Книга адресована всем, кто заинтересован в разобла

зналась, что была рассержена, но отрицала,
что хотя бы как-то выразила это. Преподава-
тель тоже считал, что мне это, наверное, по-
казалось, потому что, сказал он, непристойно-
го жеста он не заметить не мог. После прояв-
ления пленки я получил доказательства. Эта
оговорка в жесте (выставленный палец) явля-
лась свидетельством не неосознанного чув-
ства. Она знала, что в бешенстве, бессозна-
тельным же было только выражение этого
чувства. Она не осознавала, что показывает
ему палец. Чувства, которые она намеренно
пыталась скрыть, сами пробились наружу.
Пятнадцать лет спустя я наблюдал тот же
тип невербальной утечки информации, выра-
зившийся другой оговоркой в жесте, в экс-
перименте со студентками, пытавшимися
скрыть свою реакцию на натуралистичные
медицинские фильмы. В этот раз промах про-
явился не в выставлении пальца, а в пожатии
плеч. Одна за другой студентки выдавали
свою ложь легким пожатием плеч, когда ве-
дущий спрашивал их: «Хотите посмотреть
дальше?» или: «Вы бы показали этот фильм
маленькому ребёнку?»

Пожатие плечами и выставление пальца
представляют собой примеры действий, кото-
рые с целью отличия их от всех остальных из-
вестных жестов называют эмблемами. Эмбле-
мы имеют очень конкретное значение, из-
вестное каждому, принадлежащему к опреде-
ленной культурной группе. Всякий знает, что
выставленный средний палец означает
«имел я тебя» или «себе засунь» и что пожа-
тие плечами означает «не знаю», «ничего не
могу поделать» или «какая разница?». Боль-
шинство прочих жестов не имеют такого кон-
кретного значения, и смысл их неясен. Мно-
гие жесты мало что значат без сопроводи-
тельных слов. Эмблемы же, в отличие от про-
сто жестов, можно использовать вместо слов
или там, где слова использовать нельзя. В Со-
единенных Штатах сегодня повсеместно ис-
пользуется около шестидесяти эмблем. (Свой
эмблематический словарь существует для
каждой страны, а зачастую и для региональ-
ных групп внутри страны.) Примерами дру-
гих хорошо известных эмблем являются: ки-
вок головой — «да» и горизонтальное движе-
ние головой — «нет», движения рукой — «иди

сюда» и «привет/пока», палец на палец —
«стыдись», приставление руки к уху — прось-
ба говорить погромче, поднятие большого
пальца — «остановись» и т. д[74].
Эмблемы всегда показывают намеренно.
Человек, показывающий эмблему, точно зна-
ет, что делает. Он принял осознанное реше-
ние передать некое сообщение. Бывают, прав-
да, и исключения. Так же как случаются ого-
ворки в речи, бывают промахи и в телодви-
жениях — это и есть эмблемы, выдающие
информацию, которую человек пытается
скрыть. Определить, что эмблема является
промахом, а не делается намеренно, можно
по двум моментам. Один из них — действие
выполняется не полностью, а лишь фрагмен-
тарно. Пожать плечами можно, подняв оба
плеча или повернув руки ладонями вверх,
это можно сделать мимикой — поднятием
бровей с одновременным опусканием век и
приданием рту подковообразной формы —
или сочетанием всех этих действий, иногда
еще и с наклоном головы вбок. Когда эмблема
является ненамеренной утечкой информа-
ции, обычно показывается только один эле-

мент, да и тот не полностью. Можно поднять
только одно плечо, и к тому же не очень вы-
соко, или выпятить нижнюю губу; или лишь
чуть-чуть повернуть руки ладонями вверх.
Эмблема с выставленным пальцем включает
в себя не только особым образом сложенные
пальцы, но и выброс самой руки вперед и
вверх, причем часто несколько раз. Когда эм-
блема с выставленным пальцем демонстри-
ровалась не намеренно, а лишь выдавала по-
давляемую студенткой ярость, движение про-
являлось не полностью, работали только
пальцы.
Вторым признаком того, что эмблема явля-
ется скорее «оговоркой», нежели намерен-
ным действием, является то, что она выпол-
няется не в привычной позиции. Большин-
ство эмблем демонстрируется прямо перед со-
бой, между талией и областью шеи. Эмблему,
демонстрируемую в привычной позиции, не
заметить невозможно. При «оговорках» же
эмблему никогда не выполняют в привычной
позиции. Когда студентка показывала препо-
давателю непристойный жест, палец не вы-
ставлялся вперед, а лежал на колене, вне при-

вычной позиции. В эксперименте со студент-
ками-медсестрами пожатия плеч, выдающие
их ощущение беспомощности и неспособ-
ность скрыть свои чувства, выглядели как
небольшой поворот кистей рук, остающихся
при этом на коленях. Если бы эмблема выпол-
нялась вся целиком, а не фрагментарно, лжец
понял бы, что происходит, и исправил бы ее.
Разумеется, эти моменты (фрагментарность и
выполнение вне привычной позиции) меша-
ют заметить эмблему и другим. Эти преда-
тельские эмблемы могут демонстрироваться
снова и снова, но обычно ни сам лжец, ни его
жертва не замечают их.
Но нет никаких гарантий, что лжец сдела-
ет эмблематическую оговорку. Таких стопро-
центно верных признаков обмана просто не
существует. Пока проведено недостаточно ис-
следований для оценки частоты эмблемати-
ческих оговорок, совершаемых лгущими
людьми. Общаясь с враждебно настроенным
преподавателем, их продемонстрировали
двое из пяти студентов. Из студенток-медсе-
стер, когда им пришлось лгать, сделали это
более половины. Я не знаю, почему эта форма

утечки информации у одних проявляется, а у
других нет[75].
Хотя и не каждый лжец демонстрирует эм-
блематические оговорки, но, когда они случа-
ются, это вполне надежный признак: Эмбле-
матическим оговоркам можно доверять. Они
являются подлинными признаками невольно
вырвавшейся информации. При их интерпре-
тации опасность попасть в капкан Брокау
меньше, чем при интерпретации большин-
ства признаков обмана, меньше и риск совер-
шения ошибки Отелло. Некоторые люди все-
гда говорят уклончиво, но мало кто регулярно
совершает эмблематические оговорки. Рече-
вые ошибки могут говорить о стрессе, а стресс
не обязательно связан с ложью. Эмблемы же
имеют очень конкретные значения (в этом
они подобны словам), поэтому эмблематиче-
ские оговорки обычно легче интерпретиро-
вать. Если у человека проскальзывает сооб-
щение типа «имел я тебя», или «я в бешен-
стве», или «я не нарочно», или «вон там» —
любое из которых можно изобразить посред-
ством эмблемы, — особых проблем с интер-
претацией нет.

Какая эмблема будет непроизвольно пока-
зана в процессе лжи, какое при этом просо-
чится сообщение, зависит от того, что именно
хотят скрыть. Студенты, участвовавшие в мо-
ем эксперименте с враждебно настроенным
преподавателем, скрывали гнев и возмуще-
ние, поэтому эмблематическими оговорками
здесь были выставленный палец и кулак. В
эксперименте с учебным фильмом студентки
медицинского колледжа не испытывали гне-
ва, но многие чувствовали, что недостаточно
хорошо скрывают свои эмоции. Беспомощное
пожатие плеч являло собой эмблематическую
оговорку. Ни одного взрослого человека не
надо учить словарю эмблем. Всем известны
эмблемы, показываемые представителями их
собственной культуры. Однако далеко не все
знают, что эмблемы могут выполняться
невольно. Если верификаторы не будут наче-
ку, они пропустят эмблематические оговорки,
малозаметные из-за того, что выполняются
вне привычной позиции и фрагментарны.
Иллюстрация — это еще один тип телодви-
жений, который может быть признаком об-
мана. Иллюстрации часто путают с эмблема-

ми, однако важно уметь их различать, пото-
му что в процессе лжи они подвержены про-
тивоположным изменениям: если количе-
ство эмблематических оговорок увеличивает-
ся, количество иллюстраций обычно умень-
шается.
Этот тип телодвижений назван так пото-
му, что иллюстрирует речь. Способов иллю-
страций много: можно делать особое ударе-
ние на слове или фразе, подобно тому как ста-
вят знак ударения или подчеркивают что-ли-
бо на письме; можно прослеживать в воздухе
ход мысли рукой, как бы дирижируя своей ре-
чью; можно рисовать руками в воздухе или
изображать действия, повторяющие или уси-
ливающие сказанное. Именно руки обычно
иллюстрируют речь, хотя движения бровей и
век часто тоже являются иллюстрациями, так
же как и все тело или верхняя часть торса.
Отношение общества к степени приличия
иллюстраций менялось в течение последних
нескольких веков. Были времена, когда ис-
пользование иллюстраций отличало высшие
классы, но были и времена, когда их исполь-
зование считалось признаком неотесанности.

Иллюстрации, необходимые для успешных
публичных выступлений, обычно описывали
в книгах по ораторскому искусству.
Самое первое исследование иллюстраций
было предпринято не для обнаружения при-
знаков обмана, а как вызов некоторым заяв-
лениям нацистских социологов. Результаты
этого исследования могут помочь верифика-
тору избежать ошибок, причиной которых яв-
ляется непризнание в иллюстрациях нацио-
нальных различий. В тридцатые годы появи-
лось много статей, заявляющих, что иллю-
страции — вещь врожденная, и что «низшие
расы», такие как евреи или цыгане, делают
много широких, размашистых иллюстраций,
в отличие от «высших», менее жестикуляци-
онно экспансивных арийцев. Никто не упо-
минал ярчайших иллюстраций, демонстриру-
емых итальянскими союзниками Германии!
Давид  Эфрон[76],  аргентинский еврей, учив-
шийся в Колумбийском университете у ан-
трополога Франца Боаса, изучал иллюстра-
ции людей, живущих на восточной окраине
Нью-Йорка. Он обнаружил, что иллюстрации
иммигрантов из Сицилии выражались в ри-

совании картин или изображении действий,
в то время как еврейские иммигранты из
Литвы использовали иллюстрации, делаю-
щие речевые ударения или прослеживающие
ход мысли. Однако их потомки, рожденные в
Соединенных Штатах и посещавшие смешан-
ные школы, не отличались друг от друга по
использованию иллюстраций. Дети сицилий-
цев использовали те же иллюстрации, что и
дети литовских евреев.
Эфрон продемонстрировал, что характер
используемых человеком иллюстраций явля-
ется не врожденным, а приобретенным. Люди
различных культур не только используют
разные типы иллюстраций, но еще и с раз-
личной степенью интенсивности; одни из
них иллюстрируют крайне мало, а другие
очень много. Даже в пределах одной и той же
культуры отдельные люди различаются по
количеству типичных для них иллюстраций
[77].
Так что ложь выдает не только количество
или тип иллюстраций. Признаком обмана
служит и уменьшение количества иллюстра-
ций по сравнению с обычной манерой гово-

рящего. Нужны более подробные объяснения
того, в каких именно случаях люди прибега-
ют к иллюстрациям, чтобы избежать непра-
вильного толкования снижения количества
иллюстраций.
Для начала подумаем, зачем люди вообще
прибегают к иллюстрациям. Обычно их ис-
пользуют, пытаясь объяснить то, что трудно
выразить словами. Мы обнаружили, что лю-
ди гораздо охотней прибегают к иллюстраци-
ям, давая определение слову «зиг-заг» или
объясняя, как пройти до почты, чем давая
определение слову «стул» или объясняя свой
выбор профессии. Иллюстрации также ис-
пользуют, когда человек не может подобрать
нужное слово. Создается впечатление, что
щелканье пальцами или попытки выхватить
что-то из воздуха как бы помогают человеку
найти нужное слово, будто оно витает над со-
беседниками и его можно поймать движени-
ем руки. Такие поиски слов, по крайней мере,
сообщают другому человеку, что идет поиск,
и что собеседник не отказывается от своей
очереди говорить. Иллюстрации, возможно,
также играют роль самоподсказки, помогая

людям связать слова в более или менее
осмысленную речь. Люди склонны иллюстри-
ровать больше, чем обычно, когда они в бе-
шенстве, в ужасе, очень возбуждены, расстро-
ены, взволнованы или полны энтузиазма.
Теперь рассмотрим причины, по которым
люди иллюстрируют меньше обычного и ста-
нет ясно, когда именно такое уменьшение мо-
жет быть признаком обмана. Первая причи-
на — это отсутствие эмоций, которые человек
вкладывает в слова. Люди иллюстрируют
меньше, чем обычно, когда тема их никак не
затрагивает, когда им скучно, неинтересно
или в минуты глубокой грусти. Людей, изоб-
ражающих заботу или энтузиазм, может вы-
дать то, что они не сопровождают свою речь
возросшим количеством иллюстраций.
Иллюстраций становится меньше и когда
человек говорит нерешительно. Если кто-то
тщательно взвешивает каждое слово, предва-
рительно обдумывая сказанное, он не будет
много иллюстрировать. При первом или вто-
ром выступлении, независимо от того, высту-
паете ли вы с лекцией или рекламируете то-
вар, иллюстраций будет гораздо меньше, чем

впоследствии, когда не нужно будет тратить
много сил на поиски слов. Число иллюстра-
ций снижается всегда, когда говорят с осто-
рожностью. Это может и не иметь никакого
отношения к обману. Человек может гово-
рить осторожно, когда ставки в игре доста-
точно высоки: когда он пытается произвести
первое впечатление на начальника; отвечает
на вопрос, за который можно получить приз;
впервые обращается к человеку, которым до
этого страстно восхищался на расстоянии и
т. д. Противоречивость чувств также приво-
дит к тому, что люди подбирают слова с осто-
рожностью. Предложение гораздо более вы-
годной работы может казаться робкому чело-
веку страшно соблазнительным, но его будет
пугать риск, связанный с переходом на новое
место. Не в силах принять решение, он не бу-
дет знать, что ответить.
Если лжец как следует не проработал ли-
нию поведения заранее, ему также придется
быть осторожным и тщательно обдумывать
каждое слово, прежде чем произнести его.
Лжецы с небольшим опытом, плохо отрепети-
ровавшие свою ложь, не сумевшие предуга-

дать, что и когда у них спросят, обязательно
продемонстрируют уменьшение количества
иллюстраций. Но даже если лжец хорошо
проработал и отрепетировал свою речь, коли-
чество иллюстраций у него может сократить-
ся под влиянием эмоций. Некоторые эмоции,
особенно страх, могут мешать связности ре-
чи. Необходимость подавлять сильную эмо-
цию, как правило, отвлекает от процесса со-
здания словесных конструкций. Мало спра-
виться с сильной эмоцией, надо еще и скрыть
ее; даже лжец, хорошо подготовивший свою
роль, вероятно, будет испытывать сложности
в такой ситуации, и иллюстраций будет
меньше.
Студентки-медсестры в нашем экспери-
менте, пытавшиеся скрыть реакции, которые
вызвал у них фильм об ампутациях и ожогах,
иллюстрировали меньше, чем те, которые
смотрели фильм о цветах и честно описыва-
ли свои чувства. Это уменьшение количества
иллюстраций происходило по крайней мере
по двум причинам: во-первых, у студенток не
было опыта лжи такого рода, и они не имели
времени подготовиться, а во-вторых, у них

возникли сильные эмоции: боязнь разобла-
чения и отвращение, вызванное кровавым
фильмом. Многие другие исследователи
также обнаружили, что у человека лгущего
иллюстрации менее очевидны, чем у челове-
ка, говорящего правду. Но в их исследованиях
эмоции практически не работали, а «лжецы»
были плохо подготовлены.
Вводя понятие иллюстрации, я подчерки-
вал, как важно отличать ее от эмблемы, пото-
му что в случае лжи их проявления меняются
по-разному: количество эмблематических
оговорок увеличивается, а количество иллю-
страций снижается. Решающее различие
между эмблемами и иллюстрациями состоит
в точности движений и значений. Для эм-
блем и то и другое в высшей степени необхо-
димо: годится далеко не всякое движение;
только определенное движение передает зна-
чение с достаточной точностью. Взять хотя
бы эмблему ОК, в которой большой палец со-
единен с указательным. Ее можно показать
только одним способом. Если приставить
большой палец к среднему или к мизинцу,
смысл будет не вполне ясен. Значение жеста

тоже очень конкретно: OK — «хорошо», «поря-
док» [78].
В иллюстрациях же более расплывчатых
самих по себе, напротив, могут использовать-
ся самые разнообразные движения. Иллю-
страции не имеют особого значения, если их
рассматривать отдельно от слов. Если не
слышно слов, по одним только иллюстраци-
ям мало что удастся понять из беседы. Другое
дело, когда человек показывает эмблему. Еще
одно различие между эмблемами и иллю-
страциями заключается в том, что хотя и те и
другие демонстрируются во время разговора,
эмблемы могут заменять слова в тех ситуаци-
ях, когда люди молчат или не могут говорить.
Иллюстрации, согласно определению, встре-
чаются только в процессе речи, они не заме-
щают речь и не используются молчащими
людьми.
Интерпретировать иллюстрации нужно
более осторожно, чем эмблематические ого-
ворки. Как уже было сказано, и ошибка Отел-
ло, и капкан Брокау работают в случае иллю-
страций и не работают в случае эмблематиче-
ских оговорок. Если верификатор отмечает

снижение количества иллюстраций, он дол-
жен проверить все другие возможные при-
чины тщательности подбора слов (помимо
лжи). В эмблематических оговорках двусмыс-
ленности меньше; значение, которое они пе-
редают, обычно достаточно отчетливо, и ве-
рификатору легче их интерпретировать. Кро-
ме того, верификатору не нужно быть знако-
мым с подозреваемым, чтобы интерпретиро-
вать эмблематическую оговорку. Такое дей-
ствие, даже отдельно взятое, имеет опреде-
ленный смысл само по себе. В случае же ил-
люстраций невозможно судить о каких-либо
изменениях, не имея данных для сравнения,
поскольку разные люди проявляют их по-раз-
ному. Интерпретация иллюстраций, как и
большинства других признаков обмана, тре-
бует предварительного знакомства. При пер-
вых встречах заметить обман очень сложно.
И одну из немногих возможностей сделать
это дают эмблематические оговорки.
Причина, по которой здесь объясняется
следующий тип телодвижений, манипуляции
состоит в необходимости предостеречь вери-
фикатора о риске их интерпретации как при-

знаков обмана. Мы обнаружили, что люди,
пытающиеся выявить ложь, часто ошибочно
принимают правдивого человека за лжеца,
потому что тот демонстрирует много манипу-
ляций. Манипуляции могут означать, что че-
ловек расстроен, однако это не всегда так. Хо-
тя люди и думают, что возросшее количество
манипуляций является надежным признаком
обмана, это не соответствует истине. К мани-
пуляциям относятся все те движения, которы-
ми отряхивают, массируют, потирают, дер-
жат, щиплют, ковыряют, чешут другую часть
тела или совершают какие-либо иные дей-
ствия с ней. Продолжительность манипуля-
ций может различаться от нескольких мгно-
вений до многих минут. Некоторые из крат-
ких манипуляций внешне имеют определен-
ную цель: поправляют волосы, прочищают
ухо, почесывают какую-то часть тела. Другие
манипуляции, в особенности продолжающие-
ся долго, с виду абсолютно бесцельны: это за-
кручивание и раскручивание волос, потира-
ние пальцев, постукивание ногой. Обычно
манипулируют рукой, а реципиентами быва-
ют волосы, уши, нос или промежность. Но ру-

ка тоже может оказаться реципиентом, как и
любая другая часть тела. Манипуляции могут
ограничиваться лицом (их можно выполнять,
упираясь языком в щеку, слегка покусывая гу-
бы) или движениями одной ноги относитель-
но другой. Частью акта манипуляции могут
стать какие-то предметы: спичка, карандаш,
скрепка или сигарета. Несмотря на то, что
приличия предписывают не делать этого пуб-
лично, многие люди продолжают манипули-
ровать на людях, не замечая собственных
действий. И дело здесь не в том, что люди не
сознают их. Стоит кому-либо увидеть, что
кто-то наблюдает за одним из его движений,
он сразу же остановится, сделает его менее за-
метным или попытается как-то замаскиро-
вать, прикрыть мимолетный жест другим бо-
лее широким. Но даже скрывая манипуляции
с помощью таких замысловатых приемов,
люди действуют не вполне сознательно. Ма-
нипуляции находятся на краю сознания. Ни-
какие старания не могут помочь большин-
ству людей отказаться от них надолго. Люди
привыкли к манипуляциям. Человек гораздо
приличнее ведет себя в качестве наблюдате-

ля, чем в качестве исполнителя. Он дает воз-
можность закончить манипуляцию, даже ко-
гда его собеседник начинает манипулировать
прямо посреди разговора. Кто-то смотрит в
сторону пока выполняется манипуляция, и
поворачивается обратно, только когда та за-
кончена. Если манипуляция выражается од-
ним из тех, казалось бы, бесцельных дей-
ствий, вроде продолжающегося до бесконеч-
ности кручения волос, тогда, конечно же не
смотрят все время в сторону, а просто не раз-
глядывают это движение в упор. Такое веж-
ливое невнимание к манипуляциям является
слишком хорошо заученной привычкой, ко-
торой следуют не думая; правила приличия
нарушает тот, кто наблюдает акт манипуля-
ции, а не тот, кто его выполняет. Наблюдаю-
щий как бы подглядывает. Когда два автомо-
биля тормозят у светофора, приличия нару-
шает тот водитель, который позволяет себе
заглянуть в другой автомобиль, а не тот, кото-
рый в этот момент энергично прочищает ухо.
Исследователи этого явления, не исключая
и меня, задавались вопросом о причинах
предпочтения тех или иных манипуляций.

Почему кто-то предпочитает чесаться, а не ко-
вырять что-нибудь, пощипывать, а не поти-
рать? И чем можно объяснить то, что один
предпочитает чесать руку, другой — ухо, а
третий — нос? Отчасти такие предпочтения
можно объяснить идиосинкразией. У каждого
есть свои особо любимые манипуляции, свой-
ственные именно ему. Один будет крутить
кольцо, другой — ковырять прыщи, третий —
закручивать ус. Никто не пытался устано-
вить, почему люди предпочитают ту или
иную манипуляцию или почему некоторые
не имеют особых идиосинкразических мани-
пуляций. Есть информация, позволяющая
предположить, что некоторые манипуляции
свидетельствуют о дискомфорте. Привычка
ковырять обнаружена у психиатрических
больных, скрывающих свой гнев. Больные,
испытывающие стыд, обычно прикрывают
глаза. Однако эти экспериментальные дан-
ные получены на основе привычного пред-
ставления, что дискомфорт увеличивает ко-
личество манипуляций[79].
Обычно считается, что, когда люди чув-
ствуют себя не в своей тарелке или нервнича-

ют, они ерзают и совершают беспокойные
движения, и это довольно хорошо обосновано
наукой. Манипуляции почесывания, сдавли-
вания, ковыряния, прочищения отверстий и
отряхивания становятся более интенсивны-
ми по мере увеличения дискомфорта любого
вида. Я же думаю, что люди демонстрируют
много манипуляций в расслабленном состоя-
нии, раскрепостившись и перестав сдержи-
ваться. В компании друзей обычно меньше
беспокоишься о приличиях. Есть люди, и во-
обще более других склонные делать те вещи,
от которых большинство хотя бы отчасти
сдерживается, например рыгать. Если все вы-
шесказанное справедливо, то манипуляции
являются признаками дискомфорта только в
официальных ситуациях и в не очень знако-
мых компаниях.
Таким образом, манипуляции не являются
надежным признаком обмана, потому что мо-
гут означать диаметрально противополож-
ные состояния — дискомфорт и расслаблен-
ность. Кроме того, лжецы знают, что манипу-
ляции нужно подавлять, и периодически
большинство из них в этом преуспевают. Ни-

каких специальных знаний по этому вопросу
лжецы не имеют, просто то, что манипуля-
ции являются признаками дискомфорта и
нервозности, стало частью общеизвестного
фольклора. Беспокойное поведение считается
верным признаком обмана, поэтому обычно
думают, что обманщик непременно будет ер-
зать. Когда мы спрашивали людей, как они
узнают лжецов, первое место по частоте отве-
тов занял такой: лжецы ерзают и прячут гла-
за. Признаки, известные всем, включающие
действия, которые легко подавить, будут не
слишком надежны в случаях, когда ставки
высоки, а лжец не хочет быть пойманным.
Студентки-медсестры демонстрировали не
больше манипуляций, когда лгали, чем когда
говорили правду. Хотя другими исследовани-
ями и было обнаружено увеличение числа
манипуляций при обмане, я думаю, что такие
противоречивые результаты объясняются
разницей в ставках. Когда ставки высоки, ма-
нипуляции могут прерываться, потому что на
человека воздействуют противоположные си-
лы. Высокие ставки заставляют лжеца про-
слеживать и контролировать столь доступ-

ные и широко известные признаки обмана,
как манипуляции; но те же высокие ставки,
вызвав боязнь разоблачения и увеличив ис-
пытываемый от этого дискомфорт, могут уве-
личить число манипуляций в поведении. Че-
ловек может замечать участившиеся манипу-
ляции, подавлять их до полного исчезнове-
ния или на время, через некоторое время
опять замечать (когда они вновь появятся) и
снова подавлять. Так как ставки в нашем
опыте были высоки, студентки изо всех сил
старались подавить свои манипуляции. В ис-
следованиях, обнаруживших учащение мани-
пуляций в процессе лжи, ставки были неве-
лики. Необычность ситуации — не каждый
просят солгать в экспериментальных целях —
могла вызвать у участников эксперимента
дискомфорт, достаточный для увеличения
интенсивности манипуляций. Но результа-
том успеха или неудачи этого обмана не мог-
ли быть ни значительное приобретения, ни
значительные потери, поэтому у лжецов не
было особой причины тратить силы на про-
слеживание и подавление манипуляций. Да-
же если мое объяснение противоречивости

полученных результатов неправильно (та-
ким интерпретациям постфактум, пока они
не подтверждены дальнейшими исследова-
ниями нельзя полностью доверять), сама про-
тиворечивость результатов исследований яв-
ляется достаточной причиной для осторож-
ной интерпретации манипуляций. Изучая
способность людей выявлять ложь, мы обна-
ружили, что тех, кто демонстрирует много
манипуляций, считают лжецами. Не имеет
значения, правду говорит на самом деле чело-
век или лжет; если манипуляций много, ему
навешивают ярлык лжеца. Очень важно со-
знавать вероятность совершения такой ошиб-
ки. Давайте рассмотрим многочисленные
причины, по которым манипуляции не явля-
ются надежным признаком обмана.
1. Люди очень сильно различаются по ко-
личеству и типу свойственных им манипуля-
ций. Этой проблемы (капкан Брокау) можно
избежать, если верификатор уже в какой-то
степени знаком с подозреваемым и может
сравнивать поведение, свойственное послед-
нему обычно, с его поведением в данный мо-
мент.

2. Ошибка Отелло также влияет на интер-
претацию манипуляций, поскольку манипу-
ляции становятся интенсивнее, когда люди
чувствуют себя неловко. Эта проблема может
возникать и в связи с другими признаками
обмана, но для манипуляций она особенно
остра, поскольку они являются признаками
не только дискомфорта, но иногда, особенно в
дружеской компании, и комфорта.
3. Все думают, что большое количество ма-
нипуляций выдает обман, поэтому лжец с
сильной мотивацией будет пытаться пода-
вить их. В отличие от выражения лица, кото-
рое люди тоже пытаются контролировать, ма-
нипуляции подавить довольно просто. Если
ставки высоки, лжецу удается подавить ма-
нипуляции, хотя бы на время.
Позы (еще один аспект, в котором можно
рассматривать тело) изучали многие исследо-
ватели, но утечки информации или призна-
ков обмана благодаря им было обнаружено
мало. Люди знают, как в какой обстановке
следует сидеть или стоять. Поза, подходящая
для официальной беседы, отличается от позы
при разговоре с приятелем. Обманывая ко-

го-то, человек, по-видимому, хорошо контро-
лирует свою позу и успешно ею управляет,
поскольку ни я, ни другие исследователи лжи
не обнаружили различий в позах людей лгу-
щих и говорящих правду[80].
Конечно, мы не измеряли те характеристи-
ки позы, которые являются переменными.
Возможно, существует тенденция наклонять-
ся вперед, испытывая интерес или гнев, и от-
клоняться назад при страхе или отвращении.
Лжец с сильной мотивацией, однако, должен
быть способен подавить все признаки этих
эмоций, выдаваемые позой, кроме самых тон-
ких.

Д

жүктеу/скачать 2,32 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: