А. Мырзахметов атында

Между тем в процессуальной литературе понятие «судебная ошибка» до сих пор не рассматривалось как аксиома. Следует признать, что вопрос о понятии, признаках и причинах судебной ошибки по-прежнему является дискуссионным.

В юридической литературе, однако, сложился взгляд на судебную ошибку как ошибочные действия в самом широком смысле слова, включающий любые — неправильности. Само определение, понятие судебной ошибки, по мнению ученых, должно быть кратким. Перегрузка определения качественными характеристиками создаёт сложность при восприятии, понимании главной сущностной характеристики: что судебная ошибка есть не достижение целей судопроизводства, подлежащая устранению. Вместе с тем, в неразрывном единстве с понятием судебной ошибки должны определяться и рассматриваться его признаки, иначе термин «судебная ошибка» рискует быть использованным для обозначения других явлений.

Итак, судебная ошибка — это результат судебной деятельности, свидетельствующий о недостижении целей судопроизводства. Ее необходимыми признаками являются 1) появление при вынесении итогового судебного акта; 2) предполагаемый характер; 3) констатация и устранение специальным уполномоченным субъектом в специальном порядке; 4) специфический характер доказывания; 5) независимость от вины судьи, принявшей итоговый акт.

• 
  чрезмерная нагрузка на судей [1, 7]; недоукомплектованность кадрового состава судей; недостаточно высокий уровень подготовки и образования судей; отсутствие в судах четко установленных норм рабочего времена судей, что приводит к поспешному и поверхностному рассмотрению дел, судебным ошибкам, «волоките»; неудовлетворительное финансирование и материально-техническое снабжение судов [2, 6]; несовершенство ныне существующего в нашей стране организационно-правового механизма отбора кандидатов в судьи по морально-этическим параметрам, психофизиологическим критериям и тщательной их проверки не предает наличия компрометирующих кандидата и его близких родственников фактов и обстоятельств, в связи с чем стало возможным наличие в сегодняшнем судейском корпусе судей, которым нельзя ни в коем случае быть судьями;
  

• 
  нахождение судов в зависимости от высших должностных лиц вследствие недостаточного финансирование судов и оказания материальной поддержки со стороны органов власти республиканского уровня, высокая сложность административных дел, отсутствие необходимой специализация судей по административным делам; обновление судейского корпуса и отсутствие у молодых судей необходимой практики [3, 10];
  
• 
  нестабильность и отсутствие единообразия судебной практики, постоянное обновление законодательства, отсутствие немедленной информации о практике применения нового законодательства, концептуальное устранение действующих процессуальных законов; несовершенство процессуального законодательства и противоречие многих его норм Конституции и нормам международного права, недооценка судьями требований процессуальных норм, устанавливающих сроки совершения судебных действий, а также неявка в суд свидетелей, представителей сторон по делу, длительные сроки проведения экспертиз [4, 41–42]; недостаточная информатизация судов;
  
• 
  несовершенство отдельных процессуальных норм в части, например, пассивности суда первой инстанции при формировании доказательственной базы по делу и проблемности полномочий апелляционной инстанции при предоставлении новых доказательств [5, 124]; несовершенство правового статуса апелляционной инстанции, способствующего поверхностному рассмотрению сложного дела судом первой инстанции за счет полного его перерешения и невозможности направления его апелляцией на новое рассмотрение, неудовлетворительное качество работы почтовой связи и отсутствие достоверных данных о местонахождений многих частных фирм как причина нарушений сроков рассмотрения гражданских дел, небрежность и безответственность судей вследствие действия принципов их несменяемости и невозможности привлечения к дисциплинарной ответственности; различный подход судебных инстанций к оценке имеющихся в деле доказательств, а также к квалификации правоотношений сторон, «местнический» принцип осуществления правосудия; разрешение судом дела на основании нормативного акта, впоследствии признанного неконституционным (когда суд либо не усмотрел при его применении противоречия с Конституцией, либо вообще не задавался этим вопросом в силу сложившегося стереотипа мышления судей, воспитывавшихся в духе подчинения только закону, когда Конституция не воспринималась как непосредственно действующее право); привычка судей к ожиданию принятия конкретизирующих Конституцию законодательных актов, которые бы подробно расписали, когда и как ее применять [6, 4]; инерция старых взглядов и подходов судей при осуществлении ими судебной деятельности в условиях обновленного законодательства; приобретение судьей свойства «профессиональной беспристрастное; пристрастность суда в формах предубежденности или связи суда с одной из сторон; влияние «эффекта психической установки» на принятие окончательных решений судьями; субъективные взгляды, симпатии и антипатий судьи, а также влияние господствующих в определенной местности воззрений и предрассудков [7, с.33–34] и т.п.
  

Точка зрения, согласно которой субъектом, способным устранить судебную ошибку, является суд (судья), полностью согласуется с мнением о том, что субъектом, судебной ошибки может быть лишь суд или судья и никто иной. Субъектом установления наличия судебной ошибки (в процессуальной форме) может быть управомоченная законом судебная инстанция. До данного момента юридически судебная ошибка отсутствует в силу презумпции правильности (истинности) судебного акта. Поскольку официальное государственное признание (установление) в процессуальной форме наличия судебной ошибки и ее квалификации, как правило, связано с устранением выявленной судебной ошибки, то субъектом указанной деятельности может быть только уполномоченная инстанция. Иное, как представляется, противоречило бы принципу независимости судебной.

Способы устранения судебных ошибок, связанные с их предупреждением, И.М. Зайцев квалифицирует как «неправовые средства» устранения: судебных ошибок. При этом он поясняет, что «используемые неправовые средства (организационные, нравственные) нацелены не на устранение, а на предупреждение нарушений» [8, с.78-85].

Тем самым ученый отчасти сам себе противоречит: с одной стороны, он говорит о том, то предупреждение судебных ошибок есть одно из средств их устранения, имеющее не правовой характер, с другой — он проводит мысль, что «все средства устранения судебных ошибок регламентированы гражданским процессуальным законом», то есть всегда являются правовыми; более того, он однозначно разделяет средства устранения и средства предупреждения судебных ошибок (нарушений процессуального закона). Точка зрения И.М. Зайцева о том, что предупреждение судебных ошибок есть одно из средств их устранения, имеющее не правовой характер, не представляется правильной.

Можно согласиться с выводом о том, что деятельность тех или иных лиц или органов, направленная на предупреждение судебные ошибок действительно является не правовой, то есть не регламентированной правом (в том числе процессуальным). Однако, по нашему мнению, предупреждение судебных ошибок не связано непосредственно с их устранением и не является одним из его средств.

Предупреждение судебной ошибки корреспондирует с причинами и условиями ее совершения, ее устранение связано с воздействием на следствие — саму судебную ошибку. Деятельность по предупреждению судебных ошибок может иметь место, как правило, тогда, когда таковые еще не совершены субъектом. Другими словами, невозможно предотвратить уже допущенную судом ошибку. Напротив, деятельность по устранению (ликвидации, исправлению) судебных ошибок теоретически возможна лишь после их фактического совершения и практически допустима только (и сразу) после их юридического (официального) признания в процессуальном порядке.

Другие выводы И.М. Зайцева, например, о том, что все средства устранения судебных ошибок регламентированы гражданским процессуальным законом и что необходимо разделять средства устранения и средства предупреждения судебных ошибок, представляются вполне убедительными. Специальные процессуальные средства, ориентированные на устранение обнаруженных судебных ошибок, — это в первую очередь инстанционное устройство судов, осуществляющих арбитражное (гражданское) судопроизводство.

В настоящее время в системе судов общей юрисдикции существуют апелляционная, кассационная и надзорная инстанции. Контрольными функциями, как средством устранения погрешностей и неправильностей в работе судов, наделены все инстанции, поскольку любая деятельность нуждается в установлении контроля или ревизии как способа достижения определенного совершенства в своей сфере. Надзорная инстанция как в гражданском, так и в уголовном судопроизводстве является специфичной функцией суда, направленной на проверку законности вступивших в силу постановлений нижестоящих судов, исправление их ошибок и осуществление на этой основе руководства судебной практикой с целью обеспечения строгой законности правосудия. Однако для того, чтобы всеохватывающе, своевременно и действенно обеспечитъ достижение целевых установок гражданского судопроизводства, на наш взгляд, помимо соответствующей деятельности отмеченных инстанций па устранению судебных ошибок, к ней должен быть максимально подключен суд первой инстанции. Поскольку последний, осуществляя контроль за результатами своей деятельности, обладает наибольшими возможностями для оперативного исправления собственных судебных ошибок, а своевременность (быстрота) обеспечения правильности разрешения судебного деда является одной из задач судопроизводства, подобная деятельность суда первой инстанции представляет особую социальную и юридическую ценность.

По всем анализируемым проблемам, связанным с судебными ошибками, можно сформулировать следующие выводы:

1. 
   Судебная ошибка представляется как правовое последствие допущенного судом отступления от целей и задач судопроизводства в судах, установленное в процессуальном порядке уполномоченной судебной инстанцией.
   
2. 
   Судебная ошибка может быть допущена как по вине судьи, так и при отсутствии таковой, поэтому было бы неправильно во всех случаях проводить знак равенства между судебной ошибкой и правонарушением.
   
3. 
   Судебная ошибка как отступление от целевых установок судопроизводства может рассматриваться в двух основных плоскостях: фактической и юридической.
   

ЛИТЕРАТУРА

1. 
   Жилин Г.А. Защита прав человека в гражданском судопроизводстве // Российская юстиция. 1998. №1. - С. 7.
   
2. 
   Топильская Л. Как нам обустроить судебную власть // Российская юстиция. 1999. №2. - С. 6.
   
3. 
   Лебедев В. Расширение доступа к правосудию - одна из целей судебной реформы // Российская юстиция. 2000. №8. - С. 10.
   
4. 
   Баймолдина З.Х. Гражданское процессуальное право Республики Казахстан: В двух томах. Учебник. - Алматы: КазГЮА, 2001. - 496 с.
   
5. 
   Завидов Б. О некоторых противоречиях арбитражного процессуального законодательства // Хозяйство и право. 1997. №9. - С. 124.
   
6. 
   Грось Л. Акты Конституционного Суда РФ и право на судебную защиту // Российская юстиция. 1998. №11. - С. 4.
   
7. 
   Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. Изд. 2-е, перераб. М., 1917. - С. 33-34.
   
8. 
   Зайцев И.М. Теоретические вопросы устранения судебных ошибок в гражданском процессе: Дисс. …д-ра юрид. наук. Саратов, 1986. С. 78 - 85.
   

УДК 343.28

Ахметов Р.С. - магистрант специальности «Юриспруденция»

Кокшетауский университет имени А.Мырзахметова
Аңдатпа

Ұсынылып отырылған мақалада Кәмелетке толмағандарға жаза тағайындау жүйесі деген көзқарастар қарастырылған. Сондай ақ мақалада осы түсінікке байланысты пайда болған даулы шешемідер және құқықтық мәслелері көрсетіледі.
Аннотация

В предлагаемой статье описана система наказаний несовершеннолетних. Раскрываются многие спорные моменты имевшие место при разработке самого этого понятия и правовой базы к нему.
Annotation

In the given article juvenile penal system is shown. There are many issued question are discovered within content development and rights base to it.
В юридической литературе под системой наказаний традиционно понимается строгий, ограниченный уголовным законом, перечень наказаний, построенный по определенному принципу.

Следует отметить, что действующий УК РК предусматривает несколько перечней наказаний, содержащихся в ст. ст. 44, 45, 88 УК РК, каждая из которых, исходя из определения, может быть названа системой.

Указанные выше перечни наказаний в своей совокупности также являют собой единую систему упорядоченных элементов, которые должны отвечать требованиям непротиворечивости, согласованности и находиться в иерархической последовательности.

Назначая несовершеннолетнему наказание, суд руководствуется не только ст. 88 УК РК, но и ст. 44, 45 УК РК и ряда других статей УК РК, что свидетельствует о «подчиненности» системы наказаний несовершеннолетних, и их зависимости от основной системы наказаний, закрепленной в ст. 44 УК РК.

Таким образом, система наказаний несовершеннолетних, содержащаяся в гл.14 УК РК, имеет особенности и специфику и «значительно отличается от общей», но говорить о «самостоятельности» данной системы преждевременно.

На основе анализа норм действующего уголовного законодательства, можно сделать вывод, что система наказаний несовершеннолетних построена по «остаточному принципу», т.е. путем ограничения перечня наказаний и их максимальных размеров по сравнению со взрослыми.

Ряд исследователей, признавая правильность и обоснованность подобного принципа построения системы наказаний несовершеннолетних, тем не менее указывают, что «заложенный в законе механизм реализации этих положений непоследователен и не соответствует принципу справедливости». Другие обращают внимание на то, что такой подход не только не восполняет пробел в уголовно-политических отношениях между государством и личностью несовершеннолетнего, но и не способствуют эффективности реализации уголовного закона по делам о преступлениях несовершеннолетних [1, с.11].

Представляется, что данный принцип не отражает особенностей и специфики несовершеннолетних субъектов уголовной ответственности. Признание несовершеннолетних в качестве самостоятельных субъектов в уголовно-правовых отношениях, особенностей содержания целей наказания свидетельствует о необходимости существования и особой системы наказаний несовершеннолетних, которая должна отражать специфику несовершеннолетнего возраста.

Система наказаний несовершеннолетних должна быть ориентирована на достижение цели восстановления социальной справедливости в отношении несовершеннолетних, т.е. быть самостоятельной, а не «производной» от системы наказаний, содержащейся в ст. 44 УК РК. Самостоятельность системы наказаний несовершеннолетних является необходимой гарантией прав и законных интересов несовершеннолетних в институте наказания.

В основе построения системы наказаний несовершеннолетних должны лежать цели наказания.

Под системой понимается «нечто целое, представляющее собой единство закономерно расположенных и находящихся во взаимной связи частей».

Систему наказаний несовершеннолетних можно представить, как установленный законом исчерпывающий перечень наказаний, назначаемых несовершеннолетним, расположенный в определенном порядке и построенный по определенным принципам. Система - это не простая совокупность отдельных элементов. Построение системы наказаний в целом, в отношении несовершеннолетних, в частности, должно основываться на ряде принципов и подчиняться определенным закономерностям, обеспечивающим их связь с другими институтами уголовного права. По справедливому замечанию М.Д. Шаргородского, «в основу правильного построения системы наказаний должен быть положен научно обоснованный социальный и психологический анализ того, какую пользу обществу наказание объективно может принести и какой эффект могут оказывать отдельные конкретные виды наказаний».

Прежде чем перейти к рассмотрению содержания различных видов наказаний, предусмотренных действующим УК РК в отношении несовершеннолетних, необходимо остановиться на тех принципах, основных положениях, на основе которых должна строится система наказаний несовершеннолетних [2, с.42].

Содержание конкретных видов наказаний, их система обусловлены иерархией социальных ценностей, сложившихся в обществе, важностью и значимостью тех благ и интересов, которые подвергаются воздействию в результате государственного принуждения. Поэтому, как заметил И.М. Гальперин, «необходимо отобрать и закрепить законом в качестве видов наказаний такие принудительные меры, которые бы обеспечили необходимый объем кары, достижение общей и частной превенции непременно с учетом социальных условий конкретного этапа общественного развития» [3, с.56].

Система наказаний несовершеннолетних должна быть ориентирована на их правовое положение и исходить из тех прав, свобод, которые принадлежат несовершеннолетним как самостоятельным субъектам правовых отношений. Объем правоограничений, заложенный в том или ином виде наказаний, будет зависеть от тех прав и обязанностей, которые принадлежат несовершеннолетним и которые подвергаются лишению или ограничению. Именно правовой статус несовершеннолетних определяет пределы государственного воздействия.

Таким образом, в основе построения системы наказаний несовершеннолетних, определения их видов, сроков и размеров должен лежать социально-правовой статус несовершеннолетнего.

При определении силы воздействия той или иной меры в качестве наказания необходимо учитывать особенности восприятия наказаний различными группами, в частности речь идет о неодинаковом восприятии одних и тех же наказаний представителями различных возрастных групп. Например, содержание такого вида наказания, как лишение свободы в отношении несовершеннолетних, существенно отличается по своему содержанию и восприятию от его применения к взрослым лицам.

Кроме того, необходим дифференцированный подход к различным возрастным группам среди несовершеннолетних. Речь идет о дифференциации наказания несовершеннолетних. Система наказаний несовершеннолетних должна отражать особенности различных возрастных групп несовершеннолетних: в возрасте от 14 до 16 лет и несовершеннолетних в возрасте от 16 до 18 лет.

Проблемы дифференциации в уголовном праве представляют научный и практический интерес, В основном внимание уделяется проблемам дифференциации уголовной ответственности, которая в отечественной литературе по уголовному праву последних лет «признается принципом, целью или тенденцией развития уголовно-правовой политики».

Не останавливаясь отдельно на проблемах определения дифференциации уголовной ответственности, следует подробнее рассмотреть вопрос дифференциации уголовного наказания и его соотношение с дифференциацией уголовной ответственности.

Понятие дифференциации уголовного наказания практически не встречается в современной юридической литературе. Теория наказания, его градации, дифференциации развивалась в российской дореволюционной литературе. Теория же уголовной ответственности (как и теория ее дифференциации) стала разрабатываться отечественной наукой уголовного права лишь во второй половине XX века. Таким образом, эти понятия часто отождествляются.

Р.Н. Хамитов, определяя принципы назначения наказания, выделяет в качестве самостоятельного принципа - принцип дифференциации назначения наказания, сущность которого заключается в том, что наказание предусматривается в УК РК и назначается судом с учетом характера и степени общественной опасности преступления и типологических свойств личности виновного в его совершении [4, с.24].

Ф.Р. Сундуров, рассматривая дифференциацию наказания как принцип назначения наказания и как инструмент механизма достижения целей наказания, указывает, что принцип дифференциации наказания создает на законодательном уровне предпосылки градации объема карательного воздействия на лиц, совершивших преступление, в зависимости от характера и типовой степеки преступления и личности виновного и тем самым условия для последующей индивидуализации наказания при его назначении.

Л.Л. Кругликов указывает, что «внутри отрасли права допустимо вести речь о дифференциации:

1. 
   оснований уголовной ответственности,
   
2. 
   формы (вида) ответственности,
   
3. 
   объема уголовной ответственности и уголовного наказания» [5, с.48].
   

Представляется, что дифференциация наказания является частью более широкого понятия - дифференциации уголовной ответственности. Наказание, выступая одной из форм реализации уголовной ответственности, также должно быть подвержено градации и разделению в зависимости от различных обстоятельств в рамках своей формы и объемов. Осуществив дифференциацию ответственности, законодатель также дифференцирует и наказание. О дифференциации наказания несовершеннолетних свидетельствует положение, закрепленное в ч. 6 ст. 88 УК РК, предусматривающее различные максимальные сроки лишения свободы для различных возрастных групп несовершеннолетних.

Под дифференциацией (от лат. differentia - различие) понимается разделение, расчленение, расслоение целого на различные части, формы, ступени.

Дифференциация наказания ориентирована на необходимость различного подхода при назначении наказания к различным группам. Причем речь идет именно в различии наказания, а не ответственности, сущность и содержание которой не меняется.

Дифференциация наказания выступает одним из механизмов реализации цели восстановления социальной справедливости. «Лейтмотив дифференциации, градации наказания можно сформулировать следующим образом: наказание есть восстановление социальной справедливости, воздаяние преступнику за вину, и мера наказания (в законе и в приговоре) должна быть пропорциональна мере (типу и тяжести) совершенного преступления».

В качестве основания дифференциации наказания несовершеннолетних следует рассматривать возраст.

Необходимость различного подхода к лицам от 14 до 16 лет и от 16 до 18 лет, как было отмечено выше, обусловлена целым спектром особенностей и различий в их физиологическом, психологическом, социальном развитии, в их статусе. В пользу необходимости такого разграничения свидетельствует малый временной разрыв между полной безответственностью 13-летних до полной ответственности 18-летних, что подразумевает более плавную дифференциацию их ответственности и соответствует быстрому развитию подростков.

Отмечая наличие дифференцированного подхода в институте наказания к несовершеннолетним различных возрастных групп, приходится признать, что эта специфика в действующем УК РК выражена неполно и не до конца последовательно. Как справедливо замечает З.А. Астемиров, «осуществлению дифференцированного подхода к несовершеннолетним способствовали бы особые указания в самом законе применительно к каждому правовому институту. Отражение типичного для той или иной возрастной группы в законе явилось бы гарантией не только дифференциации, но и индивидуализации уголовной ответственности несовершеннолетних».

Следует согласиться с предложением А. Василевского о том, что «было бы логично сделать более плавный переход о полной безответственности 13- летних до полной ответственности 18-летних путем разграничения не только перечня составов, за которые предусмотрена ответственность с 14 лет, но и разграничения последствий совершения преступлений для 14-15-летних и для 16-17-летних» [6, с.45].

Данное обстоятельство не может не быть учтено при построении системы наказаний несовершеннолетних.

В качестве основных способов и средств достижения целей наказания выступают: психическое принуждение (угроза, устрашение), убеждение (воспитание) и физическое лишение возможности совершать преступления. Таким образом, все наказания, входящие в систему, отличаются друг от друга по соотношению этих элементов в его содержании. Представляется, что для несовершеннолетних приоритетной формой воздействия должно выступать убеждение. Содержание каждого из наказаний, входящих в систему, должно включать в себя убеждение, как необходимый элемент принудительного воздействия на несовершеннолетних.
ЛИТЕРАТУРА

1. 
   Шестаков Д.А. Криминологические проблемы профилактики правонарушений молодежи. - Киев: Просвещение, 1986. - 113 с.
   
2. 
   Долгова А.И. Социально-психологические аспекты преступности несовершеннолетних. - Москва: Юрид. лит., 1981. - 121 с.
   
3. 
   Гальперин И М Наказание - социальные функции, практика применения. - Москва: ЭКСМО, 1983. - 156 c.
   
4. 
   Хамитов Р.Н. Специальные правила назначения наказания - Москва: ЭКСМО, 2004. - 228 с.
   
5. 
   Кругликов Л.Л., Василевский А.В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. - СПб.: Питер, 2003. - 148 с.
   
6. 
   Василевский А. Возраст как условие уголовной ответственности. - М.: Наука, 2000. - 275 с.