Учебное пособие для самоподготовки студентов под редакцией профессора



Pdf көрінісі
бет51/142
Дата07.03.2023
өлшемі1,97 Mb.
#171427
түріУчебное пособие
1   ...   47   48   49   50   51   52   53   54   ...   142
Байланысты:
Posobie Meditsinskaya Psikhologia 2008 Abramov

врачебной тайны, эвтаназии, сообщения пациенту 
истинного диагноза его заболевания, патернализм 
и другие.
Конфиденциальность
в традиционном понимании подразумевает неразглашение 
сведений о больном, сохранение тайны болезни практически во всех без исключения 
случаях. В противном случае, если не будет гарантирована конфиденциальность, т.е. 
будут нарушены основополагающие этические принципы и к врачам многих специ-
альностей добровольно не станут обращаться или при вынужденном обращении будут 
скрывать от них важные для диагностики и лечения сведения. 
Сегодня законодательно ограничены ситуации, при которых допустимо нарушать 
принцип конфиденциальности — случаи непосредственной опасности для окружающих, 
связанной с симптоматикой заболевания. Однако за рамками закона остаются многие 
ситуации, не носящие характер непосредственной социальной опасности. К примеру, 
ситуация с 
сообщением без согласия больного его родственникам, диагноза заболевания.
Что признать этически оправданным, «добродетельным» — сообщение жене о 
шизофрении, распознанной у ее мужа или укрытие этого факта? Добродетель в отноше-
нии кого более справедлива — в отношении больного мужа, который не хотел бы 
потерять семью, вследствие реакции жены на диагноз, или в отношении жены, которая на 
основании знаний об истинном диагнозе болезни мужа могла бы строить новую жизнь? 
Врач решает эту задачу в настоящее время «индивидуально», но часто на 
основании собственных представлений о благе и вреде. Думается, что этот этический 
ребус должен всегда решаться в пользу больного. И сообщение близким родственникам 
диагноза его заболевания должно основываться только на доброй воле пациента. 
Другим не менее сложной этической ситуацией считается
информирование 
больного о диагнозе его болезни.
Чего же ждет больной от врача? Больной не знает, что с ним случилось, и поэтому 
хочет услышать название болезни, диагноз: ничто так не питает страх, как 
неопределенность. Пациент также хочет знать, что ему самому надо сделать, чтобы 
выздороветь; какими должны быть диета и режим, какие лекарства и процедуры 
принимать, сколько времени продлится лечение, есть ли перспективы на выздоровление и 
полное восстановление трудоспособности. Ему необходимы ободрение и эмоциональная 
поддержка: он хочет услышать, что болезнь его не так уж страшна, как кажется, и что ему 
можно помочь. Сообщая диагноз, лучше говорить понятным и простым языком, не 
употребляя терминов, которые имеют устрашающий оттенок.


111 
Конечно, больной может заявить, что он хочет знать всю правду, но смягчить 
правду милосердием — вот достойная практика. Когда дело идет о том, чтобы сообщить 
больному его диагноз, такт и человечность должны стоять на первом месте. Лучше 
сказать о сердечном приступе, чем о тромбозе коронарных артерий; новообразование 
лучше, чем рак; повышенное давление лучше, чем гипертония. Эти слова не только более 
щадящие, но и понятны. Проблема сообщения диагноза особенно остро встает при 
тяжелых, неизлечимых заболеваниях (рак, СПИД).
Подразумевается, что знание больным диагноза своего онкологического 
заболевания помешает адекватному проведению необходимой терапии вследствие 
возможной и «высоко вероятной» негативной эмоциональной реакции пациента (вплоть 
до суицидальных попыток). В то же время неопределенность может нести защитные 
психологические функции.
Предложенная в литературе трактовка адаптивного влияния неопределенности 
для пациента, затрагивающей информацию о диагнозе онкологической патологии, 
прогнозе заболевания и прочих сопутствующих событий, учитывает ситуативное влияние 
информированности пациента на его психологический статус. В то время, как отдаленные 
психические последствия действия неопределенности до настоящего времени в научной 
литературе не нашли своего отражения.
Одна категория больных, догадываясь о тяжести своего состояния, предпочитает 
делать вид, что ничего страшного не происходит, продолжает принимать лекарства, 
выполнять назначения врача, вести с ним беседы о возможных сроках выписки. Создается 
впечатление, что такие пациенты сами начинают в это верить. Часть больных пытается 
убедить врача, что им необходимо знать правду, пусть самую страшную и безнадежную, 
они сумеют пережить это известие, чтобы достойно, в отведенные для них сроки, 
закончить начатые дела, попрощаться с друзьями и родными, психологически 
подготовить себя к финалу, подведя итоги прожитой жизни. Такая позиция 
психологически кажется вполне понятной и даже убедительной. Однако в каждом 
конкретном случае врач задает себе вопрос: «А действительно ли этот пациент хочет знать 
правду? Может быть, за подобным желанием скрывается тайная надежда, что врач 
пощадит его чувства, успокоит и обнадежит?» Возможно, на самом деле больной, таким 
образом, требует: «Обещайте мне, что я не умру». В отношении тяжелых, умирающих 
больных, как правило, врач занимает щадящую позицию и, даже сообщая о неизлечимой 
болезни, делает это так, чтобы сохранить у пациента надежду, рассказывая о возможности 
длительной ремиссии или о недавно предложенном новом лекарственном средстве
оказывающем терапевтическое действие, способное замедлить течение болезни и даже 


112 
привести к полному излечению. Поступая таким образом, врач не обманывает своего 
пациента, так как действительно с полной уверенностью не может прогнозировать 
течение и исход заболевания. В то же время, вера больного и его желание выжить 
действительно могут активизировать защитные силы организма, отдалить исход, или, по 
крайней мере, придать смысл последним дням его жизни.
В практике могут встречаться еще более трудные в этическом отношении 
ситуации. Предположим, что к психиатру обращаются родители, усыновившие ребенка и 
через пять лет после усыновления отмечающие у него психические отклонения. Что 
считать этически правильным поступком, сообщение им о наличии, к примеру, 
врожденного и терапевтически резистентного умственного дефекта у ребенка и тем самым 
невольное подталкивание к возврату ребенка в детский дом или же занятие позиции 
защиты ребенка и умолчания истинного диагноза заболевания?
Не менее психологически и этически сложными оказываются случаи, при которых 
сам пациент требует дать ему полную информацию о его психической болезни. Этически 
оправданным можно считать информирование пациента, но только в такой форме, которая 
не приведет к ухудшению его психического состояния или суициду.


Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   47   48   49   50   51   52   53   54   ...   142




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет