По Нижней Тунгуске

Вскоре мы все уже у костра. Сергей готовит завтрак. Петрович показывает Вадиму на карте места, где есть хорошие зимовья и лучше ловится рыба. Он оставляет нам свой адрес и телефон, а перед отъездом отдаёт полиэтиленовый пакет с едой, там хлеб, редиска и лук с его огорода, плавленые сырки, упаковка со сладким пирогом, несколько апельсинов и яблок.

Мы прощаемся и благодарим его, а он нас, за то, что смог пообщаться с новыми людьми. Петрович хотел поделиться с нами ещё и бензином, чтобы мы уверенно могли дойти до Туры, но бензин в его бочке оказался смешан с маслом, а у нас 4-х тактный двигатель и ему нужен чистый 92-й бензин.

Наш путь лежит дальше. Вскоре после ухода с ночной стоянки на реке стали встречаться шиверки с небольшими волнами в главной струе. Кое-где в русле виднеются отдельные камни.

Изменился состав пород, по которым течёт река. Исчезли красновато-коричневые песчано-глинистые сланцы, пропали известняки. И сейчас в обрывистых склонах, поднимающихся над рекой, угадываются массивы эффузивных пород. Местами хорошо видны столбчатые отдельности, сложенные базальтами.

В 18.00 встретили моторку, она притормозила и подошла к нам. Это оказался местный инспектор ГИМСа с сыном, мальчиком лет 16. Он представился нам и попросил показать документы на лодку. С документами у нас было всё нормально. Инспектор спросил, откуда мы и куда идём. Мы рассказали. Вадим, обратив внимание, что в инспекторской лодке стоит 30-ти сильный мотор «Меркурий», который явно питался хорошим бензином, спросил, можно ли достать в Ербогачёне 92-ой бензин. Инспектор ответил, что нет.

- А как же Вы заправляетесь? – спросил я.

- У нас спецзавоз, своя ёмкость, - ответил инспектор.

- А с вашим начальством в посёлке можно поговорить, чтобы продали нам 20 литров 92-го?

Инспектор улыбнулся и сказал, что в посёлке у него начальства нет, и он сам ведает топливом.

- Ну, тогда ещё проще, - сказал я, – может быть, Вы поможете? Нам нужно дозаправить 20 литров бензина, чтобы уверенно дойти до Туры. За бензин мы заплатим.

Инспектор согласился и сказал сыну, чтобы тот написал записку, по которой нам могут отпустить бензин. Мы поблагодарили, тепло попрощались, и пошли дальше. Примерно в половине девятого вечера из серых туч, которыми было затянуто всё небо, стал накрапывать дождь. Начали подыскивать место для лагеря, и нашли его только через час на левом берегу реки в начале большой песчаной косы. Напротив нас впадала речка со странным названием Луптызина. Дождик успел вымочить пляж, и покрыл его влажной корочкой. Когда мы вылезли из лодки и понесли вещи к месту стоянки, эта корочка со скрипом проминалась под сапогами, обнажая сухой сыпучий песок. Метрах в 20-ти от реки, там, где росла трава, песок сменялся галькой. Здесь мы поставили палатку, в надежде на то, что вездесущий мокрый песок будет попадать в неё меньше. Стихший на время высадки дождик дал нам установить «дом» и разжечь костёр. Но через полчаса он снова начал моросить. Вадим и Сергей поехали на лодке ставить сети, а я и Игорь остались готовить ужин и заниматься костром. Место, где мы стояли, оказалось комариным царством. Ветра не было, и насекомые одолевали нас, не смотря на дождь. Ужинали у костра, но он грел слабо. Мокрые дрова дымили и шипели, не желая нормально гореть. Было промозгло и серо, дождь продолжал идти, капая в наши миски и кружки. Трапеза проходила в молчании. И только когда начали пить чай, народ стал оживать, и разговорился. После ужина никто у костра засиживаться не стал, все пошли спать. Когда последний человек забрался в палатку, пришлось перебить стаю комаров, которая успела проникнуть в наше жилище. Дождь шёл всю ночь, и я опасался, что если вода в реке поднимется, то может унести нашу лодку. Её вытащили на берег, но не привязали. Я высказал своё опасение, но ребята посмеялись, и заверили, что всё будет нормально, приливов и отливов здесь не бывает. Спорить я не стал, ребятам, как хозяевам виднее. За день мы прошли 101 километр.

К этому времени облачность на небе стало растягивать и вскоре засветило солнышко. Было удивительно: оводы почти полностью исчезли, и я до своей вахты успел пару часов позагорать. Такая идиллия продолжалась недолго, с левого берега на нас надвигалась грозовая туча, и начал накрапывать, а затем полноценно пошёл дождь. Всем пришлось укрыться, и около часа дождевые капли стучали по нашим капюшонам и плащам.

На обед остановились возле избушки зимовья. На карте это место отмечено как зимовье Шаманское. Привязав лодку к камням на берегу, взяли сумку с продуктами и полезли вверх. Было видно, что зимовьё старое, и даже натоптанной тропинки к нему нет. Дверь домика была приоткрыта. Над входом висела картина на картоне: воин с щитом в руке, замахивается мечём на нападающего коршуна.

Внутри беспорядок, но остановиться перекусить в домике можно, тем более, если учесть, что снова начал накрапывать дождь. В зимовье обычная планировка: напротив входа небольшое окошко, под ним стол, справа и слева от стола деревянные лежаки. Над левым лежаком ещё одно окошко, выходящее на реку. Возле входа, справа, железная печь. Над одним из лежаков висят две невыделанные заячьи шкурки.

Мы убираем всё лишнее со стола, смахиваем крошки и мусор, и выкладываем свою снедь. Этот домик послал нам какой-то ангел-хранитель. За окном как из ведра льёт дождь, а мы сидим за сухим столом и можем спокойно обедать. Вадим увидел на полочке, прибитой над окном, свёрнутые листы с записями, и взял посмотреть. Там оказались пометки об установке капканов, где и когда поставлены, есть записи с указаниями долготы дня.

К концу трапезы, как по команде, дождь стал слабеть, а верхушки деревьев на другом берегу осветило солнце. По выходу из зимовья сделали фото.

Спускаемся к лодке, её дно залито водой. Дождь, который мы пересидели в зимовье, был нешуточный. Вычерпываем кружками воду из лодки, и продолжаем сплав.

На ночёвку встаём около 22 часов на левом берегу реки на галечниковой косе, которая постепенно переходит в крутой обрыв надпойменной террасы. В 20-ти метрах от воды нашлась ровная площадка под установку палатки. Плавника для костра вполне достаточно. Собирая сухие ветки, я нашёл на косе красивый сердолик, окатанный рекой, и показал его ребятам. Через полчаса лагерь готов: стоит палатка, горит костёр, и возле него возвышается большая куча натасканных дров. Вадим приступает к священнодействию: копчению рыбы. На ужин планируется картофельное пюре и окуни горячего копчения, по паре хороших рыбок на каждого.

Мы сидели у костра, занимаясь приготовлением ужина, когда из-за ближнего поворота реки показалась моторка и повернула к нам. В ней сидели двое мужчин. Лодка причалила к берегу рядом с нашим судном, и один из мужиков направился к костру.

Ребята переглянулись и для себя решили, что всё, больше ни с кем не пьём, иначе наш график движения может сильно пострадать. Мужчина подошёл и поздоровался, представился Казанцевым Геннадием Михайловичем. Мы сказали свои имена.

-Вижу, идёт мимо незнакомая лодка, явно не из наших мест, и люди рукой машут в знак приветствия. Вот решил подойти, узнать, кто и откуда, – сказал он.

Мы рассказали, о своём путешествии, о встречах с его односельчанами. Спросили его, будет ли завтра работать музей В.Я.Шишкова. Казанцев сказал, что нет, но экскурсию для нас он может организовать, попросить заведующую музеем подойти и открыть его. Он оставил номер своего телефона в посёлке и сказал, что если будут какие-то другие вопросы, он постарается помочь.

О себе он сообщил, что он бывший сотрудник милиции, а сейчас на пенсии, присматривает за тайгой и рекой, как егерь. Мы спросили, как в посёлке с 92-м бензином.

- В свободной продаже такого бензина нет. Может быть, что удастся договориться в экспедиции. Вы мне завтра в посёлке позвоните, я попробую решить эту проблему, - сказал Геннадий Михайлович.

-Вы когда-нибудь видели, как заводят невод? Мы сейчас будем вести его вдоль вашей косы. Приходите посмотреть,- сказал он.

Мы поблагодарили его и сказали, что искренне тронуты вниманием и заботой местных жителей, очень приятно встретить таких людей.

- А у нас здесь все такие, по-другому нельзя, – ответил он. Мы попрощались, и Геннадий Михайлович пошёл с напарником заводить невод.

Завершив вкусный ужин, мы ещё какое то время сидели у костра, обсуждая планы завтрашнего дня и посещения Ербогачёна, а потом Вадим взял фотоаппарат и пошёл к мужикам, которые тянули невод уже в 100 метрах от нас.

Когда Вадя вернулся, то рассказал, что они мелкой сеткой ловят тугуна. Это небольшая рыбка размером со средний палец руки. В здешних местах она считается лакомством. Пойманную рыбу на короткое время кладут в рассол, после чего сразу едят или ещё подвяливают. Вадим принёс одну рыбку показать нам, но после крупных, жирных окуней, которые были у нас на ужин, она смотрелась на его ладони очень сиротливо. Мужики, всё равно, посолили её и съели, сказали, что по вкусу напоминает сига или хариуса.

Спать легли около часа ночи. За день было пройдено 82 километра.

Пляж мокрый. Песок прилипает ко всему, что на него поставишь. Мы позавтракали и решили провести ревизию хлеба, который везём с собой от самого Усть-Кута. Получилось, конечно, не очень хорошо. Первый купленный хлеб не расходовался, а пользовались тем, что докупали в дороге, поэтому, когда открыли коробку, увидели, что почти все буханки покрылись плесенью. Стали срезать заплесневевшие участки и подсушивать хлеб у костра. Параллельно шла укладка вещей и подготовка их для погрузки в лодку.

Когда сборы подходили к концу, налетел заряд дождя, и нам пришлось срочно укрывать хлеб, и надеть на себя плащи. Со стоянки отплыли в 10 часов, и через 1.5 часа хода показался Ербогачён. В сравнении с другими посёлками, по месту расположения и количеству домов, он сразу выделялся.

Остановились в начале посёлка, возле дома-музея В.Я.Шишкова, стоящего на высоком скальном берегу. Основной нашей задачей было пополнить запасы бензина. Мы взяли канистру, и отправились разыскивать улицу Геофизическую, 12, где нам обещали выделить 20 литров. В посёлок пошли Сергей и я. Когда поднялись на улицу, идущую возле музея Шишкова, спросили у прохожего. Часть пути он объяснил, а дальше нужно было снова спрашивать. Мы двинулись в указанном направлении по песчаной дороге. В Ербогачёне все дороги песчаные, асфальта нет. Вдоль дорог растёт много сосен и лиственниц. Все дома деревянные (других, мы не видели), большей частью под шиферными высокими крышами. Окна в домах большие и широкие. Иногда встречаются 2-х этажные деревянные особняки. По улицам ездят машины преимущественно иностранных марок повышенной проходимости.

В посёлке есть несколько магазинов, школа, двухэтажная почта, клуб, поликлиника, СЭС, прокуратура, церковь и краеведческий музей. На окраине посёлка находится аэропорт, откуда АН-24 при наличии хорошей погоды и билетов может доставить вас в Иркутск.

Мы дошли до указанного места и спросили ещё раз, как пройти. Женщина стала объяснять:

- «Вот сейчас по улице дойдёте до первого поворота налево, и по этой улице дойдёте до прокуратуры, там повернёте направо, а потом налево, и дальше идите всё прямо, а потом у кого-нибудь спросите, там уже недалеко будет.»

Мы поблагодарили и, переглянувшись, пошли дальше. Становилось ясно, что наше представление о Ербогачёне, как о небольшой деревне, явно ошибочно.

Мы шли по посёлку уже минут 20, а улицы и переулки продолжали тянуться всё дальше и дальше. Появилось даже предположение, что можно заблудиться, возвращаясь обратно. По пути зашли в магазин купить батарейки для фотоаппарата, но вынесли гораздо больше.

Сергей, одетый в свою красную непромокаемую куртку и зелёный комбинезон, совмещённый с сапогами, выглядел очень импозантно. В одной руке у Серёги был пакет с конфетами, в другой банка пива. Из правого кармана выглядывала бутылка водки, на шее висела чёрная кобура фотоаппарата Sony, а нагрудный карман комбинезона оттопыривала литровая банка консервированных персиков – основной пищи туристов. Батарейки были совершенно незаметны, так как лежали где-то на дне кармана.

Загрузившись таким образом, мы двинулись дальше. Вскоре улица, по которой мы шли, опустела, а когда мы повернули направо, согласно полученных инструкций, то люди пропали вообще. Даже в отдалении никого не было видно.

Мы шли по улице Энергетиков, поднимаясь всё выше и выше, а спросить нужный адрес было не у кого. Дойдя до конца, мы остановились. Справа подходила ещё одна улица, но таблички с названием на ней не было. Я решил зайти в дом и спросить у хозяев. Вышедший на крыльцо мужчина показал крыши домов, которые стояли на искомой улице. Подошли к нужному нам дому, стучу в калитку. Никто не отзывается. Захожу внутрь ограды, стучу в дверь, и тут из летней кухни стоящей в глубине двора, слышу женский голос. Иду туда и здороваюсь с хозяйкой, которая вышла навстречу. Говорю, что нам нужно увидеть Валентину Леонидовну. Хозяйка отвечает, что это она. Приглашает пройти в дом и предлагает чай. Спрашиваю её: - Вы хоть знаете, кто мы такие? Может разбойники? Хозяйка улыбается, и говорит, что знает. Муж позвонил и предупредил о нашем визите. Я показываю записку, написанную рукой её сына, чтобы не было сомнений

- Хорошо – говорит хозяйка и ведёт нас в сарай, где стоят несколько железных бочек. На одной из них написано 92. Это то, что нам нужно. Просим Валентину Леонидовну, чтобы она выделила нам немного больше бензина -30 литров, тогда до Туры нам точно хватит. Дальше, у нас не будет возможности где-то заправиться. Она всё понимает, и уступает нашей просьбе. Спрашивает: - «Как будем мереть?» Мы показываем ей свою 30-ти литровую канистру и говорим, что туда даже при желании больше не войдёт. - Вы уж наливайте сами – говорит хозяйка – я сейчас подойду.

Я и Серёга остаёмся наедине с бочками и куском резинового шланга.

- Ох, если бы кто знал, как не люблю я это делать ! – сказал Сергей. Он взял шланг, и опустил один его конец в бочку, а другой взял в рот, и чтобы создать разряжение, потянул бензин на себя. Полноценно это получилось только с третьего раза. Бензин ровной струей полился в канистру.

Серёга отплевался, и открыл банку пива, чтобы прополоскать рот. Мы рассчитались с подошедшей хозяйкой и поблагодарили её. Я, оценив подвиг Сереги, взялся нести канистру, по крайней мере, пока хватит сил.

Ещё по пути за бензином, было понятно, что тащить полную ёмкость обратно через весь Ербогачён, это безумие. Наверняка есть возможность спуститься к реке с этого края посёлка, более коротким путём. Мы спросили Валентину Леонидовну, и она сказала, что проводит нас и покажет, как пройти на берег. Действительно, шли мы не так долго, и вот открылась прямая дорожка, спускающаяся к высоким кустам на берегу реки.

Здесь я отдал Сергею канистру, до берега уже оставалось рукой подать, и пошёл обратно к лодке, и оставшимся возле неё ребятам. На подходе к верхней части посёлка, где находится музей Шишкова, я увидел в переулке среди обычных деревянных домов, сказочный терем. Дом был весь, снизу доверху, украшен очень красивой резьбой. В замысловатых узорах переплелись цветы, звери и птицы.

Выйдя на косогор, откуда начинается каменистый спуск к берегу, я увидел Игоря, который сидел на деревянной скамейке. Он любовался открывающимся пейзажем и курил беломор. Вместе мы спустились к судну, где прикрывшись плащом дремал Вадим.

Он уже сходил к музею и сфотографировал его. Я рассказал ребятам об успешной покупке бензина и уникальном доме украшенном резьбой. Очень хотелось показать это чудо и сделать его фото на память. Оставив у лодки Игоря, я и Вадим снова пошли в посёлок, чтобы сделать несколько снимков необычного дома. Как нам потом сказали, это дом местного художника.

Возвращаясь к лодке, заговорили о том, что неплохо было бы посетить музей Шишкова. Вадим сообщил, что когда он подходил к музею и фотографировал его, то видел внутри человека, по всей видимости, смотрительницу. Только он это произнёс, как в 10 метрах от нас открылась дверь дома, и на улицу вышла женщина. Вадим негромко сказал, что именно её он видел в музее. Женщина шла в том же направлении, что и мы. Я догнал её, и, поздоровавшись, спросил, работает ли сегодня музей? Потом объяснил, почему мы обратились к ней.

Женщина ответила, что заведующей музеем сегодня нет, поскольку выходной день, но она может ненадолго открыть дом и показать экспозицию без рассказа и проведения экскурсии, Нас устраивал и такой вариант.

Дом – музей Шишкова представлял собой просторную избу, срубленную из толстых, потемневших от времени лиственничных брёвен. Вход в дом был очень низким, и я, заговорившись с Вадимом, врезался головой в верхнюю перекладину дверного проёма, из глаз только искры полетели.

Внутренний вид дома мало напоминал жилую избу. Скорее всего, во времена Шишкова здесь была другая обстановка, а сейчас всё пространство вдоль стен и в центре избы заполняли различные экспонаты и витрины, где хранились наиболее ценные вещи.

Вячеслав Яковлевич Шишков родился в городе Бежецк Тверской губернии. Дед его по отцовской линии Дмитрий Шишков был дворянин и помещик Бежецкого уезда. Бабушка - из крепостных. Прожив с молодой и красивой крестьянкой несколько лет, он оставил её и детей, но выделил средства для существования. Их сын Яков Дмитриевич женился на дочери бежецкого купца Первухина. После смерти тестя к нему переходит торговое дело.

В 1873 году в семье Шишковых появляется сын Вячеслав. Мальчик растёт любознательным и смышленым. В 1887 году Вячеслав Шишков с отличием заканчивает городскую школу и на другой год поступает в Вышневолоцкое техническое училище, которое готовит специалистов-техников, занимающихся разведкой водных путей и строительством шоссейных дорог.

После окончания училища Шишков в конце 1894 года уезжает в Сибирь и поступает на службу в Тюменский округ путей сообщения. «Моя служба первые два года была малоинтересная, кабинетная» - запишет он в дневнике.

Через два года он утверждён техником управления округа с окладом 1200 рублей в год. С этого момента у него начинается более сложная и живая работа. В 1897-98 гг. он как техник входит в состав партии, исследующей великую сибирскую реку Обь. Возвращаясь по осени из экспедиции, Вячеслав зиму проводит за книгами и усиленно занимается, т.к. хочет сдать экзамены и получить право на самостоятельную работу. В конце 1900 года он успешно выдерживает экзамен.

• 
  1903 г. – поездка на водораздел рек Чулыма и Енисея с целью изучения местности для прокладки канала Обь-Енисей.
  
• 
  1904 г. – исследование реки Чарыш.
  
• 
  1905 г. – возглавлял партию съёмщиков по исследованию реки Чулым.
  
• 
  1906 г. – во главе с начальником Тюменского округа бароном Аминовым ездил на реку Иртыш.
  
• 
  1908 г. – заведовал исследованием порогов на Енисее.
  
• 
  1909 г. – командирован в г. Якутск для проведения работ по укреплению берега реки Лены в черте города.
  
• 
  1910 г. – возглавлял партию по исследованию реки Бии на Алтае.
  
• 
  1911 г. – 1912 г. - возглавлял партию по исследованию реки Нижняя Тунгуска и её водораздела с рекой Леной.
  
• 
  1913 г. – поездка в Санкт-Петербург, где выступал с докладом о реке Нижняя Тунгуска.
  
• 
  1913 г. -1915 г. – заведовал партией по исследованию Чуйского торгового тракта от г. Бийска до границы с Монголией.
  
• 
  1915 г. – 1917 г. – переезд в Санкт-Петербург. Разрабатывал проект строительства нового участка Чуйского тракта.
  

Судя по строкам автобиографического дневника, одно из самых сильных впечатлений на Шишкова произвела экспедиция на Нижнюю Тунгуску, которая началась в мае 1911 года. Изыскателям предстояло обследовать водораздел между реками Леной и Нижней Тунгусской для выяснения возможности соединения их каналом.

Потом экспедиции предстояло сплавиться на двух деревянных баркасах от села Подволошино вниз по Нижней Тунгуске до её устья с целью изучения её русла для движения судов. Из Туруханска участников экспедиции должен был забрать пароход.

«К сожалению, - пишет Шишков, - расчёты наши не оправдались. Вместо 4-х месяцев мы застряли на 7 и едва не погибли. Условия жизни были каторжными, работа опасна, но экспедиция дала мне житейский опыт и богатейший бытовой материал, и я очень благодарен за неё судьбе».

Вот ещё отрывки из дневника Шишкова:

«К 10 августа мы приплыли в последний населённый пункт Ербогачён. Дальше на 1800 вёрст полнейшее безлюдье и совершенно неведомая по своему характеру река».

Нужно было решать – сворачивать экспедицию до следующего года, или идти дальше. Сделано было слишком мало, и Шишков решает продолжить работу и сплав.

«В туманных сумерках встретили грохочущий порог. В нём камни лежали как киты, вода кипела. Нас втянуло туда насильно, и до сих пор не пойму, как мы остались живы».

«Случайно на берегу увидели старого тунгуса, очень обрадовались, но он сказал:

- Худой твоя дела…Сдохнешь. Надо весна ждать. Большой вода».

«Мы теряли мужество. Четвёртого сентября выпал снег. Вода у берега замёрзла. Баркасы обледенели. Зимней одежды у нас нет».

На тяжёлом пути экспедиции всё-таки сверкнула счастливая звёздочка.

«Днём 7 сентября, возле устья реки Илимпея, увидели на берегу амбар и жильё, копошились людишки. Мы с радостными криками направили лодки к ним, но всё население крошечного посёлка убежало в лес. Нас, обросших и бородатых, с ружьями за спиной, приняли за разбойников. Больше часа, срывая голоса, мы упрашивали хозяев вернуться, пока те поверили и вышли к нам.

Это оказался торговый стан молодого Валентина Суздалева, сына ангарского купца. Суздалев сказал: «Я вас дальше не пущу, до Енисея 1200 вёрст, и при самых благоприятных условиях вам не пройти и половины. Замёрзнете. Ждите прихода тунгусов».

Через 10 дней с караваном оленей пришли тунгусы, едва упросил старшего взять нас с собой. Шли на Ванавару (Анавару по-тунгуски) 40 дней. Снег выше колен. Температура -20 – 25 градусов. За день проходили 17-18 вёрст.

В Томск экспедиция прибыла только 24 ноября».

Это путешествие оставило глубокий след в памяти Шишкова, и, когда он решил посвятить себя литературной деятельности, помогло ему в создании ярких и колоритных образов его главного романа «Угрюм – река».

Из письма В. Я. Шишкова писателю Константину Федину:

- Не обольщая себя гордынею, полагаю, что «Угрюм – река» - самая значимая в моей жизни, та вещь, ради которой я родился.

Первый роман Шишкова «Ватага» был издан в 1923 году, и посвящён Гражданской войне. В 1933 году вышли два тома романа «Угрюм – река», повествующем о драматических судьбах людей на рубеже 19 – 20-го веков, втянутых в мир стяжательства и наживы. Замечательно показаны картины природы Сибири и купеческого быта. Дано описание жизни местных жителей – тунгусов. В 1938 году выходит первая книга романа «Емельян Пугачёв», а в 1945 году – последняя третья. В том же году Шишков уходит из жизни.

Посмертно В.Я. Шишков был награждён за свой литературный труд Государственной премией СССР.

Ознакомившись с экспозицией музея Шишкова, идём ещё в краеведческий музей. Он рядом, в 20-ти метрах. Здание деревянное, двухэтажное, но экспонаты выставлены на первом этаже. Второй этаж ремонтируется. Всё собрано в двух залах. В одном показаны представители животного мира, обитающие в этих местах, в другом зале коллекция различных минералов и полезных ископаемых, а так же археологические находки с мест древних стоянок человека. После осмотра благодарим смотрительницу музея и просим её сфотографировать нас рядом с памятником Шишкову, который стоит во дворе.

Обзор достопримечательностей Ербогачёна закончен. Спускаемся к берегу, где находим Саида, окружённого местными ребятишками. Они интересуются нашей лодкой, и Игорь вешает им на уши всякую «лапшу». Садимся в лодку и идём вдоль берега. На реке, в центральной части посёлка вдоль деревянной пристани стоит целая флотилия моторок, их несколько десятков.

Вот уже далеко позади остались лодки, дома посёлка скрылись за лесом, вышедшим к реке, а Клёпы всё нет. Наконец, среди зелени прибрежных кустов появилось красное пятнышко Серёгиной куртки.

Берём его и канистру с бензином на борт, и продолжаем сплав. Экскурсии и хождение по посёлку заняли более 2,5 часов, поэтому идём допоздна. Место для ночлега находим уже в начинающихся сумерках, на правом берегу реки, в начале обширной песчано-галечниковой косы. Дров в виде плавника в избытке.

После ужина, сытые и довольные, забираемся в палатку. Уничтожаем залетевших насекомых, и можно спать. День был богат всякими впечатлениями, и, несмотря на остановку в Ербогачёне, мы смогли пройти 102 километра.