Историческое место XVI века в процессе генезиса капитализма в Европе

3. Историческое место XVI века в процессе генезиса капитализма в Европе

Заключительная фраза Марксовой формулировки содержит, таким образом, весьма существенные ограничители, предупреждающие о неправомерности распространения понятия эра капитализма на все европейские страны

Быстрое развитие историко-экономических исследований по хозяйственной истории Европы XVIXVII вв., вовлечение огромной массы новых источников, усовершенствование методов их исследования, позволили дать почти всесторонний анализ явлений экономической жизни этого периода. В итоге логические конструкции уступили место более уравновешенным и доказательным аргументам, преувеличенный энтузиазм скептицизму. Это не устранило борьбы мнений и по сей день, но в целом капиталистический блеск XVI в. потускнел

Очень важно иметь в виду, что процессы первоначального накопления и возникновения капитализма комплексны и глобальны. Поэтому их констатация обоснована лишь в том случае, если доказано их действие во всех сферах, в комплексе и в рамках всего государства. Разрозненные локальные явления и примеры, не укладывающиеся в систему, основанием для такой констатации служить не могут.

Слабость национальных ресурсов каждой отдельно взятой европейской страны в XVI в., настоятельная потребность обеспечить в должном объеме расширенное воспроизводство буржуазных форм производства, обмена и распределения только на основе своих ресурсов, отсутствие мировой системы капитализма имели своим следствием необеспеченность необратимого варианта генезиса капитализма в европейских странах в рамках мануфактурного периода. Одновременно эта ограниченность ресурсов объективно обеспечивала победу капитализма лишь в отдельных случаях. В одиночном порядке они обеспечивали себе и лидирующее положение на начавшем складываться мировом рынке, сначала расшатывая, а затем сокрушая господство иберийских государств на заморских территориях и коммуникациях. Иными словами, на этом этапе существовала теснейшая взаимосвязь между внутренними причинами обратимого варианта процесса генезиса капитализма в той или иной стране и объективными ресурсами континента. Поэтому, допустим, поражение крестьянских ополчений во время Великой крестьянской войны 1525 г. в германских землях, возврат бельгийских провинций под испанское иго в 80-х годах XVI в., поражение чешских войск в битве при Белой горе 1620 г. определялись не только внутренними причинами, но были в той или иной степени обусловлены объективными ресурсами, которые мог предоставить силам прогресса потенциал всего европейского континента. Иными словами, не были ли эти случайности формой проявления необходимости?

Хронологическая разноликость XVI в. видна из того, что если первая его половина прошла под знаком быстрых успехов капитализма почти во всех западноевропейских странах, включая и некоторые германские земли, то вторая его половина протекала в иных условиях. Занимавшие еще господствующее положение силы феодализма не столько сознанием, сколько чутьем поняли, что дальнейшие успехи буржуазного развития грозят подорвать основы старого порядка, и ответили широким фронтальным контрнаступлением. Оно не было знамением лишь XVII в., как утверждают приверженцы теорий всеобщего кризиса феодализма в XVII в. Оно началось во второй половине XVI в.

(Чистозвонов А.Н. Историческое место XVI века в процессе генезиса капитализма в Европе // Чистозвонов А.Н. Генезис капитализма: Проблемы методологии. М.: Наука, 1985. С. 287297).

Деловые люди XVI столетия

С другой стороны, сами условия, в которых, как мы описали, протекала торговая деятельность, приводили к тому, что специализированная коммерция в ту эпоху, очевидно, была невозможна. Передвигаясь по большим дорогам, будучи вынужден по ним передвигаться, купец покупал все, что считал выгодным, и продавал все, что мог продать с прибылью: никаких других правил, никакого выбора Он стремился осуществить как в самом малом, так и в самом большом в меру своих возможностей и размаха операцию, которую мы хорошо знаем, с которой мы нынче слишком хорошо знакомы, именно скупить весь имеющийся товар.

Скупка товара подчистую и монополии эти термины постоянно повторяются в текстах XVI века. Это неотвязный мотив постоянные сетования покупателей, потребителей, принужденных терпеть купеческое иго, это великая выдумка, великая ловкость, великое торжество торговцев. Речь идет не только о князьях коммерции, исполнителях главных ролей, вроде лионских Пейра, пытавшихся захватить всю торговлю пряностями... Нет, мы имеем в виду тысячи мелких и средних торговцев, у которых было больше дерзости, чем капиталов: они сновали по сельской местности, дочиста забирали зерно, вино, масло, сыр, кожи... Указы и постановления тщетно осуждали их пагубную деятельность и запрещали злокозненные и разорительные монополии, постановления эти были не более действенными в XVI столетии, чем ныне. ...

Итак, тип купца прежних лет начинает вырисовываться перед нами ярко и выпукло. Купец по сути своей воин. Он по меньшей мере авантюрист, если исходить из этимологии слова Купец времен Возрождения и Реформации был человеком стремительных решений, исключительной физической и духовной энергии, несравненной смелости и воли. Он должен был быть таким, иначе его ремесло раздавило бы его. Кроме того, устремленный только к наживе, он должен был добиваться ее любыми средствами, без чрезмерной щепетильности; чтобы оставаться честным и почитаться таковым, ему достаточно было соблюдать по отношению к другим купцам, особенно в финансовых обязательствах, основные правила своей профессии... Занятие торговлей никогда не удовлетворяло его, и он в эту эпоху дополнял его спекуляцией звонкой монетой и отдачей денег под проценты. Барышник, делец, сбывающий недоброкачественную монету, ростовщик вот три облика, в которых обычно предстает перед нами тот, кто сегодня занимается лишь перепродажей.

Финансовая деятельность, которая в те времена не отмежевалась еще от деятельности собственно коммерческой, дала торговле мощные крылья, что привело к созданию огромных состояний: семейства Понше, Брисонне, Бон, парижские и турские, дю Пейра в Лионе, Пенсе в Анжере все они держали себя принцами, утопающими в роскоши, принцами Возрождения; они не только копили богатства, но и тратили сумасшедшие деньги, и их имена остались в истории искусств, ибо все они в своих великолепных палатах собирали книги, мебель, ткани, драгоценности, произведения искусства поистине княжеские. Пониже их изрядное число купцов меньшего достатка; эти купцы были столь же богаты, как самые богатые дворяне их провинции, если исходить только из цифр и более богаты, чем дворяне, ибо не исполняли обязанностей, возложенных на дворян.

Так поднялась новая аристократия. Аристократия выскочек; та, другая аристократия не признала ее, завидовала ей, ненавидела, по большей части искала с ней союза. Аристократия капитала, аристократия драгоценных металлов, владычица золота; в мире, который все более обуревала жажда золота, в котором экономические и финансовые проблемы выходили на передний план, она в той или иной мере становилась владычицей судеб страны.

(Февр Л. Торговец XVI столетия // Февр Л. Бои за историю. М., 1991. С. 221-223, 238).