Общераспространенная пера в чудеса наполнила чудесными фактами исторические документы почти всех народов.
Историческое существование дьявола гораздо более докапано, чем существование Писистрата; до нас не дошло ни одного слова современника о том, что он видел Писистрата, а между тем тысячи „очевидцев" заявляют, что видели дьявола; мало найдется исторических фактов, подтверждаемых таким громадным числом самостоятельных свидетельств. Тем не менее, мы не колеблясь отрицаем теперь существование дьявола и признаем существование Писистрата; это потому, что существование дьявола противоречит законам всех точных наук.
Для историка решение противоречия очевидно1. Наблюдения, содержащиеся в исторических документах, никогда не могут иметь такого значения, как наблюдения современных ученых (мы уже говорили почему). Косвенный метод истории стоит несравненно ниже прямых методов наук, основанных на наблюдении. Если выводы истории не согласуются с выводами этих последних, то уступать приходится ей; она не может иметь притязания, располагая своими несовершенными способами исследования, контролировать, оспаривать или подтверждать выводы других наук; она должна, напротив, пользоваться их выводами для поверки своих собственных. Успехи опытных наук изменяют иногда историческое толкование; факт, установленный непосредственным наблюдением, приносит пользу для понимания и критики исторических документов: случаи язв (stigmates) и нервной анестезии, доказанные путем научного наблюдения, заставили признать исторические повествования об аналогичных фактах
1 Иначе этот вопрос разрешается для наук, пользующихся непосредственным наблюдением, например, для наук биологических. Наука не знает возможного и невозможного, она знает только факты, подвергшиеся правильному или неправильному наблюдению; явления, объявленные сначала невозможными, признаны были за несомненные. Самое понятие о чуде относится к области метафизики; оно предполагает известное общее миросозерцание, выходящее за пределы наблюдения. См.: Wallace. Les miracles et le spiritualisme moderne. Paris, 1887.
196
(язвы некоторых святых, бесноватые из Лудсна (Loudun) . Но история не может приносить пользу успехам положительных наук. Косвенные способы исследования удерживают историю в отдалении от действительности, и ей приходится принимать законы, выработанные науками, находящимися в непосредственном соприкосновении с действительностью. Для опровержения одного из таких законов потребовались бы новые непосредственные наблюдения. Такой переворот может осуществиться, но только в центре; история не в силах взять на себя в этом инициативу.
Относительно фактов, стоящих в противоречии лишь со всею совокупностью исторических знаний или с зародышами наук о человеке, решение менее ясно. Оно зависит от того, какого мы мнения о значении этих наук. Можно, по крайней мере, считать за правило, что для того, чтобы оспаривать историю, психологию или социологию, необходимо иметь очень солидные документы; а такого случая почти никогда не бывает.
1
