Турсун габитов казахи: опыт культурологического анализа

237 
кочевое” разделяла близкородственных тюркских народов и являлась 
причиной перемещения этносов в маргинальных зонах. Например, 
подобные этноизменения пережило племя “курама” в Ташкентской 
области. Этот процесс показывает, что два ХКТ в Центральной Азии могут 
взаимозаменяться. Опираясь на исторические данные, можно прийти к 
выводу, что в евразийской степи сложилось две разновидности 
хозяйственно-культурных типов. К ним отнесем кочевников засушливой 
степи и, как эквивалент очагов оседлости в едином кочевом культурном 
ареале, земледельцев в оазисах и городских жителей. Без знания 
взаимоотношений, сложившихся в ходе исторического развития между 
этими двумя основными ХКТ, нелегко будет понять менталитет 
сегодняшней казахской культуры. Для культуры благоприятнее 
многоступенчатость окружающей природной и общественной среды, чем 
их однородность и однообразие. Если ограничиваться обособленными 
рамками засушливой степи, то невозможно будет понять великие 
достижения тюркских народов в истории. Понять, что хозяйственно-
культурный тип не является собирательным, соединительным понятием, 
что она действует как система, очень важно для поставленной проблемы. 
В философии системой называется целостность связанных между собой 
составляющих элементов. Поэтому, следующая ступень научного 
исследования связана с определением структурной типологии ХКТ. 
В этой связи, определение структурной сущности кочевого 
хозяйственно-культурного типа Центральной Азии является важным 
культурологическим вопросом. У казахов существовало два вида 
перекочевок, известные в истории как “Горизонтальное направление” и 
“Вертикальное направление”. Они, прежде всего, были связаны с составом 
скота, природно-климатическими условиями, в которых жило кочевое 
общество. 
Хозяйственно-культурный 
тип 
нужно 
рассматривать 
в 

238 
динамическом состоянии. То есть, данная типология относится к 
исторической типологии, хозяйственно-культурные типы зависимы от 
течения времени. В первых тюркских государствах, где организация 
общества по принципу “страны“ была на высоком уровне, значительный 
вклад принадлежал оазисному ХКТ. Позднее, начиная с периода распада 
этой цивилизации, данный принцип подвергся кризису, вместе с этим 
сузилась сфера оседлой культуры. 
Кочевой хозяйственно-культурный тип смог выгодно использовать 
климатические и ландшафтные особенности территории Казахстана. Это 
можно назвать сменой сезонных пастбищ и она доказывает преобладание 
номадического типа на территории Казахстана до начала ХХ века. 
Лесистые степи Северного Казахстана, где обильны осадки и достаточное 
количество корма для скота, горные альпийские луга, долины рек и озер 
казахи использовали в качестве жайляу (летние пастбища). Южные и 
центральные области, где зимой снега мало и имеются условия для 
тебеневки, были выбраны для зимовок. Территории для весенних и 
осенних выпасов непосредственно примыкали к местам зимовок скота. По 
сложившейся традиции сезонные пастбища делились между родами, но 
всем, кроме территорий зимовки скота, совместно пользовалось все 
население. Это укрепляло единство и солидарность кочевого ХКТ-а. 
Мастерски переданы картины кочевой жизни в трилогии М. Ауэзова 
“Путь Абая“. 
По данным переписи населения 1897 года на сегодняшней 
территории Казахстана лишь 1,14% казахов проживали в городах. В 
начале ХХ века общая численность оседлого населения достигло 100 
тысяч (общая численность казахов в то время составляло примерно 6 
миллионов человек).
Данная перепись показывает, что 77% казахов были номадами, 18% 
– занимались земледелием. В маргинальных областях удельный вес 

239 
земледельцев был высоким. Например, 88% казахов Ташкентского уезда 
занимались земледелием. 
Основной хозяйственно-культурный тип занял прочное место в 
менталитете народа. Справляться о здоровье начинали с “Мал-жан аман 
ба?” (“В порядке ли твой скот?”). Не зря говорилось “Крестьянин кочует, 
значит разбогател”. То есть, кочевая культура являлась для самих 
кочевников образцом, идеалом. “Потому что, – пишет Ш. Ыбыраев, – 
неприятное для большинства общество не сможет просуществовать в 
течение тысячелетий, ясно, что на каком-то повороте истории все 
отвернутся от него (разумеется, происходившее в недавнем прошлом с 
помощью массовых репрессий навязывание оседлости стоит отдельным 
вопросом)» (Мир эпоса, с. 32). 
В кочевом менталитете отрицательно оценивалась смена способа 
хозяйствования. Например, “жатаками” (бедняки-казахи, лишенные 
возможности кочевать) называли не добившихся в жизни успеха 
аутсайдеров. Кризис кочевого культурного типа, породив в обществе 
пауперизацию, поколебал прежний основанный на солидарности 
человеческий порядок (Ф. Хайек). Нарушение целостности естественного 
биоценоза оказывает негативное воздействие и на человеческую 
общность. 
Однако, в связи с усложнением хозяйственно-культурных типов, 
человеческое сообщество становится независимым от естественной 
среды. Усиление разделения труда, специализация и повышение 
эффективности производительных сил превращает материальную 
культуру в сравнимую с геологическими силами Земли антропоценозный 
созидательный фактор. В результате этого традиционное общество 
превращается в индустриальное общество. 
В этом аспекте, кочевой хозяйственно-культурный тип не мог быть 
вечным. Поэтому, призывать вернуться к нему равносильно попытке 

240 
повернуть историю вспять. 
Теперь рассмотрим структурные и функциональные составляющие 
хозяйственно-культурного 
типа. 
Материальную 
культуру 
можно 
систематизировать на различных основаниях. Но ясно одно, к 
таксономическим 
самостоятельным 
составляющим 
хозяйственно-
культурного типа относятся хозяйственные коллективы, типы жилых 
зданий, предметы обихода, орудия и оборудование, способы проведения 
досуга, традиции и обычаи и т. д. 
Нужно учесть, что деление культуры на материальную и духовную 
является условным. Любое духовное явление и его овеществленное 
проявление – две стороны целостного действия человека. По научной 
традиции, в целях понимания единого культурного мира, каждый из этих 
аспектов рассматривается по отдельности. Материальная культура 
казахского народа продолжает традиции культуры древних кочевых 
племен, обитавших в этом регионе, и процветавшей в средние века 
оседлой и городской культур. Научные исследования и археологические 
раскопки дали возможность опровергнуть мнение о том, что города на 
территории Казахстана после XV века пришли в упадок. О высоком
уровне местной строительной культуры свидетельствуют такие города 
XV-XVІІІ веков, как Яссы (Туркестан), Сауран, Отрар, Сыганак, Сайрам, 
святилища Домбаула, Алашахана, Джучихана в Центральном Казахстане, 
архитектурные памятники в Южном Казахстане и Мангыстау. 
При строительстве этих образцов архитектурного искусства 
передовые мастера народной культуры сумели проявить находчивость в 
решении целесообразности, гармонии и целостности. Как известно, ислам 
запрещает изображение живого существа. Тем не менее, украшающие 
керамику казахские орнаменты, берущие начало от “звериного” стиля 
древних саков, передают очертания живых существ. 
Например, памятник Джучихана является не только произведением 

241 
искусства, это сооружение олицетворяет дух эпохи, загадочность того 
мира. Известный архитектор Т. Басенов пишет о нем: “Это своего рода 
музей, где собраны орнаментальные сокровища, способствующие 
аналитическому познанию и пониманию казахского архитектурного 
искусства” [120, с. 39]. Здесь следует отметить одно обстоятельство. 
Некоторые исследователи культуры склонны считать, что сооружения на 
территории Казахстана скопированы с архитектуры Средней Азии. Если 
мы обратим внимание на форму купола, придающий строениям 
изящество, то замечаем единую с шаныраком структуру купольного 
покрытия. Востоковед А.Н. Бернштам, рассмотрев по отдельности три 
фактора – купольный каркас сооружения, портал и составляемый из 
фигурной керамики декор, позднее служившие в купольной портальной 
архитектуре основой архитектурного искусства всей Средней Азии, 
заключил, что идея купола и ее осуществление здесь перенесены из севера, 
где обитало кочевое скотоводческое общество. 
Но внешние обстоятельства не благоприятствовали дальнейшему 
росту городской культуры казахского ханства. В результате джунгарского 
нашествия, непрерывных набегов среднеазиатских ханств, и самое главное 
– агрессивной политики двух империй, расположенных на севере и 
востоке – России и Китая, казахский народ предпочел оседлости 
кочевничество. 
Юрта – это не только кров. Она служит символом жизненной 
традиции народа. Не зря сравнивают бескрайнюю степь с безбрежным 
синим морем: на горизонте, в бесконечности под синим небом круглые, 
белые как чайки юрты похожи на острова, их связывают корабли степи – 
верблюды и быстроходные челны – кони. Юрта отвечает всем 
требованиям, предъявляемым к жилью, защищает от трескучего мороза и 
июльского зноя, ее можно моментально разобрать и собрать. Круглая 
форма делает ее устойчивой против ветра, туырлыки быстро высыхают 

242 
после дождя. Шанырак состоит из обода в форме круга и спиц. 
Полуоткрытое состояние тундика на ее верху порождено с одной стороны 
бытовой необходимостью (пропускающее свет отверстие, дымоход, 
вентиляция), с другой, шанырак – символ безбрежного неба, подобие пути, 
ведущего к вечности. Если смотреть на юрту сверху вниз, то шанырак 
похож на солнце, а кереге и уыки на его лучи. Идея стремления от тленной 
жизни к сияющему небу, бытующая в народном представлении, находит 
свое отражение в строении юрты. 
Жилье непосредственно связано с жизненным укладом человека, его 
мировоззрением, местом, занимаемым в мире. Например, живущие в лесах 
видят небо среди верхушек деревьев в форме четырехугольника, поэтому 
их дома четырехугольные. Ровная степь ограничена, подобно кругу, лишь 
горизонтом. Поэтому жилища кочевников имеют круглую форму. Одно из 
начал купольной архитектуры Средней Азии – войлочные юрты 
кочевников. Это тоже показывает синхронность оазисного и кочевого 
хозяйственно-культурного типов в тюркской цивилизации. 
В условиях натурального хозяйствования казахи высоко ценили труд 
мастеров-ремесленников. Умелые мастера кузнечного дела, ткачи и 
представители других ремесел, про которых казахи говорили: 
“Завязывающие дерево в узел”, “Десять пальцев источают умение”, 
создавали замечательные образцы материальной культуры народа. 
Особенно ярко народное искусство нашло свое отражение в предметах 
убранства юрты и национальной одежде. Отбывавший в ХІХ веке ссылку 
на казахской земле поляк Бронислав Залесский описывает, что это 
поразительное зрелище; при перекочевке они наряжаются как на 
праздник, в это время можно увидеть самые красивые одеяния, в 
частности шитые с золотым орнаментом чапаны баев. Старейшина аула 
возглавляет кочевье, его сопровождает супруга верхом на лошади, седло 
которой накрыто обитой красным сатином подушечкой или ковриком... 

243 
Этот народ, любящий коней, обожающей ездить верхом, особое внимание 
уделяет конской сбруе. Для них пышно украшенное седло означает 
материальное благополучие, служит символом достатка, богатства. В 
большинстве случаев переднюю луку седла инкрустируют серебром, а те, 
кто может себе это позволить, украшают даже драгоценными камнями. 
Уздечка, нагрудник, подхвостник – все сплетено мастерски и украшено 
узорами в стиле Востока.
Как и во что одеваться, тоже имело свое значение. Например, 
молоденькие девушки носили сшитый из ценных шкурок пушного зверя и 
украшенный плюмажем борик, а недавно вышедшая замуж молодая 
женщина носит вначале саукеле, позднее накидывает желек. После 
тридцати лет женщины носят расшитый кимешек. Ношение украшений из 
драгоценных камней тоже имело своеобразную символику. В народе 
считалось, что жемчуг помогает от бельма, ячменя на глазу, александрит – 
от сглаза, коралл – от распущенности, жемчуг предохраняет от 
увеличения щитовидной железы, кольцо на женской руке служил залогом 
чистоты еды. 
На примере приведенных выше данных убеждаемся, что вклад 
кочевого хозяйственно-культурного типа в материальный и духовный 
фонд человечества весьма значителен. Культурологи евроцентристской 
ориентации часто высказывают мнение, что “варвары-кочевники”
оставляли после себя лишь разрушения, но не культурные ценности. 
Известный ученый и мыслитель Л. Гумилев, давая им аргументированный 
отпор, заключает, что данная оригинальная степная культура, беря свое 
начало в древних традициях и корнях, уходящих вглубь веков, известна 
нам не в такой превосходной степени по сравнению с культурой оседлых 
народов. Причина этого не в том, что тюркские и другие кочевые народы 
одарены менее чем соседние народы, а в том, что предметы их 
материальной культуры – войлок, шкуры, дерево и кожа плохо 

244 
сохраняются. 
Прежде чем навешивать ярлык “представителей древнего 
феодализма” на кочевников, подобно некоторым исследователям, следует 
выделить их типичные особенности. В научной литературе определены 
следующие типовые признаки кочевого уклада жизни: 1) скотоводство – 
преобладающий вид труда; 2) экстенсивный метод хозяйствования, 
основанный на содержании скота в естественных условиях круглый год; 3) 
сезонная перекочевка применительно к территориальным условиям; 4) 
преобладание натуральных способов хозяйствования, в отличие от 
современных капиталистических ранчо. 
Еще одна важная проблема основного архетипа казахской культуры 
– номадического, заключается в особенностях социальной структуры, 
общественной организации в ней. Самое первое, что бросается здесь в 
глаза, это общинная солидарность. Если в европейском рыночном 
обществе решающую роль играют владение имуществом и гражданские 
отношения, то у кочевников главными ценностями являются родственные, 
родовые связи. Понятие “земля предков” священно для кочевников, оно 
залог целостности собственной территории, и в то же время признание 
неприкосновенности соседствующих земель. Межобщинные отношения 
возникают на почве суверенности территорий. Любые географические 
признаки земли предков отпечатываются в сознании народа как святые 
места, то есть, окружающая среда состоит из священных гор, рек и озер, 
долин и холмов, могил, где обитают духи предков и.т. Их священность 
завещана в наследство грядущим поколениям в легендах и мифах, 
сказаниях и изречениях. 
Конечно, нет необходимости превозносить кочевую культуру как 
высший образец для всего человечества. Жизненный уклад номадов не 
способствовал формированию городской культуры и связанного с ней 
развития письменности, ремесел, техники. Членов общинного общества 

245 
не часто мучают вопросы типа: “Кто я, для чего живу, как живу, как 
встретить смерть?”. Все предрешено ранее, надо просто не сворачивать с 
пути, определенного предками. Традиция не подчинялась времени, она 
сравнялась с вечностью. Лишиться всего того, что создано прежде – 
подобно смерти. А если случались стихийные катаклизмы, социальные 
столкновения, 
нашествия 
врагов, 
то 
в 
большинстве 
случаев 
приспособление кочевников к изменившейся среде происходило с трудом. 
Общинные люди не могли признать священными для себя новые блага. 
Многие гремевшие на весь мир кочевые империи сходили с исторической 
дистанции. Достаточно вспомнить исторические судьбы гуннов и 
монголов, тюрков и арабов. 
Для основанного на экстенсивном скотоводстве кочевого 
хозяйственно-культурного 
типа 
было 
необходимо 
увеличение 
пастбищного пространства. Однако, начиная с XV-XVІ века с усилением 
европейских государств, начался новый передел мирового пространства. 
Взявшие курс к индустриальному обществу западные страны и начавшая 
брать с них пример Россия перешли к политике территориальной 
экспансии. Кочевники не сумели найти внутренние силы, которые 
отвечали бы требованиям новой эпохи и к тому же их ослабляли 
разногласия и междоусобицы.
Таким образом, в архетипе сегодняшней материальной культуры 
казахского народа существуют два хозяйственно-культурных типа. 
Кочевой хозяйственно-культурный тип вплоть до ХХ века являлся 
ведущим способом хозяйствования. Он, сформировавшись на территории 
Казахстана в ІХ-ІІХ веках до н. э. (культуры “Бегазы Дандыбаев” и 
“Карасук”), развиваясь в VІ-ХІІ веках синхронно с оазисно-
земледельческо-городским хозяйственно-культурным типом, начиная с 
XVІІІ века испытал кризис. Потомки кочевников в синкретическом виде 
сохранили в себе начала обоих этих культурных типов. 

246 

жүктеу/скачать 1,88 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: