Хабаршы №1-2 (5-6) 2012 Вестник «Казахстан-Россия: стратегическое партнерство в XXI веке»

1.Тогжанов Г. Казахский колониальный аул, Москва, 1934, 227с.

2.Асфендияров С. История Казахстана, Алма-Ата, 1993, Т.1, 132 с.

3.Галузо П.Г. Аграрные отношения на юге Казахстана в 1867-1914, Алма-Ата, 1965; Он же. Социальные отношения в казахском ауле и переселенческой деревне Казахстана в начале XX века // Казахстан в канун Октября, Алма-Ата, 1968, С.72-99.

4.Самойлович. Казаки Кошагачского аймака Ойротской автономной области // Казаки: Материалы комиссии экспедиционных исследовании 1927 г., Л., 1930, Вып.15, С.303-327.

5.Балтабаева К.Н. Казахи и татары Западной Сибири (1919-1932), Алма-Ата, 1992, 172 с. (89)

6.История Сибири с древнейших времен до наших дней в пяти томах. Сибирь в эпоху капитализма, Ленинград, 1967, Т.3, 692 с.

7.История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней в пяти томах, Алма-Ата: Наука, 1979, Т.3, 544 с.

8.История Казахстана с древнейших времен до наших дней в пяти томах, Алматы: Атамура, 2000, Т.3, 768 с.

9.Томилов Н.А. Тюркоязычное население западносибирской равнины в конце XVI - первой четверти XX вв., Томск, 1981; Он же. Этническая история тюрко-язычного населения западносибирской равнины в конце XVI - начале XX вв., Новосибирск, 1992; Он же. Казахи // Земля сибирская, дальневосточная, Омск, 1992, N 7-8, С.19-21; Он же. Проблемы этнической истории (по материалам Западной Сибири), Томск, 1993; Томилов Н.А. Казахи Западной Сибири в XVI - XX веков // От Урала до Енисея (народы Западной и Средней Сибири), Томск, 1995, Кн.1, 186 с.

10.Томилов Н.А. Казахи Западной Сибири в XVI - XX веков // От Урала до Енисея (народы Западной и Средней Сибири), Томск, 1995, Кн.1, 186 с. (66-75).

11.Проваторова О.М. Современные этнические процессы у казахов Западной Сибири. Автореферат... канд. истор. наук, Ленинград, 1986, 28 с.

12.Апполова Н.Г. Хозяйственное освоение Прииртышья в конце XVI -первой половине XIX веков, М.: Наука, 1976, 371 с.

13.Бояршинова З.Я. Население Западной Сибири до начала русской колонизации, Томск, 1960, 429 с.

14.Опарина О.Б. Казахи Омской области как этнографическая группа (вторая половина XVIII - начало XX вв.) // Материалы всесоюзной студенческой конференции “Студент и НТП”: история, Новосибирск, 1977, С.66-68; Она же. Формирование специфики хозяйственного уклада Омской области в XIX - начале XX вв. // Этнокультурные процессы в современном и традиционных обществах, Москва, 1979, С.56-64; Она же. Казахско-русские взаимодействия на юге Западной Сибири в XVII - начале XХ вв. // Изучение преемственности этнокультурных явлений, Москва, 1980, 224 с. (39-50)

15.Наумова(Опарина) О.Б. Казахско-русские взаимоотношения на юге Западной Сибири в XVII - начале XVIII вв. // Изучение преемственности этнокультурных явлений, Москва, 1980, 224 с. (39-50)

16.Алексеенко Н.В. Население дореволюционного Казахстана (численность, размещение, состав (1870-1914 гг.), Алма-Ата, 1981, 112 с.; Он же. Усть-Каменогорск и устькаменогорцы, Усть-Каменогорск, 1995, 77 с.

17.Бекмаханова Н.Е. Формирование многонационального населения Казахстана и Северной Киргизии (последняя четверть XVIII - 60-е годы XIX вв.), Москва, 1980, 279 с.; Она же. Многонациональное население Казахстана и Киргизии в эпоху капитализма (60-е годы XIX - 1917), М., 1986, 245 с.

18.Муканов М.С. Этническая территория казахов в XVIII - начале XX веков, Алма-Ата, 1991, 64 с.; Он же. Этнический состав и расселение казахов Среднего жуза, Алма-Ата, 1974, 200 с.

19.Коновалов А.В. Казахи Южного Алтая (проблема формирования этнической группы), Алма-Ата, 1986, 149 с.

20.Алексеенко Н.В. Усть-Каменогорск и устькаменогорцы, Усть-Каменогорск, 1995, 77 с. (4-5)

21.Алексеенко Н.В. Русские и казахи Верхнего Прииртышья в XVIII - начале XX вв. Автореферат дисс. на соиск. уч. ст. д.и.н., Москва, 1967, 35 с. (3)

22.Муканов М.С. Этническая территория казахов в XVIII - начале XX веков, Алма-Ата, 1991, 64 с.

23.Муканов М.С. Этнический состав и расселение казахов Среднего жуза, Алма-Ата, 1974, 200 с. (17-18)

24.Бекмаханова Н.Е. Формирование многонационального населения Казахстана и Северной Киргизии (последняя четверть XVIII - 60-е годы XIX вв.), Москва, 1980, 279 с.

25.Касымбаев Ж.К. Города Восточного Казахстана в 1861-1917 гг. (социально-экономический аспект), Алма-Ата, 1990, 269 с.

26.Касымбаев Ж.К. История города Семипалатинска (1718-1917 гг.), Алматы, 1998, 276 с. (73)

27.Касымбаев Ж.К.. Под надежную защиту России, Алма-Ата, 1986, 136 с. (59-60)

28.Назарбаев Н.А. В потоке истории, Алматы: Атамура, 1999, 296 с. (27)

29.Козыбаев Ж.К. Отечественная история XX века: мифы и реальность. // Казахстанская правда, 2000, 23 мая. (2)

30.Козыбаев М. Откуда “есть-пошла” казахская земля // Мысль, 1994, N 2, С.83.

31.Ирмуханов Б. Казахская государственность и государственность казахов. Историко-политологический взгляд // Казахстанская правда, 1998, 15 августа. (3)

32.Ирмуханов Б. Западный Казахстан: далекое - близкое, Казахстанская правда, 1999, 19 февраля. (3)

33.Сабикенов С., Косжанов А. Восстание под руководством Сырыма Датова // Мысль, 1995, N 2, С.85-89. (89)

34.Озганбаев О.О. Казахи - депутаты Государственной Думы России // Вестник межпарламентской Ассамблеи, Санкт-Петербург, 1996, N 2

35.Ескекбаев Д. Региональная группа оренбургских казахов, Іазає тарихы, 1997, N 5, С.50-53.

36.Аканов М.К. Из истории воссоединения прииртышских земель Казахского края // Международная научно-практическая конференция, Семипалатинск, 2001, Ч.2, С.57-64.

37.Баринова М. Кулунды - древнее кочевье казахов // Іазає тарихы, 1997, N 3, С.18-22.

38.Кусаинулы К.К. Читая документы о казахстанско-российских отношениях в XVIII-XIX вв., Алматы, 2001, 141 с. (13)

39.Карасаев Г. Путешествие Чихачева в Южный Алтай // Іазає тарихы, 1999, N 2, С.15-17.

40.Абенова Б. Переселение - метод русификации // Казах тарихы, 1999, N 2, С.17-18.

41.Султангалиева Г.С. Роль отходничества в развитии взаимоотношений казахов с народами приграничных регионов (XIX - начале XX вв.) // Казахстан и мировое сообщество. Материалы Международ­ной конференции “Казахстан и мировое сообщество” 25-26 мая 2001 года, Алматы, 2001, С.2-344.

42.Избасарова Г. Взаимоотношения казахов и башкир в ходе башкирского восстания 1755 г.: неизвестные страницы // Отечест­венная история, 1999, N 3, С.100-102.

43.Машимбаев С.М. Патшалыє Ресейдi» отарлыє саясаты, Алматы, 1994, 147 б.

44.Мендикулова Г.М. Казахская ирредента в России (история и современность) // Евразийское сообщество, 1995, N 8, С.70-80; Она же. Исторические судьбы казахской диаспоры. Происхождение и развитие, Алматы: ±ылым, 1997, 264 с.

45.Мендикулова Г.М. Исторические судьбы казахской диаспоры. Происхождение и развитие, Алматы: Гылым, 1997, 264 с. (3)

46.Казахи Южного Урала: история и современность. Сборник матери­алов областной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения Абая Кунанбаева (1 апреля 1995 года), Орен­бург: Издательство “ДиМур”, 1996, 110 с.

47.Футорянский Л.И. История Оренбуржья. Учебное пособие, Оренбург: Оренбургское книжное издательство, 1996, 351 с.

48.Амелин В.В., Виноградова Э.М. Оренбуржье в системе регио­нальных интересов России, М.: ЦИМО, 1998, 352 с. (53-75)

49.Касымбаев Ж.К. Государственные деятели казахских ханств в XVIII - первой четверти XIX вв. Хан Жантюре, Алматы: Бiлiм, 2001, Т.3, 364 с.

50.Касымбаев Ж.К. Государственные деятели казахских ханств (XVIII в), Алматы: Бiлiм, 1999, Т.1, 288 с.

51.Абдиров М.Ж. История казачества Казахстана, Алматы, 1994, 160 с. (7)

52.Абдиров М.Ж. Хан Кучум: известный и неизвестный, Алматы, 1994, 176 с.

53.Абдиров М.Ж. Завоевание Казахстана царской Россией и борьба казахского народа за независимость, Астана, 2000, 304 с.

54.Игибаев С.К., Малтусунов С.Н., Федорова Р.С. Материалы по истории Казахстана (с древнейших времен - XVII в.н.э.), Усть-Каменогорск, 1912, 41 с. (33)

55.Тiлепов Ж. Тарих жане адебиет, Алматы: Гылым, 376 б.

Бұл мақалада автор Ресей империясының ішкі губернияларында өмір сүрген қазақтардың кеңес үкіметінің және посткеңестік кезеңнің тарихнамасын зерттейді. Еңбек жазба және мұрағат деректер негіздерінде жазылған.

In this article the author examines Soviet and post-Soviet historiography of the life problems of the Kazakh population in the territory of the Russian Empire. Paper is based on new archival materials and is addressed to specialists in the new period of national history.

д.и.н., профессор

Директор Научно-исследовательского

центра «Евразия» при ЕНУ им.Л.Н. Гумилева

В этой статье автор исследует особенности формирования казахского населения на территории внутренних губернии России в XVIII – начале XX веках. Работа подготовлена на основе научной литературы.

Как известно, наследники древних тюрков - казахи на протяжении нескольких столетий вели кочевой образ жизни, для которых в течение одного только года перекочевать, скажем, более чем на 2000 верст по лесостепным просторам огромного евроазиатского пространства, не стоило больших усилий [3].

Не было исключением и свободное кочевание казахов на территории будущих приграничных с Казахстаном российских губерний на всем протяжении XV - начала XVIII веков, начиная от волжского низовья на западе и кончая Горным Алтаем на востоке. Периоды мирных появлений их здесь нередко сменялись военными набегами на приграничные российские уезды. Иногда они выступали в союзе с башкирами, каракалпаками и даже с пришлыми калмыками, принимая самое активное участие в национально-освободительных движениях. Но два политических фактора существенно изменили привычный образ жизни нескольких миллионов степных кочевников. Во-первых, с востока в начале XVII века нависла серьезная угроза со стороны воинственных джунгар, которые, вытеснив казахов с правобережья Иртыша, с юга Западной Сибири, опоясали лесостепные просторы Казахстана полукольцом. Почти до самой середины XVIII века казахи практически не могли вернуться на свои исконные земли. Джунгарам и родственным им волжским калмыкам удалось обеспечить контроль и прочное свое закрепление в волжско-яикском плацдарме, заставив казахов сражаться практически на два фронта. Во-вторых, в самый разгар казахско-джунгарского противостояния начинается процесс постепенного отщепления традиционных кочевий казахов, временно перешедших к джунгарам и калмыкам, более мощным соседом - Российской империей. Последняя имела богатый опыт ведения колониальных захватов земель нерусских народов на значительной части евроазиатского континента. В этой связи нельзя не согласиться с мнением М.К. Козыбаева, утверждавшего, что в то время, когда казахи вели оборонительную войну за защиту своих исконных земель, Российская империя проводила политику строительства линии военных крепостей на захваченных джунгарами казахских землях, продвигаясь на юг по Иртышу [4,11]. Этими действиями постепенно подготавливалась почва для аннексии казахских земель царизмом не только на северо-востоке Казахстана, но и в других районах Казахстана. Конечно, в условиях военного противоборства казахи сразу же не смогли активно противостоять земельным захватам со стороны России.

Но в то же время многочисленные архивные и письменные источники свидетельствуют о том, что даже в условиях военного положения казахи беспрерывно нападали на российские укрепленные линии и внутренние селения, выражая тем самым свой протест против активного военного продвижения России на традиционные казахские кочевья. Казахи никак не хотели смириться с потерей свободного доступа к плодородным пастбищам волжско-уральского региона и юго-западных районов Западной Сибири [4, 106].

Даже с принятием верхушкой казахского общества российского подданства, продолжали иметь место многочисленные набеги казахов на российскую пограничную линию на всем ее протяжении от устья Яика на западе до верховьев Иртыша на востоке. Кстати, на оренбургской стороне набеги казахов приняли даже затяжной характер и нередко перерастали в национально-освободительные восстания.

В условиях казахско-джунгарского противостояния России удалось провести линии военных крепостей, форпостов и редутов вдоль Иртыша и позднее Яика. Строительство не прекращались даже после ослабления и уничтожения Джунгарского государства, что не может не рассеять миф о позитивной роли российских пограничных крепостей, якобы защищавших казахов от джунгарского геноцида.

Скажем больше. Изнуренным от беспрерывных войн казахам в их войне с джунгарами позднее выпало новое испытание. На территории Среднего жуза особенно кровопролитной была война на участке новоишимской линии, созданной в 1752-1755 годах в результате выдвижения российской границы вглубь казахских кочевий до 250 верст. Эта была поистине первая крупная аннексия казахских территорий в условиях принятия казахами Среднего жуза российского подданства. Кстати, эти действия царского правительства также произошли при существовании казахско-джунгарского противостояния. Получалось так, что вместо того, чтобы защитить казахов от джунгарских набегов, царизм был более обеспокоен форсированным укреплением старых и строительством новых крепостей уже в глуби казахских кочевий Среднего жуза.

Слова, принадлежащие знаменитому Абулхаиру “доколь р.Яик не высохнет, киргизский народ от нее не отлучиться” [5,36] стали тем лейтмотивом напряженных российско-казахских взаимоотношений, скажем, в западных и северо-западных районах Казахстана на всем протяжении XVIII - XIX веков. Не является исключением и сибирская сторона, в частности, бассейн реки Иртыш, постепенно превращавшийся в арену серьезных земельных конфликтов казахов и царской администрации. Степняки никак не хотели лишаться своих исконных земель. С желанием отстоять и вернуть свои исконные земли связаны почти все национально-освободительные движения казахов конца XVIII - первой половины XIX веков. Естественно, напряженность казахско-российских отношений в районе Иртыша и, в особенности, междуречья Яика и Волги никак не могла не отразиться на формировании некоторых особенностей демографической ситуации в последующее время, когда кроме района Букеевской Орды, мы почти не встретим на внутренней стороне компактно проживавших на постоянной основе казахов.

Получалось, что казахи, выбитые джунгарами и калмыками, а затем Российской империей из районов своих земель, позднее были вынуждены вести борьбу за возвращение на свои же исконно-родовые земли.

Поэтому образование российской казахской ирреденты на аннексированных Россией казахских землях берет начало с момента строительства линии военных укреплений: в Среднем жузе - с 1716-1720 годов, в Младшем - с 30-40-х годов XVIII века. И естественно, получило дальнейшее свое развитие в результате переноса отдельных частей старой пограничной линии на новые рубежи. Эти события происходили на фоне войны казахов и джунгар.

Вплоть до 70-80-х годов XVIII века царизм проводил, в основном, политику запретов на кочевание казахов на внутренней стороне пограничной линии. Это было продиктовано, в первую очередь, тем, что отобранная у казахов земля должна была быть заселена более надежным с точки зрения царизма казачьим и крестьянским населением. Поэтому, перед царизмом в это время стояла очень важная задача “отлучения” казахов от их исконных земель. И вплоть до конца XVIII века нападавших на российскую сторону казахов царизм рассматривал не как обычных подданных, а зачастую, как “неприятелей”, и применял к ним нередко чисто военные методы воздействия. Кроме того, царизм никак не хотел допустить “вторичного” заселения казахских земель их бывшими хозяевами ввиду того, что существовала реальная угроза создания в тылу российских пограничных войск новой военной машины в виде мобильной кочевой массы казахов.

Когда же царизму не удавалось удерживать самовольные переходы казахов на жилую сторону, то он прибегал к практике разжигания межнациональной розни, особенно в многонациональном волжско-яикском регионе почти на всем протяжении XVIII века. Зачастую калмыки, башкиры натравливались против казахов и наоборот. В то же время царизм пытался не допускать заключения брачных уз и близкого соседства казахов и родственных им тюркоязычных татар и башкир. Подобная политика также не могла не сказаться на почти полном отсутствии постоянно живущих и ком­пактно расселенных на внутренней стороне казахов на всем протяжении XVIII, да и всей первой половины XIX веков. Также как не встречаем мы и чересполосного расселения их с другими нерусскими народами края.

Хотя в отдельные годы путем взятия аманатов, подписок и повторных присяг царизм иногда разрешал временные “впуски” казахов на зимние кочевья. В одних случаях, царизм подобным образом оплачивал услуги отдельных казахских правителей, в других - старался не допустить влияния китайских эмиссаров, активно приглашавших казахов к кочеванию в своих пределах, особенно с конца 50-х годов XVIII века после уничтожения Джунгарского государства.

К 70-80-м годам XVIII века социально-политическая ситуация в приграничных с российскими губерниями территориях в корне начинает меняться. Усилившийся “китайский фактор”, участие казахов в пугачевском восстании, а также движение Срыма Датова заставляет царизм в корне пересмотреть свое отношение к вопросу о возможности временного допуска казахов на внутреннюю сторону. Кроме того, сложилась такая ситуация, когда дальнейшие запреты к переходу на внутреннюю сторону могли повлечь за собой непоправимые последствия для дальнейшего существования кочевого скотоводческого хозяйства казахов. Сокращение маршрутов кочевания привели к тому, что казахи испытывали серьезный пастбищный “голод”, особенно в суровые зимы. Кроме того, на некоторых участках пограничной линии, особенно на иртышской, к началу 70-х годов XVIII века установилось относительное затишье: наличие военной силы России, а также существование естественной водной преграды - полноводной реки Иртыш, отбивали у казахов всякую охоту совершать прежние набеги.

Поэтому в этих условиях в 1771 году казахам Среднего жуза было разрешено на временной основе перегонять свой скот на “жилую сторону”. Конечно, значительная часть подобных перегонов была все же на правобережье Иртыша, в то же время в новоишимский район или в Курганский и Ишимский округа Тобольской губернии скот перегонялся значительно реже ввиду не прекращавшихся набегов бывших хозяев этих земель - казахов.

А в 1783 царизм начал практику временных допусков в зимнее время на внутреннюю сторону казахов Младшего жуза. Разница в допуске казахов Среднего и Младшего жузов составляла почти 12 лет. Она была легко объяснима: царизм на уральской и оренбургской пограничной линиях долгое время не был в состоянии остановить волну грабежей и набегов. Кроме того, прежняя практика царского правительства по разжиганию межнациональных конфликтов также усугубляла и без того взрывоопасную ситуацию.

Но временными уступками казахи обеих жузов со временем уже не удовлетворялись, они требовали постоянного проживания на запретной стороне. К тому же, почти двух десятилетнее пребывание казахов на жилой стороне показало, что серьезных грабежей и ссор казахов с внутренними жителями не было. В то же время, с целью ослабления власти казахских ханов и султанов, царизм задумал план разделения каждого из этих жузов на две части.

Для этого в 1788 году значительной части приграничных казахов Среднего жуза, в основном, потомкам Султанбета султана было разрешено уйти от Вали хана и переселиться на правобережье Иртыша на так называемую “вечную кочевку”. Через 10 лет это разрешение было подтверждено. Так, на внутренней стороне сибирских линий была образована значительная группа казахов под названием “верноподанных”, позднее получивших и другое название - “станичных”. Практически этим шагом царизм подтвердил “вторичное заселение” внутренних сибирских округов его автохтонным населением.

Примерно через тринадцать лет в 1801 году значительное число приграничных казахов Младшего жуза также было пропущено на правобережье Урала, пустовавшее после ухода оттуда значительной части калмыков на свою историческую родину в 1771 году.

Здесь необходимо оговориться также о вторичном заселении этого региона казахами, так как Букеевская орда была образована на местах традиционных кочевий казахов Младшего жуза. То есть, на территории обеих жузов царизм использовал колониальный принцип “разделяй и властвуй”.

В начале XIX века в приграничных с Россией районах Среднего и в особенности Младшего жуза резко ухудшается социально-экономическая ситуация, за которым последовал голод. В этих условиях в 1808 году царское правительство взяло курс на расселение бедных казахов среди оседлого башкирского населения. Массовый пропуск бедных казахов на внутреннюю сторону имел место на всем протяжении пограничной линии, начиная от устья Урала и заканчивая районом верхнего Прииртышья.

Но компактно расселенных казахских хозяйств создать не удалось, так как переход на внутреннюю сторону позднее стал осуществляться исключительно по билетам для найма на работы к жителям внутренних селений, без юрт и без своих семей. Билетная система начала формироваться с 1817 года для казахов Младшего жуза и с 1822 года - для Среднего жуза и в течении последующих лет получила свое дальнейшее развитие.

Думается, что основная цель введения царизмом билетной системы - ограничить свободный доступ казахов на внутреннюю сторону и извлечь из этого определенную материальную выгоду для короны. Суммы, взимаемые с казахов за переход через границу, в большей степени шли на укрепление пограничной линии и финансирование учебных заведений, готовивших кадры для колониальной администрации. Кроме того, царизм не мог не думать и об интересах российских казаков и обывателей, чьи развивающиеся хозяйства требовали притока дешевой рабочей силы, каковыми могли стать и становились бывшие хозяева этих земель - казахи. И получалось так, что казахи, вторично заселяя свои исконные земли, должны были переходить только лишь для найма в качестве работников.

Но на границах обеих жузов они имели некоторые особенности. Более жесткие условия пребывания казахов были в Оренбургском крае. Им запрещали перемещаться аулами и целыми семьями на постоянной основе, а только лишь по билетам для найма в работники. Кроме того, царизм старался нищих казахов не пропускать на Меновые дворы, боясь их скопления. Постепенно вводились и некоторые ограничения для казахов, временно кочующих на внутренней стороне в зимнее время. Это не могло не привести к самовольным переходам на внутреннюю сторону без билетов, на что со стороны царизма принимались жесткие меры репрессивного характера.

В то же время в сибирском регионе, особенно на правобережье Иртыша были относительные послабления. Например, до самого образования Семипалатинского внутреннего округа (1854 г.) верноподданные казахи свободно кочевали на огромных пространствах правобережья Иртыша. К тому же сюда по билетам могли прибывать отдельными семьями на временной основе и казахи “неверноподданные”, позднее - выходцы из внешних округов. Но царизм ни в коем случае не допускал образования здесь казахских традиционных управленческих структур. Видимо, он решил ограничиться одной только экспериментальной Внутренней Ордой или Букеевским ханством. На сибирской стороне царизм пытался проводить политику постоянных выселений, постепенно подтачивая авторитет султанско-старшинской верхушки. Складывалась уникальная ситуация: за конокрадство казахов выселяли, но не разрешали создания казахских управленческих структур, которые могли бы бороться с этим опасным и вредным явлением.

Если на сибирской стороне проводилась череда насильственных и не всегда обоснованных выселений, то в Оренбургском крае, особенно со второй четверти XIX века ситуация характеризовалась тем, что царизм там перешел к политике ужесточения правил перехода и пребывания казахов на внутренней стороне линий. Это касалось всех категорий казахов: и тех, кто перешел на жительство среди башкир, и тех, кто находился в районе Меновых дворов, а также тех, кто находился временно на зимней кочевке или просто в работниках у оседлых жителей Оренбургского края. Этим объясняется суть проводимой царизмом колониальной политики, в основе которой лежало желание царизма не допустить на внутренней стороне компактного расселения казахов.

Хотя в то же время нельзя не отметить, что в экономических целях и в целях выгодного найма казахов в качестве работников прилинейными жителями, царизм также не мог не допустить пребывание некоторой части из них на внутренней стороне линии.

Если на внутренней стороне сибирских линий казахи были допущены на вечную кочевку, то на оренбургской линии вопрос о постоянном проживании казахов затягивался и впоследствии привел к тому, что они были вынуждены здесь годами пребывать на временной билетной основе. Мы считаем, что бесконечные набеги казахов и многонациональность Оренбургского края, беспрерывные восстания не могли не подтолкнуть их к такому решению.

Ужесточение билетной системы, рост цены на билеты, дополнительные сборы, временность положения казахов, искусственное сдерживание процесса компактного расселения казахов не могли не привести к ухудшению социально-экономического положения казахов. В этом проявлялась еще одна сторона колониальной политики царизма. Военно-стратегическое значение западных регионов Казахстана с самого начала обусловило более жесткие методы внутренней политики оренбургских властей с преобладанием карательных, репрессивных мер.

В этих условиях казахское население было вынуждено использовать несколько оригинальных способов перехода на внутреннюю сторону: через принятие христианства и перемену сословия.

В начале XIX века царизм сделал попытку массовой христианизации казахов из сопредельных с Оренбургской губернией территорий Младшего жуза. Для этого сложились некоторые относительно благоприятные условия: голод среди степняков, ослабление ханской власти, разделение территории обеих жузов на две части. Вначале среди крещенных казахов большую часть составляли дети, которых выменивали и покупали на границе. Позднее детей и крещеных взрослых стали отправлять вглубь пограничной линии ввиду имевших место случаев обратного оттока в степь, особенно в Оренбургском крае. Но со временем царизм начал запрещать политику по купле-продаже детей. Принятые дети содержались за счет государственной казны. Ввиду недостатка на границе женщин правительство ориентировало местные власти более охотно принимать лиц женского пола с последующим их крещением. По достижении девушками 25-летнего возраста планировалось отправлять их на отдаленные от центра азиатские территории России.

Вместе с тем процесса массового принятия казахами христианской веры не произошло, за исключением первых лет, когда дети сдавались на линию их родителями с целью спасти их от голодной смерти. В то же время на территории Алтайского горного округа имели место образования компактных населенных пунктов с казахским крещенным населением, особенно на высокогорных районах горного Алтая вдали от степных казахских аулов.

Но на всем протяжении второй половины XIX - начала XX веков мы замечаем общее сокращение числа новокрещенных степняков. Основными причинами слабой христианизации царизмом в регионе является ряд обстоятельств: во-первых, нежелание казахов принимать новую веру, они принимали ее только вынуждено, как это произошло в самом начале XIX века; во-вторых, в Оренбургском крае казахи были окружены мусульманскими народами, что не могло не тормозить сам процесс миссионерской деятельности; в-третьих, видимо, региональные организации, занимавшиеся христианизацией казахов, испытывали некоторые трудности с кадрами, хорошо знающими язык, обычаи и культуру номадов. Наконец, нельзя не согласиться с мнением и самих миссионеров: православное русское население региона не всегда показывало пример в лучшем почитании своей веры. Поэтому христианизация скорее всего рассматривалась казахами как “законный” способ проникновения на внутреннюю сторону в условиях постоянных запретов. Кстати, наши выводы подтверждаются и на сибирском материале.

Процесс дальнейшего ослабления и последующей ликвидации ханской власти в казахских жузах, усиления позиции царизма в приграничных с Россией казахских родах, некоторые социально-экономические катаклизмы начала XIX века привели к такому явлению, как открытый захват казахских земель. Так, в 1810 году в районе Илека был создан Новоилецкий район, позднее присоединенный к Оренбургской губернии и полностью населенный военно-казачьим населением. Вслед за этим, в 1835 году в очередной раз царизм пошел на довольно крупное изъятие из пользования казахов Младшего жуза еще более 4 миллионов десятин их исконных земель, безвозвратно перешедших также в состав той же губернии.

При этом, как это обычно царизм практиковал, все казахское население аннексированных им территорий было приписано на территории степного казахского Младшего жуза Оренбургского генерал-губернаторства. Заселение этого района осуществлялось, в основном, военными, когда доступ сюда лиц мусульманского вероисповедания был резко ограничен. Но несмотря на это численность казахского населения, например, одного Новолинейного района Оренбургской губернии неуклонно росла, так как казахи саботировали выселение или многократно обращались к царскому правительству с просьбой оставить их здесь. В данном случае, чтобы не повторить опыт изъятия Новоилецкого района, за которым последовала череда набегов и восстаний казахов, царизм был вынужден отказаться от политики выселения казахов.

Этими двумя крупными земельными захватами царизм положил начало образования третьей и четвертой волны казахской ирреденты в Российской империи.

Как известно, основным поставщиком населения для сопредельных российских губерний европейской части России, скажем, Астраханской и Саратовской, была Букеевская орда. Надо признать, что казахам степных областей перейти на внутреннюю сторону Оренбургского края было намного сложнее, чем букеевцам, поэтому надо было ожидать резкого увеличения представителей казахского этноса на территории сопредельной Астраханской губернии.

В то же время, казахское население внутренних округов сибирского края пополнялось за счет выходцев из Семипалатинского внутреннего округа, образованного на правобережье Иртыша на землях Томской губернии (1854г.). Здесь рост численности казахов во многом объяснялся тем, что жесткой кордонной стражи на границе, конечно, не было. Казачьи полки, в основном, были расквартированы вдоль старой Иртышской пограничной линии. Естественно казахи этого не менее уникального этнотерриториального объединения могли относительно свободно переходить в сопредельные земли Тобольской и, в особенности, Томской губерний. Здесь царизм ограничился созданием специфического управления, несколько отличающегося от управленческих структур внешних казахских округов. Во главе Семипалатинского внутреннего округа изначально были поставлены военные из числа русских офицеров. Это позволило царизму установить здесь более жесткую фискальную систему.

Позднее, в 1880 году за счет выходцев из Семипалатинского внутреннего округа была официально допущена на временное кочевье в Кулундинскую степь значительная часть казахов, но, как и обычно, без создания казахских управленческих структур.

Как видим, в то время, когда казахам из внутренних территориальных образований, к каковым мы отнесли Букеевскую Орду и Семипалатинский внутренний округ, серьезных препятствий к перекочевкам в соседние Астраханскую и Томскую губернии не было, то по отношению к выходцам из степей, при их переходе на внутреннюю сторону пограничной линии в 50-70-х годах XIX века, царизм проводил политику дальнейшего ужесточения билетной системы и пресечения “незаконных” их переходов.

Царизм начал применять меры репрессивного характера не только к одному казахскому населению, но и к нанимателям и лицам, которым было вверено охранять пограничную линию от незаконных проникновении сюда казахов. Но наказание их было куда тяжелее, чем жителей внутренних уездов и пограничных жителей. Если по отношению к первым применялись такие меры, как наказание кнутом, отдача в солдаты, высылки в отдаленные губернии России, то по отношению к российскому внутреннему населению царизм в лице местных региональных властей зачастую ограничивался обычной констатацией фактов или продолжительными безрезультатными судебными расследованиями.

Рост стоимости билетов привел к такому явлению, как получение на казахов-работников в основном краткосрочных билетов. Царизм от реализации билетов нанимателям получал значительные денежные суммы. Большая часть билетов выдавалась Оренбургским и Уральским казачьими войсками на Оренбургской стороне, и внутренними и внешними окружными управлениями - на сибирской. В то же время нельзя не заметить, что султаны-правители, дистанционные начальники и родовые старшины на территории Младшего жуза, в основном, не имели права выдавать билеты на временные “отлучки” казахов за пределы своих административных образований. Совершенно иная ситуация была на территории разных административных единиц Среднего жуза. Здесь билеты на временное проживание в соседних российских губерниях могли выдавать как старшины аулов, так и волостные управители, не говоря уже об окружных приказах. Правда, здесь шла четкая градация. Полномочия выдающих билеты органов зависели от их должностей: чем выше должность, тем дольше срок и шире радиус кочевания. Хотя, во всех случаях однозначно существовали запреты к постоянному проживанию за пределами своих административно-территориальных единиц.

Численность казахов в 50-70-е годы XIX века на территории внутренних российских губерний была нестабильной. Применительно к этому времени очень трудно определить их точное число потому, что они получали разносрочные билеты, существовали факты “сокрытия” пребывания на внутренней стороне, и отсутствовала более или менее систематизированная форма сбора сведений о таких работниках и хозяйствах.

Некоторые относительно точные сведения мы начинаем получать из материалов переписей населения конца XIX - начала XX веков. В большинстве внутренних российских округов заметно некоторое увеличение численности казахов и расширение ареала их проживания в нетрадиционых отдаленных российских областях и губерниях.

Здесь уместно сообщить об одной интересной детали, касающейся особенностей расселения внутренних казахов Оренбургского края: заметен значительный удельный вес казахского городского населения, особенно, на территории Оренбургской губернии.

Это объясняется многими обстоятельствами. Во-первых, Оренбургский край был сосредоточением массы меновых дворов в Оренбурге, Орске, Троицке, куда стекалась казахская беднота в поисках средств существования. Во-вторых, запреты к кочеванию отдельными семьями и аулами, со строгим ограничением скота, нераспространенность аренды земли привели к тому, что в поисках работы казахи прорывались в города, что, в принципе, жестко не регламентировалось

Особенности пребывания казахов на территории внутренних губерний сказались не только на специфике расселения, численности, но и на хозяйственной их жизни. Анализ проведенных нами исследований показывает, что на внутренней стороне пограничной линии нормальных условий для развития как скотоводства, так и земледелия казахов созданы не были, особенно на территории оренбургского края.

По сравнению с внутренними казахами сибирского ведомства, мы здесь видим больше уродливости. Это во многом объясняется сложившейся в регионе спецификой всей социально-экономической, политической обстановки: колониально-национальная политика царизма; массовые земельные аннексии казахских земель; восстания казахов на территории Младшего жуза.

Да и на территории сибирских губерний картина была примерно такая же. Массовое переселение российского крестьянства привело к тому, что сокращалось поголовье скота и уменьшались арендованные пахотные угодья из-за создания царизмом режима неблагоприятствования для казахов как для развития скотоводства, так и для земледелия.

И самое интересное, для абсолютного большинства казахов внутренних губерний России проблема земельной необустроенности оставалась особенно актуальной вплоть до 20-х годов XX века.

Таким образом, история заселения и освоения территорий внутренних губерний России казахами уходит в глубь веков. Использованные нами архивные, фольклорные и письменные источники свидетельствует о том, что казахское население освоило эти территории значительно раньше России. И только на фоне казахско-джунгарских войн Российской империи удалось встать на путь земельных захватов исконных земель казахов путем как строительства линий военных укреплений, так и их неоднократных выдвижений на казахскую территорию. За этими мерами последовала череда выселений казахов из исконных земель, последующее их “отлучение”, перевод их на билетную и арендную основу. При этом выселенное казахское население приписывалось на степную сторону. Эти обстоятельства не могли не сказаться на том, что на внутренней стороне сложилась своеобразная ситуация, когда на всем протяжении изучаемого нами периода, в основном, отсутствовали компактно расселенные казахские аулы. Со стороны царизма наблюдалась попытка к установлению различных запретов к свободному переходу казахов через пограничную линию. Но несмотря на это, численность казахов, особенно на рубеже XIX - XX веков, постепенно росла. Кроме того, были созданы некоторые предпосылки к расширению ареала проживания казахов в весьма отдаленных российских регионах. А особенности сложившейся историко-демографической ситуации не могли не сказаться на уродливом развитии основных видов хозяйственной деятельности - скотоводства и земледелия.

Различные этапы образования в России казахской ирреденты применительно к новому времени мы связываем с земельными аннексиями казахских земель царизмом. Первый этап ее связан с проведением царизмом линии военных крепостей в первой половине XVIII века, второй - с выдвижением пограничной линии в глубь кочевий Среднего жуза в 1752-1755 годах, третий - с образованием Новоилецкого района (1810), четвертый - с созданием Новолинейного района (1835) и так далее.

Политика постоянных выселении казахов на протяжении 50-70-х годов XIX века с земель Горного Правления сменилась в 1880 году политикой временного разрешения казахам пребывать только на одной малоплодородной Кулундинской степи за шестирублевую плату в пользу Кабинета и государственного казначейства. Согласно порядку пребывания казахов на этой территории, степняки были обложены целым рядом бюрократических предписании, за непринятие или нарушение которых они могли быть подвергнуты немедленной высылке. Правовая незащищенность казахов на этой территории была выражена и в том, что их можно было выселить и в случае принятия горным правлением и одностороннего решения, продиктованного ведомственными и государственными интересами. Кулундинских казахи в 1880 году, также как и в свое время верноподданные или станичные казахи, снова остались без своего Управления, которое могло бы выразить и защищать их интересы от посягательств, как крестьян, так и горных властей в период массового переселения первых на территорию кабинетных земель.

Что касается демографической ситуации в западносибирском регионе, то по материалам "Обзоров областей" и переписей населения 1897 и 1911 годов следует, что на территории Тобольской и Томской губерний численность казахского населения медленно росла, причем большая часть казахов губернии проживала на территории Томской губернии, нежели Тобольской. К началу второго десятилетия XX века наметилась также тенденция расширения ареала проживания казахов и на территории других губернии Сибири. Численность городских казахов была незначительной. Районы компактного расселения казахов мы встречаем на территории одного Тюкалинского округа Тобольской губернии и почти во всех округах Томской губернии, которые в административном отношении примыкали к Алтайскому горному округу. В то же время в Курганском и Ишимском округах Тобольской губернии проживало незначительное число казахов: в первом -из-за барымты и конокрадства казахов, а во втором - казахи были вынуждены переходить в крестьянское сословие, каковых было в небольшом числе.

Что касается складывания особенностей их хозяйственной жизни на всем протяжении второй половины XVIII - начала XX века, то следует заметить, что абсолютное большинство казахов сибирских губернии за пользование землей платили арендную плату, которая имела тенденцию постоянного роста. И при этом они продолжали платить и кибиточную, и земскую подати в местах своих причислении на территории соседних Акмолинской и Семипалатинской областей. И если к этому еще присовокупить то обстоятельство, что на протяжении 2-ой половины XIX века царизм запрещал казахам переходить в пределы Тобольской и Томской губернии с юртами и со скотом, и что царизм открыто стоял на позициях преимущественного заселения приграничных округов внутренних губернии исключительно русским переселенческим крестьянством, то нам станет понятно бедственное положение большинства казахских арендных хозяйств. И из различных видов аренды казахи все же старались не вступать в арендные отношения с крестьянскими обществами, которые традиционно обходились казахам очень дорого, в то же время, предпочитая аренду казенно-оброчных статей, свободные земли Алтайского Горного округа и Кулундинскую степь.

Следовательно, в этих условиях немыслимо было думать о нормальном ведении, как скотоводства, так и земледелия. "Благодатного" влияния "более прогрессивного" вида хозяйственной деятельности - земледельческого труда на хозяйства большинства скотоводов-казахов не происходило. Как и раньше, по большому счету, казахи продолжали заниматься скотоводством, пастьбой крестьянского скота и поденными работами.

Игнорирование земельных требовании казахов Западной Сибири в течение длительного времени привело к тому, что в конце XIX-начале XX веков на территории внутренних сибирских уездов, в частности, на кабинетных землях Томской губернии, обострилась земельная проблема, вызванная усилением крестьянского переселения. Уплата арендной платы, имевшая тенденцию постоянного роста в условиях наплыва крестьян, казахам была уже не под силу. Поэтому они как на региональном, так и на центральном уровнях пытались решить одну из самых своих больных проблем, проблему их земельного обустройства. Но царизм, преимущественно стоящий на позиции защиты интересов переселенческого крестьянского населения, не торопился с его решением ввиду политических и экономических особенностей национальных окраин Российской империи. В то же время нельзя забывать и о том, что по большему счету, со старожильческим крестьянским населением у казахов Тобольской и Томской губерний сложились вполне терпимые добрососедские отношения.

Но в начале XX века казахи Кулундинской степи были наделены землей, правда, без создания самостоятельных казахских волостей. В то время, когда значительная часть их, вне Кулунды, получила отказ в землеустройстве. Эта часть казахского населения, не дожидаясь решения своей участи, самостоятельно переходила в состав крестьянских обществ. В этом они видели чуть ли не единственный путь удержаться на внутренней стороне. И в этом также проявилась и сущность колониальной политики царизма, когда представители национальных окраин, к каковым относились и казахи, в основном, оставались в неравноправном положении по сравнению с переселенческим крестьянством. Конечно, это обстоятельство не могло не отразиться на численности казахов, порядке их расселения и административно-территориального их деления.

С целью "законного" проникновения на внутреннюю сторону казахи были вынуждены переходить в христианство. На протяжении конца XV- III-начала XIX веков царизм не проводил активную работу по христианизации казахов, даже, наоборот: с целью привлечения степняков на свою сторону ему пришлось даже заниматься распространением ислама. Некоторый отход от этой политики уже заметен уже с начала с 20-х годов XIX века, когда постепенно изменяющаяся в пользу царизма социально-политическая ситуация позволяет царскому правительству несколько активизировать работу по переводу казахского населения в христианскую веру, правда, ненасильственными мерами. До середины XIX царизм проводил достаточно умеренную политику в религиозной сфере, даже нередко инициируя распространение ислама, руководствуясь своими геополитическими интересами. Правда, тогда вопрос насаждения среди степняков христианской верой остро не стоял. Но к середине XIX века царизм начал проводить достаточно активную политику по христианизации казахов на территории Тобольской губернии и в особенности -Томской губернии. Большая часть крещеных казахов была сосредоточена на территории сопредельной с казахской степью Томской губернии. Более организованный характер этому процессу должно было придать создание на базе Алтайской миссии Киргизской миссии (1881 год). Но в силу ряда объективных и субъективных причин этому плану не было суждено осуществиться и поэтому большая часть казахского населения Тобольской и Томской губерний на всем протяжении нового времени продолжали исповедовать ислам.

Подводя общий итог, следует сказать, что процесс формирования казахского населения на территории Тобольской и Томской губерний имел длительный процесс. Начало его восходит примерно к XIII веку, когда часть тюрко-язычных племен - кереи и уаки, позднее вошедшие в состав казахского народа, заняли обширные лесостепные районы Западной Сибири. Некоторое смещение казахов из районов традиционных кочевий происходит в XVII-XVIII веках из-за вторжения джунгарских войск. Вторичное заселение западносибирского региона казахами происходит с середины XVIII века после разгрома Джунгарского государства. Процесс перехода казахов на внутреннюю сторону сопровождался активным противодействием царизма, который, осуществляя колониальную политику, предпочтение в заселении сибирских пределов все же отдавал российским крестьянам. С целью перехода на жилую сторону часть казахов была вынуждена принимать христианство и переходить в крестьянское сословие. Все казахи на внутренней стороне находились в арендных отношениях, что не могло не задержать развитие, как земледелия, так и скотоводства. К концу XIX-началу XX земельная проблема в Западной Сибири обострилась, когда землей официально была наделена лишь часть казахов Кулундинской степи Томской губернии. Остальная группа казахов самостоятельно причислялась к крестьянским обществам, чтобы не оказаться без земли на волне массового переселения крестьян из Европейской части России.

Надо признать, что особенности расселения казахов на российской стороне сохранились и сегодня, что не может не свидетельствовать о преемственности традиции заселений казахов обширного приграничного с Россией района от устьев Волги до Верхнего Прииртышья. На наш взгляд, при решении социально-экономических, культурных аспектов жизнедеятельности казахского населения Российской Федерации в настоящий период необходимо учитывать особенности их историко-демографического положения применительно к новому периоду.