Последняя камелия

– А теперь, Эббот, – сказала я, стараясь не отставать, – покажи, что ты
хотел показать, и нам уже пора возвращаться, пока мы вконец не
промокли.
Мальчик кивнул:
– Хорошо, мы уже почти дошли.
Впереди я заметила голову каменного ангела, почти скрытого в
высокой траве и зарослях чертополоха. Виднелось лишь лицо и край
крыла.
– Это мамина статуя! – закричал Николас, подбегая к ангелу размером
почти с него самого.
– Осторожно, Николас, – предупредила его Кэтрин. – Там в траве
может быть ядовитый цветок.
Эббот не проявил никакого интереса и пошел вперед проверить заросли
ежевики. Я подумала, что каменный ангел может напоминать ему мать.
Наши глаза встретились, и мальчик быстро отвел взгляд.
– Что ты имеешь в виду, Кэтрин? – спросила я.
Она указала на маленький кустик с полынно-зелеными заостренными
листьями и пурпурными, похожими на ягоды, цветами. Они напомнили
мне аквилегии, что я посадила около булочной.
– Видите? – сказала Кэтрин. – Это ядовитый цветок. Он может убить,
если его коснуться. Это мне мама говорила.
Я присела на корточки, чтобы рассмотреть растение поближе.
– Трудно поверить, что такой красивый цветок может оказаться
ядовитым.
– Но это так, – настаивала Кэтрин. – Мама не стала бы лгать.
– Конечно-конечно, – поспешно согласилась я.
Николас, засунув руку в карман, смотрел на ангела.
– Мама любила эту статую, – с чувством сказал он. – Отец прислал ее
из одной своей поездки. Когда ее привезли в наш дом, она была завернута в
коричневую бумагу. Мама велела мистеру Блиту поставить ее здесь, в саду,
рядом с камелиями.
Я посмотрела на часы, которые папа подарил мне в честь моего
девятнадцатилетия, и проговорила:
– Боже, а мы так и не увидели камелий!
Эббот был нашим проводником, и мы быстро спустились с холма в
низинку. Здесь туман был такой густой, что окутал нас облаком. Эббот вел
нас вдоль ряда больших камелий, и я внимательно осматривала цветы.
Некоторые были очень эффектны, размером с мою кисть, другие маленькие
и хрупкие, с шелковыми лепестками, и у всех были яркие, словно вощеные,

изумрудные листья. Мы прошли второй ряд и третий, но пока никакой
миддлберийской розовой не было видно. Я протянула руку, чтобы
потрогать один цветок, но споткнулась о выступавший из земли корень и,
стараясь не уронить Джени, потеряла опору. Я покачнулась влево и
выставила левую руку, чтобы смягчить падение, а упав, сморщилась от
резкой боли в запястье.
И в этот момент Кэтрин закричала:
– Осторожнее, мисс Льюис!
Но было поздно. Я упала на ржавые грабли, лежащие зубьями вверх.
Усадив Джени на землю, я осмотрела травму. На руке была глубокая
царапина, из запястья сочилась кровь.
Кэтрин присела на корточки рядом со мной:
– Ничего? Больно?
– Да, – сказала я. – Нужно перевязать.
– Вот, – гордо произнес Эббот, протягивая мне лоскут, оторванный от
своей рубашки. – Воспользуйтесь этим.
– Спасибо, – поблагодарила я, улыбнувшись его жесту и перевязывая
запястье белой тканью.
Повязка быстро пропиталась кровью, и я попросила Эббота затянуть ее
потуже.
– Если хотите вернуться, – сказал он, – то я это пойму.
Запястье отчаянно болело, но я встала на ноги, отряхнула пальто и
снова взяла на руки Джени, стараясь не слишком нажимать на рану. В
ушах звучал шепот мистера Прайса: «Это твой шанс! Это удобный случай!
Воспользуйся им!»
– Пойдем дальше, – сказала я.
– Вы уверены? – спросил Эббот.
Я кивнула:
– Пройдем еще немного.
Мы начали петлять среди рядов камелий – ни одна не напоминала
миддлберийскую розовую, – и, верный своему слову, через минуту Эббот
остановился.
– Вот и пришли, – сказал он с широкой, будто наклеенной, ухмылкой.
Я посмотрела направо, потом налево и покачала головой:
– Куда? Я ничего не вижу.
– Подойдите поближе и увидите, – сказал он, указывая вперед, где до
самой земли висел туман и было трудно что-либо рассмотреть.
Мы прошли через беседку, увитую розовыми степными розами. Я
сильнее прижала к себе Джени, чтобы она не уколола ручки торчащими

шипами, а картина впереди с каждым шагом вырисовывалась все четче.
Появилась замшелая крыша со старым ржавым флюгером, застывшим по
стойке «смирно». Дом?
– Что это? – спросила я Эббота, чувствуя, как кожа покрылась
мурашками.
– Сарай, – ответил он, волнуясь, и обернулся ко мне. – Мисс Льюис?
– Да, Эббот?
– У вас никогда не было чувства, что какое-то место… – Он помолчал,
чеша в затылке. – Ну, что какое-то место может быть… наполнено злом?
Кэтрин со вздохом скрестила руки на груди. Однако через несколько
мгновений по низине пронесся внезапный порыв ветра, отчего ставни в
окнах заскрипели на петлях, и девочка подскочила.
– Видите? – сказал Эббот, и его щеки торжествующе порозовели.
Он заметил прислоненные к клену поодаль вилы и взял их.
– Для защиты.
– Эббот! – крикнула я. – Пожалуйста, не пугай своих сестер.
К Эбботу подошел Николас:
– Думаешь, здесь злые духи?
– Может быть, – ответил Эббот, оглядываясь по сторонам.
Николас кивнул.
– Не беспокойся. Камелии нас защитят. Мама говорила, что они
особенные. – Он огляделся. – Вот почему она столько их посадила.
Кэтрин пошла вперед, якобы чтобы рассмотреть красный цветок на
дереве.
Эббот взглянул на брата, а потом метнул вилы в розовый цветок
камелии и состроил гримасу.
– Но почему-то эти деревья не спасли маму, когда она больше всего в
них нуждалась.
– Эббот! Прекрати, – закричала я и снова осмотрела свое запястье. – Ты
увидел, что хотел?
– Нет еще, – ответил он, пристально глядя на дверь сарая. – За месяц до
маминой смерти я следил за ней отсюда. Отец тогда сердился на нее, и
потому она любила ходить в сад одна. Я хотел поговорить с ней. Думал,
что смогу подбодрить. Но когда пришел сюда, ее не было. Я бегал туда-
сюда вдоль деревьев, разыскивая ее. А потом обернулся и увидел, как она
выбегает из этого сарая. Она рыдала.
– Ох, Эббот, – произнесла я, кладя руку ему на плечо.
– Она, наверное, поцарапала руку, – вмешался Николас. – Я всегда
плачу, когда такое случается.

– Потому что ты неженка, – поддразнила его Кэтрин.
– Ты 
не 
неженка, – успокоила я мальчика.
– Нет, насколько я мог видеть, у нее не было никакой царапины и
ничего такого, это все из-за проклятого мистера Блита.
– Почему ты так думаешь? – спросила я.
– Он был здесь. Я увидел, как он бежит за ней. Это из-за него она
плакала. Я знаю.
– Может быть, тебе показалось, – сказала я, сомневаясь в достоверности
рассказа Эббота, но он покачал головой:
– Я точно видел.
Он посмотрел на старое строение с крышей, покрытой комками мягкого
зеленого податливого мха, сверху выцветшего до светло-серого.
Эббот подошел ближе и, потрогав рукой дверную ручку, обернулся к
нам:
– Заперто.
– Ну, на этом и закончим наше большое приключение, – сказала я. –
Пойдемте. Достаточно этих ужасов. Пора домой.
Эббот вздохнул.
– Говорю вам, в этом месте кроется что-то подозрительное, –
проговорил он, тревожно оглядываясь на сарай.
Мы направились назад, к выходу из сада. Я положила руку Эбботу на
плечо, но вдруг резко обернулась. Какой-то звук. Отчетливо скрипнула
дверь, она открылась, а потом захлопнулась.
– Побежали! – крикнул Эббот, поворачивая к дорожке.
Кэтрин завизжала, а Николас выронил палку, которую держал в руке.
Оба бросились вперед, а я с Джени на руках не могла их догнать.
– Дети! – закричала я. – Не торопитесь, вы поранитесь.
Бесполезно, они бежали что было сил. Поэтому я прижала Джени
покрепче к себе и, как только могла, побежала по дорожке вдоль камелий,
не оборачиваясь, пока не добралась до холма. Снизу он казался крутым,
как гора, но я начала отчаянно карабкаться вверх по склону. Вдали
послышался громовой раскат, и снова пошел дождь, на этот раз сильнее.
– Эббот, Кэтрин, Николас! – кричала я. За туманом и дождем я могла
различить лишь смутные фигуры впереди. – Подождите, пожалуйста!
Я продолжала свой путь, казалось, целую вечность и чувствовала себя
дурой – прежде всего оттого, что взяла детей на прогулку. Наконец
показался дом. Но когда я увидела сцену у входа, мое сердце упало. Трое
забрызганных грязью, промокших ребятишек стояли под зонтиком рядом с
суровым лордом Ливингстоном и миссис Диллоуэй.

– Я очень сожалею, – проговорила я, едва дыша и бегом приближаясь к
ним. – Мы ходили гулять и попали под дождь.
– На этом ваша работа здесь и закончится, мисс Льюис, – пролаял лорд
Ливингстон.
– Но, отец, – закричал Эббот, – мисс Льюис поранилась!
В глазах лорда Ливингстона тут же вспыхнула тревога.
– Что случилось?
– О, это ничего, – сказала я. – Просто царапина.
– Дети, бегом мыться, – скомандовала миссис Диллоуэй. – Я буду через
минуту. Отдайте мокрую одежду Сэди. И поспешите, а то простудитесь!
Кэтрин и мальчишки, потупившись, бросились в дом, а миссис
Диллоуэй взяла у меня Джени.
– Иди сюда, лапушка. Бедняжка, промокла до костей. – Она взглянула
на лорда Ливингстона. – Я сама ее искупаю.
Думаю, я выглядела ужасно – промокшая, с текущими по щекам
размокшими румянами. Набор косметики был прощальным подарком моей
подруги Перл. По глупости я решила воспользоваться им в это утро.
– Пожалуйста, сэр, мне действительно очень жаль, – уговаривала я
лорда Ливингстона. – Я…
– Придержите свои сантименты, – строго проговорил он. – Больше вы
не будете брать детей в сад. Вам понятно?
– Да, да, конечно, – сказала я, глядя на свои раскисшие от воды туфли.

жүктеу/скачать 1,3 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: