А. Мырзахметов атында

УДК 343.272

Кокшетауский университет имени Абая Мырзахметова

• 
  ҚР ҚК-інің 55 бабы негізінде мүлікті тәркілеуден босату
  

ҚР ҚК-інің 55 бабын (жазаны жұмсарту) дұрыс қолданудың алғы шарты – қолданылған бапқа сәйкес санкциямен көзделген ең аз жаза шегін анықтау болып табылатыны даусыз. ҚР ҚК-інің 206 бабының 1 бөлігі бойынша жаза тағайындау кезінде басқа жағдай пайда болады. Осы нормада қосымша жаза санкцияның ең аз шегі – мүлкін тәркілей отырып немесе онсыз, бес жыл бас бостандығынан айыру жазасына енеді. Мұндай жағдайларда мүлікті тәркілеуді тағайындамай-ақ, сот санкцияның ең аз шегін пайдаланады. Осы уақытқа дейін заңда ҚР ҚК-інің 55 бабында нормада аталған негіз бар жағдайда кінәліні қосымша жазадан босату мүмкіндігі тікелей көзделген жоқ. Алайда құқықтық әдебиетте және Жоғарғы сот инстанцияларының түсіндірмелерінде аталған норма ережелері тек негізгі ғана емес, сонымен қатар қосымша жазаға да қатысты деген пікір айтылып келеді және сонымен бірге міндетті қосымша жазадан босату мүмкіндігі де бар. Мысалы, ҚР ҚК-інің 55 бабының 1 бөлігінде былай делінген: «Әрекеттің мақсаттары мен себептеріне, айыпкердің рөліне, оның қылмыс жасау кезіндегі немесе одан кейінгі мінез-құлқына байланысты ерекше мән-жайлар және әрекеттің қоғамдық қауіптілігі дәрежесі едәуір азайтатын басқа да мән-жайлар болған кезде, сондай-ақ топтық қылмысқа қатысушы топ жасаған қылмыстарды ашуға белсене жәрдемдескен кезде жаза осы Кодекстің Ерекше бөлімінің тиісті бабында көзделген ең төменгі шектен төмен тағайындалуы мүмкін, не сот жазаның осы бапта көзделгеннен неғұрлым жеңіл түрін тағайындауы, не міндетті жаза ретінде көзделген қосымша жаза түрін қолданбауы мүмкін». Алайда іс жүзінде қосымша жазалардан босату барлық уақытта көзделген мақсатқа жеткізе бермейді. Мысалы, пайдақорлық қылмыс жасаған адамға әсер етудің мүліктік шарасын қолдану әрқашанда мақсатқа сай келеді екен. Жоғарғы сот органдары сот тәжірибесін нақ осы арнаға үнемі бағыттап келеді. Біздің талдауымыздың нәтижелері бойынша айыпкерлер ҚР ҚК-інің 55 бабы негізінде мүлікті тәркілеуден босатылады, олар әрине, көп емес. Оның бер жағында заң ҚР ҚК нормаларында сондай жағдайлар кезінде (ҚР ҚК-інің 55 бабының 1 бөлігі) бір қосымша жазаны басқа нақ сондай жазаның жұмсақтау түрімен ауыстыру мүмкіндігі туралы мәселені шешкен жоқ. Негізгі жазаларға сәйкес келетін мұндай ереже біртекті болып табылмайтын жазаларға да қатысты қолданылады. Сондықтан ҚР ҚК-інің 55 бабының 1 бөлігін мынадай редакцияда толықтыру мақсатқа сай келеді: 3. «1 және 2 бөліктеріндегі мән-жайлар бойынша сот сотталушыны заңға сәйкес міндетті болып табылатын қосымша жазадан босатуы мүмкін, не басқа жазамен, яғни сол біртекті жазаның неғұрлым жұмсақтау түрімен ауыстыра алады». Мұндай жаңалық (қосымша) мысалы белгілі жағдайларда мүлікті тәркілеуді айыппұлмен ауыстыруға мүмкіндік берген болар еді. Үй жасауы бұйымдарының тапшылығы жағдайларында ең алдымен жиһазды ауыстыру бұл сотталғандардың белгілі бір санатына жазаны елеулі түрде жұмсарту болып көрінуі мүмкін [2].

• 
  ҚР ҚК-інің 74 бабының 2 бөлігі негізінде мүлікті тәркілеуден босату
  

• 
  айыптау үкімінің ескіру мерзімі өтуіне байланысты жазаны өтеуден босату
  

Қосымша жазалар негізгі жазаларға тек оларды тағайындау сатысында ғана байланысты. Ал оларды орындау дербес жүргізіледі. Сондықтан орындалмау салдары да дербес анықталуы керек. Заң әсер етудің қосымша шаралары ретінде ерекше қолданылатын тек екі түрлі жазаны: 1) арнаулы, әскери немесе құрметті атағынан, сыныптық шенінен, дипломатиялық дәрежесінен, біліктілік сыныбынан және мемлекеттік наградаларынан айыру; 2) мүлкін тәркілеуді қарастырады (ҚР ҚК-інің 39 бабының 2 бөлігі).

1. 
   Беккариа Ч.О преступлениях и наказаниях. // М., «Бимпа». 1995. - 563 б.
   
2. 
   Ерінбетова Л. Кәмелетке толмаған қылмыскерлердің жеке тұлғасы. //Диссертация з.ғ.к. Алматы, 2002. - 45 б.
   
3. 
   Каиржанов Е.И. Назначение наказание по делам несовершеннолетних. // Сб. «Вопросы борьбы с преступностью несовершеннолетних». Алматы, 1970. - 67 б.
   
4. 
   Дулатбеков Н.О. Қылмыстық жаза тағайындаудың мәселелері. // Диссертация з.ғ.д. Алматы, 2006. - 186 б.
   
5. 
   Жумагулов Т.К. Наказания, не связанные с лишением свободы: проблемы и перспективы. // Автореф. з.ғ.к. диссер. Алматы, 1997 ж. 120 б.
   

Кокшетауского университета им. А. Мырзахметова

Инновации в экономике невозможны без поддержания отношений гражданского оборота в бесконфликтном состоянии. В современных условиях вести хозяйственную деятельность эффективно – это значит уметь вести диалог и договариваться с контрагентами.

В связи с этим большое значение в формировании новой культуры разрешения споров в российском обществе имеет введение института медиации.

Медиацию часто воспринимают как новшество, хотя она имеет долгую историю во многих культурах и цивилизациях, в том числе и в Казахстане [1]. Еще в Древнем Китае Конфуций призывал использовать медиацию вместо того, чтобы идти в суд. Он предупреждал, что состязательное участие в судебном процессе, скорее всего, усилит озлобленность участников конфликта и воспрепятствует их эффективному взаимодействию [2].

Во многих странах довольно давно применяются медиативные технологии, которые зародились в виде посредничества нейтрального миротворца в разрешении конфликтов различного характера (в основном брачных и коммерческих). Как показывает опыт стран Европы, а также Австралии, Канады и США, участие профессионального посредника делает процесс разрешения споров очень эффективным. Например, в Японии и Китае решение спора до суда считается благоприятной практикой и всячески поощряется.

В глобальном контексте медиацию можно рассматривать как следующую ступень в развитии придуманных человечеством способов урегулирования конфликтов [3]. Как известно, первым из них является самостоятельное разрешение споров, в том числе при помощи грубой силы. Второй - судебный способ рассмотрения споров, который фактически означает тот же поединок, однако без применения насилия, по строго установленным правилам и перед независимым арбитром, разрешающим спор на основании установленных государством норм права. В любом случае и при "архаичной" форме разрешения конфликтов, и при судебном их разрешении всегда есть победители и проигравшие. Медиация представляет собой совершенно новый подход, при котором "выигрывают обе конфликтующие стороны. При этой форме разрешения нет победителей и нет проигравших, что является одним из ее существенных преимуществ" [4].

В развитых державах в большинстве случаев предпосылками укрепления методов альтернативного разрешения споров (к которым помимо медиации относят, в частности, переговоры и арбитраж) являются крайне длительные сроки рассмотрения споров в судах, существенная дороговизна юридической помощи, сочетаемая с адвокатской монополией на представительство в суде, и относительная предсказуемость разрешения споров, основанная на стабильности законодательства и судебной практики.

В Казахстане институт медиации как новый негосударственный институт защиты прав и интересов граждан только начинает формироваться. Правовой базой для его ускоренного развития должен послужить Закон Республики Казахстан от 28 января 2011 г. № 401-IV «О медиации» (далее - Закон), вступивший в силу 6 августа 2011 г.

Рассмотрим кратко его основные положения. Согласно ст. 1 названного Закона он разработан в целях создания правовых условий для применения в Республике Казахстан альтернативной процедуры урегулирования споров с участием в качестве посредника независимого лица - медиатора, содействия развитию партнерских деловых отношений и формированию этики делового оборота, гармонизации социальных отношений.

Закон предусматривает возможность применения процедуры медиации как во внесудебном порядке, так и в рамках судебного процесса в любой момент до принятия судом решения по делу. В связи с этим использование в нем термина «альтернативное разрешение споров» не совсем корректно, так как в соответствии с Законом процедура урегулирования споров с участием посредника может быть применена сторонами и в ходе судебного разбирательства, а не только вместо него.

Этот тезис подтверждается соответствующими поправками, внесенными законом РК от 22.07.2011 г. №478-IV в отдельные законодательные акты Республики Казахстан.

В частности, были внесены изменения в ч. 1 ст. 193 ГПК РК, в соответствии с которыми в обязанность судьи при подготовке дела к судебному разбирательству входит принятие мер по заключению сторонами мирового соглашения, в том числе по результатам проведения в порядке, установленном законом, процедуры медиации, которую стороны вправе проводить на любой стадии судебного разбирательства.

Сфера применения процедуры медиации ограничена спорами, вытекающими из гражданских отношений, в том числе в связи с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, трудовых (за исключением коллективных трудовых споров) и семейных правоотношений. При этом в ст. 1 Закона сказано, что процедура медиации не применяется к вышеназванным спорам, если они затрагивают или могут затронуть права и законные интересы третьих лиц, не участвующих в процедуре медиации, или публичные интересы. Следует отметить, что законодатель оставил дискуссионным вопрос о круге лиц, участвующих в процессе медиации, обозначив лишь, что соглашение о проведении процедуры медиации - это соглашение сторон, а стороны - это желающие урегулировать спор с помощью процедуры медиации субъекты отношений, указанные в ст. 2 Закона. Будут ли являться, например, дети конфликтующих сторон субъектами отношений, связанных с применением процедуры медиации к спорам, возникающим из семейных отношений? Если нет, то не понятна цель введения процедуры медиации (в том виде, в котором она предусмотрена в Законе) по отношению к семейным спорам, где в основном затрагиваются интересы детей.

В соответствии со ст. 5 Закона применение процедуры медиации осуществляется на основании соглашения сторон, в том числе соглашения о применении процедуры медиации. При этом законодатель не уточняет, какие конкретно соглашения помимо названного могут быть дополнительно рассмотрены в качестве основания применения процедуры медиации, а также не указывает признаки и требования к их форме и содержанию. Данные обстоятельства порождают неоднозначные подходы к пониманию таких соглашений как в теоретическом аспекте, так и в практике их применения [5].

Согласно ст. 5 Закона процедура медиации проводится при взаимном волеизъявлении сторон на основе принципов добровольности, конфиденциальности, сотрудничества и равноправия сторон, беспристрастности и независимости медиатора.

Ни медиатор, ни стороны не могут без взаимного согласия раскрыть информацию, ставшую им известной при проведении процедуры медиации (ст. 8 Закона). Медиатор, выбираемый сторонами самостоятельно и по своему усмотрению (участники могут предпочесть одного или нескольких медиаторов с различным уровнем образования, с разными квалификациями), выступает как нейтральное лицо, не заинтересованное в данном споре и не уполномоченное делать какие-либо выводы. Однако при этом медиатор не безучастный субъект, он руководит ходом процедуры, вникает, изучает проблему спора и содействует принятию решения самими конфликтующими. Для этого стороны наделяют медиатора определенным объемом процедурных полномочий, которые отражены в соглашении о применении процедуры медиации, за исключением права судить или примирять, давать оценки или принимать решения по спору.

Таким образом, задачей медиации является помощь сторонам в нахождении взаимоприемлемых решений и урегулировании спора, а не в выяснении, кто из них виноват, а кто прав в конкретной ситуации.

Процедура медиации существенным образом отличается от традиционной, контролируемой государством судебной формы защиты прав граждан, в рамках которой: стороны рассматриваются как противники; формальные правовые нормы определяют ход процесса, который, как правило, проходит в условиях гласности судебного разбирательства; участники зачастую во всем полагаются на своих юридических консультантов, а решения выносятся судебными органами. Кроме того, при рассмотрении спора судом в центре внимания находятся прошлое и оценка того, кто прав с точки зрения норм законодательства. В технике медиации, напротив, речь идет о настоящем и будущем. Главный вопрос - как можно разрешить конфликт, не выискивая виноватых: стороны располагают свободой действий и не обязаны основывать свои позиции на нормах права, что позволяет им принимать самые неожиданные решения [6].

В связи с этим следует согласиться с мнением Ц.А. Шамликашвили, который считает, что "особенностями и одновременно преимуществами медиации являются такие качества, как неформализованный, конфиденциальный процесс, в котором стороны участвуют на равных, сохраняя полный контроль как за самим процессом принятия решений, так и за их содержательной стороной" [7].

Еще одним отличительным признаком медиации считается предполагаемая добровольная исполняемость медиативных соглашений, поскольку они должны быть реалистичны для сторон (участники процедуры сами принимают решения, взвешивая свои действительные возможности и желания).

При этом подчеркнем, что такая исполняемость все же рассчитана на сознательных и добросовестных участников процедуры - граждан стран "с высокоразвитой и высокотехнологичной экономикой, которой соответствует определенный тип и уровень правосознания населения (особенностью данного типа правосознания выступает психологическая готовность к компромиссу при урегулировании конфликта)" [8].

К сожалению, в обществе все еще принято считать, что кто-то (например, государство), а не сами конфликтующие, должен решать возникающие проблемы, что решение суда, имеющего обязательную силу, это единственный действующий способ разрешения конфликта.

Для урегулирования этой проблемы при разработке законопроектов о медиации предлагалось ввести различные механизмы исполнения медиативных соглашений, например, придать названным соглашениям силу исполнительных документов путем заверения их у нотариуса [9].

При этом последующие изменения, внесенные в процессуальное законодательство, выявили различные подходы к реализации данных положений Закона.

Так, в ГПК РК законодатель не достаточно четко обозначил условия проведения и порядок закрепления результатов, достигнутых в ходе проведения процедуры медиации, акцентировав внимание только на "облачении" медиативного соглашения в форму мирового соглашения (ранее упоминаемые действия судьи по подготовке дела к судебному разбирательству). При трактовке ст. 193 ГПК РК создается впечатление, что медиативное соглашение выступает не самостоятельной формой закрепления результатов примирительной процедуры, а как нечто предваряющее заключение сторонами мирового соглашения.

Таким образом, представляется, что предложенный законодателем в ГПК РК механизм "оформления" медиативных соглашений не в полной мере соответствует природе института медиации и нуждается в корректировке, соответствующей Закону.

Важной особенностью процедуры медиации следует считать ее непродолжительность (в соответствии с Законом общий срок проведения процедуры медиации не должен превышать 60 дней).

Согласно ст. 9 Закона деятельность медиатора может осуществляться как на профессиональной, так и на непрофессиональной основе. В силу ч. 3 ст. 14 Закона процедура медиации по спорам, переданным на рассмотрение суда или третейского суда до начала проведения процедуры медиации, может проводиться только медиаторами, осуществляющими свою деятельность на профессиональной основе. Осуществлять деятельность медиаторов на профессиональной основе могут лица, достигшие возраста 25 лет, имеющие высшее профессиональное образование и прошедшие курс обучения по Программе подготовки медиаторов, утвержденной в порядке, установленном Правительством РК (ч. 4 ст. 9 Закона) [10]. При этом законодатель не уточняет, какое именно высшее профессиональное образование должен иметь слушатель дополнительной профессиональной образовательной программы профессиональной переподготовки (программы подготовки медиаторов).

Приведем суждения медиатора одной из фирм штата Иллинойс с 25-летним стажем Дж. Мэйер, по мнению которой медиаторами в США могут быть разные специалисты, "совершеннолетние люди любых профессий и уровня знаний, однако участие непрофессиональных медиаторов в подавляющем большинстве спорных ситуаций, как правило, сводится к нулю". Дж. Мэйер утверждает, чтобы посредник мог действительно выполнять посреднические функции и приносить пользу обеим сторонам конфликта, он должен быть "профессиональным знатоком правовых последствий любого конфликта, иначе - дипломированным юристом" [11].

Представляется, что курс обучения по Программе подготовки медиаторов, предусмотренный Законом, должен включать для претендентов, не имеющих высшего юридического образования, хотя бы базовые знания основных юридических дисциплин. В утвержденной Программе подготовки медиаторов данное положение отсутствует.

1. 
   Большова А.К. Концепция развития законодательства о несудебных процедурах разрешения споров // Концепции развития российского законодательства // Под ред. Т.Я. Хабриевой, Ю.А. Тихомирова. - М.: Центр, - 2010. - С. 665.
   
2. 
   Паркинсон Л. Семейная медиация. - М.: Зерцало, - 2010. - С. 11.
   
3. 
   Stitt A. Mediation: a practical guide. Routledge Cavendish, 2004. - P. XV.
   
4. 
   Аболонин В. Развитие примирительных процедур в рамках саморегулируемых организаций // Арбитражный и гражданский процесс. - М.: - 2009. - № 9. - С. 23.
   
5. 
   Корякин В.М. Медиация как способ урегулирования споров и возможность ее применения к воинским правоотношениям // Право в Вооруженных Силах. - М.: - 2010. - № 10. - С. 2 – 5.
   
6. 
   Бесемер Х. Медиация: посредничество в конфликтах. - Калуга.: ВЕК, - 2004. - С.46.
   
7. 
   Шамликашвили Ц. Медиатор вместо судьи. Эффективный подход к разрешению споров для современного менеджера // Российская бизнес-газета. 2010. 29 июня.
   
8. 
   Лисицын В. Медиация. Попытка №4 // ЭЖ-Юрист. - М.: - 2010. - №20. - С. 9.
   
9. 
   Выдержки из стенограммы Круглого стола "Результаты продвижения идей и практик медиации в России. Внедрение посредничества в гражданских, уголовных, административных делах и иных категориях споров" // Вопросы ювенальной юстиции. - М.: - 2009. - № 3. - С. 14.
   
10. 
    Постановление Правительства РК от 3 июля 2011 года №770 «Правила прохождения обучения по программе подготовки медиаторов»//СПС Юрист.
    
11. 
    Морозова М. Третий, но не лишний // Новые известия. М.: 2010. 27 мая.
    
12. 
    Актуальные проблемы использования примирительных процедур как формы разрешения споров в национальном и международном праве. - Минск: Книга, - 2010. - С. 120.
    

Кокшетауский университет им. А. Мырзахметова

• 
  Трансграничные воздействия и загрязнения вследствие хозяйственной и иной деятельности, в том числе в результате технических аварий, их последствия для здоровья людей и природы.
  
• 
  Развитие и распространение экологически опасных технологий, разработка и реализация опасных проектов.
  
• 
  Разрушение дикой природы, естественных природных экосистем, в том числе на особо охраняемых природных территориях, на сопредельных территориях ряда стран.
  
• 
  Нарастающий дефицит чистой пресной воды, чистого атмосферного воздуха, энергии и других жизненно необходимых природных ресурсов.
  
• 
  Экологические последствия военной активности времен "холодной" войны, разоружения и ликвидации избыточной военной техники и вооружения, в том числе оружия массового поражения, риски и последствия многочисленных локальных военных конфликтов, терроризма, а также процессы неомилитаризации, которые реально противостоят решению национальных, общеевропейских и глобальных экологических проблем.
  

Первый этап (1957–1971 гг.). Этот этап характерен отсутствием у ЕС правовой компетенции в сфере окружающей среды. На этом этапе проводились лишь единичные факультативные мероприятия. Первоначально «окружающая среда» не была выделена Римским договором 1957 г. как сфера общеевропейской интеграции. Однако вопросы экологии определяли границы правового регулирования создания общего рынка стран ЕС, что, например, отражается в статье 36 Договора, которая позволяет государствам - членам вводить ограничения на импорт, экспорт, транзит в товарном обороте по соображениям экологической безопасности. В целом, несмотря на отсутствие общей политики в данной сфере в указанный период, институты ЕС были подготовлены к расширению своей деятельности в экологическом направлении. Второй этап (1972–1985 гг.). Для этого этапа характерно проведение начальных мероприятий по защите окружающей среды странами ЕС, появление первых программ действий в этой сфере, начальным развитием правового регулирования в области экологии. В 1972 г. Совет глав правительств стран – членов ЕС принял решение о расширении компетенции ЕС, в том числе в области окружающей среды. Однако в первичное право ЕС изменения внесены не были. Все решения в новой сфере деятельности принимались через статьи Римского договора 1957 г., которые позволяли для достижения целей ЕС предпринимать действия в сферах, не обозначенных в учредительном договоре. Подобное расширение компетенции получило название «эффект перелива». Регулирование новой области интеграции проводилось в основном путём издания директив - актов гармонизации права государств-членов. ЕС присоединился к ряду важнейших международных конвенций по охране окружающей среды, например, Конвенции об охране дикой флоры и фауны и природных мест обитания в Европе (1979), Международному соглашению по тропической древесине (1983), Конвенции о трансграничном загрязнении воздуха на большие расстояния (1979). Второй этап прошел под знаком становления политики Сообщества в отношении окружающей среды и разработки основных способов её правового регулирования.

Третий этап (1986–1991 гг.). Этот период можно охарактеризовать как этап закрепления компетенции в области охраны окружающей среды за институтами ЕС. Единый Европейский акт 3 1986 г. внёс изменения в Римский договор 1957 г. В нем были определены цели и задачи, принципы и направления политики ЕС и в области охраны окружающей среды. В отношениях между ЕС и государствами-членами в сфере охраны окружающей среды был внедрён принцип субсидиарности. Данный принцип означает, что ЕС осуществляет свою деятельность в области экологии в той мере, в которой цели экологической политики могут быть реализованы на уровне ЕС лучшим образом, чем отдельными государствами-членами. Во вторичном праве наблюдается рост правового регулирования природоохранной деятельности на основе регламентов - актов экологического законодательства государств-членов. Одновременно продолжалась деятельность по согласованию Экологическая политика Евросоюза 313 законодательных основ государств-членов, в частности в области охраны почв и защиты окружающей среды от химического загрязнения. В этот период первостепенное значение для Сообщества имели вопросы внедрения системы оценки возможного воздействия на окружающую среду, мониторинга, распространения экологической информации и обеспечения доступа общественности к ней и, особенно, финансирования природоохранных мероприятий. На третьем этапе процесс становления политики ЕС в отношении окружающей среды и правового регулирования в данной сфере в основных чертах завершился.

В целом, на первых этапах мероприятий по защите окружающей среды, за период с 1972 г. было принято около 200 законодательных актов, регулирующих проблемы промышленных отходов, загрязнения воды и воздуха. Характерной чертой этого периода был вертикальный и секторальный подход к экологическим проблемам, на нем базировались первые программы действий ЕС в области зашиты окружающей среды. Четвертый этап (1992–2002 гг.). Это этап совершенствования экологической политики сообщества. В целом, за это время были обозначены основные рамки текущей экологической политики за счет институционального закрепления вопросов экологической политики и проблем окружающей среды в Договорах ЕС. Цели и задачи политики ЕС в отношении окружающей среды были сформулированы следующим образом:

• 
  сохранение, защита и улучшение состояния окружающей среды;
  
• 
  забота о защите здоровья людей;
  
• 
  достижение рационального использования природных ресурсов;
  
• 
  содействие на международном уровне мерам, направленным на решение региональных и глобальных проблем охраны окружающей среды.
  

Пятый этап (с 2003 г. по настоящее время). В последние годы экологическая деятельность ЕС осуществляется на основе экологической компетенции, предусмотренной статьями Договора ЕС. Экологическая деятельность неразрывно связана с другими направлениями деятельности ЕС. На современном этапе в ЕС проводится совершенствование правового регулирования охраны окружающей среды. В частности, обновлению подверглись акты, закладывающие правовую базу системы сбора и обработки экологической информации, мониторинга окружающей среды, экологической сертификации, проведения оценки воздействия на окружающую среду, механизма финансирования экологических мероприятий. Предпринимаются попытки кодификации многочисленных норм в области экологической стандартизации и сертификации.

Основными административными инструментами европейской экологической политики являются такие нормативные акты и документы как конвенции и директивы, а также регламенты. Конвенции, особенно принимаемые под эгидой ООН, являются важным инструментом не только европейской, но и глобальной экологической политики. Решение конкретных локальных проблем определяет возможность достижения цели управления экологической безопасностью регионального и глобального уровней. Цель управления достигается при соблюдении принципа передачи информации о состоянии окружающей среды от локального к региональному и глобальному уровням.
ЛИТЕРАТУРА

1. 
   Документы официального сайта по экологической политике Европы //www.ecoline.ru/
   
2. 
   Документы представительства Европейской Комиссии в РФ //www.eur.ru/
   
3. 
   Современная экологическая политика: этапы, принципы, направления. // www.greensalvation.org/Russian/Publish/UR/
   
4. 
   Гусев А.А. Основные направления и этапы формирования экологической политики Европейского Союза [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.wpec.ru.
   
5. 
   Шестая программа действий в области окружающей среды.//www.europa.eu.int/
   

Кокшетауский университет им. Абая Мырзахметова

Одностороннее использование военной силы после Второй мировой войны было прочно признано неправомерным и требовались переговоры либо прямое игнорирование требований международного права в каждом следующем случае. Почти всегда вооруженная агрессия сопровождалась обоснованием ее необходимости и благими намерениями. Следует отдать должное, зачастую так и было [1].

Несмотря на серьезные гуманитарные последствия современных войн, метод использования военной силы, тем не менее, не является сам по себе признаком агрессивной политики, средневековья и безнравственности. Его эффективность настолько очевидна, что отказ от его использования нерационален.

Мирные средства не должны превращаться из безусловного приоритета в единственный метод разрешения международных споров. В крайних случаях должна оставаться возможность применения принудительных мер вооруженного и невооруженного характера. Отрицание этого метода позволяет диктаторским режимам господствовать в Африке, на Ближнем Востоке и в Азии, расистскому режиму в ЮАР в течение 30 лет оставаться у власти, Ливии - в течение 11 лет отказываться выдать обвиняемых в международном терроризме, правительству Руанды - уничтожать сотни тысяч собственных граждан, хунте на Гаити - годами игнорировать требования международного сообщества [2].

После Ирака во многих случаях чувствовалась «беззубость» попыток международного сообщества разрешить тот или иной конфликт мирными средствами. Речь идет о Западной Сахаре, Эфиопии и Эритрее, Сьерра-Леоне, Сомали, Грузии, Таджикистане, Югославии, Демократической Республике Конго, Албании, Восточном Тиморе, Афганистане и снова Ираке. При этом ощущение целесообразности применить военные санкции в ответ на явные нарушения требований международного права уравновешивалось неприятием одностороннего, как правило, американского доминирования в подобных операциях. Назрела острая необходимость найти выход и дать новый импульс развитию международных отношений путем международно-правового регулирования процедуры применения, субъектов и объектов военных санкций, ограничений, оснований применения, условий и сроков снятия правового режима санкций.

Пробел правового регулирования этих международных отношений привел к накоплению огромного практического опыта применения самых различных прямых и квази-военных операций для урегулирования кризисов. Операции по поддержанию мира, включая т.н. «расширенные», операции «шесть с половиной», «согласие минус один» (юридически регулируемые главой VI Устава ООН, но фактически подпадающие под главу VII), поддержание мира, «навязывание мира», «превентивное миротворчество» и «превентивное развертывание», «выдавливание» и прочая терминология, этимологически имеющая скорее политологическую нежели правовую природу, не будучи нормативно оформлена и вписана в теорию международного права, существенно осложняют поиск наиболее правильного пути [3].

Огромное количество самых разных субъектов международного права принимают то или иное участие в миротворческих операциях, зачастую дублируя функции, выходя за пределы своих полномочий, делегируя их другим субъектам, игнорируя принятые решения, снижая эффективность и вообще нивелируя изначально прогрессивный позыв. Генеральная Ассамблея ООН, Генеральный Секретарь ООН и Совет НАТО неоднократно предпринимали попытки захвата полномочий Совета Безопасности ООН. Сам Совет Безопасности в силу внутренних противоречий ведет непоследовательную политику от стремления полностью контролировать ход операции (Сьерра-Леоне, 2000-2001 г.) до тотального игнорирования ситуации (Косово, 1999 г.).

Видя непоследовательность и нерешительность ООН, региональные организации самостоятельно пытаются ответить на «вызовы глобальных масштабов». На этом поприще заметна активность Организации Североатлантического Договора, Организации Американских Государств, Африканского Союза, Экономического Сообщества Стран Западной Африки и Содружества Независимых Государств, что еще более обостряет необходимость кодификации международно-правовых норм, регулирующих применение военных санкций.

Структурные изменения международных отношений с распада биполярного мира привели к существенным изменениям внешней политики ряда государств, в частности США. Также обосновывая свои действия нерешительностью ООН, США и их союзники активизировали применение односторонних либо коалиционных принудительных мер в отношении других государств. Примерами тому служат военные акции в Афганистане в 2002 году и в Ираке в апреле 2003 года, которые не были облечены в международно-правовую форму военных санкций и таковыми, следовательно, не являются [2].

Появляются новые субъекты международного права, такие как Международный Уголовный Суд, в чью компетенцию подпадает расследование международных преступлений. Однако их роль в проблеме применения принудительных военных и невоенных мер в отношении государств-нарушителей международных обязательств не прописана и не ясна.

Исследование проводится в период, когда международное сообщество перманентно ставится перед растущими задачами и обязанностями оперативно, адекватно и эффективно реагировать на «вызовы глобальных масштабов».

Ухудшающаяся гуманитарная обстановка на африканском континенте, являющаяся следствием непрекращающихся гражданских войн и непоследовательные действия международного сообщества в ответ на них; ситуации вокруг Югославии, Ирака и Афганистана, используемые для одностороннего применения военной силы при политической слабости существующих международных организаций; новые вызовы международной безопасности, такие как международный терроризм и распространение оружия массового уничтожения корреспондируют актуальность предлагаемого исследования.
ЛИТЕРАТУРА

1. 
   Блатова Н.Т. Международное право в документах: Учебное пособие. Москва: Норма, 2000. - С.10-13
   
2. 
   Права человека. Итоги века, тенденции, перспективы. / Под ред. Е.А. Лукашева. - Москва: Норма, 2002. - 217 с.
   
3. 
   Потапов В.И. Международное право. Москва: Международные отношения, 1986. - 194 с.
   

Кокшетауский Университет им. Абая Мырзахметова