Российский гуманитарный научный фонд
жүктеу/скачать 10,24 Mb. Pdf көрінісі
|
Дефиниции культуры
| характер
этой бессозна тельности. Вспомним бретоновские панегирики сравнениям «Песен», которые Бретон полагает истинными образцами спонтанности и бессоз нательности: «лицо (...) прекрасное, как самоубийство (I, 13); «хищные орлы (...), прекрасные как полуистлевшие скелеты, украшающие ветви арканзасского панокко» (IV, 5); незнакомец (...) прекрасный, как пара щупальцеобразных длинных усиков какого-нибудь насекомого, или как успешное пофебение, или как закон регенерации повреждённых орга нов, или вернее всего, как отменно зловонная трупная жидкость!» (V, 2); «американский филин, прекрасный как формула кривой, которую опи сывает пёс, бегущий за своим хозяином» (V, 2) и т.п. Верно, конечно, что эти сравнения построены на произвольном сближении несовместимых по смыслу рядов, насильственно объединяе мых прилагательным «прекрасный», семантически неприложимому ни к одному из них, однако, вопреки Бретону, отсюда вовсе не следует, что подобные сближения - плод «спонтанности», игры абсолютно раскован ного воображения и что они являют собой «подлинный манифест кон вульсивной поэзии». Стремясь увидеть, во что бы то ни стало в Лотреамоне «сюрреали ста до сюрреализма», Бретон не захотел увидеть не только хладнокров ной иронии, с которой «сделаны» лотреамоновские образы; он похоже не увидел и самой этой «сделанности» - рассчитанности, нарочитой ус ложнённости, риторической выверенности их синтаксиса и лексики. Более того, спонтанность чужда не только лотреамоновским срав нениям, равно как и всей системе образов, она чужда «Песням Мальдо- рора» в целом. Представляясь на первый взгляд плодом разнузданного воображения, «Песни» тем не менее организованы едва ли не по законам железной логики, построены на продуманном чередовании повествова тельных и лирических пассажей, нарративных ускорений и ретардаций, судорожных вспышек агрессивности и величавой торжественности; они тяготеют к композиционной завершённости и обладают весьма чёткой сюжетной ритмикой. Безусловно, Лотреамон обладал богатой фантази ей, однако не стоит упускать из виду и то, что он был наделён и рацио нальным умом, с помощью которого «овладел своими фантазмами» (Г. Башляр), подчинив их «высшей бдительности» сознания (М. Бланшо). Второе недоумение перед текстом возникает в связи с его важней шей структурной особенностью; он представляет собой наглухо замкну тое смысловое пространство, не имеющее никаких выходов наружу, и это пространство заполнено ограниченным набором персонажей, моти вов, сюжетных схем и ходов, изобразительных средств и приёмов, кото рые, несмотря на все свои бесконечные вариации, оставляют ощущение однообразия, а главное, несут в себе неизгладимый эффект dej vu - уже виденное, уже слышанное... уже читанное. Что это? Библия, готический роман, Виньи, Байрон, Бодлер, Лермонтов, Ламартин..? Действительно, уже само имя графа де Лотреамона представляет собой лишь слегка изменённое имя персонажа романа Эжена Сю ~ Лат- реомон. Круг литературных аллюзий и реминисценций, выводимых Лотреамоном - Дюкассом может сужаться или расширяться в зависимо сти от эрудированности самого читателя, однако ключ к тексту лежит уже в первых строках «Песен»: «Так вот, каватины, которые певец ис полнил перед вами, не новы» (I, 4). «Песни Мальдорора» представляет собой пастиш, а вернее сказать пародию на литературу европейского романтизма. Это книга принципиально вторичная, написанная как бы по материалам других, самозабвенная имитация всевозможных беллетри стических образов и стилей. В некотором смысле - это одна гиперцита та. В таком случае возникает резонный вопрос: можно ли подобный ли тературный компот воспринимать как творчество, творчество, в котором автор выступает богом и законодателем жүктеу/скачать 10,24 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|