Джадидизм как парадигма в изучении ислама в Российской империи

Современный ислам: парадоксы реформации
120
© Г о с у д а р с т в о · Р е л и г и я · Ц е р к о в ь
лась не только подрастающего поколения, но и взрослых, поэто-
му исламское общество, предполагающее объединение последних, 
было принято Буби с большим энтузиазмом. Он произносит боль-
шую речь на открытии исламского общества:
Я хочу немного рассказать вам о необходимости (лөзүмият) и важ-
ности этого общества (җәмгыят) с точки зрения шариата и о его 
обязательности (фард). Самой необходимой и нужной вещью в ша-
риате является единство мусульман (әһле исламның иттифаг[ы]) 
и их образование. Главной миссией Пророка, да пребудет с ним мир, 
было вывести невежественных арабов на путь образования, урав-
нять и объединить их со всеми, кто оказался под общим исламским 
флагом: белыми и черными, арабами и неарабами. «Нарушение 
единства — признак лицемерия» (хөрүҗел‑иттифак — галәмәт 
ән‑нифак), т. е. выход из единства и исламского общества и отделе-
ние является признаком лицемерия и неверия (көфер). Эти истин-
ные и священные слова, а также слова Аллаха в Священном Коране 
ٍءْيَش يِف ْمُهْنِم َتْسَّل اًعَيِش اوُناَكَو ْمُهَنيِد اوُقَّرَف َنيِذَّلا َّنِإ
27
, т. е. «те, кто разделяют рели-
гию (дин) и смирение (итагать) на разные силы и делятся на раз-
ные группы (фирка) — они не с тобой и ты не с ними» достаточны 
для понимания необходимости связи с этим обществом и объедине-
нием. Как видите, Аллах предписывает мусульманам находиться 
в рамках одного общества и объединения. Вышедшего из него чело-
века он называет не мусульманином (мөэмин), а неверным (кәфер). 
[...] Это общество, подобно посланию (илһам, вәхи) от Аллаха, вы-
тащит вас из подлости и низости сегодняшнего дня, оно сделает вас 
истинной общиной и народом (милләт) пророка Мухаммада, 
да пребудет с ним мир. Благодаря этому благословенному обществу 
вы будете украшены науками и образованием (голүм вә мәгариф), 
среди вас распространятся ремесла и искусства. Только благодаря 
этому вы избавитесь от сегодняшних унижений и бедности и возвы-
ситесь над богатыми, счастливыми и другими народами 
(милләтләр)
28
.
И все это он говорит в присутствии китайского чиновника, при-
ехавшего для официального открытия общества! Попытка про-
читать судьбу Буби сквозь призму «имперского проекта» по-
зволяет интерпретировать ее не как историю человека окраины, 
27. Коран, 6: 159.
28. ОРРК НБ КФУ, рук. 207 Т, лл. 124б-126а.

Альфрид Бустанов, Дарья Дородных
№ 3 ( 3 5 ) · 2017
121
периферии и подчиненных групп, а как историю человека, кото-
рый находится в центре своего мира — мира, который он счита-
ет результатом своих собственных усилий. Если Священная Рим-
ская империя обещала объединить и защитить всех католиков, 
то Буби и многие из его современников хотели объединить и за-
щитить всех мусульман — таким способом, который казался наи-
более эффективным. О свойствах имперскости в исламских тек-
стах уже писал ряд авторов. Стивен Коткин, в частности, считает, 
что «татары воображали и пытались реализовать имперский про-
ект до [имперской экспансии русских] и затем в широком про-
странстве Российской империи и Советского Союза»
29
. Алексей 
Миллер, указывая, что на территории Волго-Уральского регио-
на шла борьба за влияние между «татарско-исламской и импер-
ской стратегиями в вопросе формирования идентичностей мест-
ного населения»
30
, имплицитно наделяет эту борьбу имперскими 
амбициями. 
Видение пространства и выбор места очень важны в наррати-
ве Буби. Уезжая в Кульджу, Буби не видит этот город самоцелью, 
его интересуют школы, форму которых можно будет распростра-
нить после успешного завершения эксперимента: 
Как только я выйду из тюрьмы, нужно ехать в Китай, в Кульджу. 
Взять одну тамошнюю школу и исправить ее, чтобы можно было 
выпускать учителей и имамов, соответствующих времени. От-
крыть женскую школу, способную выпускать учительниц и по-
степенно-постепенно отправить туда всех, кто служил в Иж-Буби. 
Создать из Кульджи центр распространения знаний в Туркеста-
не, по возможности организовать среди народа общество искусств 
и ремесел
31
. 
То есть Кульджа для него — это своеобразный центр Туркеста-
на, хотя формально город относился к Китайской республике, 
но Буби видит его как часть исламских земель. Разумеется, не он 
«открывает» Кульджу, он приезжает туда, где уже есть фунда-
мент — сообщества мусульман, наладившие свою жизнь задолго 
29. Kotkin, S. (2007) “Mongol Commonwealth?: Exchange and Governance across The 
Post-Mongol Space”, Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 8(3): 517.
30. Миллер А.И. Империя Романовых и национализм: Эссе по методологии истори-
ческого исследования. М.: НЛО, 2006. С. 22.
31. ОРРК НБ КФУ, рук. 207 Т, л. 96а.

Современный ислам: парадоксы реформации
122
© Г о с у д а р с т в о · Р е л и г и я · Ц е р к о в ь
до его приезда
32
. В путевых заметках Буби пишет о Троицке, Са-
маре, Яркенде, Бишкеке, Ташкенте, Кашгаре, и в каждом из го-
родов он встречается с единомышленниками, которые помогают 
ему
33
. Цели Буби находили отклик, всегда рядом с ним были со-
стоятельные купцы, готовые его поддержать (или которых он уго-
варивал его поддержать). Города и люди в его рассказе связаны 
поверх административных границ, он связывает эти точки, ис-
ходя из собственного представления о важных для него центрах. 
Буби видел себя проповедником жизненно важного объединения, 
и его целью было распространение таких идей. Аллен Франк го-
ворит о том, что Буби, путешествуя в окрестностях Казахской сте-
пи, адресовал сообществу два вопроса об их исторической роли 
в Синцьзяне: «это было образование (в том числе среди девушек) 
и распространение идей современности и технологий среди мест-
ных мусульман, что является, в некотором роде, цивилизаторской 
миссией»
34
. Воображаемая «империя мусульман» у Буби прости-
рается от Вятской губернии до Западного Китая, а жителями этой 
империи были ногаи, таранчи, дунгане, казахи, сарты, русские, 
китайцы, турки. Этот мир был разнообразным, пестрым, разроз-
ненным, с одной стороны, и связанным в единое целое, с дру-
гой. Его связывали такие люди, как Буби — передвигаясь с места 
на место, он налаживал новые связи и поддерживал старые, про-
сил деньги на медресе и мечети у богатых купцов
35
. С единомыш-
ленниками он обсуждал проблемы общества, отсталости, процве-
тания, подчинения или господства. Буби заботился о сохранении 
наследия мусульман, его волновала участь «былого величия», он 
хотел сохранения этого культурного фундамента.
32. Usmanov, M. (1998) “Tatar Settlers in Western China (Second Half of the 19th Century 
to the First Half of the 20th Century)”, in A. von Kuegelgen, M. Kemper, A. Frank (eds) 
Muslim Culture in Russia and Central Asia from the 18th to the Early 20th Centuries, 
vol. 2: Inter-Regional and Inter-Ethnic Relations, ss. 243-270. Berlin: Klaus Schwarz 
Verlag; Light, N. (2012) “Muslim Histories of China: Historiography across Boundaries 
in Central Eurasia”, Frontiers and Boundaries: Encounrers on China’s Margins, ss. 
151-176. Wiesbaden: Harrassowitz.
33. Такие сети знакомств не отличительная черта Буби, а скорее общий фон путеше-
ственников из внутренней России: Brophy, D. (2014) “A Tatar Turkist in Chinese 
Turkistan: Nushirvan Yavshef’s Travels in Xinjiang, 1914–1917”, Studies in Travel 
Writing 18(4): 345-356.
34. Frank, A. (2011) “Tatar Memoirs of Republican-Era Xinjiang”, Central Eurasian 
Studies: Past, Present and Future, ss. 461-466. Istanbul: Maltepe University.
35. О вопросах исламской благотворительности в этот период см.: Ross, D. (2017) 
“Muslim Charity under Russian Rule: Waqf, Sadaqa, and Zakat in Imperial Russia”, 
Islamic Law and Society 24: 77-111.

Альфрид Бустанов, Дарья Дородных
№ 3 ( 3 5 ) · 2017
123

жүктеу/скачать 319,48 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: