Проблема метода: от оппозиции

Глава 10. Работа с конфликтами: психологическая традиция 4 2 1 
перь она воспроизводит его, проигрывая заново эту ситуацию. Или предста­
вим себе иной сюжет. О ней не очень заботились в детстве, и, когда все бегали 
по двору и из окон вдруг начинало доноситься: «Петя, домой!», «Катя, пора 
ужинать и спать!», ей так хотелось, чтобы и ее тоже позвали. Другие дети за­
видовали, что ей еще можно погулять, а она втайне завидовала им. Ее родите­
ли достаточно равнодушно относились к тому, когда она приходила и укла­
дывалась спать. Ей так не хватало родительской заботы, поэтому теперь она 
воспроизводит ту же ситуацию с собственным ребенком. 
Для анализа этого случая может быть применен и поведенческий подход. 
Если анализировать поведение ребенка как обусловленное в решающей сте­
пени факторами ситуации, то нужно было бы задуматься в первую очередь 
о том, что изменилось во внешней ситуации для него, что привело к измене­
ниям и проблемам в его поведении. Может быть, что-то напугало его? Он 
стал бояться темноты? А может быть, что-то произошло в семье? В рамках 
данного подхода вполне удовлетворительным прозвучало бы следующее объ­
яснение: ребенок прожил почти месяц у бабушки, она, по словам мамы, пота­
кает всем его капризам. Вот так, сказал бы психолог, ориентированный на по­
веденческие интерпретации, произошло научение данному поведению. Как 
можно изменить его? Попробуем сделать для ребенка ситуацию укладывания 
спать более привлекательной. Даже незнакомые с психологией родители чи­
тают ребенку перед сном сказку (взамен напевавшейся в прошлом колыбель­
ной), дают ему в постель любимую игрушку, оставляют включенным ночной 
свет. Наиболее примитивный вариант позитивного подкрепления — «если 
будешь хорошо вести себя и вовремя без капризов ложиться спать, пойдем 
в воскресенье в зоопарк и я куплю тебе самое лучшее мороженое, какое ты 
только захочешь; а будешь капризничать — ничего не будет». 
Для когнитивистского подхода важен смысл, значение, придаваемое людь­
ми тем или иным жизненным ситуациям или событиям. Например, мы могли 
бы прежде всего попытаться понять, почему данная ситуация вызывает у ма­
мы напряжение вплоть до ссор с ребенком, что придает ей драматической от­
тенок. Простой ответ — потому что ребенка надо уложить спать — является 
в данном подходе недостаточным и неудовлетворительным. Спросив у мамы, 
почему она так переживает по поводу капризов ребенка и его нежелания ло­
житься спать, мы можем получить очень разные ответы, разные интерпрета­
ции одной и той же ситуации. Что может стоять для нее за этим простым дей­
ствием — укладыванием ребенка спать? Во-первых, она может сказать, что 
необходим же какой-то режим, да и воспитательница в садике говорила, что 
в этом возрасте детей надо укладывать спать в девять часов и ни минутой поз­
же, а то они утром приходят невыспавшиеся и капризничают. Она может чув­
ствовать себя плохой мамой из-за того, что ее ребенок засыпает не вовремя, 
к тому же ее собственная мама недовольна тем, что родители не могут ребен­
ка вовремя спать уложить. Интерпретация может иметь и совсем иной харак­
тер. Ребенок не слушается — и в этом все дело. Он всегда был послушным 
и покладистым, и вдруг с ним возникают проблемы. Маме хочется, чтобы он 

4 2 2 Часть III. Разрешение конфликтов 
по-прежнему был «управляемым» мальчиком, это так выгодно отличает его 
от детей ее приятельниц. И муж укоряет ее за то, что она не может справиться 
с маленьким ребенком, и пугает тем, что будет дальше. Тогда версия ее разно­
гласий с ребенком скорее связана с потребностью контроля над ним, управле­
ния им, с ее установкой на то, что ребенок должен быть именно таким и по­
ступать именно так, как ей хочется. Или же — и это тоже вполне возможный 
вариант — мама торопится уложить ребенка спать, потому что у нее еще 
столько дел, и по дому надо кое-что сделать, и подруга просила обязательно 
позвонить, и с работы принесла домой бумаги, в которых надо кое-что по­
смотреть, и т. д. и т. п. Тогда суть проблемы скорее в том, что мама не может, 
не умеет заниматься своими делами, пока ребенок не спит. И ей надо «изба­
виться» от него, чтобы почувствовать, что она наконец-то может сделать что-
то для себя. Она не может, не умеет жить своей жизнью при ребенке, и поэто­
му для нее невольно становится важно, чтобы ребенок ложился пораньше, — 
тогда только ее жизнь и начинается. Может быть, она и могла бы заняться 
чем-то своим, но для нее характерно представление, что «правильная» мама 
все свое время посвящает ребенку, а она же не хочет быть «неправильной» 
мамой. Заниматься своими делами, предоставив ребенка самому себе, — это 
«неправильно», поэтому надо сначала уложить его спать, а потом уже можно 
и о себе подумать. 
Этот простой пример иллюстрирует многообразие возможных интерпре­
таций даже самой обыденной ситуации человеческого взаимодействия. По­
нятно, что было бы совершенно неправомерно ставить вопрос таким образом, 
что какие-то из обозначенных объяснений заведомо оказывались бы верными 
или, напротив, заведомо нереалистичными. Отказ от былого противопостав­
ления и претензий на универсальные терапевтические возможности «своего» 
метода привели к попыткам более трезвого анализа того, в каких случаях 
целесообразно применение тех или иных подходов к работе с конфликтами. 
Современная тенденция скорее проявляется в том, что
 ценность метода 
оценивается не сама по себе, а по ее соответствию клиенту и его актуальной 
ситуации.
Трудно не согласиться с общим представлением, что «отбор паци­
ентов для специфического психотерапевтического подхода зависит от оценки 
их потребности и способности инициировать различные процессы измене­
ния» (Психотерапевтическая энциклопедия, 1998, с. 392). Однако практиче­
ское решение этой задачи оказывается непростым. Так, в той же «Психоте­
рапевтической энциклопедии» описываются характеристики пациента, для 
которого «лучшим вариантом будет психоаналитическая психотерапия»: «то­
лерантность к фрустрации», «хороший контроль», «способность к продук­
тивной работе и поддержанию отношений с окружающими», «наличие чувст­
ва юмора и метафоричности мышления» и — как исходная точка — «осознан­
ность страдания или неудовлетворенности наряду с желанием понять себя 
посредством самонаблюдения» (с. 392). Вряд ли терапевты какого-либо ино­
го теоретического направления, отличного от психоаналитического, отказа­
лись бы от клиента с такими показателями. С этим, похоже, согласны и сами 

жүктеу/скачать 3,74 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: