Книга посвящается памяти Мерфа, Акса и Дэнни, Кристенсена, Шейна, Джеймса

смертельных атак на морпехов США с использованием взрывчатки.
Ему было около сорока лет, и он являлся довольно мрачной фигурой.
Он командовал 140—150 вооруженными бойцами, но был
образованным человеком, разбиравшимся в военной тактике, также
умел говорить на пяти языках. Шармак был известен как один из
самых близких соратников Усамы бен Ладена.
Его войска были довольно мобильными. Они захватывали
поселения или ставили лагерь вблизи дружественных пуштунских
деревень, пользовались их гостеприимством какое-то время, а потом
шли дальше, к следующему месту стоянки, набирая рекрутов по пути.
Этих горцев было до ужаса сложно отследить, но даже им были
необходимы отдых, еда и вода, вероятно, даже душ, так что им нужны
были поселки, чтобы обеспечить себя всем необходимым.
Почти каждое утро старшина Хили оглашал свой список
потенциальных жертв Майки – нашему старшему офицеру – и мне. Он
обычно передавал нам бумаги со списком, в котором было написано
около двадцати имен и места их возможного пребывания. Мы, в свою
очередь, выписывали из него несколько имен тех парней, за которыми,
по нашему мнению, стоило начать охоту. Таким образом мы создали
фотоархив преступников и выбирали задания в зависимости от
количества данных, которыми располагали. Имя Бена Шармака
продолжало появляться каждый раз, и оценки размера его войска
каждый раз увеличивались.
Наконец мы провели предварительный инструктаж о возможной
операции «Красные крылья», которая заключалась в поимке или
убийстве этого опасного действующего лица вооруженных
столкновений. Он всегда был неуловим. Он появлялся то тут, то там,
как чертов «Алый первоцвет». У нас имелись только фотографии его
головы и плеч, плохого качества и довольно смазанные. Мы все равно
приблизительно знали, как выглядит этот сукин сын, и с первого
взгляда все складывалось так, как и в любой другой разведывательной
операции – нужно было занять позицию над целью, выследить ее,
сфотографировать и, если возможно, схватить.
У нас было о нем достаточно данных, а значит, ЦРУ и, вероятно,
ФБР были очень заинтересованы в его поимке или смерти. И по мере
того как проходили инструктажи по проведению операции, Бен
Шармак становился все более важной фигурой. Теперь поступали

сообщения, что в его отряде было от восьмидесяти до двух сотен
человек, и нашему заданию был присвоен статус крупной операции.
Старшина Хили принял решение, что я и трое моих приятелей из
взвода «Альфа» были именно теми парнями, которые отлично
подходят для ее выполнения.
Никто, конечно, не ожидал, что мы перебьем всю эту шайку убийц
с дикими глазами. На самом деле от нас требовалось быть как можно
тише. Тише, чем когда-либо в жизни. «Просто найдите этого сукиного
сына, опознайте его, узнайте его местонахождение и численность
войск, потом передайте сообщение для сил быстрого реагирования,
которые прилетят и сами возьмут его». Все просто, не так ли?
Если нам покажется, что готовится срочная эвакуация деревни, в
которой он находится, тогда мы безотлагательно убиваем его. Это буду
я или Акс. Вероятность была такова, что мне, скорее всего,
подвернется лишь один шанс выстрелить в Шармака, только один раз я
смогу поймать его на мушку и надавить на курок, находясь за
несколько сотен метров. Знал я лишь одно: лучше мне не
промахиваться, потому что призраки Вебба и Дэвиса, не говоря уже
обо всех остальных офицерах SEAL, точно будут преследовать меня до
конца дней. Это было, в конце концов, именно то, для чего они меня и
готовили.
Если кому-то стало интересно, скажу, что у меня не было никаких
сомнений относительно того, чтобы всадить пулю прямо в голову
этому ублюдку. Он был фанатичным террористом, заклятым врагом
Соединенных Штатов Америки, который уже убил многих моих коллег
среди морпехов США. Этот человек больше всего на свете хотел
спланировать и претворить в жизнь очередную атаку на земли
Соединенных Штатов. Если у меня будет шанс, от меня он не получит
пощады. Я знал, что от меня требуется. Я знал, что мой начальник
хотел, чтобы этого человека убрали, и я был до жути горд, что меня и
моих товарищей сочли подходящими для этой работы. Мы сделаем
все, что в наших силах, чтобы никого не разочаровать.
Каждый день мы заходили в штаб разведданных, чтобы узнать,
какие новости поступили о Шармаке. Старшина Хили постоянно был
там, работая совместно с операционным штабом и нашим шкипером,
капитаном Перо. Возникала всегда одна и та же проблема: никто не
знал, где наша цель. Шармак был хуже, чем Саддам Хусейн, и

постоянно пропадал из нашего поля зрения, ускользал от пристального
взгляда спутников, ему удавалось держать свою личность и
месторасположение в секрете от множества информаторов ЦРУ,
которые были к нему близки.
Конечно, не было никакого смысла лететь в горы с оружием и
камерами наперевес до тех пор, пока мы не были абсолютно уверены в
его местонахождении. «Талибан» был серьезной угрозой для
низколетящих военных воздушных судов, и пилоты вертолетов знали,
что постоянно находились под угрозой обстрела, даже во время
ночных операций. Террористы так же великолепно обращались с
ракетными установками, как и с «AK-47».
Для подобной операции требовалось огромное количество
приготовлений: транспортировка, коммуникации, доступ к воздушной
поддержке, не говоря уже об амуниции, еде, воде, медицинских
препаратах и оружии – все это мы таскали с собой.
И однажды, довольно быстро после начала планирования,
поступил четкий приказ: «Начать операцию «Красные крылья».
Приготовления шли уже полным ходом, когда все внезапно отменили.
Его снова потеряли. У командования были данные, была даже причина
им доверять. Но ничего определенного нельзя было сказать. Парни из
разведывательного штаба изучили карту и местность, отметили
наиболее вероятные области, сделали предварительные оценки и
приблизительные расчеты. Они считали, что определили его
положение, но не могли указать достаточно узкую область, чтобы
связать его расположение с какой-то деревней или лагерем, и неважно,
что снайперу нужна миллиметровая точность, чтобы осуществить
выстрел и поразить цель. Штаб разведки ждал переломного момента, а
тем временем мы с остальными парнями уже отправились на другую
миссию по разведке и захвату цели, на операцию под названием
«Беспорядок», или «Путаница», или типа того. Мы только вернулись с
нее и тут же узнали, что совершен прорыв в охоте на Бена Шармака.
Это было очень неожиданно, и мы догадались, что один из наших
информаторов нашел что-то. У старшины Хили были действующие
карты местности, и нам казалось, что мы сразу примемся за дело.
Нас созвали на инструктаж: лейтенант Майк Мерфи, унтер-офицер
Мэтью Аксельсон, унтер-офицер Шейн Паттон и я. Мы снова слушали
данные и порядок действий и считали это еще одной штатной

операцией. Но в самую последнюю минуту произошли крупные
изменения. Было решено, что Шейна заменит унтер-офицер Дэнни
Дитц, тридцатичетырехлетний «морской котик», которого я хорошо
знал уже много лет.
Дэнни был невысоким (по сравнению со мной), очень мускулистым
парнем из Колорадо, жил он со своей невероятно красивой женой,
Марией, известной всем нам как Пэтси, прямо рядом с базой в
Вирджинии-Бич. У них не было детей, только две собаки, которые
были такими же суровыми, как он сам – английский бульдог и
бульмастиф.
Дэнни проходил со мной школу SDV в Панаме, штат Флорида. Мы
оба были там 11 сентября. Он серьезно занимался йогой и боевыми
искусствами и был очень близким другом Шейна. Остается только
догадываться, что было общего у пляжного бога и загадочного
железного человека. Я был счастлив, что Дэн у нас в команде. Он был
немного скрытным, но в то же время очень веселым, жизнерадостным
и просто прекрасным человеком. Однако злить его не стоило. Дэнни
Дитц был настоящим тигром в душе и великим «морским котиком».
Теперь «Красным крыльям» снова дали зеленый свет. Команда из
четырех человек была утверждена. Двумя снайперами будем я и Акс,
двумя наводчиками – Майки и Дэнни. Командное управление будет
осуществлять Майки. Связь – Дэнни и я. Финальный выстрел в цель
осуществим я или Акс, второй постарается определить, куда упало
тело.
План был следующий. Мы дойдем до места и спрячемся над
поселком, в котором, как мы считали, засел Шармак, и будем ждать,
возможно, в течение нескольких дней. Вероятно, у нас не будет
возможности двинуться более чем на несколько сантиметров, мы
будем тихо сидеть в смертельно опасном месте высоко в горах.

Неопределенное время мы будем пристально наблюдать за этими
вооруженными до зубов горцами, за экспертами в данной местности, и
ожидать, когда подвернется шанс сразить их лидера. Это обычно самая
опасная часть.
Мы уже были в вертолете, одетые, в полном боевом снаряжении,
готовые к вылету: операция «Красные крылья» началась, но миссия
снова была отозвана. На этот раз мы не потеряли след Шармака, но
каким-то образом изворотливый сукин сын появился где-то в другом
месте.
Мы выгрузили оружие и побрели обратно к нашим казармам.
Разложили тяжелые рюкзаки, сняли боевое снаряжение, смыли
камуфляжный крем с лиц и вернули себе человеческий облик. Перерыв
продлился две недели, и за это время мы совершили пару мелких
операций на перевалах и дважды нас чуть не подорвали.
Я превзошел самого себя один раз, загнав одного из самых опасных
террористов в Северо-Западном Афганистане. Я опознал его, у меня
даже были его отпечатки, и я видел, как он пытался убежать от нас на
чертовом велосипеде. Я не застрелил его только потому, что не хотел
выдать нашу позицию ни огнем, ни легким движением. Мы с минуты
на минуту ожидали его караван верблюдов со взрывчаткой, который
должен был пройти по этой дороге, так что хотели взять и его, и
оружие. По крайней мере, я не последовал примеру своего коллеги,
который, как говорится в байках «морских котиков», передал по
прямой связи летающему неподалеку истребителю-бомбардировщику
США GPS-позицию цели. А потом он наблюдал, как две тысячи с
лишним килограммов бомбы уничтожили террориста, его верблюда и
все в радиусе пятидесяти метров от него. В тот раз мы остановили
караван, нам удалось захватить террориста в плен и разгрузить
взрывчатку без применения настолько кардинальных мер.
Извините, радикалы. Но, как мы говорим дома, в Техасе, человек
должен сделать то, что должен делать.
Итак, шли дни. Утром понедельника, 27 июня 2005 года, Шармака
снова обнаружили. На этот раз картина вырисовывалась неплохая. Уже
к полудню детализированные карты и фотографии местности были
развернуты перед нами. Данные были превосходные, карты – очень
неплохие, и по фотографии местность выглядела проходимой. У нас
все еще не было нормальной фотографии Шармака, только те же

старые снимки головы и плеч, размытые и нечеткие. Но там же мы
обнаружили и других талибов младших чинов, и на этот раз сомнений
не было: операция «Красные крылья» началась!
Сразу после инструктажа командир Дэн Хили тихо сказал мне:
«Вот и все, Маркус. Выдвигаемся. Иди собирай ребят».
Я дал четкий ответ, который лидеру боевой группы полагалось дать
главному старшине SEAL: «Хорошо, командир. Мы выдвигаемся».
Я вышел из его кабинета и направился обратно в казармы. Мысли
роились у меня в голове. Я не мог объяснить этого, но меня одолевали
сомнения, и волнение не покидало меня.
Я видел карты, и на них было все понятно. Не было на них лишь
одного – укрытия. Здесь не было понятных признаков растительности.
Было очевидно, что путь наверх, в Гиндукуш, где-то на три тысячи
метров над уровнем моря, был пустынный и бесплодный. Не нужно
быть членом Королевского географического общества, чтобы понять,
что это засушливая земля и растительность там встречается крайне
редко. Это отлично для скалолазов, но худший кошмар для нас.
Деревня, за которой нам предстояло наблюдать, состояла из тридцати
двух домов. Я посчитал их по фотографиям со спутников. Но мы не
знали, в каком доме засел Шармак. Мы не знали, были ли дома
пронумерованы на случай, если у нас появится более точная
информация, пока мы будем там, наверху.
У нас было несколько фотографий схемы расположения домов, но
очень немного – окружающей территории. У нас были хорошие GPS-
координаты, очень точные. И у нас был короткий список возможных
зон высадки, необязательных для нанесения на карту, потому что мы
высаживаемся из вертолетов на веревках, но критичных для внедрения
команды на территорию.
Я был уверен, что нам нужно будет повалить несколько деревьев у
подножия горы для того, чтобы иметь прикрытие, когда мы будем
уходить, а также чтобы вызвать вертолеты сухопутных войск, если
будет такая необходимость. Бесплодные горные склоны без деревьев и
почти без кустов – не лучшее место, чтобы проводить секретные
высадки и взлеты, во всяком случае, не с талибскими артиллеристами
вокруг. Особенно учитывая, насколько подготовленные воины
защищали Шармака. Он был опасен и уже не раз доказал это, успешно
взорвав несколько колонн морпехов.

Еще одним неприятным аспектом миссии, который занимал мои
мысли, пока я шел к парням, было отсутствие укрытия в области,
откуда нам придется вести наблюдение. Невозможно точно произвести
опознание цели, если не можешь выбраться на удачную позицию. И
если эти горные уступы, которые окружали деревню, были настолько
отвесными и скалистыми, как я предполагал, то мы надолго застрянем
на этой высоте.
И все это время, по всей вероятности, мы будем окружены двумя
сотнями вооруженных солдат, постоянно несущих дозор и очень
внимательно наблюдающих за землями вокруг их главаря. Я был очень
взволнован, но не по поводу количества наших врагов. У нас могут
возникнуть проблемы с выполнением задания из-за необходимости
тщательно скрываться. Если там действительно очень ограниченный
выбор мест для укрытия, нам, возможно, придется пожертвовать углом
обзора за деревней, не говоря уже о нашей удаленности от нее.
В казарме я встретил Майки. Я сказал ему, что мы отправляемся на
операцию, показал карты и все имеющиеся фотографии, и я точно
помню, что он ответил мне тогда: «Отлично. Еще три дня веселья на
солнышке». Но еще я точно помню, как поменялось выражение его
лица, когда он взглянул на фотографии, на отвесные склоны, на ужасно
труднопроходимую местность, на гору, по которой нам придется
ползать вверх и вниз, чтобы найти укрытие.
Скоро появились Акс и Дэнни. Мы быстро ввели их в курс дела, и
все вместе побрели, немного нерешительно, к столовой на обед. Я взял
себе тогда большую тарелку спагетти. Сразу после обеда мы пошли
обратно в казармы, чтобы одеться и собрать рюкзаки. Я надел ботинки
песчаного цвета и лесную камуфляжную форму – центр данных
передал нам, что зона высадки светло-зеленого цвета, мы приземлимся
в местность, где много деревьев. У меня также был с собой защитный
снайперский капюшон.
Майки и Дэнни брали с собой автоматы «М4» и гранаты, у Акса –
ружье «Mark 12.556», и у меня было такое же. Все мы также имели при
себе пистолеты «SIG-Sauer 9mm». Мы решили не брать с собой
крупнокалиберное оружие, большой пулемет «M60», так как сам он
весил 9,5 килограмма, плюс тяжелые патроны к нему. Мы были уже
загружены амуницией и посчитали, что его будет тяжело тащить вверх
по скалам.

Я также взял пару «клейморов» – очень взрывоопасных
противопехотных мин направленного действия с растяжкой, чтобы
избежать опасности того, что на нас набредет какой-нибудь незваный
гость. В мой первый день я получил отличный урок на этот счет, когда
двое афганцев подошли гораздо ближе, чем им следовало, и могли бы
легко прикончить меня.
Мы взяли большой моток детонирующего шнура, чтобы взорвать
деревья для будущей зоны посадки вертолетов после окончания
миссии или для высадки войск быстрого реагирования. В последний
момент, все еще в неуверенности относительно всего этого
предприятия, я взял три дополнительных магазина, что в целом
составило одиннадцать штук, в каждом по тридцать патронов.
Стандартным количеством было восемь магазинов, но что-то в этой
операции «Красные крылья» меня смущало. Оказалось, что все
чувствовали то же самое. Мы все взяли по три дополнительных
магазина.
Я захватил с собой прибор стабилизации изображения и
светораспределения для направления заходящего на посадку
вертолета, оптическую трубу для наблюдения за целью и
дополнительные батареи питания для всего этого оборудования. У
Дэнни было радио, а у Майки и Акса – камеры и компьютеры.
Мы взяли упакованные сухпайки – вяленую говядину, лапшу с
курицей, энергетические батончики, воду, орехи и изюм. Весь этот
набор весил около двадцати килограммов, что мы считали
путешествием налегке. Шейн провожал нас из казармы: «Пока, чуваки,
задайте им жару».
Все наконец было собрано, и нас подвезли к вертолетной площадке
спецопераций. Мы опасались каких-нибудь изменений. Это уже будет
третий провал, если снова операция «Красные крылья» будет свернута.
Но на этот раз мы услышали только: «Ролекс, один час», – это
означало, что мы вылетим, как только стемнеет.
Мы сняли рюкзаки, легли на них на взлетно-посадочной полосе и
ждали. Помню, было очень холодно, и над нами белели снежные
шапки гор. Майки заверил меня, что не забыл упаковать свой
счастливый камень – кусочек гранита с острым краем, который впился
ему в зад на предыдущей миссии, когда мы находились в ненадежном
укрытии и никто из нас не мог подвинуться даже на сантиметр. «На

тот случай, если надо будет засунуть его тебе в задницу», – добавил
он.
Мы просто сидели и ждали в компании с парой других ребят,
которые тоже выходили в горы в ту ночь. Силы быстрого реагирования
(СБР) собирались в то же самое время лететь в Асадабад. Мы только
что провели разведку Асадабада, предоставив полный фотоотчет,
который они брали с собой. Заброшенная русская база все еще
находилась там, и Асадабад – столица провинции Кунар – оставался
опасной зоной. Именно там афганские моджахеды окружили русскую
базу и устроили кровавую бойню, убив всех военнослужащих. Это
было начало распада СССР, 1989 год, и находилась база на расстоянии
всего одной горной гряды от того места, куда собирались мы.
Наконец лопасти вертолета начали гудеть. Множество деталей
операции «Красные крылья», которые так легко могли измениться,
оставались в силе. Поступил приказ: «Красные крылья», вперед!» – мы
надели рюкзаки, закинули оружие и сами взобрались на борт вертолета
«Чинук-47» для отправки на местность, расположенную в сорока пяти
минутах полета на северо-восток. «Надеюсь, этот урод Бен Шармак
все еще там, где мы думаем», – сказал Майки.
Пять других ребят, летящих в Асадабад, тоже загрузились в свой
вертолет и стартовали первыми. Мы поднялись со взлетно-посадочной
полосы, пролетели над базой следом за ними, а потом выровнялись на
свой курс. Было уже темно, так что я большую часть времени смотрел
на пол, а не в окно. Каждый из нас четверых – Майки, Акс, Дэнни и я –
по-своему ясно дал понять остальным, что у него были нехорошие
предчувствия об этой миссии. Даже передать не могу, насколько это
было необычно. Чаще всего мы отправляемся на операции с
оптимистичной бравадой, как нас учили: «Подавайте их сюда, мы
готовы!»
Ни один «морской котик» не признается, что боится чего-то. Если
даже и так, никогда вслух этого не скажет. Мы выходим в горы, чтобы
столкнуться лицом к лицу с врагом, каким бы дьяволом он ни оказался.
Что бы мы ни чувствовали в тот вечер, это не был страх битвы, хотя я
и признаю, что, возможно, это был страх неизвестности. Мы не были
уверены, с каким расположением дел столкнемся и на какой
местности.

Когда мы достигли области проведения операции, вертолет сделал
три ложные высадки с разницей в несколько километров, опускаясь
очень низко к земле и зависая над местами, к которым у нас не было
намерений даже приближаться. Если афганцы наблюдали за этими
действиями, то должны были сильно запутаться – даже мы запутались!
Готовиться, высаживаться, потом возвращаться обратно, кружить над
деревьями и улетать. Я уверен, что если парни Шармака там и
прятались, то они не имели ни малейшего понятия, где мы находились
на самом деле и как нас обнаружить.
Наконец мы подошли к настоящей точке высадки. Прозвучала
финальная команда: «Красные крылья», операция началась!» Оператор
высадки выкрикивал время: «Три минуты до высадки. Одна минута.
Тридцать секунд! Пошли!»
Пандус опустился, мы столпились в задней части вертолета.
Стрелок приготовил автомат «М-60» на случай засады. Снаружи была
кромешная тьма, луны не было видно, а лопасти винта стучали по
ветру с характерным и таким знакомым «бом-бом-бом-бом». Пока
никто в нас не стрелял.
Веревка опустилась из задней части вертолета на землю. Она была
расположена так грамотно, что мы ничем не могли зацепиться за нее
во время спуска. Никто ничего не говорил. Нагруженные оружием и
патронами, мы встали в строй. Денни первый ушел в темноту, я за
ним, потом Майки и Акс. Каждый соскользнул вниз, схватив веревку в
перчатках, чтобы избежать ожогов от трения. Нам надо было
спуститься всего на 6 метров. Дул сильный, пронизывающий ветер.
Как только мы опустились на землю, тут же рассредоточились,
тихо двигаясь на расстоянии в двадцать метров друг от друга. Здесь, в
горах, было действительно холодно, а вихрь, поднятый лопастями
вертолета, хлестал по нам, поднимая пыль, и холод ощущался еще
хуже. Мы не знали точно, наблюдали за нами невидимые горцы или
нет, но вероятность этого была довольно большой, особенно здесь, на
этой беззаконной территории, захваченной мятежниками. Мы
слышали, как усилился рев вертолетных двигателей, когда «Чинук»
поднимался в небо. Потом он улетел в темноту, быстро набирая высоту
и скорость, оставляя позади этот богом забытый склон.
На земле мы застыли, сливаясь с пейзажем, и на пятнадцать минут
вокруг повисла абсолютная тишина. За это время мы не сделали ни

движения, не сказали друг другу ни единого слова. В горах тоже не
раздавалось ни звука. Это было спокойствие за пределами самого
понятия тишины, как будто находишься в космосе. Далеко внизу, за
полтора километра от нас, горело два костра или, может, фонаря, и я
надеялся, что это были пастухи.
Прошло пятнадцать минут. Слева от меня возвышалась гора,
величественная нависающая над низинами масса, устремляющаяся в
небо. Справа от меня располагалось скопление огромных толстенных
деревьев. Вокруг нас повсюду были низкие древесные пни и толстый
слой листвы под ногами.
Сейчас мы находились гораздо ниже той области, где в итоге будем
производить операцию, и это заставляло поволноваться, потому что
здесь кто угодно мог спрятаться. К тому же мы ни зги не видели и не
имели ни малейшего понятия, может быть здесь засада или нет.
Шестнадцать лет назад совсем недалеко отсюда русские призывники, я
думаю, испытывали подобные чувства, прежде чем моджахеды
перерезали всем им глотки.
Наконец мы поднялись на ноги. Я дошел до Дэнни и приказал ему
включить радио и уведомить операторов, что мы высадились. Потом я
поднялся на холм. Здесь Майки и Акс уже решали, что делать с
большой веревкой, которую, что очень странно, наши коллеги отрезали
и выкинули из вертолета.
Определенно это было ошибкой. Экипаж вертолета должен был
прихватить веревку с собой. Одному богу известно, как, по их мнению,
мы должны ее использовать, и я был очень рад, что Майки ее нашел.
Если бы она осталась лежать на земле, ее легко могли бы найти
бродившие там пуштунские племена или фермеры, особенно
учитывая, что они могли слышать, как прилетал вертолет. Эта веревка
могла стать предвестником нашей гибели, обозначив место
приземления американского орла.
У нас не было с собой лопаты, так что Майки и Аксу пришлось
замаскировать ее ветками, травой и перегноем. Пока они занимались
веревкой, я наладил связь с летающей артбатареей «AC-130 Spectre»,
которая, по моим сведениям, кружила над нами и мониторила наши
действия. Я передал краткое сообщение:
– Снайпер два-один, это Глиммер-три – готовимся выступать.
– Принято.

Это был последний раз, когда я говорил с ними. Мы были готовы
отправиться в путь примерно на шесть с половиной километров. Наш
маршрут был спланирован заранее и пролегал вдоль горного хребта,
который простирался перед нами, потом перерастал в длинный излом
и уходил вправо. Контрольные точки нашего маршрута были отмечены
на карте вместе с GPS-координатами, уточняющими позицию со
спутника, и были пронумерованы 1, 2 и 3.
У нас это была едва ли не единственная понятная и точная
информация. Потому что рельеф местности был ужасным, безлунная
ночь окутывала все вокруг кромешной тьмой, а наш маршрут пролегал
вдоль крутого горного склона, и было чудом, что мы не сорвались вниз
и не свернули шеи. А еще дождь лил как из ведра, и было холодно до
жути. Уже через десять минут мы промокли до нитки, прямо как в
адскую неделю.
Мы продвигались очень медленно, карабкаясь по скалам, скользя
на влажных склонах, постоянно спотыкаясь и каждый раз подбирая
место для упора ногой, рукой – да чем угодно. Каждый умудрился
скатиться с горы за первые же полчаса. Мне было хуже всего, потому
что остальные члены команды были опытными скалолазами и по
телосложению гораздо меньше и легче меня. Я медленнее двигался по
земле из-за своих размеров и постоянно отставал. Мои товарищи
сделали передышку, пока я их догонял, и как только я подошел, Майки
тут же подал сигнал следовать дальше: «Только Маркус остался без
передышки». – «Да пошел ты, Мерфи», – сказал я, даже не
притворяясь, что не злюсь.
На самом же деле окружающие нас условия были настолько
ужасными, что отдых являлся далеко не лучшей идеей. Буквально за
пять минут можно было отморозить себе что-нибудь, особенно в
мокрой одежде. Так что мы продолжали идти, постоянно поднимаясь
вверх и стараясь удержать тепло тела, насколько это возможно. Но это
все равно был кошмар. Мы ни разу не остановились – только
скрывались под деревьями и висящими ветками и постоянно хватались
за все, что попадалось под руку, просто чтобы не свалиться с этой
горы.
В конце концов, мы добрались до вершины и нашли тропу со
свежими следами. Было очевидно, что талибы совсем недавно
походили здесь, причем немалое их количество, – и для нас это были

хорошие новости. Это означало, что Шармак и его люди были
недалеко, и прямо сейчас мы начинали на них охоту.
Наверху мы внезапно вышли на огромное плоское поле с высокой
травой, а из-за облаков ненадолго показалась луна. Пастбище
раскинулось перед нами, словно райские поля, освещенные бледным
светом. Мы все остановились словно по команде, завороженные
невероятной красотой.
Но в этой траве легко мог таиться враг, и через мгновение мы
бесшумно пригнулись и затаились. Сначала Акс пытался найти
тропинку через поле, потом попробовал проторить себе дорогу. Но
ничего не получилось. Пастбище было слишком густо покрыто травой,
она почти полотном укрывала землю. Скоро Акс вернулся и очень
поэтично доложил, что там, в юго-восточном азиатском солнечном
свете, в этих древних, окутанных легендами землях, на вершине мира:
«Парни, это чертовски безнадежно».
Справа от нас пролегала глубокая долина, под которой
располагалась наша цель – деревня. Мы уже достигли первой отметки
на маршруте, и единственным решением теперь было найти другую
тропу и продолжать двигаться сбоку от склона. И потом, довольно
внезапно, целая стена тумана расползлась по горным вершинам, под
нами и по всей долине.
Я помню, как глядел вниз, на залитые лунным светом облака, такие
белые и чистые, что, казалось, мы можем пройти прямо по ним на
соседнюю гору. В приборах ночного видения мы смотрели на
великолепный пейзаж – сказочная картина, явившаяся в земли
дьявольских козней и бушующей ненависти. Пока мы стояли,
прикованные к месту окружающей красотой, Майки обнаружил, что
мы находились прямо за первой точкой маршрута и в любом случае
придется продолжать двигаться на север, пусть и не через высокую
траву. Мы разделились. Дэнни нашел тропу, которая шла вокруг горы,
более-менее в нужную нам сторону. Но по ней было довольно трудно
идти, потому что к тому моменту луна исчезла, а дождь начал поливать
горы с новой силой.
Мы прошли еще около километра по земле, которая была настолько
же ужасной, как все, с чем мы сталкивались по ночам. Потом
неожиданно сквозь дождь я почувствовал запах дома и козлиного
навоза – афганская ферма. Мы едва не вышли прямо на передний двор.

Здесь пришлось пройти очень осторожно. Мы припали к земле,
проползли на четвереньках через густой подлесок, оставаясь вне
видимости прямо на крутом склоне.
Несмотря на то, что выглядели мы довольно жалко, условия на
самом деле были идеальными для проведения операции «морских
котиков» в тылу врага. Без приборов ночного видения, таких, как у
нас, люди никак не могли бы нас заметить. Дождь и ветер определенно
загнали всех местных жителей в укрытия, и любой, кто еще не спал,
понимал, что только вконец свихнувшийся может выйти на улицу в
такой ливень. И они были правы. Все мы четверо довольно часто и
сильно падали, примерно каждые пятьсот метров нашего пути. Мы
полностью были покрыты грязью, да еще и насквозь мокрые, как
курсанты на второй фазе BUD/S. Действительно, только сумасшедший
– или «морской котик» – мог по своей воле гулять в такую погоду по
горам.
Да и сами мы ни зги не видели. Ничего, кроме деревенского
домика, правда. А потом снова вышла луна, на этот раз очень яркая, и
нам пришлось быстро зайти в тень. Наше прикрытие просто украл
этот сверкающий в небе свет.
Вчетвером мы продолжали удаляться от фермы, все еще двигаясь
вверх по склону горы и пролезая через довольно густую
растительность. Но потом все мои личные страхи подтвердились. Мы
вышли из тени деревьев прямо на бесплодный твердый покатый склон,
главный уступ которого круто поднимался с северной стороны.
Там не было ни деревца, ни кустика. Только мокрый сланец, глина,
мелкие камни и валуны. Луна застыла прямо за нами, вырисовывая
наши длинные тени на этом отвесном подъеме.
Это было моим кошмаром еще с тех пор, как я впервые посмотрел
на карту еще в нашем кабинете на инструктаже: четыре силуэта,
застывших на вершине безлесной горы над оккупированной талибами
деревней. Для афганских дозорных мы были идеальными мишенями, в
которые невозможно не попасть. Мы были худшей командой Вебба и
Дэвиса, никудышные на открытой местности снайперы, загнанные в
ловушку природным прожектором. Спрятаться нам было негде.
«Вот дерьмо», – произнес Майки.

жүктеу/скачать 2,07 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: