ПАРАДОКСЫ СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЫ

не определяется ни этнически, ни этически, ни через закон. Свертывание 
пространственно-темпоральных рамок до клавиатуры компьютера либо 
до ТВ- пространства создает ситуацию скольжения внутри поликуль­
турности.
Это информационное изобилие позволяет актуализировать второй 
признак отличности от традиционной культуры. Я обозначаю его как 
снятие табуированных тем. Отсутствие определенности в этикокультур­
ном горизонте позволяет вербализировать буквально все. Способствует 
этому ряд факторов, широко обсуждаемых; это американский тип куль­
туры с установкой на новизну и наслаждение, это СМИ, вожделеющие 
сенсаций, это замешательство, некоторая коматозность интеллектуалов. 
В такой ситуации происходит десакрализация. Говорение о сакральном 
переводит его в горизонтальную структуру языка, замыкает его в опре­
деленном континууме слов'. В философии это актуализируется как от­
сутствие глубины. Семантическое пространство не предполагает «чер­
ных дыр». Проговаривание всего характеризует современность как все­
охватывающую. Но такая ситуация «без критериев» дает почву для рож­
дения новой интеллектуальной касты - касты ироников. Высокий про­
фессионализм и обладание достаточным фрагментом информации и 
позволяет в эстетически полноценном тексте поместить собственную 
символическую субреальность. Объект иронии ускользает в шизофрени­
ческий дискурс или некоторую инверсию бессознательного в культуре.
Третий отличительный момент современности - это аспект памято­
вания. Память коллективная, архитипическая сменяется памятью дета­
лизированной. Воля к власти - универсальный принцип для современ­
ности. Некая безличная система осуществляет полный контроль в со­
циокультурном пространстве, «никто не забыт, ничто не забыто» и все 
под контролем. Ситуация изобилия и стабильности воплощается в прин­
ципе угрозы, В христианской культуре это актуализируется протестом 
ИНН (индивидуальному налоговому номеру). Нежелание «окольцован- 
ности» как памятование о библейском пророчестве: «...ни что никому 
нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это на­
чертание, или имя зверя, или число имени его.» (Откр.13:17). Для чело­
веческой памяти свойственно вытеснение и забвение, а для обладающей
’ См. подробнее: Винокуров В.В. //Социо-логос. М., 1991. Вып. 1.
300

совершенством мировой компьютерной сети присуща с необходимо­
стью полнота информации.
В итоге, благодаря информационным новациям, складывается до­
вольно неупорядоченное социокультурное пространство. Символиче­
ские смысловые локусы непрерывно разрушаются, взаимозаменяются, 
обновляются. В рамках сложившейся поликультурности нет единой 
стратегии. Разрушается сама возможность диалога культур.
Универсум распадается на фрагменты. Представьте лейбницевскую 
монадологию без верховного принципа «предустановленной гармонии». 
Бесконечное множество замкнутых, лишенных сообщения монад, каж­
дая из которых отражает всю информацию об универсуме, но, лишенная 
телеологического принципа, монада оторвана от со-бытийности. Нет 
нужды воображать себе хаос в такой системе, но на этом примере хоро­
шо видно то замешательство, которое возникает при отсутствии этого 
самого верховного принципа (основания, риты, закона...). Это не озна­
чает, что необходимо построение каких-то новых универсальных мифо­
логем, но эта ситуация проблематична.
Итог представленных тенденций я вижу в проблеме, точнее, в па­
радоксе продуцирования дефиниций. Обратимся к словарной статье: 
«дефиниция - краткое определение какого-либо понятия, отражающее 
существенные признаки предмета или явления». Теперь вернемся к со­
временной ситуации: обширная вариативность ответов на один запрос 
позволяет комбинировать их в соответствии с личным вкусом, эстетиче­
ской образованностью. Вместо критерия истины - критерий креации в 
продуцировании смыслов. О каких существенных признаках может идти 
речь, что считать существенным? По Кьеркегору, говорить - это выра­
жать нечто всеобщее. Язык как палеонтологическая находка, слепок со 
всех времен; «...как только я начинаю говорить, я выражаю всеобщее, 
если же я этого не делаю, меня никто не способен понять»^. Следова­
тельно, в ситуации отсутствия всеобщего нет возможности обращаться к 
дефинициям. Если возникает бесконечный набор определений для одно­
го феномена, то он не будет описан в полноте, но скроется за дефини­
циями из-за отсутствия критерия выбора.
^ Кьеркегор С. Страх и трепет. М„ 1994. С. 58.
301

в ситуации хаоса и тотальной вербализации создается акустическая 
невыносимость. Способы избежания последней не новы; это либо соз­
дание мифологемы, упорядочивающей бытие, либо одиночество или 
смерть, как способы исключения из дискурсивности. Если подробнее 
рассмотреть тенденции, намеченные выше, то и эти феномены переста­
ют быть маргинальными, внеположенными общей коммуникативной 
стратегии.
В рамках философии возможен переход к альтернативному образу, 
оставляющему нечто за пределом. Таким образом, сфера проговаривае­
мого есть понятное и человеческое, а молчание - аспект божественного. 
«Образ философии как формы исповедального праксиса»^ восстанавли­
вает целостность через нечто внутреннее в его отношении к непостижи­
мому. Жизнеспособность философии в контексте современности обу­
словливается не потаканием текстуализации действительности, но воз­
можностью осуществить выход из бесконечности хаоса. Обнаруживая 
темные лакуны в непроницаемой поверхности - умолкать, ибо 
«...таинственность и молчание собственно и приобщают человека к ве­
личию именно потому, что они суть определения внутреннего»'*. Внут­
ренняя структура молчания - разрыв дискурсивной поверхности. Барт Р. 
называет феномен молчания нулевой степенью дискурса. Это возмож­
ность порыва с горизонтальной символической плоскостью, преодоле­
ние фрагментации в пользу простого целого.
Что дает феномен молчания для преодоления тенденций коммуни­
кативной и информационной перегруженности? Я характеризую его как 
путь свободы. Это способ исключения из социального контроля и избе­
жания тенденции к символизации и иронизации живого, но недоступно­
го пониманию. Здесь творчество как альтернатива креативному, духов­
ное как альтернатива ироничному, целостное как альтернатива опреде­
ленному в отдельных фрагментах.
^ Уваров М. Архитектоника исповедального слова. СПб., 1998. С. 67.
* 
Кьеркегор С. Указ. соч. С. 82.

ПОНИМАНИЕ КУЛЬТУРЫ
В СУБЪЕКТОЦЕНТРИСТСКОЙ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ

жүктеу/скачать 10,24 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: