Сборник научных трудов

 

86 

С.А. Федорова, С.К. Кононова, Ф.А. Платонов 

Россия, Якутск,

 

Якутский научный центр комплексных медицинских проблем  

СО РАМН, Северо-восточный федеральный университет 

ЭТНИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ЯКУТОВ: ГЕНЕТИЧЕСКИЕ  

РЕКОНСТРУКЦИИ В СРАВНЕНИИ С ИСТОРИЧЕСКИМИ  

В  последние  годы  для  решения  вопросов  происхождения  отдельных  этносов  и  восстановления 

эволюционной  истории  различных  регионов,  помимо  общепринятых  археологических  и  этнографи-

ческих  подходов,  стали  широко  применяться  методы  молекулярной  генетики.  В  конце XX в.  в  науке 

возникло такое современное направление как генетическая археология, основной задачей которой явля-

ется моделирование событий прошлого на основании изучения разнообразия генома человека в совре-

менных и древних популяциях. Это направление позволяет  дополнить представления историков и ар-

хеологов  по  некоторым  вопросам  этнической  истории  современных  народов.  Общепризнано,  что  для 

исследования  происхождения  и  генетической  истории  этносов  наиболее  удобными  молекулярно-

генетическими системами являются митохондриальная ДНК (мтДНК) и Y-хромосома. Исключительная 

информативность этих систем обусловлена, главным образом, характером наследования: мтДНК пере-

дается от матери ко всем ее потомкам и далее только дочерьми, Y-хромосома наследуется по мужской 

линии. Изучая разнообразие типов мтДНК и Y-хромосомы в популяциях, можно получить генетические 

портреты отдельных этносов и реконструировать их эволюционное прошлое.  

Начиная  с 2002 г.  нами  проведены  детальные  исследования  генетической  структуры  и  гене-

тической  истории  якутов [8–11, 15]. Результаты  анализа  ДНК  позволили  выявить  следующие  осо-

бенности структуры генофонда: 1. предельно низкий уровень разнообразия отцовских линий – от 71% 

до 93% мужчин  в  разных  этногеографических  группах  являются  потомками  одного N1с-основателя 

2. достаточно  высокий  уровень  разнообразия  материнских  линий 3.низкое  содержание  европейского 

компонента (~10%) 4. малочисленность  предковой  популяции  с  последующей  значительной  экспан-

сией. 

Спектр линий Y хромосомы представлен азиатскими  типами – N1с, N1b, C3, С3с и более харак-

терными  для  европейских  этносов  гаплогруппами R1 и I. Относительно  географического  распростра-

нения N1с-хромосом, известно, что этот тип линий обнаружен по всей территории Северной Евразии. 

Регионом, откуда произошла экспансия N1с-носителей на запад вплоть до Скандинавии, и на восток до 

Чукотского полуострова, по-видимому, является Северный Китай [15]. Более детальное изучение N1с-

хромосом  якутов  на  основе  анализа  дополнительных 17 микросателлитных  участков  показало  значи-

тельные отличия от N1c-хромосом других народов – алтайцев, тувинцев, чукчей, эскимосов, словаков, 

башкир,  эстонцев,  вепсов,  украинцев,  русских,  карелов,  чувашей,  коми,  удмуртов  и  мари [15]. N1с-

хромосомы  якутов  образуют  отдельную,  обособленную  ветвь,  экспансия  носителей  которой  началась 

давно (по нашим оценкам 1540±580 лет назад).  

Что касается материнских линий якутов, то их спектр намного шире в сравнении с отцовскими. В 

митохондриальном  генофонде  якутов  обнаружено  множество  типов – «азиатские» A4, B4a, B4b, B5a, 

С4, C5, D4, D5a2, G1, G2a, Y, M7, M13, Z и  «европейские» – HV1, H, U4, U5, W, T, J, R1b. Особого 

внимания  заслуживает  гаплогруппа D5a2. Происхождение  этой  гаплогруппы  связано  с  северными 

территориями Китая, откуда она рапространилась в Южную Сибирь, Монголию и Якутию. На Чукотке 

и  Камчатке  гаплогруппы D5a2 не  выявлено.  Вероятнее  всего,  появление  линий  этой  гаплогруппы  на 

северных  территориях  произошло  недавно  и  связано  с  переселением  предков  якутов.  Теоретически 

каждый пятый якут из центральной и вилюйской группы улусов является потомком одной женщины-

прародительницы  с  линией D5a2. Время  экспансии  носителей D5a2-линий  у  якутов  оценено  нами  в 

2020±1300 лет. 

Рассмотрим генетические процессы, которые могут определять высокие частоты отдельных типов 

мтДНК и Y хромосомы в генофонде якутского этноса.  

1.  Резкое  снижение  численности  популяции  из-за  неблагоприятных  условий  (эпидемии,  войны, 

голод)  с  уменьшением  уровня  генетического  разнообразия  и  преимущественного  «выживания» 

отдельных типов ДНК (эффект «горлышка бутылки»). Суть этого эффекта состоит в следующем: если в 

исходной популяции наблюдается высокая частота какой-либо линии, то вероятность ее сохранения при 

сильном сокращении численности выше по сравнению с остальными. У якутов, действительно, наблю-

дается  очень  низкий  уровень  разнообразия  линий Y хромосомы,  что  позволяет  предположить,  что 

мужская  часть  популяции  прошла  сквозь  «бутылочное  горлышко»,  при  этом  в  исходной  популяции 

была  высокая  частота N1с-хромосом.  Чем  меньше  численность  популяции,  тем  более  сильному 

воздействию  дрейфа  генов  она  подвергается.  Данный  эффект  мог  оказать  значительное  влияние  на 

распределение  частот  генов  у  якутов  в  то  время,  когда  популяция  проходила  через  «бутылочное 

 

87

горлышко».  Как  правило,  при  этом  частоты  мажорных  типов  увеличиваются,  а  минорные,  наоборот, 

элиминируются.  

2.  Предполагается  повышение  частоты  производных  одного  типа  ДНК  за  счет  увеличения  числа 

потомков  одного  человека  (эффект  основателя).  При  этом  эффекте  структура  филогенетической  сети 

типов ДНК должна иметь «звездообразную» форму с высокой частотой одного, «центрального» типа. В 

2002 г. В.А.Степановым впервые было показано, что структура филогенетической сети N1с-гаплотипов 

свидетельствует о выраженном эффекте основателя по мужской линии у якутов Усть-Алданского улуса 

[7].  Результаты  наших  исследований  на  более  обширной  выборке  позволяют  распространить  это  ут-

верждение  на  структуру  этноса  в  целом.  Филогенетическая  сеть D5a2-гаплотипов  митохондриальной 

ДНК  у  якутов  также  характеризуется  «звездообразной»  формой,  что  указывает  на  cуществование 

эффекта родоначальника и по материнским линиям. 

Высокое  содержание  материнских  линий  европеоидного  происхождения  характерно  для  вилюй-

ских якутов (16%), для центральных и северных оно составляет 7%, в среднем для трех этногеографи-

ческих групп якутов – 10%. В сравнении с другими популяциями РС(Я) (эвенками, эвенами, юкагирами 

и  долганами)  спектр  западноевразийских  линий  у  якутов  более  разнообразен.  Содержание  некоторых 

западноевразийских  линий  в  генофонде  якутов  может  объясняться  смешением  с  русскими  и  другими 

европейскими этносами. С другой стороны, некоторая часть этих линий, очевидно, имеет иное, более 

древнее  происхождение,  не  связанное  с  недавней,  в  масштабах  эволюционного  времени,  миграцией 

русскоязычного населения в Восточную Сибирь начиная с XVII в. Вероятным источником западноевра-

зийских  линий  в  генофонде  популяций  Якутии  может  быть  древнее  население  Южной  Сибири. 

Действительно,  гаплогруппы H, J и U представляют  собой  основной  европеоидный  компонент  гено-

фондов народов Южной Сибири [12; 16]. Гаплогруппы H8, H20, HV1a1a преимущественно распростра-

нены  в  популяциях  Ближнего  Востока  и  Кавказа [14]. Присутствие  этих  ближневосточных  линий  в 

генофонде  якутов  подтверждает  теорию  происхождения  якутского  этноса,  принятую  большинством 

историков,  согласно  которой  южными  предками  якутов  были  древние  кочевники  Южной  Сибири  и 

Центральной Азии. 

По  линиям Y-хромосомы  европеоидный  компонент  генофонда  якутов  также  невысок – от 4% у 

вилюйских якутов до 11% у центральных, в целом гаплогруппы I и R1 cоставляют всего 7% от общего 

пула.  Происхождение  линий  гаплогруппы I, типичной  для  Европы  и  Ближнего  Востока,  в  генофонде 

якутов, скорее всего, связано с процессами метисации с русскими и, возможно, другими европейскими 

этносами  (украинцы,  белорусы,  татары),  заселившими  территорию  Якутии  начиная  с XVII в.  Линии 

гаплогруппы I имеют  высокие  частоты  практически  во  всех  восточноевропейских  популяциях.  Что 

касается гаплогруппы R1, то не исключается более древнее происхождение части этих линий из южных 

регионов: эта гаплогруппа широко распространена в популяциях Южной Сибири и Монголии  

Необходимо отметить, что европеоидный компонент в той или иной степени характерен для всех 

тюркоязычных народов и связан с их общим генезисом из культуры ранних кочевников Южной Сибири 

и  Центральной  Азии.  Происхождение  некоторых  западноевразийских  линий  в  генофонде  якутского 

этноса, вероятно, связано с доэтническим этапом формирования якутов как отдельного народа – скифо-

сибирским,  последующим  гунно-сарматским  и  древнетюркским  временем.  Полученные  нами  данные 

соответствуют гипотезе о присутствии древнего европеоидного компонента в генофонде якутов, выдви-

нутой В.В. Фефеловой в 1990 г. [13].  

По мнению выдающегося этнографа Г.В. Ксенофонтова, якуты представляют собой народ смешан-

ного  происхождения,  включивший  в  себя  три  волны  тюркоязычных  переселенцев:  первое  заселение 

якутами бассейна реки Вилюй началось в конце I в. н.э., вторая волна якутов переселилась на Среднюю 

Лену  и  Вилюй  из  Прибайкалья  в VI–VII вв.  н.э.,  наконец,  последний  этап  переселения  якутов 

произошел в XI–XII вв. в связи усилением монгольских племен и полным вытеснением предков якутов 

с первоначального места проживания [3]. Более поздние исследователи считают, что массовое пересе-

ление  предков  якутов  на  север  началось  с XIII в.,  этот  период  характеризуется  появлением  культуры 

«малых  домов»  в  Якутии,  которая  позднее  сменилась  кулун-атахской  скотоводческой  культурой, 

несомненно, связанной с приходом тюркских племен [2]. Ни в одном из археологических памятников, 

датируемых  ранее XIII в.,  не  обнаружено  останков  лошадей  и  коров.  С  другой  стороны,  археологи-

ческие  находки  (специфические  наконечники  стрел,  детали  лука,  панцирные  пластины,  культовые 

амулеты-подвески) и появление на писаницах Лены тюркских рунических надписей свидетельствуют о 

проникновении тюрков в Якутию начиная с VI в. [1].  

Непосредственными предками якутов, согласно традиционным взглядам, являются тюркоязычные 

племена прибайкальских курыкан [4]. Относительно этнической принадлежности аборигенных племен, 

которые  внесли  свой  вклад  в  формирование  якутского  этнос,  существует  две  точки  зрения.  Боль-

шинство  исследователей  считает,  что  это  были  тунгусские  племена [2–4], хотя  против  этого  мнения 

свидетельствует  малочисленность  тунгусских  слов  в  якутском  языке  (всего  около 4%). По  данным 

антропонимики,  из 1083 якутских  языческих  имен 47% тюркские, 37% монгольские, 6% тюрко-мон-

гольские, 10% эвенкийские [5]. Таким образом, данные лингвистов указывают на очень слабое взаимо-

 

88 

действие якутского и тунгусского языков. По мнению А.Н. Алексеева, в становлении генофонда якут-

ского народа основной вклад был внесен древним палеоазиатским населением Якутии, вероятнее всего, 

праюкагирами или же другими древними племенами, этнонимы которых не сохранились [1].  

Результаты наших исследований показывают, что по спектру гаплогрупп мтДНК популяции яку-

тов  значительно  дистанцированы  от  современных  палеоазиатов.  Митохондриальный  генофонд  якутов 

содержит небольшое количество линий (менее 10% от общего пула), пересекающихся с линиями совре-

менных палеоазиатских популяций Камчатки – коряками и ительменами [8; 9].  

С другой стороны, с тунгусоязычными эвенками и эвенами совпадает от 53% до 68% материнских 

линий в различных субпопуляциях. Следует подчеркнуть, что более половины совпадающих митохонд-

риальных  линий  между  якутами,  эвенками  и  эвенами  относятся  к  базовым,  более  древним  ветвям 

гаплогрупп С и D, характерных для многих популяций Сибири. Для того, чтобы определить, является 

ли  это  результатом  процессов  интенсивного  смешения  территориально  близких  этносов  или  скорее 

отражает наличие древнего генетического субстрата, общего для народов прибайкальского происхож-

дения,  необходимо  проведение  исследований  особенностей  брачной  структуры  популяций  якутов  и 

эвенков.  

N1с-линии Y хромосомы  якутов  отличаются  от N1с-линий  популяций  Чукотки  и  Камчатки [15], 

что также указывает на отсутствие близких генетических связей якутов с современными палеоазиатами. 

Наблюдается  высокая  степень  совпадения  гаплотипов  между  популяциями  якутов,  эвенков  и  эвенов, 

которая объясняется, скорее, интенсивным переносом N1с-хромосом из популяций якутов к эвенкам и 

эвенам  и  слабым  обратным  потоком  С3с-гаплотипов  от  эвенков  к  якутам.  В  этнографических  иссле-

дованиях отмечалось, что мужчины-якуты часто женились на эвенкийках, тогда как женщины якутки 

редко выходили замуж за эвенков [6]. Возможно, что этими брачными традициями могут объясняться 

некоторые  особенности  структуры  современного  генофонда  якутов  и  тунгусов  Якутии.  Результаты 

наших  исследований  указывают  на  то,  что  по  генетическим  расстояниям  наиболее  близки  к  якутам 

эвенки, большую отдаленность демонстрируют популяции юкагиров и эвенов. 

Заключение  

Если следовать генетическим реконструкциям, то история якутов, восстановленная путем анализа 

ДНК, выглядит таким образом: предковая популяция была малочисленна и, скорее всего, имела выра-

женное доминирование мужчин одного рода (N1с). Прародителем мог быть человек, у которого было 

много  сыновей,  возможно,  относящийся  к  верхушке  социальной  иерархии.  Недостаток  разнообразия 

отцовских линий компенсировался, по-видимому, большим разнообразием материнских. Спектр мито-

хондриальных линий указывает на то, что женщины, внесшие вклад в генофонд якутского этноса были 

разного происхождения. Некоторая часть материнских линий являются более древними, автохтонными, 

другие,  по-видимому,  появились  на  северных  территориях  позже  и  связаны  с  переселением  тюрко-

язычных предков якутов из Прибайкалья.  

Незначительное  количество  линий  было  привнесено  недавно,  начиная  с XVII в.,  русскоязычным 

населением.  Кроме  того,  в  генофонде  якутов  сохранилось  небольшое  количество  линий  древнего 

палеоевропеоидного  населения  Сибири,  что  представляет  особый  интерес  в  формировании  якутской 

популяции.  

Автохтонные  племена  Якутии,  внесшие  генетический  вклад  в  генофонд  якутов  не  являлись  не-

посредственными предками  чукчей,  эскимосов,  коряков и  ительменов.  В  большей степени  ими  могли 

быть тунгусоязычные племена, в меньшей – праюкагиры.  

Таким образом, результаты проведенной нами генетической реконструкции истории якутов позво-

ляют  дополнить  представления  об  этногенезе  народа  саха,  полученные  в  смежных  отраслях  знания – 

историками,  этнографами,  археологами,  антропологами  и  лингвистами,  и  могут  быть  использованы  в 

дальнейшем в изучении некоторых аспектов этногенеза коренных народов Севера.  

Список литературы 

1. Алексеев А.Н. Древняя Якутия. Железный век и эпоха средневековья. – Новосибирск: Изд-во Ин-та 

археологии и этнографии СО РАН, 1996. – 95 c.  

2. Гоголев А.И. Якуты: проблемы этногенеза и формирования культуры. – Якутск: Нац. изд-во РС(Я), 

1993. – 136 с. 

3.  Ксенофонтов  Г.В.  Ураангхай-сахалар:  Очерки  по  древней  истории  якутов. – Якутск:  Нац.  изд-во 

РС(Я), 1992. – 416 с. 

4. Окладников А.П. История Якутской АССР. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1955. – Т. 1. – 432 с. 

5. Сафронов Ф.Г. Дохристианские личные имена народов Северо-Востока Сибири. – Якутск: Якут. кн. 

изд-во, 1985. – 200 с. 

6. Серошевский В.Л. Якуты (опыт этнографического исследования). – М.: Рос. полит. энцикл., 1993. – 

713 с. 

7. Степанов В.А. Этногеномика населения Северной Евразии. – Томск: Печатная мануфактура, 2002. – 

243 с. 

 

89

8. Федорова С.А. Генетические портреты народов Республики Саха (Якутия): анализ линий митохонд-

риальной ДНК и Y-хромосомы. – Якутск: Изд-во Якут. науч. центра Сиб. отд-ния РАН, 2008. – 235 с. 

9.  Федорова  С.А.,  Бермишева  М.А.,  Виллемс  Р.,  Максимова  Н.Р.,  Хуснутдинова  Э.К.  Анализ  мито-

хондриальной ДНК в популяции якутов // Молекулярная биология. – 2003. – Т. 37. – С. 544–553. 

10. Федорова С.А., Степанов А.Д., Адоаян М., Парик Ю, Аргунов В.А., Ozawa Т., Хуснутдинова Э.К., 

Виллемс  Р.  Анализ  линий  древней  митохондриальной  ДНК  в  Якутии // Молекулярная  биология. – 2008. – 

Т. 42. – № 3. – С. 445–453. 

11. Федорова С.А., Хусаинова Р.И., Кутуев И.А., Сухомясова А.Л., Николаева И.А., Куличкин С.С., Ах-

метова В.Л., Салимова А.З., Святова Г.С., Березина Г.М., Платонов Ф.А., Хуснутдинова Э.К. Полиморфизм 

CTG-повторов  гена  миотонинпротеинкиназы  в  популяциях  Республики  Саха  (Якутия)  и  Средней  Азии // 

Молекулярная биология. – 2005. – Т. 39. – № 3. – С. 385–393. 

12. Derenko M.V., Grzybowski T., Malyarchuk B.A., Dambueva I.K., Denisova G.A., Czarny J., Dorzhu C.M., 

Kakpakov V.T., Miscicka-Sliwka D., Wozniak M., Zakharov I.A. Diversity of mitochondrial DNA lineages in South 

Siberia // Ann. Hum. Genet., 2003, v. 67, p. 391–411. 

13. Fefelova V.V. Participation of Indo-European tribes of the Mongoloid population of Siberia: Analysis of 

the HLA antigen distribution in Mongoloids of Siberia // Am. J. Hum. Genet., 1990, v. 47, p. 294–301. 

14. Roostalu U., Kutuev I., Loogväli E.L., Metspalu E., Tambets K., Reidla M., Khusnutdinova E.K., Usan-

ga E., Kivisild T., Villems R. Origin and expansion of haplogroup H, the dominant human mitochondrial DNA 

lineage in West Eurasia: the Near Eastern and Caucasian perspective // Mol. Biol. Evol., 2007, v. 24, p. 436–448.  

15. Rootsi S., Zhivotovsky L.A., Baldovic M., Kayser M., Kutuev I.A., Khusainova R., Bermisheva M.A., Gu-

bina M., Fedorova S.A., Illumae A.-M., Khusnutdinova E.K., Voevoda M.I., Osipova L.P., Stoneking M., Lin A.A., 

Ferak V., Parik J., Kivisild T., Underhill P.A., Villems R. A counter clockwise northern route of the Y-chromosome 

haplogroup N from Southeast Asia towards Europe // Eur. J. Hum. Genet., 2007, v. 15, p. 204–211. 

16. Starikovskaya E.B., Sukernik R.I., Derbeneva O.A., Volodko N.V., Ruiz-Pesini E., Torroni A., 

Brown M.D., Lott M.T., Hosseini S.H., Huoponen K., Wallace D.C. Mitochondrial DNA diversity in indigenous 

populations of the southern extent of Siberia, and the origins of Native American haplogroups // Ann. Hum. Genet., 

2005, v. 69, p. 67–89. 

 

90 

Научные результаты конкретных работ  

в области интеграции археологии и этнографии 

А. Агаларзаде 

Азербайджан, Баку, Институт археологии и этнографии 

ЗНАЧЕНИЕ КЕРАМИКИ ЛЕЙЛАТЕПИНСКОЙ  

АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ В ИЗУЧЕНИИ КУЛЬТУР  

КАВКАЗА ЭПОХИ ПОЗДНЕГО ЭНЕОЛИТА – РАННЕЙ БРОНЗЫ  

(ЭТНОАРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ) 

Археологические  раскопки  определили,  что  для  изучения  культур  Южного  Кавказа  эпохи  энео-

лита – ранней бронзы, следует внимательно отнестись к изучению Лейлатепинской культуры и связан-

ными с ней археологическими материалами. Такой подход в рамках изучения культур Южного Кавказа 

эпохи энеолита – ранней бронзы является средством еще большего познания Лейлатепинской культуры 

[13; 14]. Выявленные поселения Лейлатепинской культуры и исследование этих поселений обнаружило 

схожие  общие  черты.  До  раскопок  Беюк  Кесика  на  Южном  Кавказе  в  двух  памятниках,  отражающих 

Лейлатепинскую  культуру, – на  поселениях  Лейлатепе  и  Бериклдееби  были  замечены  общие  черты. 

Например,  захоронение  младенца  в  глиняных  кувшинах,  растительная  примесь  в  керамических  изде-

лиях и т.д. [11, с. 14–15; 10]. 

В некоторых памятниках, отражающих культуру Южного Кавказа эпохи энеолита – ранней брон-

зы,  встречаются  элементы  Лейлатепинской  культуры.  Такие  элементы,  отраженные  в  компанованной 

форме  указывают  на  генетическую  связь  Лейлатепинской  культуры  с  культурами  Южного  Кавказа 

периода позднего энеолита – ранней бронзы [11, с. 15]. Например, из памятников Лейлатепинской куль-

туры  на  поселениях  Беюк  Кесик  и  курганах  Союгбулага  выявленные  погребальные  обряды  и  направ-

ления погребальных камер обнаруживают сходство с курганами Майкопской культуры. Все это позво-

ляет  более  ясно  оценить  значение  Лейлатепинской  культуры  в  этно-культурном  развитии  Южного 

Кавказа эпохи позднего энеолита – ранней бронзы [3]. 

По  мнению  И.Г.  Нариманова,  племена,  представляющие  Лейлатепинскую  культуру  и  по  своему 

происхождению  связанные  с  Убейдской  культурой  Месопотамии,  в  условиях  Азербайджана  и  всего 

Южного Кавказа, создали основу для прогрессивных и развитых этно-культурных связей [12, с. 9]. Сре-

ди  племен  Лейлатепинской  культуры  в  новых  ареалах  создаются  новые  культурно-этнические  отно-

шения. Во многих памятниках широко отражены керамические изделия местного производства. Выяв-

ленная керамика указывает на культурно-этнические связи с племенами Южного Кавказа синхронного 

времени.  Новые  исследования  Лейлатепинской  культуры  дали  раннее  неизвестный  фактический 

материал  о  конце  эпохи  энеолита  и  создали  новые  возможности  для  изучение  происхождения  архео-

логических  культур  Южного  Кавказа  периода  позднего  энеолита – ранней  бронзы.  На  памятниках 

Южного Кавказа хронологическая последовательность Лейлатепинской культуры и анализ имеющегося 

материала указывают на тесные связи этой культуры с синхронными памятниками Южного Кавказа и 

Ближнего  Востока.  Археологический  материал  памятников  этой  культуры  с  поселения  Лейлатепе,  в 

особенности  технология  и  типология  керамических  изделий,  не  оставляют  сомнений  в  возможности 

единства  и  этно-культурного  сходства,  а  также  представляют  определенный  этап  в  истории  развития 

Южного  Кавказа [13; 14]. Материалы  Лейлатепинской  культуры  указывают  на  схожие  параллели  с 

Убейдской  культурой  Передней  Азии  и  Майкопской  культурой  Северного  Кавказа.  Выявленный  из 

археологических раскопок материал последних лет на территории Азербайджана позволяет расширить 

список  таких  общих  параллелей.  Анализ  керамики  эпохи  энеолита  Южного  Кавказа  показывает,  что 

близкие  параллели  прослеживаются  в  материалах  поселений  приграничного  региона,  вокруг  озера 

Урмия.  Такие  параллели  в  указанных  регионах  падтверждают  наличие  культурных  связей  в  древней 

эпохе [2].  

Эти  общие  параллели,  без  сомнения,  говорят  о  хронологической  идентичности  и  определенной 

близости  упомянутых  памятников.  Среди  локальных  носителей  Лейлатепинской  культуры  просле-

живаются следы этно-культурных связей, и поэтому одной из главных проблем археологической науки 

является определение культурных связей эпохи позднего энеолита и ранней бронзы.  

Главные  особенности  Лейлатепинской  археологической  культуры  проявляются  в  ее  памятниках. 

Н.А.  Мусеибли  отметает,  что  некоторые  типы  керамических  сосудов  из  Лейлатепинской  археоло-

гической культуры тесно связаны, с одной стороны с Передней Азией, а с другой стороны – с Северным 

 

91

Кавказом [11, с. 25]. Эта связь обноруживается в керамических изделиях культур синхронного времени 

Южного Кавказа. Наряду со всем этим, некоторые культуры эпохи позднего энеолита – ранней бронзы 

Южного Кавказа имеют отличительные особенности от Лейлатепинской культуры. Так, ни в синхрон-

ных с ней энеолитических культурах, ни в Кура-Араксинской культуре эпохи ранней бронзы не встре-

чается  посуда  из  Лейлатепинской  культуры  без  примеси  или  с  растителной  примесью,  из  хорошо 

отмученной  глины,  соформированная  на  гончарном  круге,  с  хорошим  качеством  обжига,  с  кругло-

донным основанием, в редких случаях с плоским дном. С другой стороны, посуда этой культуры, изго-

товленная на гончарном круге, составляет единство с посудой Кура-Араксинской культуры. По мнению 

Н.А. Мусеибли, этот факт связан с важной ролью мигрантов Лейлатепинской культуры, зарожденной из 

Майкопской культуры [11, с. 25]. 

В  позднеэнеолитическую  эпоху  связи  Южного  Кавказа  и  Северной  Месопотамии  значительно 

расширились. И.Г.Нариманов считал, что в период последней стадии энеолита в Азербайджан (нынеш-

ний Карабах) из Месопотамии переселились целые племена [6]. 

Материалы  по  Лейлатепинской  культуре  дают  богатую  информацию  о  развитых  формах  земле-

делия и скотоводства. После долгой оседлой жизни насельники покинули те места. В IV тыс. до н.э. на 

Кавказ с юга пришли племена Убейдской культуры. Спустя некоторое время они также покинули эти 

места.  

Затем  на  Кавказе  обитали  племена  Куро-Арксинской  культуры.  По  этому  неудивительно,  что  в 

результате  происходящих  процессов  на  Кавказе  живут  разноязычные  народы.  На  Южном  Кавказе  в 

эпоху  позднего  энеолита – ранней  бронзы  ранные  оседлые  земледельческо-скотоводческие  племена  в 

своей  материальной  жизни  глубоко  отразили  связи  с  Передней  Азией.  Специфической  особенностью 

энеолитических памятников Передней Азии были керамика с примесью соломы, металлические пред-

меты.  Такие  образцы  случайны  в  энеолитических  поселениях  Азербайджана.  Однако  типологическое 

исследование этих комплексов указывает на существование здесь различных культур.  

Материальная  культура  выявленная  из  ранних  земледельческих  поселений  Азербайджана  это 

образцы керамики,  украшения, металлические изделия,  которые  отражают влияние  Хассунской, Халаф-

ской,  Убейдской  культур [9]. Глиняная  посуда,  свойственная  Лейлатепинской  культуре,  с  точки  зрения 

формы  и  содержания  типична  и  для  энеолитических  памятников  Южного  Кавказа,  Месопотамии.  По 

форме  к  Лейлатепинской  посуде  близка  посуда  из  Шенгавита,  Армавирблура,  Ахиллара,  Бешташена  и 

Игдира. К ним также близка некоторая посуда, найденная из слоев М-К и К-В энеолитического периода 

Гейтепе  в  Южном  Азербайджане  и  на  Кюльтепе [1; 8, рис. 61–71, табл. XXII]. Особенно  привлекают 

внимание зооморфные фигурки (быка) среди глиняных изделий Лейатепинской культуры. Вероятно, что 

фигурки были изготовлены для религиозных обрядов и указывали на преклонение животным. На основе 

единого мнения исследователей, именно в эпоху ранней бронзы ввиду того, что крупнорогатый скот имел 

важное значение в хозяйственно-культурной жизни местных племен, бык впервые превратился в обьект 

поклонения.  

Основанием к сказанному является тот факт, что во время археологических исследований древнего 

поселения  Баба-Дервиш,  относящемуся  к III тыс.  до  н.э.,  было  найдено  несколько  моделей  глиняных 

колес.  Среди  находок  были  фигурки  собаки,  козы  и  самое  главное – быков.  Такие  же  фигуры  были 

выявлены  в  том  числе  и  из  раскопок  на  Кюльтепе  и  в  энеолитическом  слое  К  в  Гейтепе,  возле  озера 

Урмия.  

На  некоторых  поселениех  Лейлатепинской  культуры  были  вскрыты  очажные  ямы,  наполненные 

обгоревшими  костями  крупнорогатого  скота.  Известен  тот  факт,  что  в  этих  ямах  были  выявлены 

маленькая глиняная фигурка быка и фрагмент чернолощенной посуды с очкообразным, спиралевидным 

орнаментом.  Следует  напомнить,  что  маленькая  глиняная  фигурка,  напоминающая  черты  быка,  была 

также  найдена  из  очага  на  поселении  Амиранис-гора  в  Грузии.  Похожий  факт  замечен  на  поселении 

эпохи ранней бронзы Гаракепектепе в Азербайджане. Предположительно привезенные изделия связаны 

с  ритуальным  обрядом  поклонения  свещенному  быку.  Как  и  другое  население  эпохи  энеолита, 

представители  Лейлатепинской  культуры  тоже  верили  в  потусторанний  мир  и  в  загробную  жизнь. 

Поэтому, на некоторых памятниках у захороненных в глиняных сосудах младенцах, головы направлены 

к венчику сосуда. Глиняные кувшины, используемые для погребений, по особенностям призводства не 

отличались от прочих керамических сосудов. Лейлатепинские жители не производили посуду для захо-

ронений. Недалеко от поселений позднего этапа Лейлатепинской культуры были выявлены и раскопаны 

погребальные  памятники  типа  гробниц.  На  некоторых  (погребальных)  памятниках  этой  культуры 

Южного  Кавказа  отсуствуют  курганные  покрытия,  в  этих  могильниках  были  захоронены  только 

взрослые люди [11, c. 13–14]. В курганах Союгбулага погребальные памятники с захоронениями взрос-

лых  людей  имели  курганное  покрытие.  В  таких  курганных  покрытиях  и  в  между  ними,  как  и  на 

поселениях, встречаются кувшинные погребения с захороненными младенцами [11, с. 13]. 

В различной научной литературе выдвигается предположение о том, что идея создания курганов 

принадлежит  носителям  Майкопской  культуры,  а  вообще  обычай  сооружения  курганов  поверх 

погребальных памятников пришел из Северного Кавказа. Раньше ввиду неизвестности в науке курганов 

 

92 

Союгбулага  за  основу  бралась  мысль  о  том,  что  Майкопские  курганы  древнее,  чем  курганы  Южного 

Кавказа III тыс. до н.э. 

Археологические  исследования  вышеназванных  курганов  Союгбулага  доказали,  что  обычай 

сооружения курганов над могильниками Южного Кавказа (всего Кавказа) возник в Азербайджане, и эта 

культура  отсюда  стала  распространяться  на  Северный  Кавказ, стремительно используемая  племенами 

Майкопской культуры [11, с. 15]. Имеющиеся  некоторые археологические  материалы,  с  точки  зрения 

формы  и  содержания,  обнаруживают  единство  Лейлатепинской  культуры,  зарожденной  Убейдской,  а 

также с аналогичными материалами Майкопской культуры [7]. 

На большой части Южного Кавказа выявлены памятники Лейлатепинкой культуры. Керамические 

изделия  из  поселений  Лейлатепе  и  Беюк  Кесик  без  сомнений  позволяют  говорить  о  том,  что  эти 

памятники  вместе  с  памятниками  Северной  Месопотамии  относятся  к  одной  эпохе.  К  примеру,  гли-

няные  изделия  этих  памятников  сходны  с  поселением  Телль-Хазна I в  Северо-восточной  Сирии.  В 

определении истории культур позднего энеолита – ранней бронзы, памятников Южного Кавказе, Лей-

латепинской  культуры  формируеться  единое  мнение.  Хотя  наше  исследование  связано  с  керамикой 

этой культуры, все-таки есть необходимость с хронологической точки зрение определить особенности 

Лейлатепинской  культуры.  Именно  для  определения  истории  этой  культуры  следует  опираться  на 

историю памятников Ближного Востока. И.Г. Нариманов, анализируя металлы памятников Лейлатепин-

ской культуры и сравнивая их с другими памятниками, отнес памятники этой культуры к концу V тыс. 

до н.э. – началу IV тыс. до н.э. [5, с. 24].  

Наряду с этим И.Г. Нариманов, опираясь на вышеперечисленные факты, отмечал роль Кура-Арак-

синской культуры, как и других культур Южного Кавказа эпохи позднего энеолита – ранней бронзы в 

происхождении  и  формировании  Лейлатепинского  памятника.  Несомненно,  что  в  последние  годы 

Лейлатепинская  культура,  привлекшая  к  себе  внимание  систематическими  археологическими  раскоп-

ками,  будет  приобретать  значение  для  изучения  основных  этапов  первобытнообщинного  строя  и  в 

особенности связей наследий энеолитической и раннебронзовой культур [5, с. 24–25]. 

Западный  регион  Азербайджана  хорошо  знаком  своими  многочисленными  неолитическими 

поселениями Шомутепинской культуры. В зонах нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан и газопрово-

да Баку – Тбилиси – Эрзурум на исследованных энеолитических поселениях были поселения как Шому-

тепинской, так и Лейлатепинской культуры, впервые исследованные И.Г. Наримановым в зоне Карабах-

ской степи на Кавказе. Эти памятники указывают на связи Кавказа с регионами Передней Азии. Они 

помогают  определить  взаимовлияние  племен-носителей  Убейдско-Урукской  культуры  Месопотамии, 

которые участвовали в процессе продвижения на Кавказ, с местными энеолитическими племенами [4]. 

Памятник Беюк Кесик является до сих пор памятником энеолитической эпохи Южного Кавказа с 

большими количеством металлических обломков. Материалы из Беюк Кесика и курганов Союгбулага 

позволяют говорить о более чем 60 металлических находках эпохи энеолита Южного Кавказа [9; 14]. 

Определяя историю Лейлатепинской культуры, мы опирались на принципы сравнения ее с памят-

никами  Южного  Кавказа  и  странами  Ближного  Востока.  Для  этого  определения  основным  многочис-

ленным материалом каждого слоя являются глиняные изделия.  

Относя памятники культуры позднего энеолита – ранней бронзы Южного Кавказа и Лейлатепин-

ской культуры к первой половине IV тыс. до н.э., во-первых, мы отметили грубость глиняной посуды 

этого периода и отсутствие формы в развитых энеолитических посудах Южного Кавказа, во-вторых, в 

слоях ранней энеолитической эпохи вместе с керамикой имелись использованные каменные, металли-

ческие,  костяные  орудия;  в  третьих,  мы  опирались  на  находки  такого  же  типа  глиняных  изделий  из 

энеолитических  слоев IV тыс.  до  н.э.  Ирана.  Если  принять  во  внимание,  что  поеление  Лейлатепе 

находится на самой южной точке Южного Кавказа, то оно не сильно отстало в своем развитии от стран 

Ближнего Востока.  

О  хронологических  рамках  Лейлатепинской  культуры  высказывались  разные  научные  мнения. 

Последние археологические раскопки в Азербайджане, на Беюк Кесике, на Пойлу I–II, на памятниках 

Союгбулага,  несмотря  на  ясность  в  хронологии,  показали  необходимость  углубления  исследований  в 

этом  направлении.  Проведенные  исследования  и  результаты  радиокарбонного  анализа  уже  доказали, 

что  исследователи  отнесли  Лейлатепинскую  культуру  к  первой  половине IV тыс.  до  н.э.,  а  ее  завер-

шающий этап – к середине этого тысячелетия [11]. Наряду с этим выявление в Лейлатепинской куль-

туре  глиняных,  костяных  и  металлических  изделий  и  их  исследование  позволяют  создать  новые 

возможности для определения хронологии культур Южного Кавказа эпохи позднего энеолита – ранней 

бронзы.  

Глиняные изделия соединяют в себе некоторые особенности аналогичных материалов культур до и 

после  Лейлатепинской  культуры.  Как  мы  отмечали,  богатые  глиняные  изделия  этой  культуры  внесли 

ясность в исследование важных задач истории гончарства эпохи позднего энеолита. Глиняные изделия 

памятников  Беюк  Кесика I, Лейлатепе,  Пойлу I–II являются  главными  источникам  для  определения 

основных  особенностей  керамических  изделий  Лейлатепинской  культуры.  Несомненно,  что  керамика 

 

93

этих памятников, в корне отличающаяся от глиняных изделий других энеолитических культур, все же 

оказала на них немалое влияние.  

жүктеу/скачать 13,81 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: