ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Čiževskij D.
Zur Stilistik der altrussischen Literatur. To�ik. // Festschrift f�r Ma� Vas- // Festschrift f�r Ma� Vas- Festschrift f�r Ma� Vas- Festschrift f�r Ma� Vas- estschrift f�r Ma� Vas- ft f�r Ma� Vas- t f�r Ma� Vas- �r Ma� Vas- mer zum 70. Ge�urstag. Wies�aden. 1956. S . 107. 122 Curtius E.-R. Euro�ean Literature and the Latin Middle Age. London, 1953. P . 79. 123 См.: Михайлов А. В. Поэтика барокко: завершение риторической эпохи // Михай- лов А. В. Языки культуры. М., 1997. С. 116–118. 124 Абрамовська Яніна. Топос і деякі спільні місця літературознавчих досліджень. C. 365. V. Как уже отмечалось, топос тишины занимает в поэзии Ломо- . Как уже отмечалось, топос тишины занимает в поэзии Ломо- носова (прежде всего в ее ядре — в оде) исключительно важное место. Способы его языковой реализации оказываются весьма раз- личными; в одних случаях он воплощается в предельно сжатой язы- ковой форме («тихих дней венец», «море нашей тишины»), в дру- гих — в более развернутой: Чтоб род российский и соседы В глубокой были тишине... (с. 634, «Ода… на праздник рождения…», 1757) Иногда — приобретает вид подробных описаний: Пять крат под счастливой державой Цветами красилась земля; Стократной облеклися славой Российски грады и поля: Стоят трофеи вознесенны, Цветут оливы, насаждены Елисаветиной рукой, Что новых светов досягает; От той Европа ожидает, Чтоб в ней восставлен был покой… (с. 144, «Ода на день восшествия на престол…», 1746) Или же — знаменитые стихи: Царей и царств земных отрада, Возлюбленная тишина, Блаженство сел, градов ограда, Коль ты полезна и красна! Вокруг тебя цветы пестреют И класы на полях желтеют, Сокровищ полны корабли Дерзают в море за тобою; Ты сыплешь щедрою рукою Свое богатство по земли… (с. 196, «Ода на день восшествия на престол…», 1747) 468 469 Рассматривая «тишину» в ломоносовских одах, нельзя не обратить внимания на ее странное соседство с движением, шумом, войной, вообще разного рода динамикой. Это удивительно: ведь тишина, если понимать ее как состояние и видеть в ней умиротворенность, покой, в принципе противоположна всякой внешней активности. У Ломо- носова же такой противопоставленности нет. Более того, в некоторых случаях наступление «тишины» прямо сопровождается чрезвычай- ными потрясениями: Но холмы и древа, скачите, Ликуйте, множества озер, Руками, реки, восплещите, Петрополь буди вам пример: Елисавета к вам приходит, Отраду с тишиной приводит… (с. 93, «Ода на прибытие императрицы Елисаветы Петровны…», 1742) Примеры подобного рода заставляют задуматься над тем, чтó, собственно говоря, представляет для Ломоносова «тишина», какое значение доминирует в этом понятии. Для ответа на такой вопрос надо обратиться к семантике данного слова. Ее достаточно хорошо вскрывают те синонимы, при помощи которых происходит словесное воплощение интересующего нас топоса. Наряду с такими лексемами, как «покой» («Дугу поставил в знак покоя», «Счастливых и спокой- ных лет») и «мир» («То нас желанный мир прославит»), развитие топоса связано с лексемами «кротость» («кротким оком», «сей крот- кий глас», «кратко разглашайте»), «прозрачность» («ключи прозрач- ны»), «ясность» («где воды протекают ясно»), «стройность» («да движутся светила стройно»). Последние два слова — «ясность» и «стройность» — особенно важны, ибо непосредственно ведут к тому смыслу, который поэт вкладывал в понятие «тишины». Характеризуя семантику слова «ясьно» в древнерусском языке, И. И. Срезневский в своих «Материалах для словаря древнерусско- го языка» приводит такие значения, как «светло, чисто, отчетливо, определенно, понятно, открыто» 125 . И в начале XIX в., в языке А. С. Пушкина, данная лексема также связана со спокойствием, без- 125 Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1903. Т. III . С. 1668. мятежностью, логичностью, четкостью 126 . Стоит иметь в виду и эти- мологические связи русского «ясно» с литовским aiskus (‘ясный, четкий’) и древнеиндийским yaças (‘великолепие, пышность, блеск’) 127 . Этот семантический комплекс при всех исторических модификаци- ях сохраняет свое (по крайней мере — потенциальное) значение и в XVIII в., он мерцающе присутствует и в лексеме «ясно» ломоносов- в., он мерцающе присутствует и в лексеме «ясно» ломоносов- ских од. На это, в частности, указывает ее синонимичность лексеме «стройно». Для последней актуальны значения ‘отличающийся упо- рядоченностью, гармоничностью, согласованностью’ 128 . В «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И. Даля данная лексема (в варианте имени прилагательного «стройный») описана следующим образом: «стройный — что в должном порядке, образе, хорошо устроено, согласно; взаимосоглашенный» 129 . Такая лексико-семантическая реализация топоса «тишина» в ло- моносовских одах показывает, что «тишина» для поэта включает в себя сложный семантический комплекс: это свет, красота, блеск, даже пышность и одновременно логичность, четкость, последовательность. Причем разные качества «тишины» согласованы между собой, ибо она, кроме всего, и соразмерность. А соразмерность такого рода, полная уравновешенность всех элементов — это не состояние, а свойство, атрибут, всегда присущий явлению и потому вполне могу- щий сочетаться с динамикой, движением, грохотом. Они только внеш- няя сторона дела, не нарушающая внутренней гармонии. Стоит здесь обратить внимание на вышеприведенное словосоче- тание «кротко разглашайте», где глагол «разглашать», связанный с динамикой, активностью, даже громкостью, соединяется с наречием «кротко», т. е. ‘скромно, безапелляционно, неосуждающе’. Не на- вязывать другим свои суждения, а спокойно, с любовью нести ис- тину. Но вместе с тем и не сомневаться в ней, не пассивно выжидать, а деятельно возглашать — таков смысл данного оборота. Образ оды 1742 г., соединяющий тишину и грандиозный шум ликующей природы, конечно, может быть на языковом уровне понят как типичный барочный оксюморон. Однако на уровне поэтической семантики противоречие, лежащее в основе всякого оксюморона, оказывается мнимым и снимается. «Скакание» холмов и деревьев, «рукоплескание» рек и тому подобное не может смутить соразмер- 126 Словарь языка А. С. Пушкина. М., 1961. Т. 4. С. 1043–1044. 127 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1973. Т. IV . С. 565. 128 Словарь языка А. С. Пушкина. Т. 4. С. 408–409. 129 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. IV . C. 341. 470 471 ности (говоря ломоносовскими словами — «стройности») огромно- го и прекрасного универсума, его тишины. При этом «тишина» — это не просто порядок, но согласие, основывающееся на взаимо понима- нии, взаимо общении на одном и том же языке. Мир, где властвует «тишина», состоит из элементов, открытых друг другу, понятных друг для друга и способных к объединению. На это, в частности, указывают значения открытости, понятности, светлости, присут- ствующие, как мы видели, в лексемах, посредством которых раз- вертывается у Ломоносова анализируемый топос. Это и в самом деле мир не принуждения, а свободного единения, не рабства, но любви, не Закона, а Благодати. жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|