7 3
молодым и отчаянно беспечным человеком, я воспринимал все
происходящее только как приключение, однако до тех пор, пока мой
хозяин не вывел меня перед своими четырьмя женами и сказал им,
что они могут обращаться со мной, как с евнухом.
Тут я действительно осознал
всю безнадежность своего
положения. Эти люди пустыни были свирепыми и воинственными.
Я был подданным, целиком зависящим от их воли, без оружия и без
средств для побега.
Со страхом я наблюдал, как эти четыре женщины осматривали
меня. Я удивился бы, если бы заметил сострадание с их стороны.
Сира, первая жена, была старше других. Ее лицо выражало полное
безразличие, когда она смотрела на меня. Я отошел от нее, несколько
успокоившись. Следующая жена была красива и высокомерна, она
смотрела на меня с таким равнодушием,
как будто я был земляным
червем. Две более молодые женщины хихикали, будто это было
увлекательной шуткой.
Мне казалось, что я целую вечность стою в ожидании их
приговора. По-видимому, каждая из женщин хотела, чтобы решение
принимали другие. В конце концов, Сира отчетливо произнесла
холодным голосом:
— Евнухов у нас много, а проводников верблюдов всего
несколько и все они никуда не годятся. Как раз сегодня я должна
навестить
свою больную мать, лежащую в лихорадке, и нет ни одного
раба, которому я могла бы доверить вести моего верблюда. Спроси
этого раба, сумеет ли он вести верблюда.
Вслед за этим мой хозяин спросил меня:
— Умеешь ли ты обращаться с верблюдами?
Стремясь скрыть свое нетерпение, я ответил, что умею опускать
их на колени, умею нагружать их, могу вести их на дальние расстояния
без отдыха. В случае необходимости, я могу починить их сбрую.
— Раб говорит довольно уверенно, — заметил мой хозяин. —
Если ты хочешь, Сира, сделай этого
человека своим проводником
верблюда.
Итак, я был передан Сире и в тот же день повел ее верблюда в
длительное путешествие к ее больной матери. Я воспользовался
возможностью и поблагодарил Сиру за ее заступничество, а также
рассказал ей, что я раб не
по рождению, а что я сын свободного
человека, уважаемого мастера-шорника из Вавилона. Я рассказал ей
также значительную часть своей истории. Ее комментарии расстроили
меня, и впоследствии я много размышлял над тем, что она сказала.
— Как ты можешь называть себя свободным человеком, если
твое безволие и твои слабости довели тебя до такого состояния? Если
у человека душа раба, разве он не станет рабом независимо от того,
кто он по рождению, подобно тому, как вода всегда ищет свой уровень?
Если у человека душа свободного человека, то разве он не станет