Российский гуманитарный научный фонд

МИР ЧЕЛОВЕКА В МИРЕ ВЕЩЕЙ
А.А. Розанова
Кризис современной культуры представляется как многоаспект­
ный, в том числе и как мировоззренческий кризис самоидентификации 
человека и созданного им мира вещей. На уровне обыденного сознания 
эта кризисная тенденция обнаруживается через овеществление челове­
ческого бытия, власти вещи над человеком, утратой его «подлинности», 
на уровне культурологической рефлексии она выражается в проблеме 
поиска подлинности человека и вещи в культурно-цивилизационном 
процессе. Это проблема восстановления смыслового континуума чело­
веческой жизни, и она может решаться через выяснение содержания 
отношений человека и вещи.
Человек, окружая себя вещами, создает себе вторую природу, свое 
«продолжение» (М. Волошин), новую реальность, которая обеспечивает 
необходимый комфорт и безопасность жизни. Собственно цивилизаци­
онный процесс означает развитие и накопление конструкторского и тех­
нологического опыта производства вещей. Но с каждой культурной эпо­
хой, «обрастающий» вещами, человек жертвует своей подлинностью, 
более или менее осознавая это в формах мировосприятия, мироотноше- 
ния.
Мы живем в эпоху «Удовлетворения Желаний», как с восторгом 
говорит доктор философии Опир, персонаж из повести Стругацких 
«Хищные вещи века», в то время как технология отнимает у нас божест­
венную, природную сущность и превращает нас в потребителей.
При рассмотрении проблемы мы использовали работу Э. Фромма 
«Иметь или быть», серию эссе А.М. Павленко «Бытие у твоего порога», 
Ж. Бодрийара «Система вещей» и статью Т. Имамичи «Моральный кри­
зис и метатехнические проблемы».

Э. 
Фромм говорит, что человек утратил гармонию в соотношении 
двух таких отдельных качеств субъекта, как «бьггие» и «обладание», ко­
торые лежат в основе двух центральных способов существования, опре­
деляющих культуру и цивилизацию. Обладание - понимает мир как объ­
ект обладания, экспансии; бытие - это сопричастность к миру, ощуще­
ние вписанности в мир, «законности» своего присутствия.
Чтобы жить, необходимо обладать вещами, - это нормальная 
функция человеческой жизни, которая, однако, не исчерпывает ее глу­
бинной сущности. Подлинное бытие, в понимании Фромма, - способ 
существования, при котором человек не воспринимает вещь как главную 
цель и смысл существования, то есть «не имеет ничего и не желает 
иметь что-либо», но счастлив, и продуктивно использует свои способно­
сти, пребывая в единении с миром. А.М. Павленко называет эти два на­
правления как бытие подлинного, или естественного, и псевдобытие. 
Обладание и бытие - суть потенциальные возможности человеческой 
природы, но биологическая потребность в самосохранении приводит к 
тому, что принцип обладания чаще берет верх и рождает цивилизацию.
Гипертрофированное стремление к обладанию приводит к тому, 
что и подлинность, «естественность» вещи, ее «тайна» скрывается. А.М. 
Павленко пищет: «В основе цивилизации лежит обращение человека с 
вещью как с неподлинным. Вещь цивилизируется, огораживается. Угне­
тенность существования есть норма. Человек становится мерой всем 
вещам. Но, придав вещи собственную меру, «новый человею> (обла­
дающий) выбирает в вещи не вещь ради нее самой, а самого себя и тем 
самым замыкает свой выбор не на вещи, а на себе самом. Сущность ве­
щи укрывается от человека в забвению)'. Не имея основы внутри себя, 
он компенсирует ее захватом все большего количества вещей, усиливая 
собственную «духовную разжиженность». В дополнение можно сказать, 
что такое взаимоотношение человека и вещи закрывает от человека и 
его собственную природу в качестве производящего вещь, в качестве ее 
творца.
Природа всякой вещи, естественно, имеет свою назначенность, 
присутствующую в сущности этой вещи. Насилие над назначенностью 
ее подлинного бытия порождает нечто ему противоположное - противо-
' Павленко А.М. Бытие у твоего порога. Иксион // Человек. 1993. № 3.
107

естественное чудовище, самодовлеющее, законодательное. Современная 
цивилизация построена на примате насилия над бытием подлинного и на 
рождении химер бытия, вещей-химер... Храмы, превращенные в клуб, -
это символы, выражающие существующее положение в мире человека и 
вещей.
Бытие реализуется в актуализации интенций обладания, встречаю­
щейся с энергией человека, и в их со-бытии друг с другом. Непризнание 
активности за миром вещей в их подлинности приводит к тому, что ве­
щи «закрываются» от человека.
В качестве обладающего и присваивающего человек создает циви­
лизацию, что способствует рождению нового человеческого существа -
«человека-антропа» (Павленко), человека обладания (Фромм), человека 
«расстановки» (Бодрийар) - это потребитель, стремящийся создать и 
присвоить как можно большее количество вещей. «Иметь» становится 
главной направленностью человеческой жизни. Человек полностью 
идентифицирует себя с тем, что имеет: «Я есть то, чем я обладаю». До­
минанта обладания распространяется и на отношения между людьми. В 
обществе потребителей люди - вещи; их отношения друг с другом при­
нимают характер купли-продажи. Люди - это такой же товар, как все 
остальное. Фромм пишет: «Успех зависит от того, как человеку удается 
себя преподнести, насколько красива его «упаковка», насколько они 
«жизнерадостны», «здоровы», «афессивны», «честолюбивы», он зависит 
от происхождения, от принадлежности к клубу. Успех зависит от того, 
как человек продает свою личность. Люди не имеют собственного Я - я 
такой, какой вам нужен»^. Человек превращается, по словам Бодрийара, 
в «человека расстановки», нового обитателя дома, где он даже не собст­
венник вещей, а устроитель пространства. Он доминирует над ними, 
контролирует и упорядочивает их и тем самым обретает себя в манипу­
лировании этой системой и поддержании в определенном равновесии. 
Спроецировав из себя связную структуру, человек оказывается сам от­
брошен в бессвязность. Перед лицом функциональной вещи он дис­
функционален, нецелостен.
Эта тенденция особенно ярко иллюстрируется в отношениях чело­
века и техники. Мы перестаем быть ее хозяевами и становимся рабами;
^ Фромм Э. Иметь или быть. М., 1986. С. 170.
108

она поворачивается к нам другим лицом - богини-разрушительницы. Т. 
Имамичи говорит о том, что современный мир рождает новые представ­
ления о метафизике, которую лучше назвать метатехникой. Техника ста­
ла законодательной средой обитания человеческого существа. Если в 
древности техника понималась как прагматическое знание и мастерство 
«техне», то, перерастая в технологию, она стала способом существова­
ния и средой обитания и, поглотив человека, пугает его своей независи­
мостью.
Имамичи отмечает, что механистическое окружение, технологиче­
ское единообразие как новый способ коллективной идентификации - это 
искусство уничтожения личностных характеристик, поскольку ультра­
современные технологические аппараты управляются не чьей-то лично­
стью, а только пальцами. Человек технологии утрачивает язык, его за­
меняют буквы и цифры. Число - безличный деятель нашего века. Люди 
по большей части запоминают номера телефонов, факсов, шифры элек­
тронной почты, вместо имен люди, по большей части, становятся обла­
дателями «ников».
Новая техника не открывает богатства подлинного в человеке и 
вещи, а множество копий одного и того же. Таким образом, свобода 
выбора в обладании лишь кажущееся состояние, которое переживается 
как свобода. Человек не ощущает, что выбор навязывается, и через него 
современное общество навязывает нам свою власть. Приумножая число 
вещей, общество подменяет способность выбора процедурой обладания. 
В ней обществом якобы нейтрализуется опасность риска, который все­
гда представляет для личности проблема собственного выбора на основе 
личного императива, который в кантовском смысле, есть явленность 
абсолютного морального закона, абсолютной нравственной автономии 
человека как условия его подлинности. Согласно И. Канту, человек с 
развитым внутренним нравственным миром, совершая моральный вы­
бор, должен полагаться исключительно на «самого себя» и не может 
быть свободен от ответственности за свой выбор. Риск, заключающийся 
в выборе, присутствует как состояние «вечного беспокойства», поиска 
истины. Это есть один из принципов творчества и едва ли не единствен­
ный способ узнавания себя подлинного.
В море товаров массового потребления человек и вещь теряют 
свою индивидуальность, тогда как произведенная человеком-творцом,

сохраняющим свою суверенность, подлинность, вещь несет в себе пе­
чать творца. Жан Бодрийар в работе «Система вещей» пишет, что ста­
ринная вещь - это всегда в широком смысле слова «семейный портрет». 
Этого не достает серийным вещам. Обаяние ремесленной поделки воз­
никает от того, что она вышла из чьих-то рук и в ней запечатлен труд 
этого человека; это обаяние сотворенности, а следовательно, уникально­
сти, поскольку момент творения невозвратим.
Подлинный модус, в противоположность обладанию - это модус 
бытия, который имеет в качестве своих предпосылок независимость, 
свободу и наличие критического разума. Его характерной чертой явля­
ется внутренняя активность, продуктивная способность человеческих 
потенций. Бытие невозможно описать словами, приобщиться к нему 
можно только разделив опыт. «Быть», - говорит Э. Фромм, - отказаться 
от собственного эгоцентризма и себялюбия»^.
Всякая попытка расширить сферу бытия понимается как глубокое 
проникновение в реальную сущность самого себя, других и окружающе­
го нас мира. Путь к бытию лежит через проникновение в суть вещей и 
познание их действительности, возврату к подлинному бытию.
Имамичи считает, что Я и Другой должны быть в отношении «ли­
цом к лицу». И в порядке бытия в отношении «лицом к лицу» с каждым 
Другим 

жүктеу/скачать 10,24 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: