Сборник научных трудов
жүктеу/скачать 4,75 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- МӘДЕНИЕТ. ӨРКЕНИЕТ. ПОСТМОДЕРН Ғылыми еңбектер жинағы Гуманитарлық ғылымдар
- ПОСТМОДЕРН Сборник научных трудов Гуманитарные науки
- Карипбаев Б.И.
- ӘОЖ 930.85 ББК 71.1
- Айтбаев О. УБЕЖДЕНИЕ И ВЕРА В ПОЗНАВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
- Айтбаев О. О
| 4ҚАЗАҚСТАН РЕСПУБЛИКАСЫ БІЛІМ ЖӘНЕ ҒЫЛЫМ МИНИСТІРЛІГІ
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН Е.А.БӨКЕТОВ АТЫНДАҒЫ ҚАРАҒАНДЫ МЕМЛЕКЕТТІК УНИВЕРСИТЕТІ КАРАГАНДИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Е.А.БУКЕТОВА
Кафедра философии и теории культуры Қазақстандағы қазіргі заманғы діни жағдайларды кешенді зерттеудің ғылыми-зерттеу лабораториясы Научно-исследовательская лаборатория комплексного изучения современной религиозной ситуации в Казахстане МӘДЕНИЕТ. ӨРКЕНИЕТ. ПОСТМОДЕРН Ғылыми еңбектер жинағы Гуманитарлық ғылымдар 9-шығарылым КУЛЬТУРА. ЦИВИЛИЗАЦИЯ. ПОСТМОДЕРН Сборник научных трудов Гуманитарные науки Выпуск 9
Қарағанды 2017 ӘОЖ 930.85 ББК 71.1 М 35
Редакционная коллегия Карипбаев Б.И. (ответственный редактор), Колумбаев Б.Е., Солощенко П.П., Кошербаева А.С. (технический радактор) М 35 Мәдениет. Өркениет. Постмодерн: Ғыл. еңб. жин. Гуманит. ғылымдар. — 9 шығ. — Қарағанды: ҚарМУ баспасы, 2017. — 384 бет. Культура. Цивилизация. Постмодерн: Сб. науч. тр. Гуманит. науки. — Вып. 9. — Караганда: Изд-во КарГУ, 2017. – 384 с. ISBN 978-9965-39-590-1 Жылсайынғы «Мәдениет. Өркениет. Постмодерн» (Гуманитарлық ғылымдар) ғылыми жұмыстар жинағының 9-шы шығарылымында әлеуметтік-гуманитарлық білімдердің түрлі салаларын қамтитын жұмыстар жарияланады. Жинақ қалыптасқан, сондай ақ өз жұмыстарын жаңа бастаған зертеушілердің философия, мәдениеттану, дінтану, саясаттану, әлеуметтану, психология, педагогика бағыттары бойынша ғылыми жұмыстарының нәтижелерімен танысуға мүмкіндік береді. Ұсынылған жұмыстардың дискуссиялық сипаты гуманитарлық және қоғамдық ғылымдар саласындағы конструктивті пәнаралық сұхбатты одан әрі дамытуға мүмкіндік береді. В 9 выпуске ежегодного сборника научных трудов «Культура. Цивилизация. Постмодерн» (Гуманитарные науки) публикуются работы, охватывающие различные области социогуманитарного знания. Сборник предоставляет возможность познакомиться с результатами научной работы как состоявшихся, так и начинающих исследователей по таким направлениям как философия, культурология, религиоведение, политология, социология, психология, педагогика. Дискуссионный характер представленных материалов способствует дальнейшему развитию конструктивного междисциплинарного диалога в области гуманитарных и общественных наук. ӘОЖ 930.85 ББК 71.1 ISBN 978-9965-39-590-1 © Қарағанды мемлекеттік университеті, 2017
Жалпы, «педагогикалық технология» дегеніміз не? Технология –шеберлік, өнер, білім деген мағынаны білдіретін грек сөзі. Технология- оқушы мен ұстазға бірдей қолайлы жағдай тудырушы, оқу процесін ұйымдастыру және жүргізу, бірлескен педагогикалық әрекетті жобалаудың жан-жақты ойластырылған үлгісі. Педагог - ғалым Беспалько өзінің «Слагаемые педагогической технологии» деген еңбегінде: «Оқу -тәрбие процесінің алдын ала жүйелі түрде жоспарлануы және оның тәжірибеде жүзеге асуы – белгілі бір педагогикалық жүйенің тәжірибеде жүзеге асу жобасы» деген қорытынды жасаған. Бүгінде білім саласында кеңінен қолданылып жүрген технологиялардың бірі-жобалау технологиясы әлемдік педагогикада жаңалық емес. Жобалау технологиясы- жоспарлау негізінде күрделене беретін тапсырмаларды орындау арқылы оқушылардың белгілі бір сала бойынша білімді меңгеруі. Жобалау әдісінің ең басты ерекшелігі-жұмыс нәтижесінде қандай да бір өнім жасалуы қажет. Жобалау әрекетінің ғылыми жобадан айырмашылығы- нәтижесінде оқушылар жаңа ғылыми туынды тудырмайды, тек ақпараттарды іздеуге, оны өңдеу мен қолдануға байланысты білім-біліктілік дағдыларын қалыптастырады. Басқа педагогикалық технологияларға қарағанда жобалау технологиясы оқушыларды зерттеу әрекетіне жұмылдыратын нақты қарым-қатынас жасауға, бірлесіп еңбек етуге және еңбектерінің нақты нәтижесін көруге мол мүмкіндік береді. Жобалау технологиясы сын тұрғысынан ойлау, шығармашылық ойлауды дамыту, ақпаратпен жұмыс жасау, өңдеу, ұжымда бірлесіп еңбек ету, коммуникативті мәдениетті қалыптастыруға бағытталады. Жобалау әдісін бастауыш сыныпта қолдану мұғалімнің тікелей көмегімен жүзеге асырылады. Бұл жұмысқа ата-аналарды да қатыстыруға болады. Бастауыш сынып оқушыларына жобалау технологиясының жеңілдетілген үлгісі ұсынылады. Жобалау технологиясының жеңілдетілген үлгісі баланы тапсырмаларды орындауда жетістікке жетуге ұмтылдырып, ынтасын оятатыны сөзсіз. Бірінші сыныпта барлық жобалар шығармашылық бағытта болады және әр балаға өзін өзі танытуға мүмкіндік береді. Ал, бұл әрекеттің құндылығы- мектеп табалдырығын алғаш аттап, ұжымға кірген шәкірттің өзін өзі бағалауын арттыруға ықпал жасауы. Ал, екінші сынып психологияда жас ерекшеліктеріне байланысты шығармашылық ойлауды, қиялды дамытуға қолайлы кезең саналады. Бұл кезеңде балада саналы түрде өзінатқарып отырған ісінің шебері сезіну сезімі пайда болады, өзіне деген сенімділігі оянады. Бала сыныптан сыныпқа көшкен сайын тақырыптар күрделеніп, көлемі ұлғая береді. Сол себепті балаға тапсырманы жалғыз орындау қиындық туғызатыны белгілі. Сөйтіп жоба бойынша атқарылар жұмыстың топпен жүргізілу қажеттігі туады.Бұл қажеттілік балаларды бір ұжымда өзара сыйластықпен, ынтымақтастықта жұмыс жасауға әкеледі. Жұмыла атқарылған істің нәтижелі болатынына баланың сенімді болуының маңызы зор екенін педагог үнемі назарда ұстауы қажет. Оқушыларға арналған жобалар түрі, типі, ұзақтығы, шарттары, нәтижесі жағынан әр түрлі болуы мүмкін. Бірақ сол алуан түрлілігіне қарамастан, әр жобаның негізінде баланың дербестігін, қабілетін есепке ала отырып, дамыту көзделеді. Жоба жұмысының кезеңдері: 1. Дайындық кезеңі. Бұл кезеңде оқушылар мұғалімнің көмегімен өздерін қызықтырған тақырыпты таңдайды. Балалар білім-біліктіліктеріне, тәжірибелеріне сүйене отырып, пікірлесу, ой бөлісу арқылы жобаның мақсатын анықтайды, нақтылайды. 2. Жоспарлау кезеңінде мұғалім оқушыларды өз бетімен ақпарат жинауға бағыттайды, топқа бөлінулеріне көмектеседі. Ал,оқушылар топ ішінде өздерінің атқаратын қызметтерін, міндеттерін белгілейді. Жоба жұмыстарын тіркеп, жазып отыратын ақпараттық-бақылау күнделіктерін жүргізу жолын өзара келіседі. Бұл кезеңде жобаға қатысушы әр баланың пікірі тыңдалып, ескеріледі. 3. Келесі кезекте балалар қалаулары бойынша бөліп алған міндеттеріне байланысты зерттеу жұмыстарын жүргізеді. Жеке немесе жұппен жұмыс жасап, интервью алу үшін сұрақтар, сауалнамалар құрастырады, басқа адамдармен, қоғамдық ұйымдармен қарым-қатынас жасау арқылы қажетті ақпараттарды жинайды. Ғаламтордан, газет-журналдардан, түрлі ақпарат құралдарынан материалдарды іріктеуді үйренеді. Мұғалім балалардың жинаған ақпараттарын жүйелеуге, зерттеу жұмыстарының келесі кезеңіне шығуға қолдау, көмек береді. Бұл кезеңде балалар түрлі сала бойынша білімдерін тереңдетіп, қоғамдық міндеттерді атқаруға бейімделеді, белсенділік және іскерлік дағдылары қалыптасып, қарым-қатынас жасау мәдениетін игереді. 4. Нәтижені талқылау кезеңінде ақпараттар талданып, жинақталады, проблемалық сұрақтар шешіледі. Жинақталған ақпараттың ең негізгісі мұғалім көмегімен анықталады. Балалар игерген білімдерінің нәтижесіндеқұбылыстың себептерін түсіндіреді, дәлелдейді. Жоба жұмысын қорытындылау формасы таңдалады. 5. Жоба жұмысының қорытындысы мультимедиялық презентация, бейнефильм, сахналық қойылым, тақырыптық буклеттер, кітапшалар құрастыру, дайындалған макет, модель, интернет жүйесіндегі бет, құрастырылған альбомдар, гербарий (кептірілген өсімдіктер жиынтығы) үлгісінде көрсетіледі. Мұғалім балаларды тыңдай отырып, проблемалық сұрақтар қою арқылы оқушының сөйлеуіне, жұмысын қорғауына мүмкіндік тудырады. Бұл кезеңде балалардың тыңдау әдебі, бір-бірінің ойын жалғастыра білу шеберлігі қалыптасады. 6. Бағалау кезеңінде мұғалім оқушыларға жобаны дайындау барысындағы шығармашылық еңбектерін бағалауға бағыт береді. Бағалау арқылы баланың шығармашылық зерттеу жұмыстарына қызығушылығын, өзіндік ізденістерге ұмтылысын, ынтасын оятуға қол жеткізеді Оқу-тәрбие үрдісінде қолданылатын жобалау технологиясының түрлері: Зерттеушілік бағыттағы жоба. Жобаның аталған түрі жоба құрылымының,мақсатты дұрыс анықтай білу, жобаға қатысушы балалардың қызығушылықтарының жоғары болуын, әлеуметтік маңыздылығын, эксперименттік тәжірибе жұмыстарыныңжәне қорытындыны өңдеу әдістерінің оңтайлы таңдалуын қажет етеді. Тақырыбы пән бойынша алған білімдерін тереңдетуге бағытталуы мүмкін. Шығармашылық бағыттағы жоба құрылымы терең талдауды қажет етпейді. Балалардың құрған схемасы негізінде белгіленіп, дамиды, жүзеге асырылады. Нәтижесі шығарма, бейнефильм, қабырға газеті сияқты жұмыстар арқылы шығарылады. Әлеуметтік-практикалық бағдарлау жобасына қатысушылар өз қызметтерінің нақты мақсатын айқындап алулары қажет. Жоба қоршаған ортада, қоғамда орын алған әлеуметтік мәселелерді шешу жолдарын анықтауға бағытталады. Бастауыш сыныпта тәртіп ережесіне, табиғатты қорғау т.б. мәселелерге байланысты жобалар қорғап, нәтижесінде жадынамалар, үнпарақтар, ережелер, сахналық қойылымдар дайындауға болады. Жоғары сынып оқушылары мемлекеттік билік органдарына, мекемелерге ұсыныстар жасай алады.
Бастауыш мектепте жобалау технологиясын қолдану төмендегідей нәтижелерді көрсетті: Баланың өмірлік тәжірибесінің қалыптасуына жол ашады. Өзін өзі дамытуға, шығармашылық ізденістерге ынталандырады. Ересектер мен балалардың ынтымақтастық принциптерін жүзеге асырады және ұжымда жұмыс жасау дағдыларын қалыптастырады. Қарым-қатынас жасай білу мәдениеті жетіледі. Тәрбиелеу мен оқыту үрдісін мектеп қабырғасынан қоғамдық ортаға шығарады. Баланың қоғамдық ортада әлеметтенуіне ықпал етеді. Қолданылған әдебиеттер тізімі: 1. Землянская Е.Н. Учебные проекты младших школьников. // Начальная школа.– 2005.№9. 2. Пахомава Н.Ю. Проектное обучение-что это?// Методист, №1, 2004-с. 4 3. Иванова Н.В. Возможности и специфика применения проектного метода в начальной школе. // Начальная школа. – 2004. - №2. 4. Леспаева С. Шығармашылық қабілетті дамыту – мұғалім міндеті. //Қазақстан мектебі, 2008, №8, 20б. Айтбаев О. УБЕЖДЕНИЕ И ВЕРА В ПОЗНАВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Под убеждением понимают используемый в коммуникации метод воздействии на сознание личности через обращение к ее собственному критическому суждению. Основу метода убеждения состовляет отбор логическое упорядочних фактов и выводов, В основным методом научного познания служет научная полемика. Возникшая теория на первых порах, как правило, ограничивается объяснением лишь небольшого круга явлений, причем таких, которые явно подтверждают ее. Требуется время — и нередко немалое — для расширения ее области применения, для оправдания используемых ею моделей и методов, для убеждения в ее правоте других ученых, для привлечения их к ее разработке. Такая ситуация типична даже для самых плодотворных теорий. Так, к 1913 г., хотя прошло уже немало времени с основополагающих работ М. Планка (1900 г.) и А. Эйнштейна (1905 г.), квантовая теория еще пребывала в совершенно незрелой форме[1]. Единственным ее собственным основанием была гипотеза о квантовании энергии, а единственной хорошо разработанной моделью — гармонический осциллятор. Планк писал в то время: «Современное состояние теории, основанной на законах излучения, учении об удельной теплоемкости и т. д., изобилует зияющими пробелами и совершенно нетерпимо для настоящего теоретика» [2]. И все же, отдавая себе отчет в несовершенстве теории, ученые верили в то, что со временем она достигнет зрелой стадии развития и позволит объяснить многие загадочные явления. Воспоминания и биографии ученых полны примеров, говорящих о их страстной увлеченности теми или иными идеями, об убежденности, которая заставляла их иногда десятилетиями исследовать проблемы, которые научное сообщество в целом считало бессмысленными или неразрешимыми. А между тем в стандартных гносеологических представлениях о познании редко можно найти какое-либо рациональное объяснение упорству и вере, поддерживающим ученых в их трудном и не гарантирующем успех научном поиске. Эти параметры познания не укладываются в плоскость эмпирических фактов и объясняющих их теоретических конструкций — в плоскость, в которой, как это иногда предполагается, только и формируется научное знание. Однако есть веские основания полагать, что эта плоскость явно недостаточна для представления научного познания. Требуется введение дополнительных измерений, чтобы понять его как целостный человеческий феномен. К числу таких измерений относятся вера и убеждение. Они нечасто анализируются в гносеологическом ключе, возможно, из-за того распространенного, но в общем-то неверного представления, что бывает лишь одна вера — религиозная. Следует, однако, отличать веру в те или иные догматы, характерные для религиозного сознания, и веру как необходимый компонент любого познавательного процесса. В познавательной вере, отмечает П. В. Копнин, одним из первых обратившийся к ней в гносеологическом плане, «знание переходит в субъективную уверенность, которая толкает, побуждает, психологически настраивает человека на практическое действие, претворяющее идею в жизнь. В этом гносеологическое содержание понятия сознательной веры, уверенности и ее необходимость для развития познавательного процесса» [3]. На роль веры и убеждения в познании обращали внимание и многие ученые. «Без веры в то, что возможно охватить реальность нашими теоретическими построениями, без веры во внутреннюю гармонию нашего мира не могло бы быть никакой науки. Эта вера есть и всегда останется основным мотивом всякого научного творчества» [4]. Отец кибернетики Н. Винер писал: «...наука невозможна без веры. Под этим я не имею в виду, что вера, от которой зависит наука, является по своей природе религиозной или влечет за собой принятие каких-либо догм обычных религиозных верований, однако без веры, что природа подчинена законам, не может быть никакой науки»[5]. Один из крупнейших современных физиков подчеркивает важность своего рода «творческого догматизма», считая неверным, что наука всегда развивается наилучшим образом, если оставаться «полностью непредубежденным». Часто необходимо забыть чьи-то сомнения и следовать за выводами из каких-то предположений, куда бы они ни привели,— искусство теоретика состоит не в том, чтобы быть свободным от теоретических предубеждений, а в том, чтобы иметь правильные теоретические предубеждения. В самом общем гносеологическом смысле вера есть позиция человека, придерживающегося каких-либо представлений без достаточных эмпирических или рациональных оснований. Подчеркнем особо, что вера не является этими представлениями или суждениями (они — суждения, основанные на вере), она есть именно установка или «позиция сознания». Конечно, могут быть какие-то оправдания этой позиции (авторитет традиции, особенности воспитания и обучения человека, характер его занятий, факты н рациональные соображения), однако окончательных гарантий и доказательств этой позиции приведено быть не может. Впрочем, часто бывает и так, что люди верят в то, что может быть доказано и обосновано, а они лишь не утруждают себя подобными доказательствами. Как отмечал Ф. Энгельс, «большинство людей дифференцирует и интегрирует не потому, что они понимают, что они делают, а просто потому, что верят в это, так как до сих пор результат всегда получался правильный» [6]. Но так бывает не всегда. Уже давно философы, размышлявшие над природой обоснования и доказательства знания, столкнулись с тем, что должны существовать такие исходные положения, которые не могут быть обоснованы. Действительно, если одни положения обосновываются и доказываются другими, эти другие третьими т. д., то, чтобы эта цепочка обоснований неуходила в бесконечность, приходится предположить существование таких положений, которые не только сами не нуждаются в обосновании, но и выступают исходным пунктом всего этого процесса. Вот эти-то исходные положения и описывались как основанные не на доводах и доказательствах, а на непосредственной вере. Ихспецифика заключается в том, что они связаны с исходной позицией человека в мире, с фундаментальными уровнями восприятия и понимания реальности. Понятая таким образом познавательная вера оказывается связанной с общемировоззренческими и онтологическими допущениями, которые не могут быть окончательно подтверждены или опровергнуты отдельными фактами. И в принципе вполне можно представить себе людей, придерживающихся прямо противоположной установки: в мире царит не гармония, а хаос, и он подчинен не законам, а случаю. Более того, бывает и так, что подобные установки сталкиваются в одном человеке. Такое произошло, как уже отмечалось, с Кантом, в сознании которого сошлись равно необходимые, с его точки зрения, миропонимания — ньютоновского и лейбницевского типов. Пытаясь примирить их, Кант утверждал дуализм между миром «видимым», феноменальным, миром вещей, как они существуют для человеческого восприятия и опыта, и миром «невидимым», ноуменальным, миром вещей-в-себе, лежащим за пределами возможного опыта. Это распадение мира на два слоя Кант соотносил со своим представлением о природе и границах познавательных способностей человека. Первый слой — сфера явлений, феноменов — доступен человеческому познанию,тогда как второй слой — сфера ноуменов, вещей-в-себе — недоступен, трансцендентен для человека. Поэтому все учения об этом втором мире (а их было немало — материалистические, пантеистические, спиритуалистические и т. п.) с рационально-критической точки зрения, которой Кант придерживался в познании, равно не обоснованы. Выбор того или иного из этих учений есть акт веры, от которой человек, как существо нравственно-практическое, отказаться не может. Гносеология материализма, как уже отмечалось, не отрицает наличия веры в познавательном процессе. Однако этот феномен получает в ней существенно иную трактовку. Прежде всего, в отличие от наивной веры обыденного сознания и слепой веры в те или иные догматы, характерной для религиозного сознания, вера как компонент познания не исключает критико-рефлексивной установки, методического сомнения и коррекции опытом и рациональными аргументами. В этом смысле для науки нетипична акритическая вера, и рассмотренное только что представление о том, что мировоззрение выбирается свободным актом веры, также нуждается в уточнении. Действительно, определенные мировоззренческие постулаты и принципы, например независимое существование материального мира, наличие в нем законов и т. п., не являются знанием, обоснованным в том же смысле, в каком обосновывается специально-научное знание. Однако это не значит, что они держатся на одной только вере и что эта вера не может подтверждаться и подкрепляться. Вера и знание не разделены непроходимой стеной. Вера, определяющая какую-то позицию человека, может обосновываться знанием — пусть не прямо, а опосредованно. Она получает подтверждение тем способом, каким вообще подкрепляются фундаментальные предпосылки отношения человека к миру,— достоверностью и практической эффективностью основанного на них опыта и знания. Вера в этом процессе перерастает в уверенность, в убежденность. Что общего и в чем отличны вера и убеждение? И то и другое неразрывно связаны с личностью человека. Если знание может быть выражено в ясной, артикулированной форме суждений, понятий, теорий, может быть отчуждено от человека и храниться в виде информации в библиотеках и даже в памяти электронно-вычислительных машин, то убеждение и вера — это неотделимые от человека феномены сознания и познания. И то и другое непосредственно соотносятся с жизненным опытом человека — «большинство люден выносит свои убеждения из жизни, а книжкам и словам не верит». Вера отличается от убеждения своей большей непосредственностью; в конечном счете она не нуждается в аргументах и может держаться на традиции, на чьем-то мнении, авторитете. Формирование убеждений — процесс, который также обычно начинается с внешней стороны (в науке — с образования, с тех научных школ и традиций, в которых проходит становление ученого). Но в подлинном убеждении эти внешние факторы должны «переплавиться» во внутренней духовной работе личности, должны пройти через ее самосознание, пополниться собственным опытом и рациональными аргументами. Пока мы говорили о вере и убеждении в связи с предельно общими, мировоззренческими установками сознания человека. Но это не значит, что вера как компонент познания относится лишь к этой сфере. Феномен веры не есть в мире познания нечто необычное и исключительное. В ткань нашего обычного Опыта о мире вплетено множество элементарных актов веры и убеждения, которые настолько просты и естественны, что даже не переживаются как таковые. Так, мы, не задумываясь, верим, что вещи существуют и тогда, когда их никто не воспринимает, мы убеждены в том, что другие люди обладают сознанием, что наше собственное «я» обладает тождеством (что мы ложимся спать и встаем одним и тем же человеком). Можно возразить, что перечисленное — это не вера и убеждение, а самое доподлинное знание. Однако если чуть глубже копнуть эти простейшие виды осознания вещей, то в них окажется неустранимый осадок веры. Да и наше обычное словоупотребление, «мудрость естественного языка», подсказываетнам, что мы имеем здесь дело не с обычным знанием. Я уверен в том, что книга на столе, от которой я отвернулся минуту назад, та же самая, как, впрочем, и стол. Можно, конечно, сказать, что я достоверно знаю, что это та же самая книга. Но что-то мешает нам это сделать. В самом деле, это «знание» отличается от знания того, кто автор книги, каково ее содержание, кто вам ее дал почитать и т. п. Последние — обычные виды знания, основанные на воспоминании, выводе и т. д., тогда как первое — это не воспоминание или вывод, а непосредственная, нерефлективная и не требующая никакой сознательной работы мысли уверенность. Эта уверенность есть своеобразная сеть естественных интерпретаций, которая набрасывается на содержание наших ощущений и восприятий, которые сами по себе изменчивы и не содержат постоянства. Научное мышление может объяснять и, так сказать, очищать эту элементарную веру, но вместе с тем оно же и включает ее в себя, хотя бы под видом того, что называется фактами и эмпирическими данными науки. В самой науке вера и убеждение проявляются и в иных, более специфических формах. Наука есть коллективная деятельность по производству знания. Поэтому деятельность любого ученого была бы невозможной без доверия к опыту своих коллег и коллективному опыту науки вцелом. Без этого ему пришлось бы все исследовать и доказывать самому, что совершенно нереально. Научная деятельность невозможна и без убежденности в истинности и необходимости целого ряда норм, принципов и идеалов познания. От этого во многом зависит консолидация научного сообщества, возможность кооперации исследований многих людей вокруг одной проблемы. Но ярче всего, конечно, роль веры в науке проявляется в ситуациях неопределенности — в ситуациях выбора проблем и путей их решения, выбора научных программ и традиций. Как показывают соответствующие исследования[7], критерии выбора в подобных случаях не сводятся к логическим доводам и эмпирическим процедурам. Заметную, а поначалу нередко и решающую роль играют такие факторы, как личные предпочтения ученых или их доверие к авторитету выдвинувшего новую теорию ученого. В этом нет ничего удивительного, поскольку на ранней стадии, как уже говорилось, новая теория обычно уступает старой и по своей объяснительной силе, и по степени эмпирического подтверждения. История науки дает множество примеров того, что в подобных ситуациях вера и убеждение выступали на передний план. Так, сторонники коперниканской точки зрения вполне логичным доводам аристотелианцев противопоставляли веру в фундаментальную природу кругового движения и идущее от неоплатонизма убеждение в том, что Солнце должно находиться в центре мира. Далеко не последнюю роль в борьбе Галилея с учеными-схоластами сыграло то обстоятельство, что он писал свои труды не на латыни, а на живом итальянском языке, обладал великолепным стилем и прекрасной техникой убеждения людей [8]. Вера и убежденность в правоте своей позиции может проявляться не только в отстаивании новой точки зрения, но и в защите старой. Особенно ясно это проявляется тогда, когда большинство ученых уже отходят от нее, а оставшиеся ее сторонники выглядят обскурантами. Но и здесь мы часто сталкиваемся не с упрямством или неумением понять новое, а с глубокой личной убежденностью в верности собственных представлений. В самом деле, можно ли утверждать, что Г. Лоренц был не в состоянии понять теорию относительности и оценить логичность ее аргументов? Разумеется нет, ведь он был блестящим теоретиком, более того, он, как никто другой, близко подошел к ее открытию, получил основные формулы для преобразования пространства — времени (называемые в теории относительности «преобразованиями Лоренца»). И все же он так и не принял эту теорию до конца жизни. По своему содержанию элементы веры и убеждения, включенные в повседневное и научное познание, достаточно естественны, обычно они выглядят само собой разумеющимися, общепринятыми установками и потому могут не осознаваться как таковые. Иначе дело обстоит во вненаучных и девиантных традициях, сторонники которых верят в существование таких явлений и процессов, относительно которых сомневается большинство людей. Здесь постулаты веры носят более явный и отчетливый характер, они складываются в то, что можно назвать «сакральным ядром» соответствующей традиции. Даже если это ядро не связано с какими-то религиозными или мистическими учениями (а это, как мы видели, вполне возможно), оно придает подобным вненаучным традициям некоторые черты сакральной деятельности. Речь идет об эзотеризме, о сакрализации отношений учитель — ученик, о замкнутости сообщества, связанной с феноменами «посвященности» в традицию, ее защиты от непосвященных и с неприятием критики с их стороны. Эти свойства отличаются от принятых в научных сообществах идеалов общедоступности знания, равенства перед истиной, необходимости рациональной критики и т. п. Помимо этого, в отличие от сторонников пара- и псевдонаучной деятельности настоящие ученые всегда придерживаются веры в то, что для объяснения любого явления, каким бы странным и не укладывающимся впривычные представления оно ни казалось, всегда могут быть найдены естественные причины. Итак, мы видим, что вместе с верой и убеждением в познание входит личная позиция ученого, включающая познавательную деятельность в целостный процесс человеческой жизни с ее эмоционально-волевыми, ценностными ориентациями, актами свободного выбора и т. п. Обладание достоверным знанием дает чувство компетентности, гарантированной уверенности, стабильности. В вере же есть момент беспокойства, рискованности, свободного решения преодолеть тиски гарантирующих успех аргументов. Список использованной литературы: 1.Паули В.Физические очерки. М., 1975. С. 30 2. Алексеев И. С, Овчинников Н. Ф., Печенкин А. А. Методология обоснования квантовой теории. М., 1984. С. 106. 3. Копнин П. В.Диалектика как логика и теория познания. М., 1973. С. 302 4. Эйнштейн А., Инфелъд Л. Эволюция физики. М., 1966. С. 264 5. Винер Н.Кибернетика и общество. М.. 1958. С. 195 6. Маркс К., Энгельс Ф.Соч. Т. 20. С. 89 7. Мамчур Е. А.Проблема выбора теории. К анализу переходных ситуаций в развитии физического знания. М., 1975 8. Ольшки Л.История научной литературы на новых языках. М.—Л., 1933, 1934. Т. 2, 3 Айтбаев О. О РЕЛИГИОЗНОЙ МОРАЛИ Чтобы сделать людей лучше, надо порождать в них стремление к поискам истины, развивать в них разум, опыт, показывать опасность потоков и преимущества добродетели. Такова цель морали. Чтобы сделать людей счастливее, надо объединить их общими интересами, крепить узы общества, призывать и заставлять людей делать добро и воздерживаться от зла. Такова цель правительства, которое не что иное, как власть общества, отданная в руки одного или нескольких граждан, чтобы заставить членов этого общества подчиняться законам морали. Мораль — это умение хорошо жить с людьми. Добродетель заключается в том, чтобы считать себя счастливым, видя благополучие других. Нет человека, который не признавал бы пользы морали; однако истинные принципы ее представляются еще скрытыми, и даже самые зоркие глаза с трудом их различают. Все превозносят добродетель, но весьма мало знают об идеях, которые вытекают из добродетели. Для большинства добродетель всего лишь неопределенное слово. Какова же причина этого незнания и неуверенности людей относительно идей, о важности и необходимости которых они желают знать? Чему можно приписать слабое знание наших обязанностей, несмотря на глубокие изыскания и упорные труды стольких мудрецов, которые в течение многих веков изучали людейи их отношения? С одной стороны, теология своими туманными, часто противоречивыми понятиями затемнила самые простые, ясные знания, доступные всему народу. С другой стороны, политика, далекая от того, чтобы просить помощи у морали, постоянно противоречит ей и делает полностью бесполезными ее принципы и правила: видимые и невидимые силы как будто объединились, чтобы помешать сердцу человека дойти до цели, необходимой для счастья в этом мире. Вместо того чтобы на земле искать принципы, в соответствии с которыми люди могли бы регулировать свои поступки, религия ищет их на небесах; вместо того, чтобы основывать мораль на чистосердечных отношениях между людьми, религия основывает ее на отношениях, которые якобы существуют между людьми и неведомыми властями, размещенными в недоступных областях империи. Спросите у теологов всей страны, что такое мораль? Они вам ответят, что это искусство нравиться богам; что, когда оскорбляют людей, оскорбляют божество; что мораль наказывает в этом мире или накажет на том свете преступления, совершенные против общества, и вознаградит добродетельные поступки. Спросите этих мечтателей, что такое добродетель? Они вам ответят, что это соответствие поступков людей с волей бога. Но кто такой бог, волю которого вы возвещаете на земле? Нам ответят, что это непостижимое существо, для определения коего смертные не способны создать соответствующей идеи. Каковы взгляды бога, к которым люди должны приспосабливаться? Они непостижимы для нас. И бог, и наставления его меняются в различных частях света. В Китае, Индии, Иране, Европе боги различные и язык, на котором они говорят, также различен. Разные религии предписывают народу, их исповедующему, разные обязанности; то, что божество предписывает или позволяет в определенное время и в определенном месте, строго запрещается в другое время и в другом месте. Если для разъяснения божественных замыслов обратиться к книгам, которые каждая религия заставляет почитать своих приверженцев, то мы увидим, что без нарушения самых очевидных правил морали невозможно к ним (замыслам) приспособиться. Во всех религиях мира божество предстает как неправедный, неистовый государь, безжалостный в своей ярости, наказывающий виновных без меры и предела; оно вымещает на невинных детях преступления их родителей; беспредельна его возмутительная жестокость, деспотически требующая от людей вероломства, воровства, убийства, резни. Одним словом, даже в нациях, которые слывут самыми цивилизованными, религия приводит к поклонению невидимым тиранам, которые ставятся выше всех правил морали и пример которых достаточен для уничтожения всякой идеи долга в сознании ее поклонников. Произвол, распущенность, попрание всякого правосудия — разве могут быть они образцами, которым должны следовать разумные существа в своей жизни в обществе? Заставлять людей подражать самым злым существам, не является ли это подстрекательством к преступлению? Самые различные преступления по отношению к политике, крайне оскорбительные для морали, возмутительные для всего человечества, совершались без зазрения совести под видом подчинения и поклонения божеству. Язычество заполнило Олимп толпой божеств, которые, по мифологии, предстают перед нами как изверги, развратники, подлые личности. Разве может быть поведение Юпитера, заполнившего небо и землю своими безобразиями и злодеяниями, основанием для оправдания распущенности? Может ли человек, имеющий хоть малейшее понятие о морали и не полностью ослепленный горедрассудками, считать примером для подражания иудейского бога — завистливого, непостоянного, мстительного, кровожадного? Может ли бог, несправедливый ко всем народам, кроме народа, избранного им по прихоти, и истребляющий нации, быть образцом для разумного существа, наделенного добротой, справедливостью, гуманностью? Только будучи лишенным энтузиазма, можно увидеть полное совершенство в боге, который в книгах, данных людям им самим, изображен как омерзительный тиран, имеющий право нарушать все правила морали? Когда выражают недовольство аморальным богом или его поведением, противоречащим идеям благоразумных людей, его наместники на земле говорят нам, что божественная справедливость не похожа на людскую; что пути господни для людей неисповедимы. И в то же время они колеблют наши моральные принципы. Мы не найдем и в боге христиан более надежного пастыря, который привел бы нас к истинной добродетели. Этот человеконенавистнический бог в своих мрачных поучениях как будто полностью забывает, что он говорит о людях, живущих в обществе. Чему учит его мораль, так расхваливаемая теми, которые никогда ее серьезно не изучали? Она советует нам избегать людей, ненавидеть самих себя, ненавидеть удовольствия, упиваться страданиями, презирать науку, предпочитать добровольное невежество и скудость ума, отделять себя от других созданий, ничего не любить на земле, бояться уважения людей. Какие мотивы выдвигает христианство для поведения, столь противоречащего природе, столь противоположного тому, что нужно обществу? Оно толкует нам о другой жизни, в которой смутно предвидится невыразимое счастье для тех, кто добровольно сделает себя несчастным здесь, на земле, и кто ничего не делает для счастья других. С другой стороны, эта религия угрожает вечной мукой тому, кто откажется принимать скудную добродетель, которую она предпочитает той, что действительно полезна для людей, живущих вместе с нами. Глупое легковерие, которое никогда не убеждает, смутная надежда на идеальное блаженство, низкопоклонное смирение, способное убить лучшие побуждения души, самоистязание, воздержание, добровольные терзания — вот совершенство, к которому должен стремиться каждый хороший христианин. Правда, эта религия ставит в число первейших добродетелей любовь к жестокому богу и к ближнему как к самому себе; с этой последней точки зрения может показаться, что добродетель—не что иное, как доброжелательность и гуманность, что именно к ним нас ипризывают; но для христианства любовь к ближнему всегда была лишь показной добродетелью: о ней читают в христианских книгах, но она всегда изгоняется из сердца и поведения священнослужителей. Служители господа бога выступали всегда как самые нелюдимые, бесчеловечные, нетерпимые. Под предлогом защиты интересов неба они своим лицемерным старанием или искренним фанатизмом нарушали спокойствие на земле. Всегда враждуя друг с другом, они всегда втягиваютв свои ссоры владык и народ; будучи полны убийственным милосердием, они набожно душат своего ближнего. При мало-мальски внимательном изучении принципов любой религии обнаруживается, что она стремится разделить нации, помешать общению людей, заставить держаться изолированно каждую секту, надменные члены которой считают себя исключительными обладателями милости неба и поэтому на членов другой секты смотрят злобным и презрительным взглядом. Как же может такой верующий любить, уважать, посещать того, кого он считает врагом своего бога? Отсюда явно вытекает, что всякое личное откровение ведет к узости человеческих сердец, к превращению людей во врагов, к уничтожению доброжелательности между людьми, которая призвана объединять людей. Религиозное сознание всегда было и будет несовместимо со сдержанностью, мягкостью, справедливостью и гуманностью. Итак, религиозная мораль никогда не преследовала цель сделать смертных более общительными; жестокие боги, которых она использует для устрашения, постоянная угроза наказания на том свете; мнимые успехи, которые обещают на небесах, не смогут ни направить колеблющихся, ни подавить пороки. Если религия и вселяет тревогу в иные робкие души, то для большинства ее мимолетные страхи весьма скоро рассеиваютсяв мирской суете, в делах, развлечениях и удовольствиях; религия не вводит в заблуждение даже толпу, не говоря уж о пылких умах и сильных мира сего, пример и власть которых непосредственно влияют на общество. Владыки религии, всегда снисходительные по отношению к князьям, у которых они ищут защиты и милостей, расчищают для них пути небесные, проповедуют им лишь о сговорчивом, обходительном боге, которого они могли бы с легкостью умилостивить. Вот почему религия, единственное, чем можно было бы обуздать тиранию, сама становится соучастницей ее злоупотреблений. Если ужасы, которые внушаются религией, возбуждают беспокойство в их сердцах, то они утешаются возможностью искупления. Всякое суеверие имеет свои средства и обряды, с помощью которых заглушаются укоры совести и спокойствие и безмятежность возвращаются в самые преступные сердца. Если верят, что, причиняя зло людям, обижают только бога, то сами себя же убеждают, что достаточно его умилостивить и не нужно больше терзаться совестью за зло, причиненное слабым созданиям. Совершая пустые неискренние покаяния деспот, чья власть проявляется лишь в угнетении, насилии, узурпации, постоянных войнах, считает себя в полном согласии со своим богом и надеедся без страха предстать перед его грозным трибуналом. Люди, не умеющие познать истину, превращают ложь и невежество в систему. Религия, чудесную силу которой без конца расхваливают, далека от разъяснения и укрепления морали, она лишь ослабляет и затемняет ее. Даже самый поверхностный взор может обнаружить заблуждения относительно полезных идей, которые нам прививаются. Религиозная мораль удобна больше для сдерживания народа, чем господ; ее запугивания, кажущиеся им самим столь благотворными, заманчивые обещания в иной жизни вводят в заблуждение лишь немногих легковерных богомольцев; остальные увлечены общим потоком, который уносит их к развращенности. Итак, мы видим, что религия далека от того, чтобы сдерживать необузданные страсти князей, напротив, она разжигает эти страсти. Будучи ответственными в своих поступках только перед богом, они пренебрегают мнением людей; они полагают, что им все позволено, ибо никакая сила на земле не смеет их обуздать; они поддаются любому побуждению своих безумных страстей; они обладают исключительным правом на всякие вольности;, окруженные льстецами и людьми, способными потворствовать любым их преступлениям, они сами развращаются и их пример развращает тех, которые претендуют на их милость. Ошеломленные честолюбивым волнением и развлечениями или или усыпленные изнеженностью и уступчивостью, они не прислушиваются более к предостережениям религии, которая иногда осмеливается угрожать им небесными карами; они считают, что разъяренное небо слишком далеко от них, тем более, что религия постоянно твердит им о том, что существуют легкие методы успокоить божий гнев. Верующий живет без угрызений совести и очень доволен собой, если он исполняет ничтожные требования своих пастырей. Механические молитвы, посты, воздержание, посещение храмов, присутствие на религиозных церемониях, щедрость к священникам и особенно полное подчинение им — вот из чего состоит и мораль, и долг, и добродетель большинства людей! Любое суеверие, которым заражен человеческий род, больше всего ценит покаяние или жестокие религиозные обряды, с помощью которых кающиеся надеются искупить свои грехи и заслужить благосклонность богов,, так как всегда считают их вратами счастья своих поклонников. Ничего нет более возмутительного, чем жестокие выдумки, которые, захватив воображение людей, заставляют их терзаться в честь божества. Опыт показывает, однако, что раскаяния, которые считаются достойными похвалы, очень редко влияют на сердца тех, кто кается. Во всем мире можно увидеть кающихся, которые постятся, занимаются самобичеванием, самотерзанием, но не становятся от этого лучше. Религия очень далека от того, чтобы просветить человека, сделать его более разумным. Она старается держать человека в вечном детстве. Человек для нее — автомат, который никогда не решается подумать о своем разуме и который управляется властями. Он недооценивает себя, не доверяет своим силам, у него нет никакого понятия об обществе, он не знает, на что он сам обречен и на что обречены другие; он считает себя обязанным только перед неведомой силой, о секретных замыслах которой он узнает от сомнительного посредника— своего священника. Последний делает из него слепое орудие своих страстей, своих интересов, капризов и мечтаний. Нет ничего более вредного для человеческой морали, чем ее сочетание с божественной моралью. Соединение морали, основанной на опыте и разуме, с таинственной, противной разуму религией, основанной на фантазии и насилии, лишь затемняет истинную мораль, ослабляет и даже разрушает ее. Каждый мыслящий человек должен ясно понимать, что мешает или не нравится ему подобному. Любой здравомыслящий человек признает, что убийство — это - страшное преступление, но набожный и ревностный христианин или мусульманин думает, что нет ничего более приятного для его бога, чем позорить, подвергать гонениям и предавать смерти еретика, потому что священники ему говорят, что еретик — это существо, по отношению к которому нельзя проявлять справедливость, доброту, человечность, не вызывая гнева господия. Каждый миролюбивый гражданин знает, что благосостояние и покой общества требуют подчинения своему законному государю и законам; но ревностный фанатик не признает в качестве законного государя того, кого его духовные пастыри клеймят тираном, врагом религии. Фанатик чувствует себя обязанным сопротивляться самым мудрым законам, если его заблудшее сознание говорит ему, что эти законы противоречат законам божьим. Нет ничего более мерзкого в глазах всех священников, чем человек, который отказывается верить догмам и чудесам, проповедуемым этими священниками, или которыйосмеливается сомневаться в их непогрешимости, или который восстает против их власти. Отсутствие веры — это самое страшное преступление, если судить по единой доктрине всех тех, у которых богатство, титулы и существование основываются на вере. Поэтому религии напичканы религиозными обрядами, искуплениями, церемониями, приносящими доходы их служителям, которые людям предписывается строго соблюдать и нарушение и пренебрежение к которым, гневит небо больше, чем самые дурные поступки в обществе. Итак, для того, чтобы понять, что мы должны самим себе и что — обществу, нужно обратиться не к владыкам религии, а к природе, опыту, разуму. Подозрительные власти, исступленный фанатизм, туманные гипотезы, добровольное ослепление не являются теми проводниками, на которых мы могли бы положиться. Список используемой литературы: 1. Атеизм, религия, нравственность. М., 1972. 2. Гуманизм, атеизм, религия. М., 1978. 3. Зыбковец В. От бога ли нравственность? М., 1959. 4. Шердаков В. Иллюзия добра. М., 1982. 5. Клочков В. В. Религия, государство, право. М., 1978, с. 65-66. 6. Бебель А. Христианство и социализм. М., 1959 с. 22. 7. БэшемА. Чудо, которым была Индия. М., 2000 Алимова С.Б. жүктеу/скачать 4,75 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|