иоффе, Д. С. Рождественский, Н. И. Мусхелишвили и другие.
В апреле 1921 года Государственный ученый совет Наркомпроса учредил при Академии наук Радиевую лабораторию и утвердил В. Г. Хлопина в качестве ее первого руководителя. Через год эта лаборатория была преобразована в Радиевый институт Академии наук. Возглавил его академик В. И. Вернадский. Его заместителем стал В. Г. Хлопин. В том же году В. И. Вернадский на одном из совещаний скажет вещие слова: «Мы подходим к великому перевороту в жизни человечества, с которым может сравниться все им раньше пережитое. Недалеко время, когда человек получит в свои руки атомную энергию, такой источник, который даст ему возможность строить свою жизнь, как он захочет… Сумеет ли человек воспользоваться этой силой, направив ее на добро, а не на самоуничтожение? Дорос ли он до умения использовать ту силу, которую неизбежно должна дать ему наука? Ученые не должны закрывать глаза на возможные последствия научной работы, научного прогресса. Они должны себя чувствовать ответственными за последствия их открытий. Они должны связать свою работу с лучшей организацией всего человечества».
До открытия нейтрона оставалось десять лет. Это произойдет в 1931 году. Первый шаг в этом направлении сделают немецкие физики Бете и Бекер. Именно они, бомбардируя бериллий альфа-частицами, заметят сильное излучение, которое не смогут объяснить. О своем наблюдении они расскажут на конгрессе физиков в 1931 году в Цюрихе. Исследователи Франции, Италии, Австрии, Венгрии, Великобритании начнут повторять эксперимент. На этот раз большего успеха добьется английский физик Чедвик. Он работал в Кембридже в лаборатории Эрнеста Резерфорда. Повторив эксперимент, Чедвик заявил, что в загадочном явлении участвуют нейтроны. Это был новый шаг по дороге в микромир.
Лаборатория в Кавендише была технически лучше оснащена, чем другие научно-исследовательские центры европейских университетов. Поэтому физики других стран ожидали, что именно из Кавендиша могут поступить новые сообщения о свойствах нейтрона.
В Кавендишской лаборатории в 1926 году работал Юлий Харитон. Он проводил совместные исследования с Джеймсом Чедвиком, выполнял исследования по чувствительности глаза к слабым импульсам света и по альфа-излучению. В 1928 году он стал доктором Кембриджского университета, возвратился в Ленинград и получил должность заведующего лаборатории, в которой изучались взрывчатые вещества. Ю. Б. Харитон станет главным конструктором оружейного центра в Арзамасе-16.
Одну из основных подсекций лаборатории Резерфорда в те годы возглавлял русский физик Петр Капица. В его отделе, который назывался «клубом Капицы», работало около 20 молодых научных сотрудников. Капица, обладавший особым талантом исследователя, живостью ума и исключительной работоспособностью, экспериментировал с высокочастотным генератором.
Несмотря на то что Резерфорд был на 25 лет старше Капицы, они были очень дружны. Когда Резерфорд выезжал по делам или в отпуск за пределы Британии, Капица всегда письменно информировал своего шефа о ходе научных экспериментов.
Резерфорд поддерживал все научные начинания русского ученого. Для него была выстроена специальная лаборатория, открытие которой состоялось в 1933 году, но работать в ней Капице не довелось. После переезда Российской академии наук из Ленинграда в Москву, Капица был избран ее членом. Он завершил свою работу в Кембридже и возвратился на Родину. Резерфорд, который не скрывал, что Капица был его любимым учеником, сделал шаг, который свидетельствовал о его безграничной вере в интернациональный характер науки. Он послал Капице в полном комплекте всю аппаратуру его новой лаборатории в Кембридже. Привезли ее в Москву английские физики Адриан и Дирак. Советское правительство выкупило эту аппаратуру.
После отъезда Капицы в Россию роль английской школы физиков Резерфорда стала постепенно ослабевать.
С 1934 года наиболее интересные результаты исследований поведения нейтронов были получены в Италии. Рим на некоторое время стал «столицей» атомных исследований. Это произошло благодаря таланту молодого ученого Энрико Ферми. Его теоретические труды по физике потрясли умудренных опытом ученых. Именно Ферми решил использовать для получения радиоактивных элементов не альфа-частицы, как это делали в 1919 году русские ученые или французский физик Жолио-Кюри и его супруга, а новый «снаряд» — нейтрон. Ферми сделал важное открытие — радиоактивность металлической мишени при бомбардировке нейтронами резко возрастает, если нейтроны замедляются, проходя через слой воды или парафина. Это открытие в последующем окажет значительное влияние на изучение атомного ядра.
Особое место в развитии физики занимали германские университеты. Советские ученые поддерживали со своими немецкими коллегами постоянные контакты. В 1929 году университет в Геттингене, который в те годы был одним из ведущих высших учебных заведений в Европе, посетил профессор Абрам Иоффе, директор Ленинградского физико-технического института (ЛФТИ). Он рассказал своим немецким коллегам о том, что в Советской России ученые увлеченно занимаются изучением атомного ядра, а в Харькове и Томске созданы физико-технические институты. А. Иоффе сообщил профессору Д. Франку, который принимал его, что в ЛФТИ обучаются около 300 студентов. Позже эти студенты, из которых выйдет немало физиков с мировыми именами, назовут свой институт «детским садом профессора Иоффе».
Франция тоже побывала на «Олимпе атомных исследований». В марте 1939 года французские физики Жолио-Кюри, Холбан и Коварский опубликовали в журнале «Нэйчер», который издавался в Лондоне, статью «Высвобождение нейтронов в ядерном взрыве урана». По мнению специалистов, этот научный труд свидетельствовал о том, что в то время французская наука в области атомных исследований вырвалась вперед и опередила немцев, англичан и советских физиков.
В Париже тоже трудились наши специалисты. В лаборатории Марии Склодовской-Кюри проводила эксперименты советская исследовательница Зинаида Ершова. В 1945 году, будучи сотрудником НИИ-9, она впервые в нашей стране получит образец монолитного металлического урана.
Впоследствии З. В. Ершова станет начальником лаборатории по производству плутония.
Западные физики тоже бывали частыми гостями в СССР.
В СССР существовало три основных научных центра, занимавшихся проблемами ядерной физики. Они располагались в Москве, Ленинграде и Харькове. Ведущим центром ядерных исследований был Ленинградский физико-технический институт (ЛФТИ). Возглавлял его А. Ф. Иоффе. В 1933 году в Ленинграде состоялась Первая Всесоюзная конференция по ядерной физике. В ее работе принимали участие и ученые из ведущих европейских университетов. Среди гостей было немало физиков, которые выступили с интересными докладами по проблемам возможного расщепления атома.
В работе ленинградской конференции принимал участие и молодой ученый из Цюриха Рудольф Пайерлс. Он не только выступил с интересным докладом, но и познакомился с выпускницей ЛФТИ Евгенией Канегиссер, которая стала его женой.
Уроженец Берлина, Р. Пайерлс прошел полный курс обучения в Геттингенском университете, в котором учились выдающиеся физики Р. Оппенгеймер и Э. Теллер. Через несколько лет Р. Оппенгеймер будет научным руководителем американского атомного проекта, а Э. Теллер — «отцом» американской водородной бомбы.
Интересным с точки зрения исследования роли российской разведки в добывании атомных секретов является факт знакомства и совместной работы Э. Теллера с Клаусом Фуксом, через которого разведка получила значительное количество секретных материалов об американском атомном проекте.
Учился Э. Теллер сначала в Мюнхене. Но после трагического случая, который произошел с ним на одной из улиц этого красивого города, он перебрался в Лейпциг. Продолжил обучение, защитил докторскую диссертацию и переехал в Геттинген для работы в физической лаборатории, которую возглавлял профессор Макс Борн. Там он встретился с Гейзенбергом, познакомился с Клаусом Фуксом.
Физики из Германии, Австрии, Венгрии, Франции работали в трудных условиях. Их научные исследования напрямую зависели от финансовой помощи спонсоров. Идей было много, а денег мало. Пытаясь привлечь к своим работам внимание, молодые физики постоянно обменивались между собой практически всей информацией по атомной физике, печатали статьи о своих открытиях в научных журналах.
В январе 1939 года О. Ган и Ф. Штрассман направили в редакцию германского журнала «Натурвисентшафт» статью «Доказательство возникновения активных изотопов бария из урана и тория при облучении их нейтронами». После ее опубликования опыты по расщеплению ядер урана были повторены в ряде лабораторий и дали положительные результаты. Это было одно из редких открытий в физике ХХ века, которое оказало значительное влияние на развитие человеческого общества. Интересно, что выявленный процесс деления был правильно объяснен учеными трех стран. В Дании это сделал Н. Бор, в СССР — Я. Френкель, в США — А. Уилер.
В советских научных центрах, связанных с ядерной физикой, информация о теории процесса деления позволила сформулировать фантастический вывод: «Новая форма ядерной реакции высвобождает огромное количество энергии». Этот вывод был сделан на внеочередном заседании «ядерного семинара», который провел в ЛФТИ И. Курчатов.
На этом семинаре присутствовали не только физики, но и ученые из Ленинградского института химической физики (ЛИХФ). Среди них были Н. Н. Семенов, Ю. Б. Харитон и Я. Б. Зельдович.
В ходе научной дискуссии было высказано предположение, что при бомбардировке урана нейтронами «возникают не только крупные осколки, но и свободные нейтроны».
Ю. Б. Харитон и Я. Б. Зельдович в своих выступлениях обосновали идею, в соответствии с которой свободные нейтроны могут быть захвачены соседними урановыми ядрами и реакция «станет нарастать лавиной». В том же 1939 году они показали возможность цепной реакции деления ядер урана-235.
Информационный поток из западных университетов проходил через Москву, Ленинград и Харьков. Из отечественных лабораторий информация о достижениях физиков беспрепятственно попадала в Париж, Лондон, Цюрих, Геттинген. Обмен научной информацией был необходим для успешного продвижения в микромир. В те годы в мире науки подобный обмен информацией был обыденным делом и способствовал быстрому развитию физики. В Ленинграде, Геттингене и Кембридже готовились научные руководители и генеральные конструкторы атомных проектов Великобритании, Германии, США и СССР. Некоторые из них хорошо знали друг друга..
Обстановка в Европе в тот период характеризовалась серьезными изменениями.
После того как в 1933 году канцлером Германии стал Гитлер, он сокрушил в стране парламентский строй, запретил и разгромил все демократические партии. На улицах и площадях городов бесчинствовали нацисты. Их сторонники устанавливали свои новые порядки и в германских высших учебных заведениях. Многие ученые, в том числе и физики, известные во всем мире, вынуждены были покинуть Германию. За ее пределами, кто раньше, кто позже, оказались Альберт Эйнштейн, Лео Сцилард, Рудольф Пайерлс, Клаус Фукс, Ганс Бете, Поль Дирак, Эдвард Теллер. Они хорошо знали уровень научных исследований в германских физических центрах в Геттингене, Берлине, Мюнхене и Гамбурге и лучше всех понимали, что Гитлер и его агрессивные сторонники могут первыми в мире обрести атомное оружие. А это было опасно.
Венгерский физик Лео Сцилард, получивший образование в Технической академии в Шарлоттенбурге и потом в Берлинском университете, где слушал лекции Альберта Эйнштейна, после прихода к власти Гитлера уехал в Австрию. Перебравшись в Великобританию, он в 1935 году обратился к физикам с предложением воздержаться от опубликования их работ в открытой научной печати. Сцилард не без основания опасался того, что новые сведения, ведущие к получению атомной энергии, станут известны тем ученым, которые продолжали научные эксперименты в Германии, и это может помочь им ускорить работы по созданию атомной бомбы.
Настал 1939 год. Фашистская Германия развязала Вторую мировую войну. Если раньше многие ученые все еще скептически относились к предложению Сциларда, то после того, как германские самолеты стали бомбить европейские города, положение изменилось. Американский физик Бриджмен заявил, что он прекращает доступ в свою лабораторию «гражданам тоталитарных государств». «Гражданин такого государства, — говорил Бриджмен, — не является больше свободной личностью; он может оказаться принужденным предпринять любую акцию, которая будет служить целям его государства. Прекращение всяких научных связей с тоталитарными странами преследует двойную цель: во-первых, помешать этим странам использовать во вред научную информацию, а во-вторых, дать возможность ученым других стран выразить свое отвращение к их методам произвола».
Свое заявление Бриджмен опубликовал в журнале «Сайенс». К тоталитарным государствам он прежде всего относил Германию. Возможно, он имел в виду и Советский Союз. Но не говорил об этом. Однако советско-германский пакт о ненападении, подписанный в 1939 году, привел к временному ухудшению отношений между СССР, США и Великобританией, что отрицательно сказалось на связях отечественных физиков с их зарубежными коллегами, которые покинули свои европейские лаборатории и, спасаясь от фашистского геноцида, перебрались кто в Великобританию, кто в США.
Творческие и личные контакты между физиками разрушились. Результаты атомных исследований начали засекречиваться.
Физика надела военную униформу.
Великобритания и Франция шли на уступки территориальным притязаниям Гитлера. Германская военная машина пугала их, но они надеялись направить всю ее мощь на восток, против СССР.
В то время гитлеровская Германия обладала лучшими в Европе научными и техническими возможностями. Мощный военный потенциал рейха был подчинен идее установления германского мирового господства. Немецкие ученые уже искали теоретические пути применения внутриядерной энергии атомов урана в военных целях. Зная это, Сцилард и Теллер убедили А. Эйнштейна обратиться к президенту США Рузвельту с предложением использовать американские возможности для создания атомной бомбы.
2 августа 1939 года Эйнштейн написал американскому президенту специальное послание. Его доставил Рузвельту А. Сакс, директор корпорации «Леман», влиятельный экономист и неофициальный советник президента. Он встретился с Рузвельтом 11 октября 1939 года и передал послание Эйнштейна. В нем говорилось следующее:
«Сэр!
Некоторые недавние работы Ферми и Сциларда, прочитанные мной в рукописи, заставляют меня ожидать, что уран может быть в ближайшем будущем превращен в новый и важный источник энергии. Некоторые аспекты возникшей ситуации, по-видимому, требуют бдительности и, при необходимости, быстрых действий со стороны правительства. Я считаю своим долгом обратить Ваше внимание на следующие факты и рекомендации.
В течение последних четырех месяцев благодаря работам Жолио во Франции, а также Ферми и Сциларда в Америке стало реальным получение ядерной реакции при больших количествах урана, вследствие чего можно освободить значительную энергию и получить большие количества радиоактивных элементов. Можно считать почти достоверным, что это будет достигнуто в ближайшем будущем. В свою очередь это может способствовать созданию бомб, возможно, исключительно мощных бомб нового типа. Одна бомба этого типа, доставленная на корабле и взорванная в порту, полностью разрушит весь порт с прилегающей к нему территорией. Такие бомбы могут оказаться слишком тяжелыми для воздушной перевозки.
Соединенные Штаты обладают малым количеством урана. Ценные месторождения его находятся в Канаде и Чехословакии. Серьезные источники — в Бельгийском Конго. Ввиду этого было бы желательным установление постоянного контакта между правительством и группой физиков, исследующих в Америке проблемы цепной реакции.
Для такого контакта Вы могли бы уполномочить лицо, пользующееся Вашим доверием, неофициально выполнять следующие обязанности:
а) поддерживать связь с правительственными учреждениями, информировать их об исследованиях и давать им необходимые рекомендации, в особенности в части обеспечения Соединенных Штатов ураном;
б) содействовать ускорению экспериментальных работ, ведущихся сейчас за счет внутренних средств университетских лабораторий, путем привлечения частных лиц и промышленных лабораторий, обладающих нужным оборудованием.
Мне известно, что Германия в настоящее время прекратила продажу урана из захваченных Чехословацких рудников.
Необходимость таких шагов, быть может, станет понятна, если учесть, что сын заместителя германского министра иностранных дел фон Вейцзеккер прикомандирован к Физическому институту Общества кайзера Вильгельма в Берлине, где в настоящее время повторяются американские работы по урану.
Искренне Ваш
Альберт Эйнштейн…»

Письмо произвело на президента США Рузвельта большое впечатление. Но конкретные меры по созданию атомной бомбы в США будут приняты позже.


В письме Эйнштейна президенту Рузвельту есть несколько важных моментов. Во-первых, указывается на то, что правительство США в 1939 году не финансировало научно-исследовательские работы по урану. Они осуществлялись в университетских лабораториях за счет их собственных, как правило, ограниченных возможностей.
Во-вторых, Эйнштейн обращает внимание американского президента на то, что создание атомного оружия вполне реально, но потребует значительных финансовых затрат и полной поддержки правительства.
В-третьих, Эйнштейн, хорошо знавший германского физика фон Вейцзеккера, понял, что привлечение его к работам в Институте кайзера Вильгельма свидетельствует о том, что Германия пытается найти пути использования атомной энергии в военных целях.
В те годы в СССР о создании атомного оружия ученые еще не думали. Некоторые физики даже скептически оценивали идею создания урановой промышленности. В начале 1940 года при президиуме Академии наук была образована Комиссия по проблеме урана. Не все ученые отнеслись однозначно к ее созданию. Но были в отечественной науки и проницательные умы.
В середине июля В. И. Вернадский, А. Е. Ферсман и В. Г. Хлопин обратились к заместителю председателя Совнаркома СССР Н. А. Булганину с письмом, в котором говорилось:
«Работы по физике атомного ядра привели в самое последнее время к открытию деления атомов элемента уран под воздействием нейтронов, при котором освобождается огромное количество внутриатомной энергии, превосходящей в десятки раз количество энергии, выделяющейся при радиоактивном распаде.
Вместе с тем последними работами установлено, с одной стороны, что деление ядер претерпевают лишь атомы изотопа урана с массой 235, а с другой стороны, что это проистекает под действием медленных, а не быстрых нейтронов, что дает, если это подтвердится, в руки исследователя возможность регулировать процесс.
Эти работы ставят на очередь вопрос о возможном техническом использовании внутриатомной энергии. Конечно, на этом пути стоит еще ряд очень больших трудностей и потребуется проведение большой научно-исследовательской работы, однако, как нам кажется, трудности эти не носят принципиального характера… Если вопрос о техническом использовании внутриатомной энергии будет решен в положительном смысле, то это должно в корне изменить всю прикладную энергетику.
Важность этого вопроса вполне осознают за границей и, по поступающим оттуда сведениям, в Англии, Соединенных Штатах Америки и Германии лихорадочно ведутся работы, стремящиеся решить этот вопрос, и на эти работы ассигнуются крупные средства.
На заседании от 25 июня с. г. отделение геолого-географических наук АН поручило академикам В. И. Вернадскому, А. Е. Ферсману, В. Г. Хлопину наметить мероприятия, которые бы позволили форсировать работы по использованию внутриатомной энергии в Советском Союзе. Мы полагаем, что уже сейчас назрело время, чтобы правительство, учитывая важность вопроса о техническом использовании внутриатомной энергии, приняло ряд мер, которые обеспечили бы Советскому Союзу возможность не отстать в разработке от зарубежных стран.
Эти мероприятия представляются в следующем виде:
1. Поручить Академии наук срочно приступить к выработке методов разделения изотопов урана и конструированию соответствующих установок и войти в Правительство с ходатайством о специальных для этих целей ассигнованиях, а также о выделении соответствующего количества драгоценных и цветных металлов.
2. Предложить Академии наук форсировать работу по проектированию сверхмощного циклотрона ФИАН.
3. Создать государственный фонд урана…»

В целом можно сказать, что советские ученые были готовы к практическому освоению внутриатомной энергии.


В июне 1941 года фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. Границы войны значительно расширились и охватили пространство от Атлантического до Тихого океана. В СССР все было подчинено решению главной задачи — защите Отечества от фашистских захватчиков. Лозунг «Все для фронта!» был главным. На фронт были мобилизованы даже многие физики.
Работы в области исследования атомного ядра и получения атомной энергии в 1941 году в СССР были временно прекращены.
В середине 1941 года И. Сталин еще не знал о возможности создания атомной бомбы.
Ф. Рузвельт в создание атомной бомбы еще не верил, Гитлеру атомная бомба еще была не нужна.
У. Черчилль первым оценил возможности использования атомной энергии в военных целях. В лабораториях ведущих университетов Великобритании раньше, чем в Германии, США и в СССР, начались практические работы по созданию атомной бомбы.
Все работы, связанные с поиском путей использования атомной энергии в военных целях, были засекречены. Активный, взаимополезный и открытый обмен научной информацией в области атомной энергии был прерван. Но дружеские связи среди некоторых ученых разных стран, их вера в особую роль науки в жизни общества и социальную справедливость все-таки сохранились. Некоторые из западных физиков пойдут на сотрудничество с представителями советской военной разведки. Это произойдет в Великобритании, Канаде, США и Швейцарии. Задача разведки состояла в том, чтобы найти этих ученых, помочь им принять важное в их жизни решение и организовать безопасную передачу секретных материалов из разных стран в Москву. Отечественная военная разведка решила эту задачу исключительно профессионально.

Каталог: wp-content -> uploads -> books
uploads -> Ф 7 –007-02 Қазақстан Республикасы Білім және ғылым министрлігі
uploads -> 2011 жылдың 14 мамырында «Жалпы гигиена және экология», «Эпидемиология» кафедрасының ұйымдастыруымен және «Студенттік басқару ұйымының» ұйымдастыруымен Д. Е
uploads -> Мазмұны Кіріспе–––––––––––––––––––––––– 3-9
uploads -> Дәріс №1 Тақырыбы: Саясаттану ғылым және оқу пәні ретінде
uploads -> Реферат kz Қазақша рефераттар сайты Жердегі сұлулықтың мекені
uploads -> Реферат kz Қазақша рефераттар сайты Жердегі сұлулықтың мекені
uploads -> Қазақстан республикасы білім және ғылым министрлігі
books -> Судоплатов Павел Анатольевич Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы Сайт «Военная литература»
books -> Книга «За океаном и на острове»
books -> Леонид Михайлович Млечин Служба внешней разведки


Достарыңызбен бөлісу:
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   20




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет