Россия, г. Южно - Сахалинск преСтупление Карла ландСБерГа

20
ского офицера крайне невероятным, потому 
и готовы были предписать молодому человеку 
умопомешательство или затмение рассудка. В 
противном случае следовало бы признать духов-
ную болезнь всего общества, увидеть в каждом 
человеке ту или иную часть эмоциональных по-
рывов Ландсберга, готового ради собственного 
благополучия пойти на насилие над другими 
людьми. Вероятно, что поэтому Достоевский 
и не взялся столь обстоятельно за историю о 
Ландсберге. К тому же концепция писателя об 
убийстве, возможном раскаянии преступника и 
возрождении к новой жизни уже были описаны 
в романе «Преступление и наказание». Приме-
чательно, что в письме к Штакеншнейдер До-
стоевский упоминает о работе над шестой кни-
гой романа «Братья Карамазовы» (1879–1880). 
Именно в одном из эпизодов этого произведе-
ния (в его четвертой части) писатель упоминает 
о гвардейском офицере.
Прокурор Ипполит Кириллович, обвиняющий 
Дмитрия Карамазова в убийстве отца, в свою 
эмоционально насыщенную речь вставляет 
несколько случаев о разрушении основ нрав-
ственности у российской молодежи и, в частно-
сти, приводит следующую историю: «Молодой 
блестящий офицер высшего общества, едва 
начинающий свою жизнь и карьеру, подло, в 
тиши, безо всякого угрызения совести, зарезы-
вает мелкого чиновника, отчасти бывшего сво-
его благодетеля, и служанку его, чтобы похитить 
свой долговой документ, а вместе и остальные 
денежки чиновника: «пригодятся-де для велико-
светских моих удовольствий и для карьеры моей 
впереди». Зарезав обоих, уходит, подложив обо-
им мертвецам под головы подушки»
2
. 
Этот фрагмент о Ландсберге, конечно же, 
был узнаваем многими русскими читателями 
Достоевского. Это подтверждает и Ипполит Ки-
риллович, когда говорит о том, что подобные 
преступления хорошо известны русской публи-
ке, потому что афишируются газетами. По при-
чине того, что Россия уже неоднократно была 
сотрясаема жестокими убийствами, Ипполит 
Кириллович, как писал Достоевский, «искренно 
верил в виновность подсудимого; не на заказ, 
не по должности только обвинял его и, взывая 
к 
“
отмщению
”
»
3
, действительно сотрясался же-
ланием 
“
спасти общество
”
». Убежденность в 
том, что именно «молодой блестящий офицер» 
совершил убийство своего «благодетеля» (так 
называли Власова газетчики) побуждает Ип-
полита Кирилловича с большими основаниями 
требовать для Дмитрия Карамазова высокого 
наказания. 
Отдельные цитаты из судебного выступления 
литературного персонажа Достоевского частич-
но похожи на речь прокурора Петербургского 
окружного суда Николая Сабурова (1846–?), 
официального обвинителя Ландсберга. Вот как 
выглядит один фрагмент из напечатанного в 
июльских номерах 1879 года газеты «Голос» вы-
ступления на суде прокурора: «…Ландсберг дей-
ствует весьма осторожно. Он отыскивает ключ, 
запирает дверь, берет ключ с собой, а предвари-
тельно прикрывает трупы подушками. Он не мог 
нам объяснить, почему он положил на трупы по-
душки. Но я думаю, небезосновательно предпо-
ложить, что это сделано с мыслью, что подушки 
могут всосать в себя обильно текущую кровь и 
помешать ей просочиться сквозь пол <…> кто 
же мог заподозрить его в этом страшном пре-
ступлении. Кто мог подумать, что блестящий 
гвардейский офицер способен совершить убий-
ство для ограбления»
4
. 
В своем обвинении Сабуров отмечает, что 
знакомые Ландсберга судят о преступнике толь-
ко с внешней стороны (подчеркивая положитель-
ные качества подсудимого), не зная скрытых, 
толкающих на убийство сторонах характера мо-
лодого человека. Как следствие, Лансберг был 
обвинен в предумышленном убийстве с заранее 
обдуманным намерением. Что касается защи-
ты Ландсберга (в лице Иосифа Войцеховско-
го, члена адвокатского сословия округа Санкт-
Петербургской судебной палаты с 1870 года), то 
она, напротив, делает акцент на дозволенность 
самим обществом жить молодым людям не по 
средствам, не по реальным возможностям, и 
это определяет роковую последовательность 
событий (в частности, убийство Семенидовой). 
В своей речи Иосиф Войцеховский сравнивает 
муки Ландсберга с «муками Макбета», героя 
одноименного произведения Уильяма Шекспи-
ра (1564–1616). Стремясь к чрезмерной власти, 
Макбет обагряет свои руки кровью и мучается, 
преследуемый призраками убитых людей. Тем 
самым защитник условно проводит сопоставле-
ние Ландсберга с литературным персонажем. 
Позже новым поколением русских литераторов 
в отношении Ландсберга будут использованы 
другие художественные аналогии. 
А вот еще один пример обращения русского 
писателя XIX века к имени Ландсберга. Немно-
гим позднее, чем это делает Достоевский, о на-
шумевшем деле гвардейского офицера эпизо-
дически вспоминает в своем письме к матери от 
12 июля 1879 года Всеволод Гаршин. «Сколько я 
не видел народа, – пишет знаменитый прозаик 
и очеркист, – а все возмущены делом Ландсбер-
га. Все ждали казни. И нужно же было выкиды-
вать штуки, выгонять его в отставку, только за-

жүктеу/скачать 1,98 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: