2 Ланглуа Ш. В., Сеньобос Ш. Ббк 63 17} л 22
жүктеу/скачать 398,44 Kb.
|
лангуа
0a9e9855-35a7-49c9-adbf-ac56a7e0a9e7, «Этникалы- ой-тол-амдарды -алыптастыру тарихында-ы --ламалар иде, leumettanu-teoriyasy 10 lecture, Крипто-инвестордың жіберетін басты 6 қателігі, ЭСПГМ Жайшылыков Н.К, ЭСПГМ Жайшылыков Н.К, 5 сынып кмж1, . КТЖ 4-сынып 4
| 1
Philippi Л Einige Bemerkungen iiber den philologischen Unterricht. Giessen, 1890. Revue critique. 1892. T. I. S. 25. 2 Pflugk-Hartung I. von. Geschichtsbetrachtungen. Gotha, 1890. 3 Pflugk-Hartung I. von. Op.cit. S. 21. 134I Люди, естественно боязливые, констатируют, что, с какой бы заботливостью они ни относились к критике, обнародованию и классификации документов, у них всегда проскальзывают мелкие ошибки, а между тем полученное ими критическое воспитание внушило им ужас к этим ошибкам. Констатирование подобного рода погрешностей в сделанной ими работе, когда невозможно уже их исправить, причиняет им острое страдание. У них появляется болезненное состояние тоски и беспокойства, мешающее им что бы то ни было делать из боязни возможных ошибок. Суровое испытание (examen rigorosum), налагаемое ими беспрестанно на самих себя, делает их неподвижными. Они подвергают также ему и чужие произведения и доходят до того, что видят в исторических книгах исключительно то, что касается критики, и в самой критике усматривают только ошибки, подлежащие исправлению. Придирчивость критики (l'hypercritique). Невоздержанность критики, так же как и грубое невежество, ведет к промахам. Придирчивость критики заключается в применении критических приемов к таким случаям, которые им не подсудны; она находится в таком же отношении к истинной критике, как подозрительность к прозорливости. Некоторым людям везде мерещатся загадки, даже там, где их совсем нет. Они вдаются в излишние тонкости при изучении вполне ясных текстов и, желая очистить их от воображаемых искажений, делают их сомнительными. Они различают следы подлога в самых подлинных документах. Странное состояние ума! Остерегаясь легковерия, начинают относиться подозрительно ко всему. Следует заметить, что чем больше достигает положительных результатов критика текстов и источников, тем более возрастает опасность придирчивости критики. На самом деле, когда критика всех исторических источников будет произведена с должною правильностью (для некоторых периодов древней истории это совершится в ближайшем будущем), то по здравому смыслу дальнейшее ее применение должно бы прекратиться. Но на это никогда не решатся; по-прежнему будут ломать голову, как ломают ее и теперь, над текстами вполне точно установленными, и те, кто будет 135этим заниматься, дойдут роковым образом до чрезмерной придирчивости. „Особенность исторических наук и их вспомогательных дисциплин, филологических наук,— говорит Э.Ренан,— заключается в том, что они, едва успев достигнуть относительного совершенства, начинают сами себя разрушать"1. Причиной этого служит придирчивость критики. Дилетантизм. Эрудиты по призванию и по профессии имеют тенденцию рассматривать внешнюю критику документов как хитроумную, трудную игру, интересную (подобно шахматной игре) уже в силу одной сложности ее правил. Сущность дела, цели истории, как науки, отступают для них на задний план. Они занимаются критикой ради критики; изящество метода исследования играет в их глазах более важную роль, чем его результаты, каковы бы они не были. Эти виртуозы не задаются никакими идейными целями в своих работах, они не ставят даже себе задачи критиковать, например, систематически все документы, относящиеся к одному какому-нибудь вопросу, чтобы составить о нем понятие, а критикуют безразлично тексты, относящиеся к очень разнообразным вопросам, с одним только условием, чтобы эти документы были сильно искажены. Вооружившись критикой, они переносятся во все исторические области, где какая-нибудь затруднительная загадка требует их вмешательства; раз эта загадка разрешена или, по крайней мере, подвергнута обсуждению, они ищут в других местах других загадок. Они оставляют после себя не связное произведение, а разнообразную коллекцию по всевозможного рода вопросам, похожую, как говорил Карлейль, на антикварную лавку или архипелаг островов. Дилетанты защищают свой дилетантизм благовидными аргументами. Прежде всего, говорят они, все одинаково важно; в истории нет документа, не имеющего цены. „Всякое научное произведение не бесполезно, всякая истина полезна для науки...; в истории нет мелких вопросов"; отсюда следует, „что ценность труда зависит не от характера изучаемого предмета, а от метода"2. В истории важно „не накопление по- жүктеу/скачать 398,44 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|