Мистеру Синклеру:
Я – Николас Ливингстон, раньше проживавший в Ливингстон-Мэноре.
Я хотел бы сообщить Вам нечто чрезвычайно важное. Если Вы будете
любезны позвонить мне в мой офис в Лондоне, мы сможем обсудить этот
вопрос. Пожалуйста, не говорите ни слова о нашей переписке
обслуживающему персоналу, особенно миссис Диллоуэй.
С уважением,
Николас Ливингстон.
Что он собирается сообщить моему свекру и почему не хочет, чтобы об
этом узнала миссис Диллоуэй? За спиной у меня послышались шаги, и я
поскорее засунула письмо в карман джинсов. Когда я обернулась, в дверях
стояла миссис Диллоуэй.
– Ой, здравствуйте, – нервно проговорила я.
– Когда вы и мистер Синклер предпочитаете ужинать: в шесть или в
шесть тридцать?
– Нет-нет, – ответила я. – Я как раз хотела сказать вам об этом. Вечером
мы собираемся в город и перекусим там.
– Да, конечно, – чопорно проговорила она, прежде чем протянуть
конверт.
– Это вам.
– Мне? – удивилась я, беря конверт со штемпелем «Федерал
Экспресс»
[8]
. – Не понимаю. Я никому не говорила, что еду сюда.
Старая женщина с любопытством посмотрела на меня и повернулась к
двери.
– Ну, я вас покидаю.
С конвертом в руке я села на диван в ожидании, когда стук ее каблуков
затихнет. Когда я вскрыла письмо, мое сердце заколотилось. Я еще раньше
узнала почерк на конверте и ощутила знакомое чувство тошноты.
Как он
отыскал меня здесь?
Внутри был свернутый листок бумаги с потертыми
краями, небрежно вырванный из блокнота, и на нем всего два слова:
«Привет, Аманда».
Я скомкала его и прислонила голову к спинке дивана, вспоминая то, что
так отчаянно хотела забыть.
|