ческое и поэтому многие события и деяния батыров перенесены в эпо
ху
Н огайской Орды, а сами батыры, будь они
конратцам и или тамин-
цами, названы ногайцами.
Центральным в ногайлинском цикле произведением является эпос об Еды
ге, знаменитом эмире Золотой Орды, который в 1396—1412 гг. был фактичес
ким правителем. Эпические сказания о нем сложились в Ногайской Орде,
вероятно, еще при его жизни. Этому в большой степени способствовали его
личные качества и высокий авторитет как полководца и правителя, сумевше
го на какое-то время восстановить политическое единство Золотой Орды и
установить порядок в стране, что не удавалось ни Мамаю, ни Тохтамышу. В
народном сознании он воспринимался как поборник независимости своего
государства и его защитник от набегов завоевателей. Едыге стал идеализиро
ваться, о нем слагались различные предания и легенды. Так была создана его
сильно мифологизированная эпическая биография, по которой Едыге рож
дается чудесным образом от брака святого Баба ТуктиШашты Азиза с доче
рью Пери, которая жила под водой и исчезла, когда ее муж нарушил ее три
важных запрета, а ребенка оставила в безлюдном месте,
отчего отец дал сыну
имя Едыге. Рождение героя в необычайных обстоятельствах как бы подчеркива
ло его исключительность и особое предназначение.
Тем не менее, следует отметить, что эпос об Едыге отражает в своеобраз
ной форме основные моменты борьбы между ним и Тохтамышем: бегство
Едыге от Тохтамыша к Тимуру, его поход вместе с Тимуром против Тохтамы
ша, гибель Тохтамыша и месть его сыновей. Мотивировка же вражды между
Тохтамышем и Едыге, обстоятельства их гибели изложены в эпосе в духе фоль
клорной поэтики и эстетики: защита и идеализация невинно гонимых. Это
проявляется в жыре в форме мотива необоснованной подозрительности со
стороны хана по отношению к Едыге, приведшей последнего к вынужденному
бегству. В некоторых же вариантах эпоса Едыге выставляется как незаслу
женно обездоленный человек: он с малолетства остается сиротой, проводит
свое детство в бедности, занимается пастушеством. А это типичное для фоль
клора возвышение «низкого» человека. В то же время «низкое» положение
будущего богатыря как бы подчеркивало его близость к народу, показывало
его выходцем из низов.
Конечно, в возникновении таких эпических сюжетов и идеальных об
разов велика роль дружинных певцов — первых создателей песен о собы
тиях, очевидцами или участниками которых они являлись. Их имена забы
вались при объединении отдельных песен в большой эпос и их исполнении
сказителями-жыршы, которые в последующем выделились из среды ДРУ'
жинных певцов и стали профессиональными исполнителями богатырских
и романических эпосов.
Устная индивидуальная поэзия. В культурной жизни Дешт-и Кыпчака
X I I I —X V
вв., наряду с коллективным
и
анонимным устным народным
т в о р ч е
ством, существовало
и
развивалось индивидуальное искусство слова, кото
рое проявлялось и функционировало весьма своеобразно:
и м п р о в и з а ц и о н
ное сочинение, устное исполнение и устная передача. Для него были харак
терны авторство, относительная устойчивость текста, конкретность его со
держания, наличие адресата, а также личностное начало, попытка
в ы р а з и т ь
свое «я».
Самые ранние, дошедшие до нас образцы авторской поэзии,
д а т и р у ю т с я
228
XIII-XV веками. Это фрагменты песен акынов Кетбуга (XIII в., именуемого
в источниках Улы жыршы - Великий певец), Котана (XIV в.) и Сыпыра-
жырау (XIV-XV вв.). Сведения об их биографии и творчестве крайне скудны
и весьма легендарны. Тексты по содержанию и жанру разные и свидетель
ствуют о том, что в ту эпоху в художественном творчестве золотоордынского
общества преобладали акыны и жырау.
Наиболее древний из этих типов творцов - акыны, прошедшие путь от
өлеңші (песенника) в семье и дружинного певца в роду до общепризнанно
го мастера импровизации как на семейно-бытовые, так и на общественно
значимые темы. Они заслуживали звания акына лишь после участия в не
скольких айтысах (поэтических состязаниях) и победы над одним из име
нитых акынов. В то время акыны участвовали и в военных походах, и в
общественных делах, а также как знатоки обычаев и традиций руководили
и сами совершали различные обряды, связанные с важными этапами жиз
ни человека, слагали песни о важных событиях и вехах в истории народа, о
знаменитых людях и т.д. Среди таких импровизаций бывали и хвалебные
посвящения, и воинские призывы, и похоронные причитания, и личные
размышления и т.п.
Одна из таких песен-извещений (естірту) принадлежит акыну Кетбуге,
жившему во времена Чингиз-хана. Текст песни в отрывках записан в XIII в.
арабским историком Ибн аль-Асиром4. Она дана в форме поэтического диа
лога между великим певцом Кетбуга и великим правителем Чингиз-ханом.
Кетбуга,
как положено было по обычаю, в иносказательной форме сообщает
Чингиз-хану о гибели его старшего сына Джучи:
Достарыңызбен бөлісу: