ния австрийского философа, достоверность отнюдь не сводится
к логическому, понятийному знанию, а укоренена глубоко
в сфере чувственности. Витгенштейн раскрывает достоверность
в ее социокультурных, коммуникативных аспектах. Жизнедея-
тельность в целом, а не только познание или общение невоз-
можны без веры, доверия, принятия знания как достоверного:
«Ребенок учится благодаря тому, что верит взрослому. Сомне-
ние приходит после веры». Поэтому, как считает Витгенштейн,
выражение «я верю» наделено субъективной истинностью,
а выражение «я знаю» — нет
1
.
1
См.: Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1. — М.: Гнозис, 1994. —
С. 343—344.
Как «форму жизни» Витгенштейн рассматривал и речевую
деятельность, говорение, «языковые игры», которые предстают
не в собственно лингвистическом смысле, но как жизнь в ее
культурно-исторических и социальных формах. «
Языковая иг-
ра
» понимается как некоторая языковая форма межличностно-
го общения, выбранная на основе правил и норм, конвенции
и верований, необходимых для данного вида деятельности.
Достоверность-уверенность коренится как в бытийных смыс-
лах «языковой игры», так и в ее правилах и нормах. Через
«языковые игры» достоверность обнаруживает свою человече-
ски-бытийную природу, и так происходит, прежде всего пото-
му, что это целое, состоящее из языка и действий, в которые
он вплетен.
Как «жизненные феномены», имеющие свои функции
в контексте бытия, рассматривал веру и верования известный
испанский философ и культуролог
Достарыңызбен бөлісу: 
