Ночь нежна
жүктеу/скачать 0,71 Mb. Pdf көрінісі
|
8685411.a4
|
II – Мы подумали: вдруг вы тоже участвуете в заговоре, – вклинилась миссис Маккиско, хорошенькая молодая женщина с лживыми глазами, обладавшая обескураживающим напо- ром. – Мы не знаем, кто в нем замешан, а кто нет. Человек, к которому мой муж отнесся с особым расположением, оказался одним из главных персонажей – фактически вторым после героя.
– В заговоре? – непонимающе переспросила Розмари. – Здесь существует какой-то заго- вор?
– Дорогая моя, мы не знаем, – подхватила миссис Эбрамс, судорожно кудахтнув, как свойственно тучным женщинам. – Мы в нем не участвуем. Мы – галерка. Мистер Дамфри, женоподобный молодой человек с волосами, похожими на паклю, заме- тил:
– Матушка Эбрамс сама – сплошной заговор. Кэмпьон погрозил ему моноклем: – Но-но, Роял, не сгущайте краски. Розмари чувствовала себя не в своей тарелке и жалела, что рядом нет матери. Ей не нра- вились эти люди, особенно при непосредственном сравнении с теми, на другом конце пляжа, которые заинтересовали ее. Скромный, но неоспоримый талант общения, которым обладала ее мать, не раз вызволял их из нежелательных ситуаций быстро и решительно. Но знаменито- стью Розмари стала всего каких-нибудь полгода назад, и порой французские манеры ее ранней юности и наложившиеся на них позднее демократические нравы Америки еще приходили в столкновение, заводя ее в подобные обстоятельства. Мистеру Маккиско, сухопарому рыжеволосому, веснушчатому мужчине лет тридцати, тема «заговора» не казалась занятной. В продолжение разговора он сидел, уставившись на море, но теперь, метнув молниеносный взгляд на жену, повернулся к Розмари и с некоторым вызовом спросил: – Вы здесь давно? – Первый день. – А-а… Очевидно, желая убедиться, что тема заговора закрыта, он поочередно обвел взглядом присутствующих. – Собираетесь провести здесь все лето? – невинно поинтересовалась миссис Маккиско. – Если так, то вы сможете увидеть, чем разрешится заговор. – Господи, Вайолет, да оставь ты эту тему! – взорвался ее муж. – Ради Бога, придумай новую шутку! Миссис Маккиско наклонилась к миссис Эбрамс и шепнула, но так, чтобы слышали все: – У него нервы пошаливают. – Ничего они не пошаливают, – огрызнулся мистер Маккиско. – Я, можно сказать, вообще никогда не нервничаю. Внутри у него все кипело, и это было видно – лицо залилось серо-бурой краской, лишив- шей его какого бы то ни было внятного выражения. Осознав, как выглядит, он резко встал и
Ф. С. Фицджеральд. «Ночь нежна» 10 направился к воде, жена поспешила следом; воспользовавшись случаем, за ними отправилась и Розмари. Сделав глубокий вдох, мистер Маккиско бросился в мелкую воду и скованными движе- ниями, которые, видимо, должны были имитировать кроль, стал молотить Средиземноморье руками. Быстро выдохшись, он встал и огляделся, явно удивленный тем, что берег еще виден. – Я пока не научился правильно дышать, – сказал он. – Никогда не мог понять, как это делается. – Он вопросительно взглянул на Розмари. – Насколько я знаю, выдыхать следует в воду, – объяснила она. – А на каждом четвертом гребке поворачивать голову вбок и делать вдох. – Дыхание – это для меня самое трудное. Поплыли к плотику? Мужчина с львиной гривой лежал на плотике, который раскачивался на волнах. В тот момент, когда миссис Маккиско подплыла к нему, край плотика приподнялся и резко ударил ее в плечо, мужчина быстро вскочил и вытащил ее из воды. – Я испугался, как бы он вас не прихлопнул. – Он говорил тихо и как-то робко; у него было самое печальное лицо, какое доводилось видеть Розмари: высокие, как у индейца, скулы, длинная верхняя губа и огромные глубоко посаженные глаза цвета потускневшего старого золота. Он произносил слова уголком рта, как будто хотел, чтобы они достигли ушей миссис Маккиско кружным, деликатным путем; минуту спустя, оттолкнувшись от плотика, он вре- зался в воду, и его длинное тело, казавшееся неподвижным, заскользило к берегу. Розмари и миссис Маккиско наблюдали за ним. Когда сила инерции иссякла, он резко согнулся пополам, его узкие бедра на миг показались над водой, и мужчина тут же исчез под ее поверхностью, оставив позади себя лишь слабый пенный след. – Отлично плавает, – восхитилась Розмари. Ответ миссис Маккиско прозвучал неожиданно гневно: – Зато музыкант он никудышный. – Она повернулась к мужу, которому после двух неудачных попыток удалось все же взобраться на плотик и который, обретя равновесие, попы- тался в порядке компенсации за свою неуклюжесть принять непринужденную позу, однако добился лишь того, что с трудом удержался на ногах. – Я только что сказала, что Эйб Норт, может, и хороший пловец, но скверный музыкант. – Ну да, – нехотя согласился Маккиско. Видимо, определять круг суждений жены он считал своей прерогативой и вольности позволял ей редко. – Мой кумир – Антейль. – Миссис Маккиско задиристо повернулась к Розмари. – Антейль и Джойс. Полагаю, вы мало что слышали о них у себя в Голливуде, но мой муж был первым в Америке человеком, написавшим критическую статью об «Улиссе». – Жаль, нет сигарет, – примирительно сказал Маккиско. – Больше всего на свете мне сейчас хочется покурить. – У него есть нутро, ведь правда, Альберт? Она внезапно осеклась. У берега со своими двумя детьми купалась женщина в жемчугах; подплыв под одного из малышей, Эйб Норт поднял его из воды на плечах, как вулканический остров. Ребенок визжал от страха и удовольствия; женщина наблюдала за ними с ласковым спокойствием, но без улыбки. – Это его жена? – спросила Розмари. – Нет, это миссис Дайвер. Они не живут в отеле. – Ее глаза, словно объектив фотоаппа- рата, не отрывались от лица женщины. Спустя несколько мгновений она резко повернулась к Розмари.
– Вы прежде бывали за границей? – Да, я училась в школе в Париже. – О! Тогда вы наверняка знаете: если хочешь сделать свое пребывание здесь приятным, нужно завести знакомства среди истинных французов. А что делают эти люди? – Она повела Ф. С. Фицджеральд. «Ночь нежна» 11 плечом в сторону берега. – Сбиваются в кучки и липнут друг к другу. Ну, у нас, конечно, были рекомендательные письма, поэтому мы познакомились в Париже с самыми известными художниками, писателями и прекрасно провели там время. – Не сомневаюсь. – Видите ли, мой муж заканчивает свой первый роман. – Что вы говорите? – вежливо отозвалась Розмари. Ее мало интересовала тема разговора, она думала лишь о том, удалось ли ее матери заснуть в такую жару. – Он основан на том же принципе, что и «Улисс», – продолжала миссис Маккиско. – Только вместо скитаний длиной в одни сутки мой муж берет промежуток времени в сто лет. У него немощный старый французский аристократ переживает столкновение с веком техни- ческого прогресса… – Вайолет, ради Бога, перестань рассказывать всем и каждому замысел моего романа, – взмолился Маккиско. – Я не хочу, чтобы все узнали его содержание еще до того, как он выйдет. Доплыв до берега, Розмари накинула халат на уже саднившие плечи и снова улеглась на солнце. Мужчина в жокейском кепи обходил теперь своих друзей с бутылкой и маленькими стаканчиками; за время ее отсутствия компания развеселилась и собралась под общей крышей, составленной из всех зонтов. Розмари догадалась, что они провожают кого-то, кто собрался уезжать. Даже дети почувствовали, что под этим импровизированным навесом происходит что- то веселое и волнующее, и стали подтягиваться туда. Было ясно, что заводилой в компании является мужчина в жокейском кепи. Над морем и небом теперь властвовал полдень – даже дальние контуры Канна солнце выбелило настолько, что они казались миражом, обманчиво манившим свежестью и прохла- дой; красногрудый, как малиновка, парусник, направлявшийся в бухту, тянул за собой темный шлейф из открытого, еще не вылинявшего моря. Казалось, жизнь замерла на всем прибрежном пространстве, кроме этого защищенного от солнца зонтами пестрого, рокочущего голосами клочка пляжа, где что-то происходило. Кэмпьон подошел и остановился в нескольких шагах от Розмари, она закрыла глаза и при- творилась спящей, но сквозь щелочку между веками ей был нечетко виден смазанный силуэт двух ног-столбов. Человек попытался влезть в маячившее перед ней облако песочного цвета, но оно уплыло в необъятное раскаленное небо. Розмари и впрямь заснула. Проснулась она вся в поту и увидела, что пляж почти опустел, остался только мужчина в жокейском кепи, складывавший последний зонтик. Когда Розмари, продолжая лежать, замор- гала спросонку, он подошел и сказал: – Я собирался разбудить вас перед уходом. Вредно в первый же день так долго жариться на солнце. – Благодарю вас. – Розмари взглянула на свои малиновые ноги. – Боже мой! Она весело рассмеялась, приглашая его к разговору, но Дик Дайвер уже нес складную кабинку и зонты к стоявшему неподалеку автомобилю, поэтому она встала и отправилась опо- лоснуться в море. Тем временем он вернулся, подобрал грабли, лопату, сито и засунул их в рас- щелину скалы, после чего окинул взглядом пляж, проверяя, не осталось ли чего-нибудь еще. – Не знаете, который теперь час? – крикнула ему из воды Розмари. – Около половины второго. Оба они несколько секунд, повернувшись лицом к воде, смотрели на море. – Неплохое время, – сказал Дик Дайвер. – Не худшее в сутках. Он перевел взгляд на нее, и на мгновение она с готовностью, доверчиво погрузилась в яркую синеву его глаз. Потом он взвалил на плечо оставшиеся пляжные пожитки и зашагал к машине, а Розмари, выйдя на берег, подняла с песка халат, встряхнула его, надела и пошла в отель.
|