ЕҢБЕК ҚАУІПСІЗДІГІ САЛААРАЛЫҚ ҚҰРЫЛЫМ РЕТІНДЕ

ЕҢБЕК ҚАУІПСІЗДІГІ САЛААРАЛЫҚ ҚҰРЫЛЫМ РЕТІНДЕ

Қоғам дамуының қазіргі кезеңінде қоғамдық қатынастардың айтарлықтай бөлігі құқық нормаларымен реттеледі. Дәл осы себептен, еңбекті қорғау құқықтық ұғымын анықтау осы мәселені қарастырудың маңызды аспекті болып табылады.

Заң әдебиетінде еңбек қауіпсіздігі мен еңбекті қорғау ұғымы, маңызы мен мазмұны мәселесіне аз көңіл бөлінбеген, бірақ әлі де болса бұл мәселені шешілді деп есептеуге болмайды. Бұл тіпті мүмкін де емес шығар. Техникалық үдерістердің дамуы қызметкерлердің денсаулығына теріс әсер ететін еңбектің жаңа технологияларының және құралдарының пайдаланылуына алып келеді. Теория мен практика өзара тығыз байланысты. Бір-біріне үнемі ықпал ете отырып, олар өзара өз мазмұндарын өзгертулері мүмкін. Соған сәйкес, бұл мәселе, яғни, еңбекті қорғаудың мазмұны туралы мәселе даму үстінде қарастырылуы тиіс.

Еңбекті қорғаудың маңызды белгілерін анықтау үшін «Еңбек қауіпсіздігі және еңбекті қорғау» ұғымының тек құқықтық қана емес, сонымен қатар әлеуметтік тұрғыдағы мазмұнын анықтап алу дұрыс болады. Еңбек қауіпсіздігі мен еңбекті қорғаудың әлеуметтік құбылыс екендігі ғылыми әдебиетте бірнеше мәрте атап өтілген және оны әлеуметтік жүйе ретінде қарастыру еңбекті қорғау ұғымының заңдық аспектіде дамуына және оны тереңірек түсінуге септігін тигізетіндігі ешқандай күмән туғызбайды.

Әлеуметтік құбылыс ретіндегі еңбекті қорғауды еңбектің қолайлы жағдайларын жасауға, адамның өмірін, денсаулығын және жұмысқа қабілеттілігін сақтауға, еңбек қызметі салдарынан белгілі бір жарақаттар алған және денсаулығына зиян келтірілген қызметкерлерге жеңілдіктер мен өтемақылар беруге бағытталған мемлекеттің, қоғамдық ұйымдардың және азаматтардың қызметі ретінде сипаттауға болады, сондай-ақ бұл - еңбекті қорғау жөніндегі нормаларды бұзғаны үшін жауапкершілікті белгілеуге бағытталған қызмет [1].

Зерттеліп отырған институттың қоғам өмірінің әр алуан салаларында бой көрсетуі туралы А.С. Макевкина да айтқан - еңбекті қорғау сондай - ақ экономика нысаны да болып табылады, өйткені ол белгілі бір қаржылық әлпетті де білдіреді. Мемлекеттік билік органдары әр түрлі саяси бағдарламалар әзірлейді, олардың зерттеу тақырыптарының аясына еңбекті қорғау да кіреді. Еңбекті қорғауға құқық нормативтік-құқықтық актілерде, әрі әр түрлі салалардың актілерінде бекітілген [2].

Еңбекті қорғаудың, яғни, нормативтерге сай еңбек шарттарының қамтамасыз етілу деңгейі, өндірістік жарақаттылық пен кәсіби аурулардың төмен көрсеткіштері көбінесе жалпы алғанда қоғамның өзінің осы категорияға деген көзқарасына байланысты болады. Қоғамда нақты кезеңде қолданылатын басымдықтар қозғалтқыш, қозғалыс көзі маңызына ие болады. Яғни, жоғарғы инстанцияларда (сатыларда) еңбек жағдайларын жақсарту саясатын жүйелі түрде жүргізу, мемлекеттік органдардың осы мәселеге мұқият көңіл бөлуі тиісті ережелердің қамтамасыз етілуінің және сақталуының деңгейін арттырудың елеулі кепілдіктерінің бірі болып табылады.

Еңбек қауіпсіздігі және еңбекті қорғау, қалай болғанда да, қоғамның әр индивидінің өмірінің бір бөлігі болып табылады. Барлық адамдар өз өмірінің ішінде бірнеше рет еңбек құқықтық қатынастарын, демек, еңбекті қорғау қатынастарын да өрбітеді. Мәселен, экономикалық белсенді халықтың саны, ҚР Статистика жөніндегі агенттігінің есебі бойынша, 2013 жылы 8 415 000 адамды, 2014 жылы 8 457 900 адамды, 2015 жылдың 1 тоқсанында 8 555 500 адамды, 2015 жылдың 2 тоқсанында 8 620 300 адамды құраған, ал жұмыспен қамтылған халықтың саны 2013 жылы 7 857 200 адамды, 2014 жылы 7 903 400 адамды, 2015 жылдың 1 тоқсанында 8 029 300 адамды, 2015 жылдың 2 тоқсанында 8 116 500 адамды құраған [3]. Көрсетілген сандардың талдауы, жыл сайын экономикалық белсенді халықтың саны артып келе жатыр деген тұжырымға әкеледі.

ҚР заңнамасына сәйкес, ұйымдарда өндірістік практикадан өтіп жүрген жоғары немесе орта кәсіби білім беру мекемелері студенттерінің; бас бостандығынан айыруға үкім кесілген және еңбек етуге тартылған адамдардың, және т.б. еңбегі қорғалуы тиіс екендігін есепке алу қажет.

Сонымен бірге, еңбекті қорғаудың жалпы алғандағы қоғамның жай-күйіне айтарлықтай әсер ете алатындығын ерекше атап өткен жөн. Еңбектің қажетті жағдайларымен қамтамасыз етілмеген қызметкерлер, үнемі шамадан тыс жұмыс істеудің, шаршап-шалдығудың және жұмыспен байланысты проблемалар ауыртпалықтарының салдарынан өз денсаулықтарына, әрі тек денесінің ғана емес, сонымен қатар моральдық денсаулығына да көңіл бөле алмайды.

Денсаулық дегеніміз - адамның психикалық, дене және әлеуметтік әл-ауқаты. Ол адамның және жалпы алғандағы қоғамның ең үлкен құндылығы болып табылады. Еңбектің жағдайлары мен оны қорғауды жақсарту - еңбек етушілердің денсаулығын қамтамасыз етудің маңызды құралы [2].

Еңбекті қорғау жөніндегі қатынастарға қоғамның экономикалық белсенді халқының барлық мүшелері дерлік тартылады, және оның едәуір бөлігі үшін еңбекті қорғаудың тікелей маңызы бар, сондықтан еңбек қауіпсіздігі мен еңбекті қорғау институтының жағдайы олардың мінез-құлқын айқындайды, ал ол жалпы алғандағы қоғамның келбетіне, оның белсенділігіне үлкен әсер етеді.

Барлық құбылыстардың қандай да бір деңгейде өзара байланысты болатындығы белгілі. Бір категорияның жағдайының нашарлауы немесе қанағаттандырылмауы қалғандарына да теріс әсерін тигізеді. Мәселен, еңбекті қорғау жөніндегі мәселелер мен қатынастардың қанағаттандырарлықсыз реттелуі жалпы алғанда қоғамдық өзгерістерге әсер етуі мүмкін, және жақсы жағынан емес екендігі түсінікті.

Осылайша, еңбекті қорғау әлеуметтік құбылыс болып табылады, ол еңбекті қорғау институтының жеке алғандағы әр адамға және жалпы алғандағы бүкіл қоғамға қатысты болатындығынан және ықпалын тигізетіндігінен көрінеді.

Еңбекті қорғау қоғам өмірінің әр алуан салаларында бой көрсетеді, - мысалы, экономикада еңбекті қорғау қаржыландыру нысаны болып табылады, еңбек қауіпсіздігін қамтамасыз ету бойынша шығындарға арнайы баптар бөлінеді. Еңбекті қорғау медицинамен аса тығыз байланысты. Ұйымдағы еңбекті қорғаудың жай-күйі қызметкердің денсаулығына тікелей әсер етеді. Медицинада қызметкерлердің денсаулық жағдайына қандай да бір өндірістік факторлардың жасайтын ықпалына, кәсіби аурулардың немесе жарақаттардың белгілі бір өндірістегі еңбек үдерісімен байланыстылығына көңіл бөлінеді.
Техникалық ғылымдарда қандай да бір машиналардың, техникалық құрылғылардың, жабдықтардың және басқа да өндіріс құралдарының қолданылуының әр түрлі ережелері әзірленеді, сондай-ақ бірлікте және өзара ықпалдастықта қарастырылатын адам-машина жүйесі зерделенеді.

Саяси тұрақтылық, өзге факторларды есептемегенде, сондай-ақ тиісті мемлекеттің аумағында еңбектің қалыпты жағдайларының қамтамасыз етілу деңгейіне де байланысты болады.

1. 
   Нұрмағамбетов А.М. О соотношении трудового договора и гражданско-правового договора. // Право и государство. - 2007.- №7. - 12 б.
   
1. 
   Макевкина А.С. Понятие охраны труда по российскому трудовому праву: заң ғылым. канд. дисс.: 12.00.05. - Барнаул, 2005, - 12 б. // Республикалық ғылыми-техникалық кітапханасының Тараз қаласындағы филиалы арқылы алынған.
   
2. 
   2013 - 2015 жж. жұмыспен қамту бойынша жедел статистикалық көрсеткіштер // ҚР Статистика агенттігінің интернет сайтынан - http:// www. kaz. stat. kz/ digital / stat trud kz / Pages / default. aspx.
   

Рецидивная преступность женщин, освободившихся из мест лишения свободы, является наиболее дерзкой и беспощадной в структуре женской преступности. Сложная криминологическая обстановка в стране в целом и местах лишения свободы в частности, сложившаяся на фоне так называемой демократизации уголовно-процессуальной деятельности, не подкрепленной соответствующими экономическими, организационными и правовыми условиями, обусловила на ближайшие годы рост и поляризацию особо опасного и профессионального рецидива в динамике постпенитенциарной женской преступности с одновременным отставанием социально-правового контроля от растущей мобильной и мимикрирующей криминализации общественных отношений. Устойчивая и тревожная тенденция роста рецидива преступлений среди женщин, освободившихся из исправительных учреждений Казахстана, свидетельствует о малоэффективности традиционных мер уголовно-правовой борьбы с данным видом преступности и требует использования более результативных форм его предупреждения.

Негативные тенденции преступности среди женщин обусловлены возрастанием общественной опасности совершаемых ими преступлений, они ставят под угрозу не только безопасность жизни, здоровья, собственность отдельных граждан, но и существенным образом влияют на нравственное состояние общества, его культуру и стиль взаимоотношений. Несмотря на некоторое снижение числа преступлений, совершенных женщинами за последние пять лет, отмечается сохранение негативных количественных и качественных её признаков. Это выражается в увеличении доли данных преступлений в общем количестве зарегистрированных преступлений, в структуре совершаемых ими преступлений. Женщины все чаще становятся участниками преступных групп, выступают лидерами либо заказчиками тяжких преступлений.
Несомненно, разделение преступности по половому признаку имеет смысл, так как и количественное, и качественное содержание женской преступности имеет свои особенности и отличия от мужской. Так в своем послании народу Казахстана «Стратегия «Казахстан-2050» Президент РК - Н.А. Назарбаев, обратил внимание на то, что женщина - это опора семьи, а значит и опора государства [1].

Часть 1 ст. 34 Конституции РК определила, что каждый обязан соблюдать Конституцию и законодательство Республики Казахстан, уважать права, свободы, честь и достоинство других лиц.

Безусловно, что предупреждение рецидива преступлений среди женщин, отбывших наказание в виде лишения свободы, является залогом общегосударственной стратегии профилактики преступности.

Начало изучения женской преступности как самостоятельного структурного элемента преступности в Республике Казахстан связано с именем доктора юридических наук, профессора И.В. Корзун, в Узбекистане - с именем доктора юридических наук, профессора К.Р. Абдрасуловой, а в Кыргызстане - профессора Б.Г. Тугельбаевой [2].

При изучении преступности разграничивают преступность мужчин и женщин, или мужская и женская. Особенности криминологической характеристики женской преступности в значительной мере определяются спецификой деятельности женщин, их образа жизни, социальных позиций и ролей, выполняемых ею в обществе. Эта преступность отражает общие закономерности преступности в целом и ее изменений. Женская преступность выступает в качестве подсистемы общей преступности и органически с ней взаимосвязана.

Образное деление преступности по принадлежности виновных лиц той или иной половой принадлежности обусловлено биологическими и социальными признаками, и в целом, присущими всем без исключения общим подходам к объяснению причин преступного поведения.

Статистические данные свидетельствуют, что в структуре женской преступности традиционно высок процент и таких «общеуголовных» преступлений, как кражи чужого имущества, мошенничество.

Убийства, причинение вреда здоровью различных степеней тяжести женщины совершают в большинстве случаев на почве семейно-бытовых конфликтов, где на первый план зачастую выходит виктимное, провоцирующее поведение потерпевших, в лице которых обычно выступают мужья и сожители виновных.

Следует отметить, что среди женщин исключительно редки проявления серийного маниакально-сексуального насильственного поведения. В истории мировой криминологии место исполнителей этих преступлений прочно принадлежит мужчинам: Чикатило, Джек-потрошитель, Алматинский сексуальный маньяк-убийца Джумагалиев Н. и пр. Особенно характеризует проблемную ситуацию то обстоятельство, что женщин, совершающих насильственные преступления на сексуальной почве, по сравнению с мужчинами также единицы.

При убийстве матерью новорожденного ребенка какие - либо специальные орудия и средства не применяются. Это связано со специфичностью объекта посягательства, то есть новорожденный настолько слаб, хрупок и незащищен от окружающей среды и «ласковых» рук матери-убийцы, что специальных средств для его умерщвления приискивать нет необходимости [3].

Как известно, алкоголизм имеет непосредственное отношение к криминологии, являясь одним из общепризнанных явлений, способствующих и сопутствующих преступности. И мужчины, и женщины обычно совершают хулиганство в состоянии алкогольного опьянения, которое является следствием систематического пьянства, антиобщественного образа жизни, общей моральной деградации, нередко связанной в свою очередь с аномалиями психического характера.

Анализ общей структуры женской преступности, а также уголовно-правовой характеристики лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, позволяет проследить устойчивую тенденцию увеличения удельного веса преступниц, совершивших тяжкие насильственные и корыстно-насильственные преступления, а также обращает на себя внимание тенденция к увеличению числа женщин, вовлеченных в сферу незаконного оборота наркотиков. Особенно активно женщины стали заниматься сбытом и перевозкой наркотиков, причем возрастные показатели виновных, задействованных в сфере незаконного оборота женщин, различны - от 10 до 60 лет. Во многих случаях их толкает на совершение преступлений, о которых они раньше и не помышляли, откровенная нужда. Не только в регионе печально известной Шуйской долины, г. Темиртау, но и в других городах и селах республики, на железнодорожных станциях и перегонах участились случаи задержания наркокурьеров и сбытчиц наркотиков, давно перешагнувших пенсионный барьер по возрасту, либо школьного возраста.

В отличие от наркомании, женский наркобизнес представлен более зрелым возрастом участниц, у которых уже накоплен определенный жизненный опыт, сформированы ориентиры, устоявшиеся принципы и взгляды на жизнь. Это наводит на мысль о существовании тенденции осознанного вовлечения женщин в незаконное распространение наркотиков [4].

В осуществленной выборке лица в возрасте 16 - 17 лет составили 1%, 18 - 19 лет - 1%, 20 - 21 года - 1,5%, 22 - 24 года - 3%, 25 - 29 лет - 22%, 30 - 34 года - 38%, 35 - 39 лет - 15%, 40 - 49 лет - 13, 5%, 50 - 59 лет - 2%, 60 лет и старше - 3%.

Очевидный рост за этот же период количества тяжких преступлений, совершенных с применением оружия, а также доли лиц, ранее совершивших преступления, говорит о нарастании негативных тенденций в структуре самой преступности. И, наконец, складывающаяся ситуация расценивается скорее как тотальное увеличение уровня естественной и искусственной латентности, вызванное прежде всего растущим недоверием населения к деятельности всех без исключения органов уголовного преследования и правосудия, а также существенными недостатками в учетно-регистрационной работе. Реальные показатели уровня жизни граждан Республики находятся, по существу, в обратной зависимости к динамике снижения статистических показателей преступности.

В криминологической характеристике преступности среди женщин особое место занимает такое криминологическое свойство преступности как латентность. Не углубляясь в общий анализ проблемы латентности преступлений, обратим внимание на то место, которое занимает в ее структуре женская преступность. Общая криминологическая аксиома «обратной зависимости уровня латентности» гласит, что чем меньше общественная опасность деяния, тем выше уровень его латентности, и наоборот. Если опираться на этот постулат, то в принципе можно говорить о более высоком уровне латентности совершаемых женщинами преступлений, поскольку в большинстве своем они все же носят менее общественно опасный характер.

Но здесь нельзя не учитывать и того обстоятельства, что значительная часть сферы преступного поведения женщин находится в плоскости совершения так называемых «преступлений без потерпевших», в том числе связанных с наркотиками, должностного, финансово - экономического Типичным для женщин преступлением насильственного характера продолжает оставаться убийство матерью новорожденного ребенка, иногда его обозначают как «детоубийство». Характерно, что выделение данного деликта в качестве самостоятельного состава преступления, после достаточно продолжительной дискуссии, получило отражение в уголовном законодательстве ряда стран СНГ. Новый УК Республики Казахстан также предусматривает ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка в виде отдельного состава преступления, предусмотренного ст. 97 УК РК. Данный подход, по мнению некоторых ученых, не действенным фактором при совершении профессиональных преступлений является применение чисто женского «оружия» - сильного эмоционального воздействия. Женщины, по сравнению с мужчинами, действуют более тонко, уверенно и изощренно. Характерной особенностью женщины - рецидивистки данной группы является использование доверия людей. Чаще всего кражи посредством использования доверия совершаются преступницей после знакомства с будущей жертвой на вокзале, в поезде, в ресторане, иных общественных местах. Символично, что внешний облик таких преступниц обычно вызывает расположение и симпатию, а психологические особенности позволяют ей быстро и легко проникнуть в психику жертвы, расположить ее к себе характера, то есть относящихся к разряду неочевидных, трудно выявляемых, имеющих высокую степень естественной латентности, достигающей по различным оценкам 95%. Вместе с тем, эти преступления могут носить весьма общественно опасный характер (к примеру деятельность организованных преступных сообществ в различных отраслях экономики, в сфере медицинского обслуживания населения). Поэтому надо всегда иметь в виду, что под общественной опасностью в данном случае надо понимать скорее как бы ее внешнее выражение, объективное, фактическое значение преступления на момент его совершения, отодвигая на второй план оценку его социальных последствий, данные о личности преступника и иные традиционные криминологические критерии общественной опасности.

Следовательно, абсолютно закономерно наличие определенной относительности в степени достоверности и объективности абсолютных характеристик состояния, структуры и динамики женской преступности в Казахстане. Подтверждением этого тезиса служит мнение В.В. Лунеева о том, что «оценивая зарегистрированную преступность и официальные данные о раскрываемости преступлений, а также другие результаты борьбы с преступностью, необходимо осознавать степень их надежности. При наличии сомнений уточнение официальной статистической отчетности можно осуществить с помощью выборочных изучений» [5].

1. 
   Алауханов Е.О., Каирова Н.И. Преступное насилие в отношении женщин. (уголовно-правовые и криминологические аспекты). Учебное пособие - Алматы: Өркениет, 2008. - С. 8 - 10.
   
2. 
   Бегалиев К.А. - Криминология: учебник, 2-е изд., перераб. и доп. - Алматы: Изд - во Акад. МВД Каз ССР, 1984.
   
3. 
   Бейсенов Б.С. Криминология и социальная профилактика. - Астана: «Таң», 1980. - С. 36 - 40.
   
4. 
   Алауханов Е.О., Зарип С.З. Профилактика преступлений. Учебное пособие. - Алматы: Заң әдебиеті, 2008. - С. 4 - 8.
   
5. 
   Александров Ю.К. Очерки криминальной субкультуры. М.: Права человека, 2002. - С. 45.
   

Выражая аналогичное мнение, Б. Утевский полагал, что формальным основанием для юридического признания морального вреда явилась ст. 44 УК РСФСР 1926 г., возлагавшая на осужденного обязанность «загладить вред», а также ст. 403 ГК РСФСР 1922 г., в соответствии с которой возмещению подлежал вред, причиненный личности, исходя из того, что понятие «личность» носит нематериальный характер, охватывает больше духовную сферу человека, а поэтому на основании указанной статьи должен возмещаться не только материальный, но и моральный вред, причиненный личности, в большинстве случаев более остро заставляющий страдать потерпевшего, чем имущественный вред. Автор полагал, что хотя моральный вред не может быть возмещен тем, чтобы восстановить духовное состояние человека за деньги, но возможна денежная компенсация, размер которой должен определяться в каждом конкретном случае исходя из индивидуальных особенностей каждого дела, из степени и характера морального вреда и имущественного положения потерпевшего и причинителя. Аналогичная точка зрения по этому вопросу была ранее высказана И. Брауде.

Вместе с тем были высказаны и иные мнения. Например, А. Зейц, подвергший критике идеи Б. Утевского и И. Брауде, полагал, что «идея возмещения морального вреда является буржуазной и чужда советскому правосознанию» [3]. К. Варшавский, отрицавший возможность возмещения морального вреда, обосновывал это тем, что этот вид вреда не может быть оценен и потому не может быть возмещен в деньгах [4].

В конце 30-х годов, в период обсуждения проекта общесоюзного Гражданского кодекса, М. Агарковым было предложено ввести в этот кодекс правила о возмещении морального вреда, предусматривающие право суда обязать ответственное лицо уплатить потерпевшему, помимо возмещения за имущественный вред, еще дополнительное возмещение, определяемое судом в случае, если повреждение здоровья потерпевшего влечет для него длительные страдания или лишения, отвергая общее допущение денежной компенсации для всех случаев причинения неимущественного вреда [5].

После этого в течение длительного периода, вплоть до 60-х годов прошлого столетия, вопрос о возмещении морального вреда в юридической литературе практически не исследовался. В начале 60-х годов в связи с кодификацией действующего советского законодательства эта проблема вновь стала активно обсуждаться. Основные точки зрения в этот период относительно возмещения морального вреда сводились к следующим положениям:

1. 
   возмещение морального вреда недопустимо, денежная компенсация морального вреда безнравственна;
   
2. 
   возмещение морального вреда допустимо независимо от того, понесен ли при этом потерпевшим и имущественный вред;
   
3. 
   возмещение неимущественного вреда возможно только наряду с возмещением имущественного вреда как дополнение.
   

Однако в юридической литературе было высказано мнение о том, что моральный вред должен быть компенсирован. В частности, Н.С. Малеин, обосновывая необходимость возмещения наряду с имущественным вредом также и морального вреда, считал, что такого рода обязанности могут быть возложены на причинителя судом в виде денежной компенсации, размер которой определяется с учетом конкретных обстоятельств дела [6].

Ю. Калмыков полагал, что «вслед за признанием личных неимущественных отношений, не связанных с имущественными, в качестве гражданско-правового регулирования, можно было сделать второй шаг и осуществить охрану отдельных личных неимущественных отношений не только путем морального, но и материального удовлетворения интересов потерпевшего лица» [7].

Л. Майданик и Н. Сергеева считали, что если моральный вред может быть устранен или смягчен поддающимися денежной оценке материальными средствами, за потерпевшими должно быть право на возмещение этих средств. Они полагали, что моральные страдания потерпевшего, лишившие его возможности вследствие травмы или из - за обезображивания лица посещать театр, кино и т.п., могут быть обеспечены путем возмещения расходов на приобретение необходимых средст [8].

До обретения Казахстаном суверенитета и независимости, право на удовлетворение требования потерпевшего о возмещении морального вреда регулировалось гл. 19 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г. Так, в ст. 131 основ указывалось, что моральный вред (физические или нравственные страдания), причиненный гражданину неправомерными действиями, возмещаются причинителем при наличии его вины. Моральный вред возмещается в денежной или иной материальной форме и в размерах, определяемых судом, независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда постановлением Верховного Совета РК от 30 января 1993 г. «О регулировании гражданских правоотношений в период проведения экономической реформы» было установлено, что положения Основ применяются на территории после принятия настоящего постановления (п. 3). ГК РК (общая часть) 1994 г. ввел нормы, предоставляющие право на судебную защиту гражданских прав путем компенсации морального вреда, при этом не раскрывая ни его определения, ни порядка возмещения вреда.

В последующем вопросы возмещения морального вреда были урегулированы нормами ГК РК (Особенная часть) 1999 г., в которой глава 47 «Обязательства, возникшие вследствие причинения вреда» содержала самостоятельный параграф 4 «Возмещение морального вреда», раскрывающий понятие морального вреда, порядок его компенсации.

В свою очередь, вопросы возмещения морального вреда в уголовном процессе в республике до принятия УПК РК 1997 г. регулировались УКПК Казахской ССР 1959 г., предусматривавшим возмещение только материального вреда. УПК РК, принятый 13 декабря 1997 г., вплоть до декабря 2004 г. не предусматривал порядка предъявления и рассмотрения в уголовном процессе гражданского иска о возмещении морального вреда, причиненного преступными действиями. Только после принятия Закона РК от 9 декабря 2004 г. №10 «О внесении изменений и дополнений в Уголовный, Уголовно-процессуальный, Уголовно-исполнительный кодексы Республики Казахстан и Кодекс Республики Казахстан об административных правонарушениях по вопросам упрощения процедур расследования уголовных дел, декриминализации некоторых составов преступлений и совершенствования законодательства об административных правонарушениях» в ст. ст. 75 и 162 УПК РК были внесены соответствующие изменения и дополнения, согласно которым иск потерпевшего о возмещении ему морального вреда рассматривается в уголовном процессе наряду с иском о возмещении имущественного вреда.

Отсутствие в уголовно-процессуальном законе норм, определяющих как понятие «моральный вред», так и другие связанные с ним понятия (возмещение морального вреда, определение его размера и т.п.), негативно отражалось на правоприменительной практике. Ввиду этого в целях разъяснения судам вопросов, касающихся возмещения морального вреда, пленумом Верховного Суда РК 22 декабря 1995 г. было принято постановление №10 «О применении судами законодательства о возмещении морального вреда», согласно которым моральный вред рассматривался как нравственные или физические страдания (унижение, раздражение, гнев, стыд, отчаяние, физическая боль, ущербность, дискомфортное состояние и т.п.), испытываемые (претерпеваемые, переживаемые) потерпевшим в результате совершенного против него правонарушения».

Согласно ч. 1 ст. 75 и ч. 1 ст. 162 УПК РК причинение морального вреда является одним из оснований признания лица (физического или юридического) потерпевшим и гражданским истцом в уголовном процессе наряду с имущественным и физическим вредом. ГК РК, определяя понятие морального вреда в виде нарушений, умалений или лишений личных неимущественных благ и прав физических и юридических лиц, в том числе нравственные или физические страдания (унижение, раздражение, подавленность, гнев, стыд, отчаяние, физическая боль, ущербность, дискомфортное состояние и т.п.), испытываемые (претерпеваемые, переживаемые) потерпевшим в результате совершенного против него правонарушения (ст. 951 ГК РК), также допускает компенсацию морального вреда юридическими лицами.

Между тем в юридической литературе высказано мнение о том, что понятие «моральный вред» не может быть применимо к юридическим лицам. Аналогичное мнение высказано и рядом российских ученых, которые считают, что моральный вред, причиненный юридическим лицам, возмещаться не должен. Так, С. Нарижний указывает: «Юридическое лицо не может предъявить иск о компенсации морального вреда, так как не в состоянии испытывать физические или нравственные страдания».

По мнению Йенса Деппе, вопрос о том, может ли юридическое лицо испытывать такие человеческие чувства, как боль, гнев или отчаяние, является спорным. Автор полагает, что если под этим подразумевается, например, гнев коллектива, на это можно возразить, что юридическое лицо не может быть приравнено к совокупности относящихся к нему физических лиц. Юридическое лицо представляет собой наделенную собственными правами фигуру права, не способную страдать [9]. Перечисление же в законе душевных состояний также наводит на размышления, как считает автор, поскольку такие чувства, как раздражение или стыд, то есть чисто субъективные ощущения, в отличие от физической боли или тяжелых физических нарушений, едва ли могут быть измерены в количественном выражении. Поэтому наиболее значимые характеристики морального вреда, такие как физические и нравственные страдания, в состоянии испытывать только человек как психофизическая особь. Юридическое лицо - социальная общность, коллектив людей. Факты, повлиявшие на доверительное отношение населения к органам власти, на стабильность бизнеса и авторитет в конкурентной среде, несомненно, коснется руководства государственного органа, администрации компании и т.д. Однако невозможно, чтобы из-за этого весь коллектив находился в раздраженном, стрессовом состоянии, в состоянии нравственных страданий.

В этой связи следует указать, что, исходя из содержания п. 3 нормативного постановления Верховного Суда РК, разъясняющего правила возмещения морального вреда, следует, что состояние, положение лица в связи с нарушением, умалением или лишением которого возмещается моральный вред, присущ гражданину, т.е. физическому лицу. В частности, указывается: «Под моральным вредом следует понимать нравственные или физические страдания, испытываемые гражданином (здесь и далее курсивом выделено нами. - Ж.И.) в результате противоправного нарушения, умаления или лишения принадлежащих ему личных неимущественных прав и благ. Под нравственными страданиями как эмоционально-волевыми переживаниями человека следует понимать испытываемые им чувства унижения, раздражения, подавленности, гнева, стыда, отчаяния, ущербности, состояния дискомфорта и т.д.».

В этой связи, как нам представляется, следует согласиться с мнением Б. Базарбаева, считающего, что для придания понятию морального вреда необходимой ясности и четкости следует исключить из ст. ст. 142 и 951 ГК РК упоминания о юридических лицах как субъектах претерпевающих моральный вред, а также изменить редакцию ст. 162, ч. 12 ст. 75 УПК РК в части, допускающей рассмотрение в уголовном процессе гражданских исков физических и юридических лиц о возмещении морального вреда, исключив рассмотрение гражданских исков юридических лиц о возмещении морального вреда [10].

1. 
   Конституция Республики Казахстан //www.constitution.kz.
   
2. 
   Лапицкий Б. Вознаграждение за неимущественный вред. Сб. Ярославского гос. ун-та. Вып. 1. - Ярославль: Изд-во Вестник, 1920. - С. 131.
   
3. 
   Зейц А. Возмещение морального вреда по советскому праву. - М.: Еженедельник советской юстиции, 1927. - №47. - С. 24.
   
4. 
   Варшавский К. Обязательства, возникающие вследствие причинения другому вреда. - М.: Инфра, 1929. - С. 34.
   
5. 
   Агарков М. Обязательства из причинения вреда. Проблемы социалистического права. - М.: Гражданское право, 1939. - №1. - С. 67.
   
6. 
   Малеин Н.С. Возмещение вреда, причиненного личности. М.: Юридическая литература, 1965. - С. 18.
   

7. 
   Калмыков Ю. Возмещение вреда, причиненного имуществу. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1965. - С. 21.
   
8. 
   Майданик Л., Сергеева Н. Материальная ответственность за повреждение здоровья. М.: Госюриздат, 1968. - С. 17.
   
9. 
   Деппе Й. Возмещения нематериального вреда из немецкой судебной практики. - М.: Юрист, 2003. - №8. - С. 86.
   
10. 
    Базарбаев Б. Возмещение морального вреда по законодательству Республики Казахстан // Юрист. - М.: Наук, 2003. - №7. - С. 78.
    

The new Criminal Procedure Code of Kazakhstan on July 4, 2014 attributes the following as the tasks of criminal proceedings: suppression, impartial, prompt and full solve crime, investigation of criminal offences, the conviction and criminal prosecution of the persons, who committed them, reasonable court proceeding, proper application of the criminal law, protection the persons, the society and the Government from the criminal offences to the criminal proceedings’ issues [2].

As we can see, there is no word in criminal proceedings’ tasks about restoration of the victim’s violated rights, compensation of the damage, neither in the law of the old editorial board, nor in the newly adopted Code of Criminal Procedure. And this implies punitory consideration of the criminal process in general, and justice in particular, when the cornerstone is primarily the prosecution of person, guilty of crime.

Concerning the criminal policy in the Concept of Legal Policy of the Republic of Kazakhstan 2010-2020 it is noted that, fundamental direction of development of criminal law is capacity evaluation of a phased reduction of the scope of criminal repression by expanding the exemption criteria from criminal punishment, particularly with regard to who do not pose a great public danger [3].

In our opinion, this approach must be specified. The use of criminal repression should be reduced, but not so much with regard to persons that do not pose great danger to society, as against individuals, to restore the violated rights of victims of crime.

Otherwise, situation is that people who live at the expense of petty theft, fraud simply avoid punishment by imprisonment, but do nothing to restore the damage caused by a crime, and in this situation only the victims are in the most disadvantageous position, as well as potential victims and the society as a whole.

However, in light of implementation of the Concept of Legal Policy for 2010-2020 as an important step in improving the legal system should be the development of one of the elements of restorative justice - Mediation.

The mediation institute in the Republic of Kazakhstan made an analysis, which demonstrated a fix group of problems.

In accordance with paragraph 1 of Article 1 of the Law of the Republic of Kazakhstan "Mediation Act" the sphere of application of the mediation is legal disputes (conflicts), considered in the course of criminal justice process in cases of non-grave crimes and crimes of average weight, for misdemeanours, unless otherwise specified by the laws of the Republic of Kazakhstan [4].

At the same time, part 2 of Article 68 of the Criminal Code establishes that minors, pregnant women, women with infant children, men, raising small children alone, women at the age of fifty-eight and over, men aged sixty-three and over, have committed a serious crime that is not associated with causing death or serious harm to human health, may be released from criminal responsibility if they were reconciled with the victim, the applicant, including by way of mediation, and made amends for the caused harm [5].

Consequently, this rule implies that mediation is applied in the commission of serious crimes, if they are not associated with causing death or serious harm to human health, provided that they are made by this category of persons.

There is a discrepancy between the rules on the scope of mediation in accordance with the Law of RK "Mediation Act" and the norms of the Criminal Code on the application of such grounds for discharge from criminal liability, as the exemption from criminal liability in connection with reconciliation of the parties.

Of course, the Law "Mediation Act" should be brought into line with the rules of the Criminal Code of the Republic of Kazakhstan.

But in our view it is not necessary to directly correlate the use of mediation and the use of such an institution as the exemption from criminal liability in connection with reconciliation of the parties and on the ground to limit the use of mediation legal disputes that arise as a result of the commission of the crimes for which the exemption is possible.

Thus, part 2 of Chapter VI of the Law of the Republic of Moldova "Mediation Act" regulates the details of mediation in criminal matters, where the use of mediation is not restricted depending on the severity of the crime.

Law of the Republic of Moldova stipulates that in use of mediation in criminal cases in which the conciliation leads to the elimination of criminal responsibility, the parties have the right to use the services of a mediator, paid by the state, under the conditions established by the Government.

It means that the Republic of Moldova, recognizes mediation in criminal matters and restorative, realizing that here due to the qualitative effect is necessary to subsidize the activities of mediators, and offers free mediators [6].

In case of serious crimes in the Republic of Moldova the use of mediation is possible, but the presence of a mediation agreement on reconciliation is not a ground for exemption, but only has the quality of a mitigating circumstance that, in general, possibly under Kazakh legislation.

The Criminal Code of the Republic of Kazakhstan dated July 3, 2014 in article 53 provides for such a mitigating circumstance as voluntary compensation for material damage suffered as a result of a criminal offense, reparation of moral and other damage caused by a criminal offense.

In the context of the development of restorative justice would be quite appropriate legislation to regulate the use of mediation and the Serious Crimes.

Unit, of course, is not related to causing irreversible damage.

But here, it should be noted that if the legislation is to develop in this direction, it is necessary to change some of the articles and sanctions, as for some serious crimes, for example, against the property sanction article does not provide for any other type of punishment other than imprisonment.

Against this background, the accused reluctant to voluntary restitution, because they believe that in any case, they will be sentenced to actual imprisonment.

In addition, the sanctions of the articles provided the confiscation of property as additional punishment.

We believe that such formulations should contain alternative penalties under the condition of reparations. Otherwise, the situation often arises when the accused is not interested in compensation, the victim's rights and are broken, and the state and society is spending additional resources for the maintenance of the convict in prison.

Analysis of international experience displays that the practice of mediation in criminal matters in the different countries has gone on quite different paths.

In the Anglo-Saxon legal system, judicial mediation is used in all types of cases.

In Austria, Germany and the UK probation service have initiated mediation movement.

Austria is a pioneer in the development of models of mediation to juveniles, there was created a well-organized «Aussergerichtlicher Tatausgleich» services network. In addition to mediation, these services also offer the possibility of public works. The greatest amount of mediation services is different Germany. There are about 400 services «Täter-Opfer Ausgleich», most of which are also focused on juvenile offenders.

In Belgium, mediation model was developed for the more serious crimes, the starting point for which the needs of the victims serve.

Poland deserves special mention. There mediation program is firmly rooted at the completion of the trial period, began to operate successfully and has been taken at the level of national law [7].

In the USA the mediation procedure is used in virtually all types of cases, but does not yet have a systemic character [8].

Another problem that has been solved in different ways in Kazakhstan since the beginning of the introduction of mediation in criminal matters - it is the procedure of compensation to the victim.

During the stay of the Penal Code of the Republic of Kazakhstan, dated December 13, 1997, and prior to the introduction of the Law "Mediation Act" exemption from criminal liability in connection with reconciliation of the parties takes place only with the full redress and reparation, including compensation for material, physical and moral damage [9].

So, Normative Resolution of the Supreme Court of the Republic of Kazakhstan of June 21, 2001 N 4 “On judicial practice in application of Article 67 of the Criminal Code of the Republic of Kazakhstan”. the reparation must be real and take precedence of reconciliation of the parties and the decision to release the offender from criminal liability”.

For the application of the Criminal Code has Article 67 matter who undid the damage: the person who committed a crime, or at his request of relatives, other persons or organizations” [10].

It is understood that with the entry into legal force of the new Criminal Code of the Republic of Kazakhstan in January 2015, this regulatory decision, apparently, will also be re-evaluated due to the changes in the rate of application of exemption from criminal liability of the Institute in connection with the reconciliation of the parties, however, as long as it is valid.

With enforcement of the Law "Mediation Act" practice of some first-instance courts took the path of approval of mediation agreements, which provided for compensation for damage caused by the crime in installments over several months.

And the law did not provide any guarantees for the victim. Also as before the victim stated in court that he/she had no claims to the accused, the damage undid and compensated, wrote about a relevant application submitted along with a mediation agreement.

The logical consequence of the conclusion of such a mediation agreement became its failure on the part of the accused, and the only way for the victim in this case - filing appeal against the court decision to release a person from criminal responsibility, as in civil matters Court of First Instance has never accepted and will never accept claims for non-performance of such agreements.

In our opinion, to introduce in the criminal legislation phased damages caused by the crime possible, and quite likely it will even be very effective for the following reasons:

1. 
   if the defendant is aware that matter is will he live up to their obligations under the agreement or not, will depend on his future, and directly applying it to real punishment, he still will carry them out;
   
2. 
   to perform the obligations under the mediation’s agreement, the mediation party - the accused will have to work, as most of the obligations, nevertheless, associated with compensation of material damage, and labor has always been recognized a major reformation means;
   
3. 
   in case of minor offences and crimes of average weight, accused - people of low social status and, as a rule, they simply cannot afford to repair the damage caused by a crime until a court order for release. As a result, the court issues a verdict, and, in many cases, non-custodial, the victim files a claim for damages, which is likely, the known objective reasons, will never be filled, and as a consequence, the victim in this situation remains the injured, who in fact it did not cover damage and do not restore their rights;
   
4. 
   in such cases we can add to the mediation procedure the elements of probation, when the defendant accepts the obligations of voluntary treatment for drug addiction, alcoholism, treatment adherence by other addiction; or mediators may cooperate with the authorities responsible for employment, in order to help the defendant to get a job, go through a certain process of re-socialization.
   

Guarantees of performance of such of mediation agreements may be provided within the framework of civil procedure law, which is quite appropriate in view of the process of adoption of the new Civil Procedure Code, a draft of which provides for a simplified (written) proceedings in disputes concerning non a mediation agreement and the issuance of a writ of execution on a mediation agreements approved by the court.

Thus, we have shown a number of problems the application of mediation in criminal matters in the context of restorative justice in the Republic of Kazakhstan. However, the main problem today probably lies in the fact that the criminal policy in Kazakhstan is far from becoming a restorative justice model in the model leaning punitive departing in this case from the practice of real imprisonment.

In our opinion, the use of criminal punishment, not connected with deprivation of freedom or exemption from criminal liability unconditionally for damages caused by a crime will only lead to distortion of the principle of inevitability of punishment and further to the generation of the feeling of impunity for crime in the environment even if small, but professional criminals.

1. 
   The Criminal Procedure Code of the Republic of Kazakhstan: Code from 12.13.1997 // The information-legal system of normative legal acts of the Republic of Kazakhstan «Adilet». - (Http://adilet.zan.kz/rus/docs/Z970000206 25.03.2015 city).
   
2. 
   The Criminal Procedure Code of the Republic of Kazakhstan: Code from 07.04.2014 // The information-legal system of normative legal acts of the Republic of Kazakhstan «Adilet».- (http://adilet.zan.kz/rus/docs/ K1400000231 25.03.2015 Mr.).
   
3. 
   On the Concept of Legal Policy of the Republic of Kazakhstan for the period from 2010 till 2020: the Republic of Kazakhstan President's Decree of 24 August 2009 №858 // Information-legal system of normative legal acts of the Republic of Kazakhstan «Adilet».- http://adilet.zan.kz /rus/docs/U090000858_25.03.2015).
   
4. 
   Mediation Act: Law of the Republic of Kazakhstan dated 28.01.2011 // Information-legal system of normative legal acts of the Republic of Kazakhstan «Adilet».- http://adilet.zan.kz/rus/docs/Z1100000401 25.03.2015 city).
   
5. 
   The Criminal Code of the Republic of Kazakhstan: Code from 07.03.2014 // The information-legal system of normative legal acts of the Republic of Kazakhstan «Adilet». - Http://adilet.zan.kz/rus/docs/K1400000226#z1483 25.03.2015 city).
   
6. 
   Mediation Act: Law of the Republic of Moldova №134 dated June 14, 2007 // (http://liga-mediatorov.ru 25.03.2015 city).
   
7. 
   Davydenko DL From the history of conciliation procedures in Western Europe and the USA// Bulletin of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation. - 2004. - №1. - P. 163-170.
   
8. 
   Uniform Act of the United States mediation 2001. // mosmediator.narod.ru.
   
9. 
   The Criminal Code of the Republic of Kazakhstan: Code from 16.07.1997 g. // The information-legal system of normative legal acts of the Republic of Kazakhstan «Adilet». - Http://adilet.zan.kz/rus/docs/K970000167_25.03.2015).
   
10. 
    On judicial practice in the application of Article 67 of the Criminal Code of the Republic of Kazakhstan: Normative Resolution of the Supreme Court of the Republic of Kazakhstan dated 21.06.2001, the N 4. // information-legal system of normative legal acts of the Republic of Kazakhstan «Adilet». - (Http://adilet.zan.kz/rus/docs/P01000004S_25.03.2015 g).