В критике истолкования текстов и проявлялась преимущественно оригинальная сторона таланта Фюстель де Куланжа; он не выполнил лично ни одной работы по внешней критике, и его критика достоверности и точности источников затруднялась уважением к свидетельствам древних, доходившем до легковерия. риторическим фигурам (метафорам, гиперболам и фигуре умолчания)1. Во всех этих случаях нельзя удовлетворяться буквальным смыслом и следует добираться до действительного смысла, скрытого добровольно автором под неточною формою.
Вопрос этот логически очень затруднителен, так как не существует определенного внешнего критерия для верного распознавания иносказательного смысла; самая сущность мистификации, ставшей в XIX столетии литературным родом, в том именно и заключается, чтобы скрыть все следы, могущие изобличить шутку. По опыту установлено, что автор, ставящий себе главною целью быть понятым, никогда не прибегает к выражениям с иносказательным смыслом; мало, вероятности встретить их в официальных документах, грамотах и исторических повествованиях. Во всех этих случаях общая форма документа позволяет предполагать, что он lia1 писан в буквальном смысле.
Напротив, всегда можно наткнуться на иносказательный смысл, если автор особенно не старался быть понятым или писал для публики, имевшей возможность понимать его намеки и подразумеваемый смысл его слов, или для посвященных, которые должны были понимать его символы и фигуральные выражения. Таким способом написаны духовные тексты, частные письма и все литературные произведения, образующие собою значительную часть документов о древности. Искусство распознавать и объяснять скрытый смысл ( текстов занимало всегда видное место в теории герменев т и к и 2
