Второй шанс

Мысленно ругаю себя за то, что смотрю на неё, как маньяк на жертву в тёмном 
переулке. Поднимаю бокал. Надеюсь отвлечь и её, и себя.
— Сегодня какой-то праздник? — спрашивает она, подхватив свой хрусталь. — 
Или ты решил меня опоить?
— Никакого праздника, — отвечаю. — Опоить? Нет, это не мой стиль 
соблазнения девушки, — усмехаюсь я. — Просто жареное мясо хорошо 
сочетается с красным вином, — даю ответ на её вопрос. Она кивает и отпивает. 
— Завтрашний день обещает быть продуктивным.
— Чего это? — интересуется Грейнджер, нарезая отбивную.
— Ну как же! Одно письмо от профессора. Пригласительное на собеседование, — 
поясняю.
— Думаешь, он согласится?
— Согласится!
— Так ведь учебный год уже начался. Мне придётся поступать в следующем, — 
не унимается моя недоверчивая гостья.
— Поступишь в этом. Поверь мне. А пропущенные занятия ты быстро нагонишь, я 
уверен.
— Ну, хорошо, — тяжело вздохнув, отвечает она.
— А второе письмо, — продолжаю я, — будет от твоего друга. С сердечными 
пожеланиями крепчайшего здоровья и советом пройтись по Косому переулку и 
собрать свои фотографии со стен, — не сумев сдержаться, добавляю я.
— Что? Гарри... он ведь не... — ужасается Грейнджер, а я киваю и смеюсь.
Она со стоном закрывает лицо ладонями.
— А что ещё ты ожидала от героя магического мира? — добавляю я. На 
мгновение замираю, пытаясь вспомнить, когда в последний раз смеялся или 
вообще улыбался. Давно? Очень давно? Наверное, в прошлой жизни.
И я пытаюсь убедить себя в том, что дело вовсе не в Грейнджер, а в простом 
человеческом факторе. Мне есть с кем поужинать, есть с кем выпить, 
поговорить.
Этот старый дом теперь кажется уютным, светлым. И всё из-за того, что 
напротив меня сейчас сидит Гермиона. Дело ведь не в ней, правда?
Что мне до девчонки, которую я терпеть не мог из-за вечно вздёрнутой руки и 
готового ответа? Которая постоянно мелькала перед глазами своей густой 
копной волос. Которая раздражала чрезмерной верностью своим друзьям и при 
этом умудрялась быть образцовой ученицей. Что мне до девчонки, в глазах 
которой горела жизнь?
19/113

И вот сейчас, сумев справиться с временной слабостью, Гермиона сидит передо 
мной и улыбается.
А в доме тепло и уютно. И дело вовсе не в девчонке, вру себе я.
— О чём ты задумался? — совсем тихо спрашивает она.
— Да так, о мелочах, — отвечаю и тянусь к её бокалу, чтобы долить.
— Спасибо, но мне хватит, — отодвигает подальше хрусталь. И с непонятным 
для меня выражением лица смотрит, как я наливаю себе вина.
Она обнимает себя руками и начинает мелко дрожать.
— Ты замёрзла? — спрашиваю я и вижу испуг в её глазах.
Не могу понять, что её напугало. Мои действия? Мой вопрос?
— Гермиона, ты в порядке? — заглядываю в карие глаза.
— Всё хорошо, — улыбается она, и я бы поверил, если бы всё не было так 
фальшиво.
Я хмурю брови и обращаю всё свое внимание на ужин в моей тарелке. Может, 
так ей будет спокойнее. Может, послать согревающие чары?
— Спасибо за ужин. Можно я пойду в спальню? — спрашивает тихо, осторожно.
— Можно, — говорю мягко.
Гермиона уходит, прикрыв за собой двери.
Допив вино в бокале, я замечаю коробку конфет, которую купил сегодня. Беру её 
и направляюсь в спальню моей гостьи.
Замечаю, как она вздрагивает, когда скрипит дверь. Гермиона лежит на 
постели, прижимая одеяло к груди и жмурясь. 
— Конфеты... сегодня купил... если захочешь, — меня хватает лишь на эти слова. 
Я тяжело вздыхаю, ставлю коробку на тумбочку и ухожу, теряясь в догадках по 
поводу резкой смены её настроения.
20/113

Часть 6
Ранним утром меня будит сова, которая упрямо пытается залететь в 
закрытое окно. Как я и предполагал, первое письмо от профессора. Он 
приглашает юную мисс, о которой я упомянул в письме, прибыть в колледж на 
собеседование через две недели. Я представился родственником Северуса 
Снейпа, упомянул о былой встрече двух профессоров и попросил вернуть долг, 
приняв в колледж талантливую девушку.
Нужно обрадовать Грейнджер и заодно поставить чайник. Осторожно
заглядываю в её комнату, а Гермиона, вот проказница, уже не спит. Лежит себе 
на животе и читает книгу.
— Доброе утро, — я улыбаюсь, а она щурится, не понимая моей радости.
Протягиваю ей распечатанный конверт и вижу на её лице выражение удивления.
— Поздравляю!
— Серьёзно? — она мигом справляется с конвертом и раскрывает письмо. Вот 
недоверчивая!
Взгляд пробегает по строчкам. Останавливается. Прижимает к груди пергамент. 
Глаза сияют, улыбка до ушей.
— Спасибо!
— Не за что, — улыбаюсь и выхожу из комнаты. — Пойдём завтракать, — кричу с 
кухни.
Слышу журчание воды: наверное, умывается.
Через пару минут появляется, берёт свою оставленную вчера на столе палочку и 
превращает джинсы с рубашкой в платье.
— Вижу, у тебя хорошо с трансфигурацией.
— Ага, — она достаёт чашки и сахар.
— Наверное, по всем предметам у тебя всегда был высший балл? — ставлю на 
стол готовые тосты и завариваю чай.
— Ну... не по всем, — улыбается и садится напротив меня. Маленькая лгунишка, 
усмехаюсь про себя.
— От Гарри письма ещё не приходило?
— Ещё нет.
— А где ты работаешь? И вообще, ты работаешь? — интересуется она, 
размазывая мёд по тосту.
— Работаю. В ночном клубе. Охранник...
21/113

Я не успеваю договорить, как она заливает дом своим звонким смехом.
— Я, как только тебя увидела, подумала, что ты либо Пожиратель смерти, либо 
вышибала, — поясняет она, справившись с приступом смеха.
— Хорошая интуиция, — с Пожирателем смерти она угадала, отмечаю про себя.
— А почему ты не работаешь? — любопытничает гостья.
— Отпуск, — чувствую себя прирождённым лжецом с неограниченным 
воображением. Хоть книгу садись и пиши.
— А, — понимающе кивает она. — Я тебе, наверное, весь отпуск испортила, — 
брезгливо морщит носик, а я стараюсь не засмеяться.
— Нет, не испортила, — убеждаю я и задумываюсь.
Эта девчонка своими глупыми выходками дала мне возможность почувствовать 
себя нужным. Хочет она этого или нет, но я ей нужен. Так же, как и она мне.
— Мне было скучно, совершенно не с кем было нянчиться, — добавляю я, 
вызывая у неё очередную порцию смеха.
— Мы далеко от Лондона? Может, письмо ещё просто не дошло?
— Недалеко, — коротко отвечаю. — Предполагаю, что к обеду письмо уже будет. 
Возможно, твой друг получил его лишь утром и только сейчас отправил ответ.
Она соглашается со мной и кивает.
— Спасибо за завтрак. Я приму душ, хорошо?
— Хорошо.
Она уходит, и я сам скрываюсь в подвале. Ставлю на огонь котёл и готовлю 
ингредиенты.
В душу закрадывается сомненье. Я что, серьёзно оставил её одну в ванной? Как 
назло в голову лезут воспоминания о её первом визите в ванную комнату.
Убавляю огонь под котлом и направляюсь к моей гостье. Зайдя в спальню, 
слышу, как льётся вода. Приоткрываю дверь в ванную, но не вхожу.
— Гермиона?
— Ричард? — слышу, как закрывается вода.
— С тобой всё хорошо?
— Да... всё хорошо, — отвечает она, а я отмечаю про себя, что голос вроде 
спокойный, — я выйду через пару минут, — убеждает она меня, и я ей верю.
Закрываю дверь и возвращаюсь к работе.
22/113

Помешав зелье, добавляю последний ингредиент и тушу огонь под котлом. 
Закрываю крышкой. Пусть настоится, потом разолью по бутылкам.
Вернувшись на кухню, открываю окно. На случай, если сова прилетит. Из 
спальни слышу голос Гермионы. Она сообщает, что вышла из душа.
— Ричард, — она появляется на пороге. Стоит в платье и вытирает волосы 
полотенцем. — Ты не мог бы высушить мои волосы? — просит и добавляет: — А 
ещё нанести тройные чары выравнивания и одни чары гладких волн. Иначе... — 
замолкает.
— Иначе что? — интересуюсь я, и моя бровь плавно поднимается вверх.
— Иначе у меня будет воронье гнездо на голове, — улыбается она, а я солидарно 
улыбаюсь, вспомнив эти гнёзда, когда она училась на первом и втором курсе в 
школе.
Уже начиная с третьего, она более или менее укрощала эту дикую копну.
Дабы избавить себя от мороки, я посылаю ей её волшебную палочку.
— Держи. Сама сделай эти тройные чары гладких волн и выравнивания.
— Здесь нет ничего сложного, — поясняет, разворачиваясь, — только ты всё 
напутал, — бубнит уже себе под нос.
Я улыбаюсь, заваривая чай и направляясь к Гермионе. Застаю сидящей на 
постели и изучающей фолиант.
— Чай будешь?
Она кивает и откладывает книгу.
— Держи, — протягиваю кружку ароматного напитка.
Сажусь на край кровати и дую на свой горячий чай.
— И ты угощайся, — она ставит между нами полупустую коробку с конфетами. — 
Они вкусные. Спасибо.
Я киваю и думаю, стоит ли начинать разговор на задуманную тему.
— Вчера... я тебя чем-то напугал? — осторожно спрашиваю.
— Нет, — машет головой в разные стороны.
— Я что-то сделал не так? — интересуюсь и вижу, как она поджимает губу.
— Нет. Ты прости за вчерашнее, — она тянется и осторожно касается моего 
плеча. — Как вчера выяснилось, кое-что ассоциируется у меня с событиями, 
которые произошли в моей жизни. События эти были не из приятных, — поясняет 
она открыто, и я надеюсь вытянуть из неё какие-нибудь сведения.
23/113

— И что именно вызвало ассоциации? — тут же спрашиваю я.
— Не бери в голову, — мягко улыбается она, моментально прекращая 
откровенный разговор.
Спрашивать, что за печальные события были, уже нет никакого смысла. Она всё 
равно не ответит.
Я пару минут молчу, отыскивая нужную формулировку.
— Знаешь, когда чего-то или кого-то боишься, трудно справляться одному. 
Становится легче, когда рядом есть человек, к которому можешь обратиться за 
помощью. Я знаю, что ты слишком горда, чтобы попросить её, но...
— Знаешь? — перебивает она меня, приподняв бровь. И я понимаю свою 
оплошность. Чёрт! Нужно выкручиваться!
— Ну да, ты ведь училась на Гриффиндоре, — она кивает, а я продолжаю, желая 
отвлечь её: — Так вот. Если тебе нужна будет помощь, ты можешь попросить 
меня. Я помогу тебе, в чём бы ни заключалась твоя проблема.
— Угу, — протягивает она, поставив пустую чашку на тумбочку. А я понимаю, что
мои слова будто горох о стену.
— Гермиона, — смотрю на неё, — ты ведь попросишь меня?
Внимательный взгляд карих глаз бегает по моему лицу: нос, подбородок, губы, 
лоб, волосы, — и останавливается на глазах, а у меня появляется ощущение, 
будто Гермиона меня впервые увидела.
— Хорошо, — отвечает, томно вздыхая.
— Молодец, — улыбаюсь, стараясь разрядить обстановку. — Я собираюсь в город 
на час, тебе что-нибудь взять? — спрашиваю у неё с порога.
— Мне ничего не нужно. Спасибо, — растягивается на постели с книгой в руках.
Я, улыбаясь, ухожу, чтобы переодеться и выпить оборотного зелья. Подумываю о 
том, что необходимо будет зайти в аптеку и купить десяток бутылочек. С тех 
пор, как Гермиона в этом доме, в себя я превращаюсь лишь ночью. Приём зелья 
значительно увеличился, а запасы собственного производства уменьшились.
И мне нужно обзавестись необходимыми снадобьями.
Перед тем как уйти, заглядываю в её спальню. Подхожу к постели и не могу 
оторвать глаз. Лежит себе на животе и мирно посапывает. Предполагаю, что 
упавшие на лицо волосы мешают дышать, поэтому, присев на край кровати, 
протягиваю руку и отодвигаю гладкие волны в сторону. На мгновение замираю, 
наслаждаясь мягкостью её волос. Не сдержавшись, осторожно глажу по светлой 
голове. Вглядываюсь в её личико. Такая умиротворённая. Такая нежная.
— Девочка, — шепчу, а она морщит носик. — Ах, ну да, девушка, — глухо смеюсь 
и отмечаю про себя, что очень красивая девушка.
24/113

Прикрываю Гермиону одеялом. Забираю пустую чашку из-под чая и её 
волшебную палочку. Подумываю о том, что нужно будет ещё приготовить 
Усыпляющее зелье. Сегодняшняя порция в её чае была последней.
25/113

Часть 7
Как я и обещал, успеваю примерно за час. Заскочив за заказанными 
ранее ингредиентами, я захожу в аптеку за Полиморфным зельем. Аптекарь 
сначала думал, что я его разыгрываю, а когда понял, что не шучу, начал 
смеяться. Но как только получил от меня сердитый взгляд, то сразу же замолк. А 
что тут такого? Я тоже посмеялся бы над человеком, который неделю назад 
продал приготовленные собственноручно зелья в аптеку, а после сам же и купил 
их. А что делать? Ситуация требует таких мер. Не могу же я ждать месяц, пока 
это зелье сварится. Прихватывая ещё и снотворное, я думаю о том, что готовить 
обед и ужин мне сегодня совсем не хочется.
Приходится заходить в кафетерий за пиццей и в любимый ресторан за ужином. 
Вернувшись домой, я сразу же заглядываю к спящей принцессе. А она уже, чёрт 
возьми, не спящая и вовсе не принцесса. Я бы даже сказал, фурия. Сидит на 
краю постели, готовая накинуться в любую секунду. Одна нога закинута на 
вторую, руки скрещены на груди, а во взгляде мечутся молнии.
— О! Уже проснулась! — улыбаюсь я, делая вид, что не заметил её состояния.
— Почему ты запер меня? — она сразу же спрашивает в лоб.
— Я всегда дом закрываю, когда ухожу, — быстро ориентируюсь и тут же 
включаю чайник.
— Почему забрал палочку? Ты что, совершенно мне не доверяешь? — Вот ведь 
вредина. И нахалка. Поджимаю губы, делаю глубокий вдох. В моём доме, да мне 
же ещё и претензии предъявляет!
— Доверяю. Вон там твоя палочка, — указываю на шкаф, где покоится 
волшебное древко девушки.
— Ты меня усыпил, — истерично заявляет она, — да ещё и что-то в чай подлил!
— Да? – наигранно удивляюсь я. — С чего это ты взяла?
— Я уснула, как только легла.
— Ты уснула, а меня виноватым делаешь? — пытаюсь перекинуть вину я.
— Но я легла не для того, чтобы спать, я читать собиралась. А ты меня опоил 
снотворным. И я уснула! — настаивает на своём неугомонная.
— Гермиона, ты хорошо позавтракала, приняла тёплый душ, выпила горячий чай 
и, расслабившись, заснула. Ты просто уснула, понимаешь? — уговариваю я, и, 
кажется, успешно, поскольку моя гостья умолкает, призадумавшись.
— Снотворного не было? — бросает, сощурившись.
— Не было! — вру и не краснею. 
— И ты мне доверяешь?
26/113

— Доверяю, если ты... себя хорошо чувствуешь. — Она понимает, о чём я говорю, 
и кивает.
— Я больше не буду глупить, — виновато прячет глаза.
— Молодец, — улыбаюсь в ответ, доставая тарелки и кружки.
— Ты готовишь обед? — интересуется после небольшой паузы.
— Уже приготовил, — усмехаюсь и открываю коробку с пиццей. — Я не знал, что 
ты любишь, а что нет, поэтому взял ассорти.
— Я не люблю пепперони, — садится за стол.
— А я не люблю оливки. Будем меняться, — добавляю, разливая чай.
— Письма от Гарри ещё не было? — лениво интересуется Грейнджер после того, 
как мы уминаем коробку национального итальянского блюда.
— Нет, не было, — вздыхаю я.
— А ты точно отправил письмо? — осторожно интересуется моя скептичная 
гостья.
— Нет, не отправил. Хочу, чтобы ты осталась у меня в качестве рабыни, а твои 
друзья сошли с ума, предполагая, что с тобой могло произойти, — шучу я, но 
вижу, что юморист из меня никудышный, поскольку она молча смотрит на меня. 
— Гермиона, я пошутил. Письмо я отправил; понятия не имею, почему ещё нет 
ответа.
— Может, что-то случилось? — заглядывает в мои глаза.
— Что? Очередное пришествие Волан-де-Морта? — шучу я, и на этот раз она 
звонко смеется, но резко умолкает.
— А вдруг? — тут же бросает.
— Мерлин упаси! Поттер, наверное, просто занят поисками тебя. Можешь 
написать Уизли, — предлагаю я и замечаю, как она невольно вздрагивает.
— Гарри, пожалуй, ещё одно напишу.
Через десять минут отправляем письмо.
Поблагодарив за обед, Гермиона скрывается в комнате и принимается за чтение, 
а я направляюсь в тайную лабораторию.
Добавляя ингредиент в котёл, я подумываю о Грейнджер. Какая-то она странная. 
Почему не захотела написать Уизли? Может, она больше не дружит с этим 
рыжим недоразумением? А что я вообще знаю о знаменитом Золотом трио? 
После войны и после длительного самолечения из Ежедневного пророка я узнал, 
что Поттер, после того, как победил Тёмного Лорда, остался жив и здоров, как и 
его верные друзья. А когда в следующем номере Скиттер написала статейку про 
меня, я перестал заказывать эту мерзкую газетёнку и таким образом оборвал все 
27/113

нити общения с волшебным миром и Гарри Поттером с его друзьями 
включительно. Много чего могло произойти за это время. Грейнджер не 
исключение, как я уже успел в этом убедиться.
Бедная девочка, что же всё-таки с тобой произошло?
Наслав на себя проветривающие чары и закрыв дверь, направляюсь в спальню 
девушки.
Вместо того, чтобы читать книгу, она стоит у окна, обнимая себя за локти. 
Пронизывающий взгляд устремлён вдаль, будто кроме сада за окном она может
увидеть что-то ещё. Или ещё дальше. 
— Ричард, мне нужно уйти, — сообщает она, и в этот миг я узнаю ту Грейнджер, 
которую я знал в школе. Волевая, сильная, упрямая.
Я знаю, что она переживает из-за друга. И что она сделает всё, чтобы убедиться 
в том, что он в порядке.
Я тяжело вздыхаю и прихожу к решению — отпустить.
— На ужин останешься? — интересуюсь, тая в душе надежду. Так хочется, чтобы 
она ещё немного побыла здесь. Рядом со мной.
— Нет, — поджимает губу и надевает свой плащ.
Я прохожу на кухню, она следует за мной.
— Спасибо тебе за всё, — тихо молвит, застёгивая длинный ряд пуговиц.
Я молча киваю, поскольку не могу подобрать ни слова. Это тебе спасибо, 
Гермиона. Ты своим присутствием дала мне возможность почувствовать себя 
живым, нужным.
— Давай встретимся послезавтра в кафетерии напротив магазина мадам Малкин 
после обеда. Я ведь должна тебя отблагодарить. Хотя, думаю, чашечкой чая я не 
отделаюсь, — улыбается она.
Я вздыхаю и улыбаюсь в ответ, боясь даже представить, чем она могла бы 
отблагодарить.
— Хорошо, заодно дам координаты профессора из колледжа, — говорю на 
автомате я, а сам пожираю её глазами. Моё особое внимание привлекают 
волосы. Они всё такие же гладкие и мягкие. Жаль только, что я не могу 
прикоснуться к ним, как я это сделал утром.
— До встречи, Ричард, — она кивает и разворачивается. Подходит к двери, и я 
вижу её отражение в стекле, которое встроено в дверь.
Я бы отпустил её, правда. Она бы ушла, нашла своего друга и мы бы встретились 
с ней в кафе.
Я бы отпустил её... если бы не её кривая улыбка.
28/113

— Гермиона, — зову и вижу, как она закрывает глаза и с силой сжимает ручку 
двери.
В этот момент я понимаю, что Грейнджер никуда не уйдёт.
29/113

Часть 8
Это всепоглощающее чувство уверенности в том, что я её никуда не 
отпущу, нахлынуло на меня, как холодный ливень в весенний сезон.
— Я напишу моему другу в Аврорате, чтобы он проверил дом Поттера. А тебя я 
попрошу остаться ещё на пару дней, — я говорю это и прекрасно понимаю, что 
второе предложение прозвучало скорее как приказ, нежели просьба.
Я делаю несколько шагов и забираю палочку из её руки. Она даже не 
оборачивается, не спрашивает, почему я настаиваю на её дальнейшем 
нахождении в этом доме. Грейнджер молча разворачивается и уходит в спальню.
Провожая девушку взглядом, я вижу, как напряжена её спина, а руки сжаты в 
кулачки. Я надеюсь, что моё неожиданно нахлынувшее чувство тревоги будет 
напрасным и она простит меня за то, что я не позволил ей уйти.
Подумывая о том, что Грейнджер наверняка злится на меня за обрезанный путь 
к свободе, я ставлю чайник и добавляю в её кружку немного успокаивающего 
зелья. Взяв поднос с чаем и шоколадным печеньем, я направляюсь к моей 
невольной гостье.
В комнате Гермионы нет, но из ванной слышится журчание воды. 
Подозрительным мне кажется то, что дверь открыта. Хм, может просто 
умывается? Делаю пару шагов и обращаю внимание на что-то возле кровати. 
Поднос падает на пол. И я мгновение стою, просто-напросто шокированный 
увиденным. И когда я осознаю, что у меня не галлюцинации и это действительно 
Грейнджер лежит на полу, а из живота у неё торчит кухонный нож, я в одно 
мгновение оказываюсь возле неё и осторожно вытаскиваю столовый прибор. 
Девчонка, находясь в сознании, шипит и, посмотрев на меня, хрипло смеётся.
Взмахом своей волшебной палочки я посылаю кровоостанавливающее заклятие, 
но, понимая, что они эффективны лишь на незначительных ранениях, а если 
быть точнее — царапинах и ссадинах, призываю из кладовки 
кровоостанавливающее и кроветворное зелья. Когда нужные бутылочки у меня в 
руках, я, открыв их, пытаюсь напоить гриффиндорку. Девчонка, видимо, решив, 
что так просто она не сдастся, активно машет головой, отказываясь принимать 
необходимые снадобья.
— Грейнджер, чёрт побери! Я ведь хочу помочь тебе, — рычу я, схватив за 
подбородок и заставив не вертеться.
Я абсолютно не ожидал того, что она схватит меня за воротник и, притянув к 
себе, зашепчет прямо в губы:
— Хочешь помочь? Так испеки мне пирог! — В эту секунду я убеждаюсь, что она 
абсолютно неадекватна.
Жёстко сжимаю её подбородок, пальцами надавливаю на щёки, заставляя её 
мерзкий ротик открыться. Вливаю зелье и сразу же надавливаю на 
определённые участки на горле, вызывая рефлекс глотания. Такие же 
манипуляции провожу со вторым зельем. Грейнджер шипит и ругается. В другой 
ситуации я точно посмеялся бы над её, по-видимому, не основанным на большой 
30/113

практике матерным монологом — её пожеланиями насчёт моей помощи и 
указаниями, куда мне со своим благородством идти. Но одна фраза оскорбила 
меня до глубины души. Эта мерзопакостная девчонка обозвала меня типичным 
гриффиндорцем! Если бы не моё навязчивое желание помочь девчонке, я бы 
заавадил её или, на крайний случай, наслал бы Круциатус.
Чтобы больше не виделись ей гриффиндорцы в моём лице! В конечном счёте 
меня выводит весь её лепет и я насылаю на неё усыпляющие чары. Отметив про 
себя, что нужно будет наслать не одно очищающее заклятие на ковёр, беру 
Гермиону на руки и бережно опускаю на постель. 
Сумасшедшая девчонка, как же ты мне надоела своими дурацкими выходками! 
Обращаю своё внимание на то место, где ещё совсем недавно торчал нож. 
Кровотечение остановилось. Рана уже зажила. Шрама даже не осталось. Не могу 
никак понять, как и когда она умудрилась стащить такой немаленький столовый 
прибор. И почему я не заметил? Наверное, всему было виной моё доверие к ней. 
Очистив ковёр и подняв поднос с неудавшимся чаем, направляюсь в мою тайную 
лабораторию, чтобы приготовить необходимое зелье. 
Пока котёл булькает, а я отрепетированно шинкую последние ингредиенты, с 
ужасом для себя отмечаю свою бездарность. Гермиона вновь чуть не 
отправилась на тот свет, и я смог позволить ей это сделать просто оттого, что 
недоглядел.
Моментально меня охватывают ужас и страх оттого, что девчонка уверенно идёт 
к своей цели. Эх, хорошо, что я не отпустил Гермиону. Её тогда никто не спас бы. 
Она позаботилась бы об этом...
А что толку-то? Огородил от смерти на свободе, так она попыталась встретиться 
с ней в моём доме. И почему я ощущаю это чувство обречённости? Нет, не по 
отношению к себе, обречённость для моей проблемной гостьи. Что бы я ни 
делал, она всё равно будет стараться... уйти.
Котёл угрожающе вскипает. Добавив нарезанный корень, помешиваю варево и 
набираю кружку.
Вернувшись в спальню, застаю Гермиону в полудремотном состоянии. Она 
прижимает руку к животу и то постанывает, то всхлипывает и крутит головой. 
— Гермиона, — дотрагиваюсь до руки, — выпей.
Надеюсь на её благоразумие, но Гермионе, по-видимому, всё равно, на что я 
надеюсь.
— Я ничего не хочу, — шепчет, открыв глаза, — верни нож.
Нахалка, сумасшедшая или просто дура?
— Сейчас сбегаю. — Яда столько, что Нагайна бы отравилась. — Пей, я сказал! У 
тебя стенки раненых внутренних органов ещё хорошо не зажили. Может 
начаться внутреннее кровотечение, — поясняю я, смотря на то, как она 
морщится. 
Кровотечение уже, наверное, началось, поэтому я настаиваю:
31/113

— Пей!
— Только не обижайся, но иди лесом, — ухмыляется, и я вижу, как её зубы 
окрашены кровью.
— Я ведь могу и заставить, — уже злюсь я.
— Вновь будешь вливать в рот и давить на горло? — спрашивает, улыбаясь, и 
облизывает красным языком свои губы. Сексуально, черт побери! Но об этом 
сейчас думать некогда.
— Не хочешь по-хорошему, будет по-моему.
Я достаю свою волшебную палочку и замечаю испуг на лице гриффиндорки. Её 
смешная попытка отползти на кровати заставляет меня усмехнуться. Боишься? 
Бойся...
— Империо! — громко говорю я, желая, чтобы каждый звук этого слова проник в 
её голову и она поняла, кто здесь хозяин.
Лишь на мгновение в глазах гриффиндорки вспыхивает ужас, а после взгляд 
карих глаз становится пустым, бессмысленным.
— Гермиона, выпей зелье, — я протягиваю кружку, и она покорно её принимает и 
испивает всё до дна.
Такая послушная. Мне это так нравится.
— Ложись, — она делает то, что я ей велю, и я с сожалением понимаю, что 
заклятие нужно снять.
Взмахиваю палочкой, но никаких изменений в её состоянии я не вижу. Лежит 
себе, смотрит пустым взглядом перед собой.
— Гермиона, — шепчу я, и у меня в душе появляется щемящее чувство, будто бы 
я её сломал. — Гермиона...
— Ты монстр... — еле шепчет. — Тебе нравится смотреть, как страдают, да? — 
интересуется хрипло.
— Ты сама из себя делаешь мученицу, — шепчу в ответ я.
— Я просто сделала свой выбор. Осознанно. Я просто хочу умереть, — она 
смотрит в мои глаза, и я вижу ту Гермиону, которую знал.
— Я не хочу, чтобы ты умирала на моих глазах.
— Но ты ведь не отпускаешь меня, — возмущается она, сдвинув брови.
— Потому что я не хочу, чтобы ты вообще умирала, — добавляю я и, пойдя к 
кровати, беру её за руки и завожу их над головой. Девушка тяжело вздыхает, 
когда я склоняюсь над ней, чтобы привязать кисти к изголовью кровати.
32/113

На мгновение замираю, ощущая её тонкий аромат.
— И где ты взялся такой на мою голову?.. — недовольно ворчит, дёргая 
связанные руки.
— Не поверишь, но я задаюсь тем же вопросом, — усмехаюсь сам себе. — Через 
полчаса будет ужин, — ставлю её в известность я и разворачиваюсь, чтобы уйти. 
— Я ничего не хочу, — бурчит, отвернувшись.
— А я тебя и не спрашиваю.
33/113

Часть 9
Прибравшись немного в лаборатории, подогреваю ягнёнка под 
клюквенным соусом. Предполагая, что ей понадобится постельный режим, 
отправляю блюдо и тарелки с хлебом на поднос и направляюсь в спальню.
Развязав девушке руки, протягиваю ей тарелку с наложенной порцией.
— Я же сказала, что не хочу есть, — заявляет нахалка. Мало того, что я привёз ей 
ужин из ресторана в самую постель, так она ещё и носом крутит.
— Либо приступаешь к еде сама, либо тебя заставлю.
Она с минуту смотрит в мои глаза. После поджимает губу и принимает 
протянутую тарелку.
Я, взяв свою порцию, располагаюсь в кресле. Одному есть на кухне не хочется, 
да и должен же я проследить за тем, чтобы она поела.
И она ест. Сначала нехотя, будто делая мне одолжение, а после с уже 
разыгравшимся аппетитом. Я мысленно рад, что блюдо ей пришлось по вкусу, 
хоть она и старается уверить меня в обратном, но пустая тарелка, которая через 
пять минут опускается на тумбочку, является большим доказательством, чем её 
кривящееся личико.
Размышляя о сегодняшних приключениях и справляясь с ужином, я не сразу 
обращаю внимание на то, что творит девчонка в постели. Не обращаю внимания 
до тех пор, пока не поднимаюсь, чтобы забрать пустую тарелку.
— Ричард, — шепчет она, пытаясь привлечь к себе моё внимание.
И у неё это получается, поскольку я не могу оторвать взгляда от изящных ножек, 
которые согнуты в коленях... а платье так недопустимо сползло, лишь слегка 
прикрывая бёдра. "Какого чёрта?" — проносится в моих мыслях. 
Встряхиваю головой, стараясь прогнать вспыхнувшее желание из головы. Но у 
меня это не получается.
— Ричард, — теперь уже стонет она, поглаживая себя по талии и бёдрам.
А я не могу оторвать глаз от её соблазнительно тела.
Неожиданно проснувшийся голос разума твердит мне, что эта девчонка просто 
издевается надо мной.
— Ну и зачем ты это делаешь? — интересуюсь я, заглядывая в карие глаза.
— Я же вижу, как ты смотришь на меня. Я знаю, что ты хочешь, — шепчет, да так 
сладко, что я с огромным усилием сжимаю кулаки вместо того, чтобы 
наброситься на неё.
— Я мужчина, ты красивая девушка. Мои желания диктуют мне мои инстинкты, 
— объясняю я, удивляясь своей выдержке. — Но зачем ты меня дразнишь? — 
34/113

Пытливый разум побеждает похоть.
— Я могу дать тебе то, что ты желаешь. А взамен получу то, что необходимо мне. 
Мне нужна всего лишь небольшая порция яда, а тебе я смогу подарить 
удовольствие.
Я ухмыляюсь, а она с подозрением щурится.
— А почему ты считаешь, что я не могу просто взять, ничего не дав взамен, — 
шепчу я, склонившись над ней.
— Ты не посмеешь! Ты аврор, хоть и бывший. У тебя есть понятие чести, — так 
уверенно шепчет в ответ.
Знала бы ты, кто я на самом деле и что мне до аврора так же далеко, как 
Аластору Грюму до Пожирателя, точно бы так не говорила.
Взяв за руки, вновь привязываю к изголовью постели. Она разочарованно 
вздыхает и отворачивается.
— Ричард... ты помнишь, ты обещал помочь, — тихо, будто молитву шепчет, — 
если я попрошу. Помоги мне, Ричард. Помоги, прошу. Мне так нужно уйти, очень 
нужно, — жалобно просит она, заглядывая в мои глаза.
Я тяжело вздыхаю, услышав её мольбу, и не могу оторвать взгляда от карих 
глаз, которые полны слёз. Но меня так легко не пронять.
— Я и так тебе помогаю, — мягко отвечаю на её молитвы я.
— Прошу тебя, — хнычет, давя на жалость.
Как бы мне ни хотелось, чтобы она перестала плакать, но я упрямо говорю 
«нет».
Давая понять, что разговор окончен, я разворачиваюсь, чтобы уйти.
— Ричард, пожалуйста, сделай канаты посвободнее. Я хочу лечь на бок, да и 
лежать с поднятыми наверх руками уже нет никаких сил.
Я замираю, осознав её слова.
— Ну, не будь жесток, — ворчит, дёргая руками.
Разворачиваюсь и взмахиваю палочкой, делая путы длиннее.
— Спасибо, — шепчет, перевернувшись на бочок и сложив ладони под щёку. — 
Сделаешь чай? И накрой меня, пожалуйста.
— С мёдом будешь? — интересуюсь я, прикрывая её пледом.
— Буду, — мурлычет тихо, закрыв глаза.
С неким успокоением покидаю спальню и с лёгкой улыбкой готовлю чай. Нужно 
её чем-нибудь отвлечь. Может, сводить в парк? Кафе? Ресторан? Нет, не в 
ресторан! Может, кино? Она ведь маглорожденная, кино у неё в порядке вещей. 
35/113

Да и сам я там был когда-то в детстве. Или в музей какой-нибудь?
Перебирая различные варианты, я успеваю заварить чай и водрузить на поднос 
печенье с обещанным мёдом.
Взяв посуду, я уже было направляюсь к гостье, но мои планы на время 
перебивает влетевшая в окно сова. Опа! Долгожданное письмо от Поттера, 
который наконец-то соизволил написать ответ. Проведя палочкой над закрытым 
конвертом, я с ухмылкой отмечаю, что это Кричалка. Весёлое будет чаепитие, 
усмехаюсь я и, прихватив письмо, направляюсь в спальню.
Гермиона всё так же лежит на кровати, с головой укрывшись одеялом. В 
размышлениях, наверное, или проклинает меня за то, что свалился как снег на 
голову.
— Гермиона, я принёс чай, — оповещаю я, ставя поднос на прикроватную 
тумбочку. — Ещё прихватил шоколадное печенье и, как и обещал, мёд.
Моя нахальная гостья даже и не шевелится.
— Гермиона, ты что, уснула? — интересуюсь я и, потеряв терпение, стягиваю 
одеяло с головы. — Твою... — шиплю я. Отбросив к чёрту одеяло, взмахиваю 
палочкой и удаляю путы, которыми она обкрутила свою шею и отчаянно 
удушила.
Я встряхиваю её, как тряпичную куклу, пытаясь привести в чувство, и, когда я 
действительно понимаю, что она не дышит, мой разум берёт вверх над паникой. 
С помощью волшебной палочки посылаю небольшой разряд в её грудную клетку. 
На мою манипуляцию она никак не реагирует. Мерлин, помоги! Что делать? В 
моей голове кавардак и паника. Я бывший Пожиратель. Я умею лишь пытать, 
мучить и убивать. А как вернуть к жизни? Вместо какого-нибудь оживляющего 
заклятия в голову приходят лишь магловские способы спасения человека.
Зажав двумя пальцами нос девушки, припадаю губами к её губам и делаю выдох. 
Как это там называется? Искусственный вдох или дыхание искусственным 
путём? К чёрту! Так, а теперь нужно нажать на грудную клетку. Одного раза, 
кажется, мало. Раз, два, три, четыре. Ну же, Гермиона, очнись!
Снова выдох. Раз, два, три. Гермиона, прошу, четыре, пять, ну же!
Снова выдох. Ну же! Раз... слава тебе! Девушка делает большой вдох и тут же 
кашляет, будто давится воздухом.
— Маленькая глупая девчонка. — Одновременно с облегчением на меня 
накатывает неимоверная злость. Больно сжимаю хрупкие плечи и со всей силы 
встряхиваю. Она вскрикивает и скулит, когда я отпускаю её.
— А ты большой и глупый! — заявляет она, толкая рукой меня в грудь, желая, 
чтобы я отдалился от неё. — Раз не можешь понять, что меня не нужно спасать!
— Тебе жизнь дана не для того, чтобы ты взяла да и свела себя в могилу, — моя 
злость мешает мне правильно формулировать предложения. Я уже и не знаю, 
что сказать, чтобы она прекратила так делать, чтобы она забросила эту 
бредовую идею свести счёты с жизнью.
36/113

— Это моя жизнь, и мне решать, когда из неё уходить! — заявляет девчонка, 
пытаясь выкрутиться из моих рук.
— Размечталась... — шепчу я, скрестив её руки над её же головой и прижав к
кровати.
— Иди к чёрту, — шипит она. Затихает, смотрит в мои глаза и улыбается.
Тяжело дыша и смотря на неё, я не могу понять, в чём дело. Почему она затихла 
и... тут до меня доходит! 
Она не дышит. Она не делает ни вдохов, ни выдохов. Вот так вот, да? Значит, 
решила умереть на моих глазах, просто перестав дышать? Дрянная девчонка!
Видимо, на моём лице появляется ужасное выражение, потому что она, перестав 
улыбаться, плотнее сжимает губы. Я просовываю под голову Гермионы руку и 
наматываю на неё волосы. Резко дёргаю. Она испускает приглушённый вскрик, а 
красивые глаза девушки наполняются слезами. Второй рукой сжимаю её щёки, 
но Гермионе всё равно! Её карие омуты медленно закрываются, а я, будто 
разъярённый зверь, готов разорвать девушку на части.
— Ночью приду. Оттрахаю тебя до потери сознания. И дам яд. Чтобы ты наконец-
то сдохла! — шиплю в самые губы. Закрываю глаза и чувствую неимоверное 
облегчение. А возле уха слышу глубокий вдох.
Не говоря больше ни слова, я поднимаюсь и ухожу, оставив её развязанной. 
Абсолютно уверенный в том, что она больше ничего себе не сделает. Гермиона 
будет ждать меня.
37/113

жүктеу/скачать 447,38 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: